Энциклопедия. 1945 год. 14-й чемпионат СССР	Сергей ВОРОНКОВ, журналист, историк
ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Сразу после 13-го чемпионата прошла первая за годы войны шахматная конференция. Все пункты принятого по ее итогам постановления были вполне в духе времени: усилить работу в госпиталях и воинских частях, восстановить шахматную жизнь в освобожденных районах, готовить новые кадры… Но один пункт поверг меня в изумление: «Конференция обратилась с дружеским приветствием к шахматистам Великобритании и Соединенных Штатов Америки и других свободолюбивых стран и высказала пожелание о том, чтобы Всесоюзная шахматная секция взяла на себя инициативу разработки статута розыгрыша звания чемпиона мира».

Это как же понимать: как призыв лишить Алехина шахматной короны?! Загвоздка в том, что дисквалифицировать Алехина могла только ФИДЕ, в которую Советский Союз тогда не входил. Да и «разработка статута розыгрыша звания чемпиона мира» – это, как ни крути, задача международной федерации, а не отдельно взятой шахматной секции… Сначала я подумал, что это был пробный шар: подкинуть союзникам такую наживку и посмотреть на реакцию. И только открыв книгу В.Хеуэра «Пауль Керес» (Москва, 2004), узнал, что идея упорядочить розыгрыш первенства мира, ограничив чемпиона в выборе соперников и лишив возможности годами отлынивать от матча, возникла у американцев еще в 1943 году. По свидетельству известного шахматного писателя Й.Ханнака, «Файн был первым, кто высказал эту мысль; сначала в кругу друзей, а потом в большой статье.

Мне удалось ее разыскать в журнале «Chess Review» (октябрь 1944). Заявив, что «с 1939 года Алехин является чемпионом только номинально», Ройбен Файн в статье «Мировой чемпионат» предложил новую систему розыгрыша чемпионского звания: каждые два года проводить турнир 6–10 сильнейших шахматистов мира (если 6 участников, то в 4 круга, если 8–10, то в два). В качестве первого шага – устроить после войны в Нью-Йорке двухкруговой турнир в составе: Алехин, Ботвинник, Эйве, Файн, Флор, Керес, Решевский и Смыслов. Причем, по мнению Файна, участие чемпиона мира было вовсе не обязательным: «Если Алехин откажется от участия, то турнир следует провести без него. В этом случае заменить его должен участник, избранный международным комитетом».

Он тогда был полон оптимизма и верил, что в Америке наверняка найдутся двести-триста любителей шахмат, каждый из которых готов пожертвовать несколькими сотнями долларов на организацию такого турнира. Он телеграфировал Ботвиннику и вступил в контакт с русскими авторитетными лицами».

Так вот, оказывается, почему в декабре 1943 года глава Всесоюзной шахматной секции Б.Вайнштейн пригласил к себе на обед Ботвинника, а тот «был настороже – догадывался, что речь пойдет о матче с Алехиным»! Иначе ведь совершенно непонятно, зачем в разгар войны вдруг потребовалось обсуждать вопрос о матче. Напомню, что пишет Ботвинник в книге «К достижению цели»:

«Обед по тому времени отличный: домашние котлеты, вино. Котлеты съел, от вина отказался. Затем началось… Алехин – политический враг, играть с ним нельзя, надо лишить его звания чемпиона, советский чемпион обязан выполнить свой гражданский долг и первым потребовать исключения Алехина из шахматной жизни. Нужно ли перечислять все эти демагогические домыслы! Говорил Вайнштейн, Зубарев (завотделом шахмат Спорткомитета) поддакивал. Спокойно, резко и твердо высказываю свою точку зрения и откланиваюсь. Ясно, что с таким председателем матча с Алехиным не сыграешь».

А теперь послушаем Вайнштейна. Всю жизнь он хранил молчание, и только летом 1993 года, за полгода до смерти, решил высказаться на эту тему («Шахматный вестник» № 8–9, 1993). Вот что ответил Борис Самойлович на мой вопрос: неужели в 43-м году, зная, что Алехин участвует в немецких турнирах, Ботвинник мог думать сыграть с ним матч?

«Ботвинник думал о матче с Алехиным с 1936 года. А в 43-м, когда в войне произошел решительный перелом, он вернулся к этой мысли. И, будучи у меня в гостях (между прочим, не в первый и не в последний раз), говорил об этом. Михаил Моисеевич пишет, что обед был роскошный, но вот от вина он отказался. Да, вино он не пил, но хлеб в моем доме он ел. И человек с другим воспитанием, другой нравственной основой, вероятно, не стал бы так оскорбительно отзываться о человеке, в доме которого он ел хлеб.

Действительно, на том обеде он ставил вопрос о матче, и я ему ответил, что этот матч невозможен. На обеде, кстати, был Николай Михайлович Зубарев. И Ботвинник пишет, что говорил только я, а Зубарев поддакивал. Надо было даже его словам придать уничижительный характер! Как будто Зубарев не мог просто разделять мои взгляды… А говорил я примерно следующее. Алехин – это военный преступник, и не перед Советским Союзом, а перед Францией. Он был офицером французской армии и после капитуляции Франции перешел на сторону врага. Он стал помощником по культуре – это была его официальная должность! – гауляйтера Франка, одного из самых кровожадных гитлеровских палачей. В ответ Ботвинник сказал, что всё это, мол, несущественно…»

Поняв, что «с таким председателем матч с Алехиным не сыграешь», Ботвинник пошел проверенным путем: начал готовить почву для смещения Вайнштейна. «Моя позиция, – утверждает он, – постепенно обрела поддержку; у большинства членов Всесоюзной секции Вайнштейн авторитетом не пользовался. На всякий случай иду в ЦК партии… Наконец состоялось заседание Всесоюзной секции и был поставлен вопрос об отставке Вайнштейна. Он отчаянно отбивался. Но вот слово взял Вася Смыслов: «Бывший председатель секции товарищ Вайнштейн…» – начал он. Вайнштейн не дал ему договорить: всплеснул руками и тут же капитулировал!» Эффектная развязка. Но когда годы спустя Авербах спросил обо всей этой истории Василия Васильевича, тот ответил: «На самом деле я ошибся. Мне казалось, что Вайнштейн уже ушел в отставку».

Разумеется, беря интервью у Бориса Самойловича, я не мог не спросить о том заседании – и в очередной раз поразился его феноменальной памяти! А ведь моему собеседнику было уже далеко за восемьдесят:

«Позднее Ботвинник снова вернулся к вопросу о матче. Я еще работал в НКВД (ушел оттуда уже после войны, в 46-м) и спросил об этом генерала Мамулова, управляющего делами у Берии. Сам он в шахматы не играл, но любил их. И я ему говорю: «Степан Соломонович, тут есть такое соображение: а не сыграть ли нашему Ботвиннику матч с Алехиным? Кое-кто, правда, сомневается в его победе». А Мамулов и говорит: «Выиграет или нет – не имеет никакого значения, ибо матч вообще не может состояться. Алехин – военный преступник и при попытке проехать в СССР будет арестован на границе и выдан французским властям. Если, конечно, французы не затребуют его раньше из Испании».

