ChessPro

Что ни говорите, а несмотря ни на что, Василий Иванчук продолжает оставаться одним из самых загадочных и привлекательных людей в шахматном мире. Он – та самая «изюминка», без которой мир 64 клеток показался бы пресным, выхолощенным и обыкновенным. Украинец – единственный, кто в 90-е годы при «живых» Каспарове и Ананде заслужил общепризнанный титул «гения», частенько радуя нас вспышками волшебных откровений.

Но, признавая впечатляющие таланты Иванчука-шахматиста, не забывали, что Василий зачастую не выдерживает нервных нагрузок, которые сам же себе и задает, что любая неудача в состоянии выбить его из колеи. Вот если бы к таланту Иванчука добавить самоорганизацию Камского, то… Словом, почти на равных потягавшись в первой половине 90-х с самим Каспаровым, Василий Михайлович стал потихоньку сдавать. Сначала ушли привычные победы, затем высокие места, а через какое-то время организаторы и вовсе позабыли о нем.
И вот несколько лет назад «окрепший в боях» Иванчук отправился в новый поход за славой. В 2002-м он остановился в шаге от победы на первенстве мира ФИДЕ, по дороге сделав экс-чемпионом Ананда, а в 2004-м выиграл первенство Европы и вывел сборную Украины в олимпийские чемпионы, нарушив многолетнюю российскую гегемонию.
Этой зимой он не меньше удивил шахматный мир, запросто став одним из участников «Аэрофлот-опена». Многие игроки из побочных турниров специально подходили к сцене только для того, чтобы убедиться: да, действительно, это тот самый Иванчук, на чьих великолепных партиях из Тилбурга, Линареса или Вейк-ан-Зее они когда-то учились.
Василий мало изменился за последние годы как внешне, так и внутренне. Во время партии это полностью сконцентрированный боец, для которого не существует ничего за пределами доски: всё тот же направленный в пустоту или в потолок взгляд, вечное мусоленье собственной переносицы и порывистость в движениях. В остальное время всё зависит от настроения: если Иванчук в духе – он с удовольствием поболтает с коллегами, журналистами или с симпатичными девчонками; что-то не так – и перед вами абсолютно нелюдимый человек со скучающим, меланхолическим взглядом, и в этот момент к нему лучше не подходить…
По правде сказать, я много чего мог бы рассказать вам об Иванчуке, но, наверное, интереснее послушать самого Василия. В этом пространном интервью для ChessPro.ru сразу по окончании «Аэрофлот-опена» он поведал о многих своих «неожиданных» решениях, о своих взаимоотношениях с шахматным миром и о том, чего ждет от Каиссы на 36-м году жизни.

– Для начала, как вам пришла идея сыграть в таком турнире?
– Очень просто. Я внимательно слежу за всеми соревнованиями, в которых принимают участие сильные шахматисты, и трех лет наблюдений за «Аэрофлотом» мне вполне хватило, чтобы понять: это хороший и интересный турнир. Так что ничего случайного в моем участии нет. Мне уже давно хотелось сыграть, просто прежние разы случались какие-то накладки, а сейчас я был свободен. Сыграл с удовольствием! Тем более что мне очень нравится играть в Москве, городе, с которым у меня связано множество приятных воспоминаний…
– Но вам, наверное, привычней играть с Каспаровым, Крамником или Анандом? Не смущала перспектива, что в соперники может достаться практически кто угодно?
– А что в этом особенного? Я к каждому сопернику, независимо от его уровня, готовлюсь индивидуально. Мне всегда было интересно открывать для себя что-то новое. Так что никакого дискомфорта во время турнира у меня не возникало: играть старался по позиции и не брал на себя каких-то особых обязательств, что я кому-то что-то должен доказывать, а потому надо непременно выиграть все партии, – ни в коем случае! Подобное «накручивание» обычно приводит к прямо противоположному результату. И, в общем-то, я вполне доволен, что удалось сыграть много интересных партий, показав при этом высокий результат.

Иванчук перемещается в другой мир...

