Интервью	Валерий Асриян, журналист
«ПРАВАЯ РУКА» ЧЕМПИОНОВ

Баку, ноябрь 1961 года. В лучшем тогда киноконцертном зале города проходит мужской чемпионат СССР, вызвавший небывалый интерес у бакинцев, впервые получивших возможность наблюдать за игрой Таля, Смыслова, Кереса, Спасского, Бронштейна, других корифеев. В этой «звездной компании» уверенно держится только что ставший международным гроссмейстером москвич Евгений Васюков, всего второй раз выступающий в финале всесоюзного первенства. Я, в ту пору студент-второкурсник, начинающий шахматист, с удовольствием и некоторым удивлением наблюдаю за игрой Васюкова, который в итоге делит 4-5 места с Михаилом Талем, еще полгода назад носившим титул шахматного «короля». Еще большее удивление вызывает у меня мастерство Васюкова в молниеносной игре, которое он демонстрирует в один из свободных дней, когда несколько участников на моих глазах развлекаются «блицем». Васюков выигрывает одну партию за другой, в том числе у самого Таля! Мне и невдомек, что у него репутация одного из лучших в стране блицоров, и он уже несколько раз выигрывал чемпионаты Москвы по молниеносной игре, собирающие, как правило, очень сильный состав. Пройдут годы, и я узнаю о том, что именно Евгения Васюкова и Тиграна Петросяна срочно пригласили в 1958 году в Центральный шахматный клуб на Гоголевском бульваре, когда в Москву приехал перед межзональным турниром в Портороже 15-летний Роберт Фишер и стал обыгрывать в блиц всех московских мастеров.

- Как это было, Евгений Андреевич? – с этого вопроса началось мое интервью с гроссмейстером Васюковым.

- Действительно, мне неожиданно позвонили из шахматного клуба и сказали, что «этот американский вундеркинд разносит здесь в пух и прах всех наших мастеров» и что я должен срочно приехать, чтобы «поставить его на место, поддержать честь столицы». Срочно вызвали в клуб и Тиграна Вартановича Петросяна, тогда уже входившего в число лучших шахматистов страны и слывшего замечательным мастером «блица». Мы с Петросяном приехали и впервые увидели Фишера. Он и тогда играл уже здорово, что вскоре подтвердил в межзональном, где поделил 5-6 места с Олафссоном и уверенно вышел в турнир претендентов. Так что ничего удивительного в том, что он громил всех в клубе на Гоголевском бульваре, не было. Нам с Петросяном удалось все же справиться с американцем. Я поначалу уступал ему, но потом перехватил инициативу, как говорится, «поймал игру» и добился ощутимого перевеса в счете. В «плюсе» оказался и Тигран Вартанович. Конечно, огромный талант «мальчика из Бруклина» бросался в глаза, и все же мы тогда не могли предполагать, что спустя 14 лет он отнимет у нашей страны шахматную корону, а за два года до этого покажет суперкласс в чемпионате мира по «блицу», организованном в Югославии после матча сборной СССР со сборной мира. В этом турнире Фишер, как известно, набрал 19 очков из 22 и на 4,5(!) очка опередил занявшего второе место Таля.

- С той встречи с американским гостем на Гоголевском бульваре вы стали специалистом по Фишеру?

- Специалистом, если можно употребить это слово, я стал, пожалуй, только через 4 года, когда перед турниром претендентов на острове Кюрасао я получил задание подготовить для советских участников - Петросяна, Таля, Кереса, Геллера и Корчного – подробный отчет о творчестве Фишера, его шахматных вкусах, любимых построениях. Кстати, когда я по долгу службы изучал творчество американца, выяснилось, что он играет некоторые из тех систем, которые давно использую и я, например, вариант Созина в сицилианской защите. Между прочим, Фишер с удивительным постоянством играл этот вариант всю жизнь, отказавшись от него только тогда, когда Спасский в четвертой партии их матча на первенство мира применил новинку – жертву пешки, дающую черным отличную игру.

Так вот, при подготовке наших гроссмейстеров к турниру претендентов 1962 года я показал им новую интересную идею, найденную мной за черных в одном из вариантов защиты Уфимцева, который любил играть Фишер. Новинка очень понравилась Корчному. «Вот это специально для меня», обрадовался он. И что вы думаете? Уже в первой же встрече с Фишером на Кюрасао Корчной поймал его на подготовленный мной вариант и победил.