В то время генерал Франко стал уже выдавать военных преступников. Алехин знал это – вот почему и вынужден был уехать в Португалию: тамошний глава правительства Салазар не выдавал военных преступников, и союзники смотрели на это сквозь пальцы. Когда же Алехин заявил, что он не причастен ни к фашистскому режиму, ни к антисемитским статьям, опубликованным в 1941 году в «Parizer Zeitung» (о них, по словам Вайнштейна, стало известно еще в самом начале войны: «В полном виде они, правда, к нам тогда не попали. Но достаточно было и того, что напечатал английский журнал «Chess»), ему предложили приехать во Францию и предстать перед французским судом. По моим сведениям, Алехину инкриминировалась измена родине. Я не думаю, конечно, чтобы его казнили, подобно маршалу Петэну, но осужден он мог быть вполне.

Алехин наивно полагал, что Ботвинник согласует этот вопрос с лордом Дербиширом, тогдашним президентом Британской шахматной федерации. Но дело-то в том, что решался бы вопрос совсем на другом уровне…

Я выступил на эту тему в печати еще в 1944 году. В частности, написал, что своими действиями во время войны Алехин поставил себя вне рядов культурного человечества. И на заседании шахматной секции, уже в самом конце войны, когда Ботвинник поднял вопрос о матче, я его в лоб спросил: «Михаил Моисеевич, я человек беспартийный, но вы-то коммунист, и мы с вами оба евреи по национальности. И я не понимаю, как вы будете пожимать руку, которая по локоть в крови коммунистов и евреев?!» На что он хладнокровно ответил, что если не состоится его матч с Алехиным, то Эйве провозгласит себя чемпионом мира, а потом проиграет матч Решевскому, и, таким образом, звание чемпиона мира навсегда уплывет в Америку… («Но когда Керес в 1945 году впервые после войны приехал в Москву, – пишет Хеуэр, – а Ботвинник его приглашал в гости, он, по утверждению Кереса, сказал: «Такому человеку, как Алехин, я руку не подам».)

– Что ж, в логике ему не откажешь…

– Да, но матч-то все равно не мог состояться! Просто Ботвинник, по-видимому, этого не знал и считал, что Молотов сможет настоять на матче.

Так что не был я вовсе такой злокозненный, как мнится Ботвиннику. Просто я был лучше информирован. И поэтому уже тогда предложил в печати, чтобы сразу после войны организовать матч-турнир сильнейших шахматистов. Я имел в виду участников АВРО-турнира (естественно, без Алехина), добавив к ним Смыслова. А затем либо сразу провозгласить победителя новым чемпионом мира (установив при этом статус розыгрыша первенства мира), либо провести матч между двумя первыми призерами, так как чемпионский титул традиционно разыгрывается в матче.

Когда вопрос о матче с Алехиным был поставлен на голосование, я заявил, что одновременно ставлю вопрос о своей отставке: если бюро шахматной секции выскажется за матч, это будет означать, что я уже не председатель. Голосование дало результат 5:4 против матча! Я, понятно, воздержался – и как председатель, и как поставивший вопрос о своей отставке.

Голосование было открытым, и я хорошо помню, что Котов и Рагозин (будущий тренер Ботвинника) голосовали против Ботвинника! И тут кто-то из присутствующих (по-моему, Абрамов) сказал, обращаясь к Котову: «Саша, а ведь было заседание партбюро, и мы решили, что матч должен состояться». Котов пробормотал: «Я об этом не знал… Надо переголосовать». Мы переголосовали, и на сей раз все члены партии подняли руку «как надо». Но Вячеслав Рагозин – я хочу это подчеркнуть – повторно голосовал против матча!

– Судя по всему, решение играть с Алехиным было принято на самом высоком уровне. Вряд ли Ботвинник стал бы действовать так напористо, не заручись он надежной поддержкой.

– Да не было никакого решения. Ботвинник, вероятно, просто сказал Молотову, что матч политически важен, иначе титул чемпиона мира уйдет от нас, а Молотов дал добро. Больше ничего и не требовалось. Подумаешь, какое дело! Сталин в эти дела не лез, Берия тоже. А у Молотова хватало власти, чтобы самому решить этот вопрос…»

Напомню, что это интервью было опубликовано еще при жизни Ботвинника, и Михаил Моисеевич ни словом не возразил – во всяком случае, в печати.

И еще одно свидетельство очевидца. Узнав от Бориса Самойловича, что на заседании присутствовал Бронштейн (но без права голосовать), я при первом же удобном случае «допросил» и Давида Ионовича. Оказалось, тот день ему тоже врезался в память:

«Это было в июле 45-го, после чемпионата СССР. По-моему, собравшиеся не очень хорошо понимали, что происходит. Вайнштейна упрекали в том, что он плохо работал во время войны, что шахматное движение якобы замерло, потом стали требовать, чтобы была срочно воссоздана газета «64». В общем, были недовольны… Меня это немножко удивило: ведь выходил журнал ВОКСа на английском языке, проходили турниры, чемпионаты Москвы...

Потом Ботвинник поднял вопрос о матче. Я хорошо запомнил, как поднялся Борис Самойлович – высокий, красивый, молодой, в военной форме – и заявил: «Должен вам сказать, что чины мы здесь не зарабатывали (тут он показал рукой на свои полковничьи погоны), наград не получали (и показал на орденские планки на груди)». С этого он начал. Все затихли. «Теперь насчет вашей газеты «64». Должен сообщить, что до сих пор не восстановлено издание газеты и журнала по тяжелой индустрии. (Эти его слова я точно помню: меня потрясло, что в стране нет бумаги.) А что касается матча с Алехиным, то я не понимаю, как вы будете пожимать руку, которая по локоть в крови Освенцима и Майданека».

Я не поддерживаю то выступление Бориса Самойловича, мне не нравится, что он так сказал об Алехине. Я даже не хотел об этом писать в своей книге, но раз уж вы спросили... Видимо, он был очень сердит на Ботвинника, который организовал все эти нападки. А ведь именно он перевел Ботвинника в Москву, помог прописаться: на служебной машине привез его в Главное управление милиции, взял паспорт, зашел к начальнику и вынес паспорт уже с московской пропиской. А то, что рассказывает Ботвинник о том заседании, это всё скорее из области театральных историй…» («Шахматы в России» № 4, 1996).