– Считаете, не первое место для вас – успех?
– Во-первых, я попал в дележ первого места, а во-вторых, соперники были достойными!
– Но когда ехали, конечно, думали только о победе?
– Отчего же? Думал о том, чтобы хорошо сыграть, показать интересную игру, приятно провести время… Конечно, я хотел занять первое место – а как же иначе? – но какой-то сильной мотивации, что это мой «турнир жизни» и я во что бы то ни стало обязан брать тут первый приз, у меня не было. Но мне это не мешало: считаю, психологически я был хорошо готов.
– Могли бы представить себя в таком опене лет пять-шесть тому назад, когда вы были завсегдатаем супертурниров?
– Учитывая то, сколько сильных шахматистов здесь играют, думаю, что мог бы…
– Вот уже не первый год гроссмейстеры, играющие в «Аэрофлоте», обсуждают друг с другом: мог бы кто-нибудь из элиты сказать, что по заказу выиграет такой турнир?
– Чтобы со стопроцентной уверенностью сказать, что станет здесь первым? Думаю, такое не сможет сказать никто! Нет такого шахматиста…
– Можно ли сравнить ощущения от игры в опене и круговом турнире, когда есть возможность вести «точечную» подготовку к конкретным соперникам?
– У каждого соревнования своя специфика: одно дело быстрые шахматы, совсем другое – классические с семичасовым контролем или, скажем, игра вслепую. То же самое и в сравнении кругового турнира с опеном. Различия существуют, но говорить, что это совершенно другие шахматы, тоже нельзя. Швейцарка швейцарке – рознь: в «Аэрофлоте», когда в первом же туре получаешь неплохого гроссмейстера, расслабляться некогда. Здесь надо играть с самого начала.
– То есть «Аэрофлот» объективно был сильнее чемпионата Европы, который вы выиграли в мае прошлого года, или декабрьского мемориала Петросяна?
– Не то чтобы сильнее – ровнее! По крайней мере, в группе «A1». Не берусь судить, как в других группах (я не следил внимательно), но здесь не было откровенно слабых игроков.

«Визитная карточка»: искренность и экспрессия

– Как оценивали свою форму перед стартом?
– Считал, что нахожусь в неплохой форме и могу побороться за самое высокое место.
– После того как вы в каком-то «тотальном» стиле выиграли первые три партии, все перепугались, что вы с такой же последовательностью выиграете и оставшиеся шесть! Но тут вдруг последовала невнятная игра в эндшпиле с Харловым…
– Думаю, началось всё не в эндшпиле, а еще в миттельшпиле. Я неправильно оценил позицию и угодил в неприятный эндшпиль. Можно было, конечно, защищаться и упорней.
– Харлов, объясняя причину своей победы, сказал, что вам, наверное, было настолько тошно смотреть на эту позицию, что вы не проявили своей обычной цепкости.
– Согласен. В этом объяснении есть даже больше, чем доля истины.
– Не стало ли это поражение шоком?
– Ощущения крушения не было, тем же вечером начал серьезно готовиться к очередной партии. Хотя объективности ради надо сказать, что две следующие партии мне не очень удались: сперва не реализовал большой перевес, а затем чудом спасся… Кстати, свое спасение воспринял как хороший знак – и финиш удался, хотя последнюю партию я и не выиграл.
– Как-то настраивали себя перед последними партиями с Сутовским и Бакро?
– Никак специально не настраивался: просто изучал их партии, пытался выработать стратегию – не больше. Никаких «техник» не использовал, просто выходил на партии и играл!
– А что случилось, когда вы получили выигранную позицию с Этьеном? Харлов проиграл, Сутовский выиграл – и судьба первого места была только в ваших руках.
– Я не следил за тем, что происходило на других досках. Нет, «предвкушение победы» мне никак не помешало. Что же тогда помешало? То ли усталость накопилась – все-таки я играл с полной выкладкой все девять партий, то ли на мгновенье потерял концентрацию.
– Обидно было, когда после партии узнали, что потеряли и свой шанс?
– Это игра – бывает. Я уже не первый год в шахматах, мне не впервой такое переживать… Конечно, это всегда обидно. Тем не менее понимаю, что играл хорошо, творческой стороной остался доволен. Предстоят новые турниры и т.д. и т.п. Настроение у меня хорошее.
– Я прежде всего имел в виду, что, не выиграв «Аэрофлот», вы не получите приглашения в Дортмунд и не используете шанс вернуться в супертурниры.
– Ну, сыграю в другом турнире! Подумаешь, Дортмунд…
– Неужели вас не пугает вакуум, возникший вокруг Иванчука? Который уже год вас не зовут ни в Линарес, ни в Вейк-ан-Зее… Слышал историю о том, что вы после партии в бельгийской лиге специально приехали на «Корус-2005». Ностальгия?