10...a5! 11.a4 Nb4 12.Nb3 Qb6 13.g4 Bxg4 14.Bxg4 Nxg4 15.Qxg4 Nxc2 16.Nb5 Nxa1 17.Nxa1 Qc6 18.f5 Qc4 19.Qf3 Qxa4 20.Nc7 Qxa1 21.Nd5 Rae8 22.Bg5 Qxb2 23.Bxe7 Be5 24.Rf2 Qc1+ 25.Rf1 Qh6 26.h3 gxf5 27.Bxf8 Rxf8 28.Ne7+ Kh8 29.Nxf5 Qe6 30.Rg1 a4 31.Rg4 Qb3 32.Qf1 a3 33.Rg3 Qxg3 0-1

Жаль только, что меня там в это время не было. Я должен был поехать на Кюрасао, но в последний момент поездка сорвалась.

- Следующая ваша встреча с Фишером состоялась в 1967 году, не так ли?

- Да, это произошло на межзональном турнире в тунисском городе Сусе, где я был в качестве тренера Корчного. Фишер, к сожалению, не доиграл этот турнир до конца, выбыв из него, когда первое место было ему практически обеспечено. Но партию с Корчным он успел сыграть. Мы тщательно готовились к ней, остановив свой дебютный выбор (Корчной играл белыми) на английском начале. Партия получилась очень боевой, интересной. В итоге при доигрывании на 50-м ходу была зафиксирована ничья.

- У вас были еще две встречи с Фишером. В 1970 году на Мальорке во время межзонального турнира, куда вы поехали тренером Марка Тайманова, и в 1971-м в Ванкувере, где проходил четвертьфинальный претендентский матч Фишер – Тайманов. Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом нашумевшем матче, имевшем тогда исключительный резонанс.

- Ну, во-первых, о том, как я стал тренером Тайманова. В 1968 году мы с Марком вместе играли на международном турнире в Рейкьявике, в котором, кстати, разделили 1-2 места, набрав по 10,5 из 15. Там, в Исландии, мы сблизились, у нас установились добрые, приятельские отношения. И перед началом чемпионата СССР 1969 года, по итогам которого отбирались участники предстоящего на Мальорке межзонального турнира, мы с Марком договорились о том, что тот из нас, кто попадет в межзональный, возьмет с собой другого в качестве тренера. Успех сопутствовал Тайманову, выигравшему в последнем туре головоломную партию у Лутикова, и мы вместе поехали на Мальорку. И там Тайманов выступил удачно, разделил 5-6 места с Ульманом и получил право играть в претендентских матчах. И надо же, по жребию ему выпало играть в четвертьфинале с Фишером, который показал на Мальорке блестящий результат – 18,5 очков из 23 и легко занял первое место, опередив на 3,5 очка разделивших 2-3 места Геллера и Ларсена.

Теперь предстояло тяжелейшее испытание – матч с Фишером в Ванкувере. Готовились мы к нему очень добросовестно, проанализировав 500 партий американца. На основе этого материала был составлен творческий портрет Фишера. Характеристика, которую мы ему дали, получила одобрение Ботвинника, который назвал ее глубокой и правильной. Словом, я считаю, что подготовлен Тайманов к матчу был хорошо. Поехали в Канаду вместе с Таймановым я как секундант и в качестве тренера Юрий Балашов, который специально изучал творчество Фишера. Руководителем делегации был гроссмейстер Александр Котов.

Начался матч. Первую партию Тайманов проиграл, вторая была отложена в плохой позиции. Но при доигрывании мы поймали Фишера на одну уловку, и партия была вновь отложена, на этот раз в абсолютно ничейной позиции. Настал день третьей партии. Я при подготовке к ней нашел усиление в том варианте староиндийской защиты, который играет Фишер. И Тайманов, применив это усиление, получил прекрасную позицию. Мы видим за Марка практически нокаутирующий ход, но идет время, а он его не делает. В конце концов, утомленный расчетом сложных вариантов, Тайманов делает плохой ход, Фишер перехватывает инициативу и выигрывает партию. Тайманов был настолько удручен этим поражением, что при доигрывании второй партии допустил грубейшую ошибку и проиграл. Счет стал 0:3. А дальше пошла игра в одни ворота. Фишер с каждой партией играл все лучше, да еще Тайманов при доигрывании пятой партии подставил в ничейной позиции целую ладью. В итоге «сухой» счет - 0:6. Почему это случилось? Ну, конечно, Фишер был гораздо сильнее, но, как он сам сказал, итоговый счет не соответствует действительному соотношению сил. Тайманов должен был проиграть, но не с таким сокрушительным счетом.

Далеко не последнюю роль в этом фиаско сыграло плохое питание Тайманова в ходе матча, из-за которого он просто физически не выдерживал нагрузки.