P.S. Ни Вайнштейн, ни уж тем более Файн, наверное, не могли взять в толк, почему Ботвинник так упорно настаивает на матче с Алехиным в обход всех других претендентов. Они поняли это только осенью 45-го, когда загнанный в угол чемпион мира в интервью журналу «Chess» предал огласке факт секретных переговоров с Ботвинником в 1938–39 годах…

НАКАНУНЕ

Юдович: «В трудных условиях войны советская шахматная организация полностью восстановила традиционное проведение шахматных первенств Советского Союза. Сохранив благодаря заботам советского государства ведущие кадры мастеров, она дала им возможность совершенствоваться, накапливать спортивный и творческий опыт, двигать вперед нашу шахматную культуру.

Уже давно, в связи с исключительным размахом советского шахматного движения, финальному турниру на первенство СССР предшествовали полуфиналы, в которых встречались мастера и наиболее талантливые представители молодежи. Однако и в мирных условиях борьба за право принять участие в финале первенства не была организована в таком масштабе, как в 1945 году.

63 шахматиста – 3 гроссмейстера, 36 мастеров и 24 кандидата в мастера – участвовали в отборе к XIV чемпионату. Турниры проводились в Москве, Ленинграде, Киеве и Баку, собрав очень сильный состав. Во всех группах развернулась напряженная борьба, принесшая немало неожиданностей и сюрпризов.

Гроссмейстеры имели право играть сразу в финале, но трое из них решили восполнить недостаток в практике. Почему не играл Керес? Оказывается, гроссмейстеров, находившихся на оккупированной территории, в первый послевоенный чемпионат было решено не пускать. Информированный читатель спросит, почему же тогда пустили Бондаревского, который в 42-м году остался в оккупированном Ростове и даже играл с мастером Троянеску, служившим врачом в румынской армии? Ответ напрашивается: вероятно, потому, что Игорь Захарович остался в городе по заданию чекистов…

Петр Арсеньевич Романовский совершил настоящий спортивный подвиг: для выхода в финал ему необходимо было выиграть три последние партии – и он сумел это сделать!

Лишь в последнем туре Московского полуфинала определились наконец победители турнира: 1. Бронштейн – 11 из 15; 2–4. Алаторцев, Кан и Романовский – по 10,5; 5. Загорянский – 9,5; 6. Бондаревский (вне конкурса) – 9; 7. Уфимцев – 8; 8–9. Аронин и Будо – по 7,5 и т.д. Особое внимание обращает на себя результат Бронштейна, шахматиста больших творческих возможностей. Он получил звание мастера еще до войны в 16-летнем возрасте. В число ведущих шахматистов страны он выдвинулся в соревнованиях военного времени, блеснув яркой и интересной игрой в прошлом первенстве страны.

Бронштейн: «Наибольшее впечатление на меня произвел Романовский своей крепкой, целеустремленной игрой. Заслуженный мастер спорта дал в этом турнире ряд цельных, последовательно проведенных партий» (бюллетень «Вечерняя Москва» на шахматном турнире», 21 марта 1945).

С большим интересом следили знатоки за тем, как ставит свои партии и ведет борьбу даровитый Уфимцев, представитель далекого Кустаная. Чуть-чуть не дотянув до «мастерской нормы», Уфимцев показал подлинно мастерскую игру. Организованный после турнира матч между ним и Загорянским, закончившийся убедительной победой Уфимцева, дал ему наконец и формальные мастерские права.

В Ленинградском полуфинале, как и следовало ожидать, лидерствовал Болеславский, шахматист, уже давно подошедший к гроссмейстерскому классу: 1. Болеславский – 10,5 из 15; 2. Толуш – 10; 3–4. Гольдберг и Тайманов – по 9; 5. Алексеев – 8,5; 6–7. Авербах и Лисицын – по 8; Левенфиш (вне конкурса) и Модель – по 7,5 и т.д.

Впервые завоевал право участия в финале капитан Гольдберг, прошедший до войны хорошую школу ленинградских турниров. Большого успеха добился ученик Ботвинника 19-летний Тайманов, набравший необходимое количество очков для получения звания мастера и лишь по пресловутой таблице Бергера не вышедший в финал.

За время войны Левенфиш не принимал участия в ответственных соревнованиях. Отсутствие тренировки – вот, что определило его неудачу в турнире. Лисицын, начиная с 1931 года, регулярно играл в первенствах страны. Впервые в этом году полуфинал явился для него непреодолимым камнем преткновения.

Полуфинал в Киеве был, к сожалению, серьезно ослаблен тем, что в нем не смогли принять участие чемпион Белоруссии Вересов, Дубинин и Погребысский. С большой силой провел весь турнир Рагозин, добившийся за последний год ряда крупных успехов. Следом за ним неожиданно оказались два кандидата в мастера: 1. Рагозин – 10,5 из 14; 2–3. Кобленц и Ратнер – по 10; 4. Панов – 9,5; 5. Хавин – 9; 6. Гольденов – 8; 7. Эбралидзе – 7,5; 8. Сокольский – 7 и т.д.

Для рижского мастера Александра Кобленца этот чемпионат стал единственным выступлением на высшем уровне.

Кобленцу во время войны повезло больше, чем его земляку Петрову. Судьба забросила его в Самарканд, где он зарабатывал на жизнь сеансами одновременной игры в госпиталях и выступлениями в концертах с неаполитанскими песенками – у него был приятный тенор…
Тайманов: «Мы познакомились в суровом 1943-м – пароходом из Красноводска по Каспию направлялись на полуфинал первенства СССР в Баку. Лишь недавно ставший советским гражданином латышский мастер Кобленц, в западных бриджах, итальянской шляпе борсалино, с паспортом буржуазной республики, тисненным фашистской свастикой, мало гармонировал с разномастной толпой беженцев, и у него то и дело возникали проблемы с патрулями.
Потом уже с присущим ему юмором Саша вспоминал, как молоденький лейтенант при проверке документов держал в руках его паспорт, слышал иностранный акцент и мысленно примерял орден Красной Звезды к своей гимнастерке за поимку важного шпиона. Но тогда ему было не до шуток. Не помогло и мое заступничество. И только случайно оказавшаяся у него с собой газета «Советский спорт» с фотографией недавно обретшего советское гражданство мастера спасла Кобленца от непредсказуемых последствий» (из книги «Вспоминая самых-самых…», С.-Петербург, 2003).

Из трех гроссмейстеров Котов оказался единственным, принявшим участие в борьбе за первое место. Ему не удалось оторваться от шедших за ним по пятам двух мастеров, и все втроем они возглавили таблицу Бакинского полуфинала: 1–3. Константинопольский, Котов (вне конкурса) и Рудаковский – по 10,5 из 15; 4–5. Чеховер и Новотельнов – по 9,5; 6–8. Вистанецкис, Макогонов и Микенас – по 8,5 и т.д.