Та самая «трагическая» партия с Харловым

– Нет, никакой ностальгии. Просто захотелось пообщаться… Что касается приглашений, тут нет ничего особенного, никакого вакуума! Меня не приглашают на одни турниры, я еду на другие. К счастью, у меня всё еще есть возможность выбирать, и я благодарен тем организаторам, которые обо мне не забывают. Не чувствую себя рыбой, выброшенной на берег.
– И у вас нет никакой обиды на шахматный мир за то, что он…
– Нет, что вы! За что? Как можно обижаться на шахматный мир?! Можно обижаться на какого-то конкретного человека… Держать обиду на весь мир, пусть и шахматный, глупо.
– Но своими результатами, творческой игрой вы заслуживаете приглашений на самые сильные турниры!
– Линарес? Пусть я трижды и выигрывал его, уже столько лет не получаю приглашения. И что с того?! Не надо зацикливаться на одних и тех же турнирах: я еду на другие, не менее заманчивые для шахматиста моего уровня. Одним словом, я нисколько не разочарован.
– Но, помню, раньше встреча с Каспаровым в Линаресе была для вас едва ли не главным событием года. Говорят, даже на олимпиады вы ездили, чтобы сыграть с ним!
– Сейчас каждую партию против любого соперника стараюсь играть с одинаковой серьезностью. Не важно, кто сидит напротив! Считаю, что с профессиональной точки зрения такой подход является наиболее правильным. Конечно, мне было бы интересно чаще встречаться за доской с тем же Каспаровым, но от моего желания, увы, ничего не зависит…
– Неужто скажете, что вам больше никому ничего не хочется доказать, что вы не стремитесь вернуться на привычный высший уровень? Например, слышал такую историю: узнав, что ваша команда в бундеслиге будет играть с командой Касымжанова, вы чуть ли не бесплатно приехали, чтобы обыграть чемпиона мира ФИДЕ. Не так?
– Было такое. Но что-то доказывать, «возвращаться»?! Стремлюсь победить соперника за доской, хорошо подготовиться, показать какие-то интересные идеи… Хочется выигрывать, повышать рейтинг. Амбиции у меня остались, но на данном этапе они не доминируют!
Как мне кажется, именно отсутствие этой вечной доминанты позволяет мне сегодня играть спокойнее, получать удовольствие от игры и… показывать высокие результаты.
– Вам, наверное, это покажется странным, но когда недавно составлял список ваших достижений, выяснил, что в мае прошлого года, став чемпионом Европы, вы в возрасте 35 лет выиграли свой первый личный титул во взрослых шахматах!
– Мой первый личный титул? Как это?!

Многострадальная переносица

– Ну, чемпионом мира вы не были, в 2003 году «Европу» выиграл Азмайпарашвили…
– Честно сказать, я никогда не думал о таких вещах… В последнее время стараюсь как можно меньше «философствовать» – проблем хватает и кроме этого. Найти бы перевес белыми в «Маршалле» или «Свешникове»! Пока постоянно играешь, думать о таких глобальных вещах не хочется. Мне нравится анализировать, играть, творить – «бухгалтерией» пусть занимается кто-нибудь другой. Если бы меня поглощали подобные околошахматные мысли, не смог бы сделать и десятой доли того, что сделал, – просто не смог бы сосредоточиваться за шахматной доской и показывать тот уровень игры, который реально способен показать!
– Иначе говоря, вы сейчас гораздо легче относитесь к шахматам, чем раньше?
– Не то что легче, скорее я трезво оценил свою ситуацию и постарался понять: что способствует достижению хороших результатов, а что мешает их показывать? И… сделал соответствующие выводы. Если вижу нечто интересное, но не нужное мне, стараюсь уходить от этого. Не могу сказать, что я стал значительно жестче или разборчивей, но стараюсь избегать проблем – оставляю их «на потом». Как испанцы говорят: «Manana, manana…»
– Не поделитесь секретом – или это то, о чем вам не хотелось бы говорить?
– Секрет никогда нельзя раскрывать! Даже повар никогда не расскажет секрет своего лучшего блюда, хотя вам, скорее всего, все равно не удалось бы его приготовить. Как и у каждого шахматиста, у меня есть свои секреты – выставлять душу нараспашку не собираюсь.
– Можете тогда объяснить, как прекрасные результаты вроде вашего выступления на олимпиаде в Кальвии сочетаются с такими, как на последнем чемпионате Украины?
– Неудачи случаются у всех! Не могу же я все время быть на пике формы. Надо признать, что у всех шахматистов, даже самых выдающихся, случались неудачные партии, провальные турниры и даже целые периоды, когда они показывали результаты явно ниже своих возможностей. Когда что-то подобное случается со мной, я пытаюсь понять, чего не хватает в моей игре, что надо изменить… В общем, мне удается преодолевать временные кризисы.