А питался он плохо потому, что хотел сэкономить валюту, чтобы купить какие-то вещи, которые он не мог приобрести в СССР. Зная, что Тайманов отличается завидным аппетитом, я обратил внимание на то, что он плохо ест, и сказал ему, что экономить на еде не надо, питание должно быть полноценным, это очень важно для того, чтобы выдержать пятичасовое напряжение в ходе партии. Благо мы, члены делегации, получали от Спорткомитета СССР нормальные по тем временам суточные – по 11 долларов США, а Тайманов получал еще больше от организатора матча миллионера Прентиса, и можно было питаться как следует, ни в чем себе не отказывая. Но он меня не слушал и продолжал экономить. За весь матч так ни разу и не побывал в ресторане, расположенном в нашем пятизвездочном отеле этажом ниже. Мы с Балашовым, имея в номере кухню, покупали всевозможные продукты в супермаркете и подкармливали не в меру экономного Марка. Абсурдно? Да, но, к сожалению, это было.

- Вы знаете, нисколько не оправдывая Тайманова, хочу заметить, что в советское время было принято экономить валюту за рубежом за счет питания. В воспоминаниях известного авиаконструктора Александра Яковлева есть интересный эпизод. Яковлев перед поездкой в составе советской делегации в Германию в 1940 году просит Сталина увеличить суточные, чтобы люди не экономили на питании и тем самым не компрометировали себя в глазах иностранцев. Сталин спросил, а почему они экономят. Яковлев объяснил, что они поступают так, чтобы сделать разные покупки. Сталин все понял и сразу же дал указание наркому внешней торговли Микояну об увеличении суточных членам делегации.

- Но у нас-то суточные были очень приличные, а у Марка тем более. И потом, разве можно было думать о покупках во время столь ответственного матча? В Москве, конечно, были ошеломлены тем, что произошло в Ванкувере. Председатель Шахматной федерации СССР Дмитрий Постников на специальном заседании федерации с участием всех ведущих наших гроссмейстеров назвал фиаско Тайманова самым позорным поражением советских шахматистов. Виктор Батуринский, обращаясь к тренерам, сказал: «Где же ваша работа?» За нас вступился Пауль Керес, высоко оценивший нашу работу по подготовке Тайманова к матчу. Кереса поддержали и другие выступавшие. Это смягчило накал страстей, и мы избежали разгромной критики. Ну, а когда и Ларсен проиграл Фишеру со счетом 0:6, и мы – тренеры, и сам Тайманов и вовсе были «реабилитированы». Ну, у Тайманова еще были неприятности, связанные с попыткой провоза в СССР книги Солженицына, но это уже к шахматам никакого отношения не имеет. После Ванкувера мы с Марком больше не сотрудничали. На межзональном турнире 1973 года в Петрополисе я помогал Давиду Бронштейну, а спустя три года на межзональном в Биле – Ефиму Геллеру. А с Фишером я встретился в последний раз в 1996 году в Будапеште во время празднования 85-летия Андрэ Лилиенталя. Фишер из всех многочисленных гостей Лилиенталя, приехавших из разных стран, выразил желание пообщаться только со мной, и мне это было, конечно, очень приятно. Фишер пригласил меня на ужин в китайский ресторан, и мы приятно провели время, вспоминая многое, в том числе и ту первую нашу встречу в клубе на Гоголевском бульваре в 1958 году, ставшую началом нашего знакомства. Жаль, что этот выдающийся шахматист слишком рано ушел и из шахмат, и из жизни.

- В конце 70-х годов вас привлек к сотрудничеству Анатолий Карпов.

- Да, я был в составе тренерской группы Карпова и по договоренности с ним должен был поехать в 1978 году в Багио примерно через неделю-две после начала матча с Корчным. Об этом драматическом поединке в свое время было написано очень много, так что подробно рассказывать не буду. Скажу только, что начало его сложилось удачно для Карпова. Он выиграл при доигрывании сразу две отложенные партии - тринадцатую и четырнадцатую, причем в первой из них имел плохую позицию, и повел в счете – 3:1. И мне предложили пока не ехать в Багио, а отправиться в Индию на турнир, в котором я занял первое место. А в Багио меня послали на финише матча, в самый тяжелый для Карпова момент, когда счет сравнялся, и вся наша делегация страшно волновалась. Но Карпов держался очень мужественно. Руководитель нашей делегации Батуринский спросил, что, по моему мнению, надо сделать, чтобы встряхнуть Карпова. Я ответил, что, может быть, стоит взять тайм-аут и отвезти его в Манилу на финальный матч баскетбольного чемпионата мира СССР – Югославия (а я как раз летел на Филиппины с нашими баскетболистами), а мы тем временем подработаем дебютную систему, в которой у Анатолия были проблемы. Батуринскому идея понравилась, а еще раньше я ознакомил с ней Виталия Севастьянова, тогдашнего председателя Шахматной федерации СССР. Севастьянов взялся за дело и уговорил Карпова поехать на автомобиле по горной дороге в Манилу, и это путешествие очень помогло чемпиону мира. Он отвлекся, болея за нашу сборную (которая, правда, проиграла с разрывом в одно очко), сбросил с себя груз переживаний от последних неудач и вышел на решающую партию предельно собранным. Итог известен – Карпов победил и сохранил чемпионский титул.