Константинопольский вновь подтвердил свою репутацию первоклассного мастера. Рудаковский – мастер с небольшим стажем, но его игра импонирует своей зрелостью и техническим совершенством. Он быстро и легко схватывает позицию. К сожалению, Рудаковский иногда злоупотребляет этой «легкостью» мысли, скользя по поверхности и не затрудняя себя сложными расчетами.

Сенсацией явилась неудача Макогонова, которого все ожидали видеть в числе победителей. Но он находился явно не в форме…» («Шахматы в СССР» № 1, 1945).

Из прессы: «Вчера к 2 часам дня в зале заседаний Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме СССР собрались участники XIV первенства, работники Всесоюзной и Московской шахматной секции, представители центральных и московских газет.

Председатель оргкомитета генерал-лейтенант К.Р.Синилов, открывая собрание, тепло приветствует участников первенства.

Свое выступление комендант Москвы закончил пророческими словами: «Среди участников XIV первенства имеются ближайшие претенденты на звание чемпиона мира по шахматам, и можно не сомневаться в том, что в недалеком будущем это звание будет носить представитель величайшей державы – СССР».

Заместитель председателя Всесоюзного комитета И.И.Никифоров подчеркивает большое общественное и спортивное значение состязания: «Наше первенство проходит в обстановке великих исторических побед советского народа над гитлеровской Германией. Сейчас мы вступили в период мирного строительства. К спорту, в том числе и к шахматной организации, предъявляются высокие требования. Не за горами международные встречи. Предстоит радиоматч СССР – США. Нет сомнения, что советские шахматисты с честью справятся с новыми стоящими перед ними задачами».

Наступает самый ответственный момент – жеребьевка. Участники располагаются в таблице в следующем порядке: 1. Д.Бронштейн, 2. Б.Ратнер, 3. И.Болеславский, 4. А.Лилиенталь, 5. И.Бондаревский, 6. И.Рудаковский, 7. А.Котов, 8. Г.Гольдберг, 9. М.Ботвинник, 10. И.Кан, 11. А.Константинопольский, 12. С.Флор, 13. А.Толуш, 14. А.Кобленц, 15. В.Рагозин, 16. В.Смыслов, 17. В.Чеховер, 18. В.Алаторцев, 19. П.Романовский (нечетное число объясняется отсутствием Г.Левенфиша – он не мог оставить свой пост главного инженера Тарковичского стекольного завода, что в 120 километрах от Ленинграда).

Турнир проходит в Москве, в Октябрьском зале Дома союзов. Игра в дни туров начинается в 18 часов и заканчивается в 23 часа. Время на обдумывание устанавливается: на первые 40 ходов – 2 ч. 30 м. и на каждые последующие 16 ходов – по одному часу, с накоплением времени» (бюллетень «XIV первенство СССР по шахматам», 1 июня 1945).

«ОСТАНЕТСЯ ЛИ БОТВИННИК БОТВИННИКОМ?»

Вот главный вопрос, который горячо обсуждался зрителями на старте чемпионата. Основным конкурентом Ботвинника в борьбе за лидерство москвичи видели, конечно, Смыслова. Свой первый репортаж Рохлин (он подписался «А.Радин», но Авербах мне объяснил, что это один из псевдонимов Якова Герасимовича) посвятил 2-му туру, будто зная, что именно в нем оба фаворита сыграют свои лучшие партии, которые украсят потом нашу подборку!

«Девять поединков составляют содержание турнирного дня. Ровно в 6 часов вечера пускаются в ход шахматные часы. Здесь любят точность.

Зрительный зал мгновенно наполняется до отказа. Все места и проходы заняты, а публика всё идет и идет. Распорядители сбились с ног, рассаживая гостей. Такого скопления зрителей, какое наблюдалось в первый день турнира, столица не видела со времени московских международных…

Советский буклет, изданный «Soviet News» в Лондоне в 1946 году. Слева: спиной сидит Котов, на втором плане Бронштейн. Справа: на переднем плане Рагозин.

Учащиеся проводят здесь каникулы. Бойцы и офицеры вновь переживают минувшие дни напряженных боев, но уже на бескровном фронте, в мире творческих идей. Рабочие и служащие попадают сюда прямо с работы и остаются здесь почти до полуночи. Идут ученые, писатели, артисты…

Не играющему в шахматы непонятна была бы такая картина. Люди сидят часами и смотрят, как другие на демонстрационных досках передвигают фигуры. Но ведь здесь же нет непонимающих! Здесь так же наслаждаются шахматами, как в другие вечера наслаждались музыкой и поэзией. Каждый третий мнит себя будущим мастером, а каждый десятый – гроссмейстером. И переживают как!!

Правильно заметил кто-то из публики, что никакой «творческой тайны» здесь не признают. Всё тайное после пяти часов единоборства становится явным. Мастера отчитываются перед зрителем во время и после тура, отвечая на многочисленные вопросы товарищей по искусству, представителей печати и просто любознательных посетителей.

«Коротковолновая» связь мастеров со зрительным залом поставлена прекрасно.

* * *

Останется ли Ботвинник Ботвинником? Вот одна из главных тем разговоров зрителей Октябрьского зала в те долгие, неторопливые и напряженные часы, когда в ожидании очередного хода любители шахмат вступают в жестокую перепалку, требующую нередко вмешательства строгого турнирного судьи.

– О чем тут спорить, – говорят одни. – Ведь Ботвинник, в сущности, с 1931 года непобедимый чемпион страны. Неудачное для него первенство 1940 года – это только эпизод, исключение, подтверждающее общее правило: чуть ли не 20 первых призов в турнирах всесоюзного и международного значения! А стиль этих побед?..

– «Постарел» Ботвинник, – говорят другие. – Он играет слишком осторожно и не выдерживает острой комбинационной борьбы, а ведь в этом – вся красота шахмат. Основная сила Ботвинника – в его авторитете. Отрешатся его противники от этого «психологического давления» – и всё может пойти по-иному…

– Это верно, – подтверждают новые голоса. – Возьмите, например, Толуша, с которым сегодня играет Ботвинник. Вот даровитый шахматист, который может у кого угодно выиграть благодаря своему крайне изобретательному стилю. Победил же он чемпиона страны в прошлогоднем первенстве!

Жаркие споры не утихают. А время неумолимо бежит, и часы подходят к 11. Кто-то встает из рядов и старается незаметно выбраться из турнирного зала.

– Куда вы? – окликает его один из приверженцев нынешнего чемпиона. – Давайте уж досмотрим партию Ботвинника с Толушем. Она, наверное, скоро кончится…

– Что тут смотреть! Вы говорите – это известный вариант французской защиты. Да где же это видано: жертвовать целую пешку в дебюте, да еще против такого мирового авторитета как Ботвинник!

* * *

Из зала доносятся бурные аплодисменты.