Когда анализирует Иванчук, всегда людно...

– Такие успехи, как в Кальвии, воодушевляют, придают дополнительных сил?
– Конечно! Это был важный, сказал бы даже – этапный, для меня турнир. И не только для меня – для всех украинцев, тем более что олимпиада проходила на фоне важных политических событий, которые происходили в нашей стране. Это была большая поддержка для всех.
– Играли за себя и за «тех парней» под оранжевыми знаменами?
– Я старался подходить к турниру как шахматист, но при этом понимал, что в стране, в которой я живу, есть много людей, которым отнюдь не безразлична как моя игра, так и игра всей украинской команды. Тем более что когда мы с самого старта вышли вперед, хотелось довести дело до логического конца – нашей первой победы на олимпиаде…
– После победы не возникло ощущения, что сотворили что-то уникальное? Сравнимо ли оно с ощущением от победы на командном чемпионате мира в Ереване в 2001 году?
– Олимпиада дороже, поскольку вызывает больше резонанса, – одно название чего стоит: «олимпийские чемпионы»! В этом турнире куда больше сильных соперников. На командном чемпионате мира все-таки отчасти камерная обстановка, а здесь все лучшие. Приятно, когда твоя страна становится первой и на закрытии звучит ее гимн.
– Каким образом сборной Украины удалось добиться такой сплоченности коллектива?
– Мне кажется, основная заслуга принадлежит тренеру команды – Владимиру Тукмакову, который не только определял ее состав, давал дельные шахматные советы молодым игрокам, но и всеми силами способствовал, чтобы в ней был нужный микроклимат.
– Пришлось ли Василию Иванчуку что-то менять, ломать в себе, чтобы быть именно таким лидером сборной, за которым пойдут все остальные участники?
– Наверное, нет. Мне кажется, я просто приспособился к той ситуации, которая была в нашем коллективе, – и мне удалось использовать ее на всю катушку. Мне приносило удовольствие всё: и совместные прогулки, и общение, и созерцание местных пейзажей… Все попутные факторы удавалось обращать себе на пользу! Плюс мне везло в отдельных партиях.

Иванчук «фланирует»...