А потом я помогал Карпову в первых двух его матчах с Каспаровым. Конечно, Анатолий обязан был выигрывать первый, безлимитный матч, в котором имел поначалу огромное преимущество, но напрасно затянул его в надежде на «сухую» победу. Ее не получилось, а на финише чемпион мира устал и никак не мог добыть решающее шестое очко. Матч был, как известно, прерван по решению президента ФИДЕ Флоренсио Кампоманеса при счете 5:3 в пользу Карпова. Чемпион мира был не согласен с прекращением матча, протестовал, но безуспешно. Пришлось играть новый матч. Он сложился уже совсем по-другому. Каспаров набрался опыта в ходе первого матча и играл очень хорошо. Перед последней партией он лидировал – 12:11. И все же Карпов мог сохранить за собой звание чемпиона. В решающей 24-й партии он применил найденную мной новую идею в одном из вариантов сицилианской защиты и получил сильную, трудноотразимую атаку, но ошибся и проиграл. Позже Каспаров и его тренер Никитин доказывали, что черные могли успешно защититься даже при сильнейшем продолжении атаки. Может быть, теоретически это и так. Но практически, в условиях играющейся партии, надвигающегося цейтнота защита была сопряжена с очень большими трудностями, и найти единственные спасающие ходы было крайне тяжело.

- Вы не только были прекрасным помощником, что называется, «правой рукой» ряда выдающихся гроссмейстеров, тренировали студенческую сборную СССР, национальные сборные Венгрии, Польши, Индии, Перу, других стран, но и сами добивались немалых успехов за доской, участвовали в 11 чемпионатах СССР, выиграли множество международных соревнований. Какой турнир считаете лучшим в вашей шахматной жизни?

- Думаю, что это крупный международный турнир в Маниле в 1974 году, в котором участвовали Петросян, Ларсен, Портиш, Глигорич, Любоевич, другие известные гроссмейстеры. Я занял первое место, набрав 10,5 очка из 14 и опередив на очко пришедшего к финишу вторым Петросяна. При этом мне удалось обыграть Ларсена, Любоевича, Портиша, Георгиу… Игралось очень легко, я чувствовал какое-то особое вдохновение – отсюда и результат.

- Вы и сейчас играете, не так ли?

- Играю в ветеранских соревнованиях. В 1995 году выиграл чемпионат мира среди сеньоров – шахматистов не моложе 60 лет. Восемь раз выигрывал в составе сборной России командные чемпионаты Европы среди сеньоров, последний из них совсем недавно. Пока есть силы и желание играть, буду садиться за доску. Мне, правда, уже 79, но любви к шахматам все возрасты покорны.

- Но вы еще и общественной деятельностью занимаетесь?

- Ею я занимался всегда, совмещая и с турнирными выступлениями, и с тренерской работой. Я был первым вице-президентом последней Шахматной федерации СССР, многие годы являлся членом редколлегии газеты «Шахматная Москва», журналов «Шахматы в СССР» и «64 – Шахматное обозрение», 20 лет вел шахматный отдел в «Вечерней Москве», сотрудничал с другими изданиями. А сейчас (с 2003 года) я возглавляю комиссию Российской шахматной федерации по делам ветеранов. Разработал систему проведения гандикап-турниров, которая пользуется достаточно большой популярностью среди любителей и профессионалов. Кстати, первый такой крупный гандикап-турнир по моей системе прошел в 1998 году в «Золотом зале» гостиницы Россия при участии Василия Смыслова, Анатолия Карпова, Владимира Крамника, Петра Свидлера… В нем играли также знаменитый советский боксер, олимпийский чемпион Борис Лагутин, будущий вице-премьер Правительства России Александр Жуков, словом, было интересное сочетание профессионалов и любителей шахмат. А выиграл этот очень увлекательный турнир Борис Гельфанд.

- Кстати, Гельфанда ждет совсем скоро очень сложное испытание. Чьи шансы в его матче с Анандом, на ваш взгляд, предпочтительнее?

- Думаю, они выше у Ананда. Но зная Гельфанда, его бойцовский характер и незаурядное мастерство, могу сказать, что борьба в матче должна быть очень упорной и интересной. Между прочим, в 80-х годах, во время проведения учебно-тренировочных сборов с олимпийской командой Индии я встречался и с премьер-министром Радживом Ганди, и с президентом страны, и мне предложили тренировать на постоянной основе юного Ананда, на которого уже тогда возлагались большие надежды. Но Спорткомитет СССР отказался послать меня, мотивируя это тем, что нам нет смысла помогать шахматисту, который может стать очень опасным соперником для наших гроссмейстеров. Но Ананд, как вы знаете, все равно стал чемпионом мира.