– Что случилось? – спрашивают заядлые курильщики, которые вынуждены то и дело оставлять на некоторое время турнирное помещение, чтобы спуститься вниз и вдохнуть в себя очередную порцию никотина.

– Смыслов выиграл у Рудаковского!

Вмиг забыто курение. Все бегут в зал. На сцене у столика, где висит дощечка с надписью «Чемпион Москвы 1944 г. гроссмейстер Смыслов», уже стоит несколько человек. Это мастера и судьи, которые с исключительным интересом, но вполголоса комментируют заключительное положение. Смыслов что-то показывает противнику и старается с максимальной объективностью дать ответ на интересующий вопрос, где была допущена черными решающая ошибка. Делает он всё это крайне тактично, стараясь не задеть достоинства своего партнера.

Вот за эту скромность и простоту, присущую действительно талантливому человеку, так любят и уважают Василия Смыслова советские шахматисты» (турнирный бюллетень, 6 июня 1945).

В САПОГАХ-СКОРОХОДАХ

Из прессы: «Сыграно уже девять туров – первая половина турнира позади. Спортивное напряжение исключительно высоко. Ведущая группа участников расположена друг от друга на дистанции, не превышающей пол-очка! Говоря о качественной стороне, следует подчеркнуть разнообразие дебютных идей, глубину и сложность стратегических и тактических замыслов в целом ряде, особенно в партиях лидера турнира гроссмейстера Ботвинника. Мастерскую игру как в комбинационном, так и в позиционном стиле демонстрировали Болеславский, Константинопольский, Бронштейн. Превосходно играющий гроссмейстер Котов шел без поражений до 9-го тура, пока не встретился с Болеславским. Первое поражение в 9-м туре потерпел также Алаторцев.

В сравнении с прошлогодним первенством старт чемпиона Москвы гроссмейстера Смыслова следует признать неудачным. Надо надеяться, что в дальнейшем он проявит всю силу своего яркого дарования…

К 5-му туру Смыслов отставал от Ботвинника на очко и в случае успеха в личной встрече мог уверенно смотреть в будущее. Их поединок, как и в прошлогоднем чемпионате, вызвал необычайный интерес публики:
«Сотни неудачников, не попавших в зал, расположились бивуаком в просторном вестибюле Дома союзов, толпятся на улице, оживленно обсуждая течение борьбы в партии Ботвинник – Смыслов. У входа установлена большая демонстрационная доска. Здесь выступают мастера, разъясняющие болельщикам планы и замыслы чемпионов…
Ошибки Смыслова вскрыл нокаутирующий удар 18.g4! Продвижение белых пешек на королевском фланге дало Ботвиннику грозную позицию. Не раз уже удавалось Смыслову спасать стратегически сомнительные позиции хитроумными комбинациями, и он решил и на этот раз попытать счастья в бурных осложнениях. На 20-м ходу черные пожертвовали пешку. Белые приняли вызов, и чемпион Москвы пожертвовал коня, рассчитывая создать нападение на короля. Защищался Ботвинник превосходно, и уже на 31-м ходу Смыслов признал себя побежденным» (турнирный бюллетень, 13 июня 1945).

Начало второй половины ознаменовалось уверенным выдвижением Ботвинника в лидеры турнира. Сейчас чемпион страны опередил своего ближайшего «конкурента» – Болеславского – на 1,5 очка, а ведь совсем недавно эта дистанция составляла только пол-очка! Положение лидера досталось Ботвиннику не без упорной борьбы; в трех встречах – с Рагозиным, Романовским, Бронштейном – для Ботвинника создавались опасные и трудные моменты, но он их преодолел благодаря своему замечательному мастерству в обороне, благодаря своему искусству превосходного стратега и тактика…

Зубарев, главный судья чемпионата: «Помимо железной логики, помимо безукоризненного знания дебютной теории и эндшпиля, Ботвинник обладает еще одним важным качеством: усилением сопротивляемости в критические моменты партии и отсутствием растерянности, когда на доске возникают непредусмотренные возможности, а иногда и просто неприятные сюрпризы» (турнирный бюллетень, 10 июля 1945).

После 14 туров «расстановка сил» на турнире в основном определилась. Ботвинник уверенно продолжает наращивать свой успех: в последних пяти турах он одержал пять рядовых побед (!). Результат совершенно исключительный, если иметь в виду весьма сильный состав первенства.

Болеславский закрепился на втором месте, но зато Котов проигрышами Лилиенталю и Рудаковскому заметно ухудшил свои шансы. По-прежнему без поражений идет Константинопольский, сохраняя свои позиции в ведущей шестерке. Бронштейн и Алаторцев могут бороться за передовые места в ведущей группе только в случае успешного финиша. В последних турах могут снова повысить свои шансы также Бондаревский, Рудаковский, Смыслов…

До конца турнира осталось всего три тура. Следует отметить успех Рагозина и Толуша, которые крайне неудачно начали турнир, но затем, благодаря своей выдержке и большой воле к победе, выдвинулись в первую десятку. Наоборот, Константинопольский, который до 14-го тура шел без единого поражения, в дальнейшем несколько сдал и проиграл Лилиенталю и Рудаковскому. Следует, кстати, воздать должное Рудаковскому, который играет с большим подъемом и уже дал ряд прекрасных партий, проведенных в острокомбинационном, атакующем стиле. Он теперь на пятом месте.

К сожалению, не обрел своей былой спортивной формы Смыслов, имеющий только 50% очков. Ниже своих возможностей играет Лилиенталь…

Турнир еще не закончен, но некоторые выводы уже напрашиваются. Ботвинник, прочно завоевавший первое место еще до 18-го тура, одержал успех, равный которому трудно найти в его богатой шахматной карьере» (турнирный бюллетень, 17, 20, 26, 29 июня и 3 июля 1945).

«СТАРИК МОРФИ БЫЛ БЫ ДОВОЛЕН!»

Прежде чем подводить итоги чемпионата, давайте напоследок еще раз окунемся в наэлектризованную атмосферу турнирной борьбы: Ботвинник в этот день угодил под атаку, и зрители сидели как на иголках, чаще обычного выходя в фойе, – там можно было покурить и вволю поспорить, наблюдая за игрой по демонстрационной доске.

Рохлин: «Торопливо бегут дни за днями, а конца турнира – и не видать.

Словно на сказочном ковре-самолете несется вперед № 9 – Михаил Ботвинник. И нет на него «судейской управы», и нет от него защиты, в какой бы – белый или черный – цвет ни «перекраситься».

Без особого усилия перешагнул он через номера 12 и даже мистическое 13, потом 14. Затем – на момент остановился…

– Проиграет Ботвинник Рагозину, ей-ей проиграет, – убеждал старичок маленького голубоглазого сына. – Смотри, как он на него насел… слоном. Фигура – нешуточная!