– Если положить на чашу весов эту победу и любой ваш индивидуальный успех, скажем Линарес-91, где вы впервые обошли Каспарова, что бы перевесило?
– Когда чего-то добиваешься в первый раз – это всегда очень приятно и ни с чем не сравнимо. Когда это происходит уже во второй-третий раз, яркость ощущений притупляется.
– Вы не почувствовали себя тогда, с Кубком Гамильтона-Рассела в руках… моложе?
– Хм… Об этом не задумывался. Я чувствовал себя полным сил, но не более.
– А вообще о возрасте не думаете? Хотя бы из-за того, что в мире появилось много совсем юных шахматистов, которых организаторы предпочитают вам?!
– Я отношусь ко всем шахматистам, как к своим коллегам. Если соперник молодой, то точно также захожу в базу и изучаю его партии. Мне интересно, что они вносят нового в шахматы. Совершенно не исключаю для себя возможности что-то взять, чему-то у них научиться. Возраст в этом отношении не имеет никакого значения. Чувствую ли себя уже немолодым, невостребованным? Нет, не чувствую – у меня много сил и энергии!
– И вы по-прежнему остаетесь шахматным созидателем, художником?
– По-разному: невозможно только творить. Я ставлю перед собой и спортивные задачи.
– Видите в этом какое-то противоречие?
– Иногда надо сыграть практично. Например, в условиях недостатка времени не будешь же заниматься рассмотрением красивой идеи, если есть простой, но скучный путь. Бывает, совершенно не хочется считать – тогда делаешь какой-нибудь «крепкий» ход, который ничего не портит (в таком стиле играют многие молодые шахматисты). Всё зависит от ситуации. Не могу сказать однозначно, что ставлю творчество на первый план, невзирая на количество очков в турнирной таблице. Я стараюсь добиться гармонии: чтобы и партии было интересно смотреть, и результат при этом был. Рад, когда удается совместить то и другое.
– Считаете ли, что всё еще совершенствуетесь в шахматах?
– В какой-то степени этот процесс можно назвать бесконечным… Когда ты молод, у тебя полно энергии и запоминается всё само собой – одни преимущества, когда за плечами большой опыт – другие. Мне сложно сказать, играю ли я сейчас сильнее или слабее, чем десять лет назад.
– Однако «исторический» шанс вписать свое имя в число чемпионов мира (пусть и «по версии ФИДЕ») вы не использовали, проиграв в январе 2002-го Пономареву…
– Признаться, мне не очень нравится вспоминать тот матч – сразу по его завершении я уже сказал достаточно много, чтобы не возвращаться к этой теме вновь. Думаю, если бы мы с Пономаревым играли в декабре 2001-го, результат поединка мог быть и другим.

Кальвия 2004. «Момент истины» для Иванчука!

– После того матча ваши отношения с Русланом оказались натянутыми: вы согласились заменить его в поединке с Каспаровым, не поддержали в письме гроссмейстеров в ФИДЕ… А потом что-то изменилось: Пономарев уступил вам первую доску на олимпиаде, да и сегодня видел вас за совместным анализом. Как вам удалось преодолеть взаимную натянутость в отношениях? Может, причина в том, что вы перестали ощущать в своем молодом соотечественнике угрозу вашей украинской гегемонии?
– Не то чтобы удалось: слово «удалось» означает, что к этому были приложены какие-то усилия. Скорее, просто прошло необходимое время: одни переживания притупились, на первый план вышли другие… Что касается Руслана Пономарева как шахматиста, то общение с ним, как и с другими выдающимися игроками, мне, безусловно, интересно. А то, кто из нас сейчас первый шахматист Украины и как это влияет на мои результаты, – тема для обсуждения в среде журналистов: сейчас у одного больше на пять пунктов, завтра у другого…
– Сравнивая, как вы играли на первой доске в Кальвии и на второй в Бледе, не скажешь, что вам безразличен этот вопрос. А ведь по динамике выступлений вы – однозначно лучший.
– Сейчас я просто играю в шахматы в свое удовольствие. Если такой подход позволяет мне быть на первых ролях в Украине, тем лучше. И, пожалуй, давайте закроем эту тему.
– Тогда давайте о будущем. Чего вы ждете от наступившего года и каким вам вообще видится свое будущее в шахматах?
– Чего я жду? Мне хочется по-прежнему играть и получать от этого удовольствие, хочется, чтобы это подкреплялось хорошими турнирными результатами, хочется поднять рейтинг. В этом году состоится командный чемпионат мира – будем отстаивать звание чемпионов…
Но главное, чего жду, – чтобы в мире не пропадал интерес к шахматам, чтобы у нас было больше таких турниров, как «Аэрофлот-опен» или мемориал Петросяна. И конечно, хочется, чтобы у меня всё складывалось и за пределами шахматной доски – в обычной жизни!

Последние турниры

Чемпионат России
СуперФинал

Крамник - Fritz

Мемориал Таля

Топалов - Крамник

Томск. Высшая лига

Майнц

Россия - Китай

Все материалы
ChessPro

Василий ИВАНЧУК:
«Амбиции остались, но они не доминируют!»

Иванчук перемещается в другой мир...

«Визитная карточка»: искренность и экспрессия

Та самая «трагическая» партия с Харловым

Многострадальная переносица

Когда анализирует Иванчук, всегда людно...

Иванчук «фланирует»...

Кальвия 2004. «Момент истины» для Иванчука!