– Да что ты, папа! У меня в тетради для арифметики подсчитаны все результаты Ботвинника за 20 лет в 23 турнирах и матчах. Разве ты не знаешь: Рагозин у него ни разу еще не выигрывал.

– А сегодня выиграет!

Волнение в зале растет. Но подходит критический 31-й ход, и преимущество, если оно было, исчезает вскоре бесследно.

– Какая железная выдержка, – бросает реплику кто-то из публики (эта драматичная партия тоже есть в нашей коллекции!).

И опять стремительно несется вперед № 9, лишь на секунду задерживаясь, чтобы «набрать воды» на промежуточной «станции». Мелькают верстовые столбы один за другим и оставляют свой неизгладимый след на девятой горизонтали в турнирной таблице.

Горячо и интенсивно работает мысль выдающегося шахматиста. И легкий холодок веет из-под тонких стекол очков, столь знакомых по фотографиям. Временами – пронизывающий взгляд, но чаще – лукавый, с искрой юмора. Тогда слова как будто встают беззвучно и адресуются партнеру:

– Не стучите так сильно фигурой, друг мой, от этого ваш ход не станет сильнее…

* * *

За фигурой чемпиона страны движется другая – № 3, если не с той же стремительностью и настойчивостью, то, во всяком случае, с необычайной легкостью. Это – свердловец, в прошлом – трехкратный чемпион Украинской ССР.

Кирпичик за кирпичиком строит свои партии и здание победы этот совсем еще молодой человек, которого, казалось, сама судьба благословила на шахматные подвиги, а его дарование наш старый друг гроссмейстер Флор сравнивал с талантом Капабланки.

Но не вздумайте льстить молодому шахматисту: «Вы, дескать, играете уже лучше всех; гранит науки, мол, давно перегрызли, и остается только, так сказать, закрепить высоты»… С такой тирадой вы не заслужите ни грана уважения со стороны крайне требовательного к себе Болеславского.

– Мастер, я восхищен вашей партией с Котовым, – говорит восторженно один из зрителей. – Какой фейерверк комбинаций! Старик Морфи был бы доволен!

Болеславский как-то весь съеживается, уходит в себя. Смотрит участливо на собеседника.

– А вы сами с ним не в родстве?

– Кажется, нет… А что?

– А я думал… Но, простите, мои часы идут.

И вот мы видим его у своего столика. Запишет детским почерком ход, переставит фигуру и посмотрит на противника – видимо, изучает впечатление, произведенное ходом. Потом поднимается, заложит руки за спину – и не спеша прогуливается по сцене» (турнирный бюллетень, 26 июня 1945).

Не успел я удивиться несколько странной реплике Болеславского, как выяснилось, что он давно уже всё объяснил… профессору Владиславу Антоновичу Ковалеву. Они познакомились в 1944 году на студенческой научной конференции в Москве. Оба были филологами, мечтали об аспирантуре – и оба любили шахматы. Общие интересы сблизили их, и, встречаясь потом на шахматных соревнованиях, они с удовольствием общались друг с другом. Некоторые из этих бесед Ковалев записал и впоследствии опубликовал в «Бюллетене ЦШК СССР» (№ 16, 1985).
«…У меня всегда так, – огорчился Болеславский. – Никогда не удается сострить удачно. Как-то во время XIV первенства СССР один известный журналист сказал мне: «Маэстро, вы играете в стиле Морфи!» Я хотел ответить: разве он, журналист, в духовном родстве с Морфи, чтобы судить? Но я еще был целиком сосредоточен на только что закончившейся партии и необдуманно брякнул: «А вы разве с ним в родстве?»
Я не успел ничего добавить, пояснить свою мысль, как журналист ушел. А через несколько дней эта реплика появилась в бюллетене турнира как перл моего блестящего остроумия. Бестактность была выдана за остроумие».

Из прессы: «4 июля, вечером, в большом зрительном зале клуба Управления делами Совнаркома СССР состоялось официальное закрытие первенства. Первый приз – диплом чемпиона СССР и денежная премия в размере 10 000 рублей вручается гроссмейстеру М.Ботвиннику. Второй приз – диплом второй степени и денежную премию в 6000 руб. получает мастер И.Болеславский. Третий приз – диплом третьей степени и денежную премию в 4000 руб. получает мастер Д.Бронштейн. Четвертый, пятый и шестой призы – свидетельства и денежные премии в 2000 руб. получают гроссмейстеры И.Бондаревский, А.Котов и мастер А.Константинопольский.

Особый приз за лучший результат против призеров (3,5 очка из 6) и лучший результат в последних пяти турах (4,5 из 5) вручается гроссмейстеру А.Лилиенталю».

Сборная СССР образца 1945 года. Сидят: Котов, Смыслов, Ботвинник, Рагозин и Флор. Стоят: Лилиенталь, Болеславский, Макогонов, Бондаревский и Бронштейн.

ПРИМЕР ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ

Котов: «Весь турнир прошел под знаком абсолютного превосходства Ботвинника. В итоге чемпион страны сделал всего четыре ничьи, выиграл 13 партий и, кроме того, одержал незачтенную четырнадцатую победу над Флором (тот выбыл после 3-го тура). Результат невиданный в чемпионатах СССР!

Ботвинник: «Готовились мы с Рагозиным особо старательно и физически, и творчески. Удалось привести свою нервную систему в полный порядок. Перед турниром пошли мы со Славой в парикмахерскую. Попал я к какой-то неопытной девчонке, и обкорнала она меня до невозможности. «Миша, – сказал мой товарищ, – вы это перенесли столь спокойно, что первое место вам обеспечено…» (из книги «Аналитические и критические работы. 1942–1956», Москва, 1985).

В чем дело? Может, другие участники слишком плохо играли? По-моему, причина не в этом. Несомненен один факт: за годы войны разница в силе игры Ботвинника и остальных советских шахматистов еще более увеличилась. Советский чемпион не переставал работать над совершенствованием своего мастерства и в настоящее время является ведущим шахматистом мирового экстра-класса. Остальные наши мастера продвигались вперед значительно более медленными темпами (ничего удивительного, если вспомнить условия жизни во время войны большинства из них).

Для Ботвинника характерны строгость в оценке своих недостатков, многосторонняя постоянная и трудоемкая работа. Несколько лет назад наиболее неприятными для него являлись позиции комбинационного типа с путаной игрой, не поддающиеся оценке меркой обычных позиционных понятий. В последнее время Ботвинник сам стремится к таким позициям и показывает в них высокий класс. Очевидно, он решил покончить с этим минусом в своей игре и с этой задачей справился.

Зубарев: «Кто-то из комментаторов сказал, что Ботвинник всегда умеет перевести течение борьбы в благоприятный и выгодный для него фарватер. Нам кажется, что истину надо искать как раз в обратном направлении. Сила игры Ботвинника заключается именно в том, что он готов принять борьбу в любом ее проявлении, будь то позиционное лавирование или бурные осложнения. Короче говоря, он всегда готов бить партнера его же собственным оружием».

Известно, что некоторые шахматисты в свое время были «камнем преткновения» для Ботвинника. Когда-то это был Кан, затем Бондаревский (а до них Богатырчук). Сейчас Ботвинник сумел преодолеть даже психологические моменты и в настоящее время не видно для него «непробиваемых» мастеров.

Мне кажется, что задачей ведущих советских шахматистов является изучение стиля Ботвинника, овладение его методами работы. Без этого можно лишь случайно обойти Ботвинника в каком-нибудь турнире, но не научиться играть сильнее Ботвинника.

Обязанность советской шахматной организации дать возможность Ботвиннику получить в матче звание чемпиона мира – право на такой матч он давно уже завоевал» («Шахматы в СССР» № 3, 1945).

Что значит «получить»? Получить можно премию или награду, а звание чемпиона мира в матче можно только выиграть. Похоже, эйфория от победы Ботвинника была столь велика, что его матч с Алехиным рассматривался лишь как оформление «законных прав» советского чемпиона на шахматный престол.

Флор: «Победа Ботвинника настолько блестяща и убедительна, что ему аплодируют все участники чемпионата, все шахматисты СССР. Ему будут аплодировать шахматисты Америки, Англии, всего мира, когда они ознакомятся с партиями, которые он дал в этом турнире. Ботвинник находится сейчас в такой блестящей форме, что участие в турнире кого-либо из лучших гроссмейстеров мира и даже самого чемпиона мира (выделено мною. – С.В.) не могло бы изменить результаты первенства…

Кобленц: «Вспоминая Гастингс 1934 года, где я познакомился с советским гроссмейстером, в поведении Ботвинника я заметил определенную перемену – он явно возмужал, черты стали суровыми, взгляд за роговыми очками был порой колючим. Свои партии он проводил с исключительной энергией, с максимальной концентрацией сил. Может быть, начало давить сознание, что на его плечи ляжет основной груз ответственности – завоевать своей стране шахматную корону мира?..» (из книги «Воспоминания шахматиста», Москва, 1986).

Достижения чемпиона СССР правильно оценила вся наша печать. 34-летний Ботвинник находится в расцвете своих сил. Именно теперь настал подходящий момент для того, чтобы он оспаривал и завоевал первенство мира. Мне кажется, что Ботвинник поступает неправильно только в одном отношении. За всю свою карьеру он сыграл лишь два матча (с Левенфишем и со мной). Было бы целесообразно для Ботвинника провести длинные матчи с сильнейшими противниками.

Александр Толуш присматривается к игре чемпиона, видимо, надеясь снова заматовать его. Но на этот раз Ботвинник был на высоте и красиво разнес своего обидчика! Фото из американского журнала «Chess Review» (1945).

Хочу обратить внимание на очень важное свойство Ботвинника, которое я наблюдаю у него уже несколько лет. Большинство как наших, так и иностранных мастеров, сделав ход, встают и начинают разгуливать, говорить с товарищами или, что еще хуже, беседуют со зрителями. Это, конечно, отвлекает и отнимает энергию. Ботвинник сидит у доски и тогда, когда ход противника. Он встает лишь, когда положение совершенно выяснилось. Можно подумать, что в этом нет ничего особенного, однако нужно иметь большое терпение, выдержку и сильную волю, чтобы сидеть 4–5 часов у доски. Лично я уже давно собирался действовать по рецепту Ботвинника, а перед началом этого чемпионата дал себе слово, что буду сидеть за доской до окончания каждой своей партии. В первом туре, во время партии с Ботвинником, я не разгуливал по сцене и встал лишь, когда сдался и поздравил своего противника с победой!» («Шахматы в СССР» № 4–5, 1945).

ПРИЗЕРЫ

В следующем чемпионате СССР Исаак Болеславский снова займет второе место, подтвердив свой высочайший класс. Фото из буклета «Chess in Russia» (1946).

Котов: «Второе место и звание гроссмейстера – таковы достижения Болеславского в этом турнире. Давно уже известна опасность его глубокой стратегии, скрытой под внешней простотой замыслов, изобилующих остроумными, неожиданными тактическими трюками.

Болеславский весьма ограничил свой дебютный репертуар – уже около десяти лет он играет одни и те же дебюты. В излюбленных им системах он буквально чувствует себя, как рыба в воде… В дальнейшем новому гроссмейстеру хочется пожелать побольше спортивной злости и напористости, ибо без этих качеств можно занимать высокие места в турнирах, но нельзя занять наивысшее.

Флор: «Он менее склонен к методичной игре, чем Ботвинник, и предпочитает искать новые пути. Однако Болеславский не двигает фигуры просто куда-нибудь, каждый его ход глубоко обдуман, а новые дебютные идеи – результат настойчивой и плодотворной работы. Многие партии Болеславского являются лучшими в турнире. Короче говоря, он играет очень и очень сильно».

Важный шаг к гроссмейстерству в будущем сделал Бронштейн. Но он должен помнить, что это «будущее» не будет близким. Ибо высокое место в таблице пока еще не соответствует силе его игры. Бронштейн очень молодой и чрезвычайно одаренный шахматист, из него может вырасти крупный мастер. Но в данном турнире характер его игры ни в коем случае не заслуживает поощрения.

Слишком частые сомнительные эксперименты в дебютах приводили к тяжелым положениям и катастрофическим цейтнотам. Молодой мастер должен помнить, что похвалы некоторых шахматных «знатоков» за то, что он «вдохнул жизнь» в королевский гамбит, не стоят ломаного гроша. Во-первых, в двух из трех партий он уже в дебюте имел безнадежные позиции. Во-вторых, если бы эти партии закончились его поражением, те же авторы разразились бы нападками за «легкомысленную игру в столь серьезном турнире». Хочется посоветовать Бронштейну применять свои темпераментные атаки в позициях, построенных на здоровых основаниях.

Флор: «Бронштейна можно сравнить со Смысловым в начале его шахматной карьеры. Еще недавно мы видели самого молодого нашего мастера в киевском Дворце пионеров, а сейчас он занял третье место во всесоюзном чемпионате. Особенности игры Бронштейна – богатая фантазия, бесстрашие и стремление во что бы то ни стало к инициативе и победе».
Бронштейн играл как представитель Сталинграда: «После чемпионата СССР 44-го года Вайнштейн, будучи председателем Всесоюзной шахматной секции, решил перевести меня в Москву. Но даже для него, полковника НКВД, это оказалось непростой задачей, и на перевод ушел целый год. Ведь в Сталинград меня прислал военкомат, я себе не принадлежал…»
Как же Бронштейну удалось совершить такой рывок? Ответ прост: он много работал. В ноябре 44-го начал писать «Систематический курс теории начал (важнейшие практические варианты)», а в декабре приступил к подробному комментированию всех (!) партий АВРО-турнира. У меня хранится стопка этих листков, исписанных бисерным почерком. Об условиях для творчества можете судить по таким строкам: «Я стал писать ерунду, это потому, что в комнате холодно… Сегодня, 21.XI, в комнате теплее, но я все же писать не могу».

Александр Константинопольский

Крупный теоретик, Константинопольский является одним из «труднопробиваемых» советских шахматистов. По-видимому, за последние годы толщина его «брони» еще более увеличилась. Все же, на мой взгляд, ему пора понять, что одной «стрельбой из дзотов» нельзя выиграть партию: для этого часто требуется «штыковой бой». В данном турнире пассивной игрой на финише Константинопольский испортил блестящий результат старта. Можно надеяться, что в дальнейшем у него не будет вызывающих недоумение ничьих на 20-м ходу при полной доске фигур.

Игорь Бондаревский. Фото из буклета «Chess in Russia» (1946).

Для Котова, имевшего после семи туров 5,5 очка, финиш (4 очка из 10) оказался явно неудачен. Вынужденный постепенно восстанавливать свою спортивную форму, Котов должен был действовать крайне осторожно. Поспешные и необдуманные выступления в турнирах в самый напряженный момент его производственной деятельности в 1943-м и в начале 1944 года привели к крупным спортивным неудачам.

Флор: «Нужно иметь в виду, что в период войны Котов, как инженер-конструктор, выполнял важную оборонную работу (занимался разработкой скорострельного миномета). Когда шахматисты узнали о награждении его орденом Ленина, они простили ему шахматные неудачи в военные годы».
«Тяжелая работа во время войны заметно подорвала мою нервную систему, – напишет позднее Котов. – Нет, я не был болен, мне не требовалось какое-то лечение, но для напряженного турнирного боя нужны выдержка, спокойствие, умение вести партию с одинаковым напряжением и на старте, и на финише… Для шахматиста физическое состояние – важнейшее качество, обеспечивающее успех. Это заставляет по-особому отнестись к своему здоровью. Когда, например, в 1944 году врачи сказали мне, что курение вызвало у меня начальную стадию язвы желудка, я немедленно бросил папиросу и вот уже четверть века спокойно обхожусь без курения в самых жарких шахматных сражениях».

Бондаревский, несмотря на перерыв в практической игре в военные годы, показал, что он по-прежнему является грозным соперником. Нет сомнения в том, что мы увидим новые высокие творческие достижения и спортивные результаты талантливого гроссмейстера.

ТЕ, КТО МОГ СЫГРАТЬ ЛУЧШЕ

Достижения гроссмейстера Лилиенталя всегда являются следствием творческого порыва, вдохновения. Иногда этого порыва хватает на весь турнир (как в 12-м чемпионате СССР), тогда Лилиенталь достигает спортивных высот. К сожалению, в данном турнире он начал играть в полную силу только на финише. В итоге – дележ 7–9-го мест.

Для Рагозина так же, как и десять лет назад, характерны порывистость в атаке, мгновенные проявления бурного темперамента и вместе с тем – зачастую изумительная беспомощность в простых позициях. Достаточно сказать, что в этом турнире в итоге прекрасного рывка он получил превосходные шансы на третье место. Но в двух последних партиях Рагозин не смог вынести спокойного маневрирования, начал мудрить, в итоге потерпел два поражения и остался без приза.

Вячеслав Рагозин	Виталий Чеховер

Мастер Рудаковский добился крупного успеха. Обладая большими теоретическими познаниями и талантливо проводя атаку, он вместе с тем крайне слаб в защите. Над этим мастеру следует основательно поработать.

Оторванный от шахматной практики в далеком уголке Узбекистана (после эвакуации из Ленинграда), мастер Чеховер сумел сохранить вместе с большой любовью к шахматам незаурядную практическую силу, которая в последний год, пожалуй, перекрывает довоенную норму.

Самой большой неожиданностью турнира явился неуспех Смыслова. Блестящие выступления самого молодого гроссмейстера мира дали возможность некоторым услужливым «дядькам» возвестить, что Смыслов уже сейчас является кандидатом в чемпионы мира.

Я всегда считал и лично указывал Смыслову, что в его игре имеется еще много недостатков. Главный из них – крупная слабость в стратегии, особенно за черных. Беда в том, что эта слабость прикрывалась исключительной цепкостью в защите и тактической изобретательностью. В итоге – проигранные позиции спасались и выигрывались с помощью остроумных тактических комбинаций.

Прошедший чемпионат жестоко вскрыл отдельные недочеты в его игре. Смыслов, несомненно, является надеждой советской шахматной организации. Его талантливость и одаренность настолько очевидны, что об этом не следует повторять. Но Смыслову нужно брать пример с Ботвинника и упорно искоренять недостатки в своей игре. Тогда неудача в XIV первенстве окажется эпизодом.

Василий Смыслов. Фото из буклета «Chess in Russia» (1946).

Флор: «Смыслов разочаровал своих многочисленных поклонников, ожидавших, как и в прошлом году, его «дуэли» с Ботвинником. Большинство шахматных критиков коротко оправдали Смыслова тем, что он был плохо подготовлен. Однако при взгляде на таблицу бросается в глаза удивительно хороший результат Смыслова против шести последних (5,5) и его катастрофический результат против шести первых участников (1 очко). Это заставляет задуматься…
Хороших результатов нельзя достигнуть «по заказу». Те критики, которые заранее уверяли, что он займет по меньшей мере второе место, плохо услужили таланту Смыслова. Он чувствовал себя обязанным во что бы то ни стало занять второе место и целый ряд партий играл явно ниже своей силы… Опять мне кажется, что виновны шахматные критики, которые без конца хвалили Смыслова, что он играет оригинально, гениально. У меня создалось впечатление, что Смыслов как будто нарочно не хочет делать простой, нормальный ход и вместо этого находит какие-то вычурные ходы, которые оказываются просто плохими».

Этими участниками ограничивается список тех, кто набрал 50 процентов очков. Остальные набрали меньше.

Слабости Алаторцева известны всем, кроме, вероятно, его самого. Иначе нельзя объяснить непостижимое невнимание Алаторцева к элементарным тактическим ударам, а также к шахматным часам. У Толуша, наоборот, всё отдано тактике, причем тактике стихийной, порывистой. Он сам признаёт, что ему нужно много работать над шахматами, а уже это одно признание означает многое. (К слову, Толуш повторил свой прошлогодний рекорд, сделав только одну ничью!)

Заслуженный мастер Романовский показал в ряде партий, что его огромный теоретический и практический опыт может быть с успехом применен для сокрушительного разгрома позиций своих противников.

Мастера «образца 1945 года» – Кобленц и Ратнер – упорным трудом завоевали такое количество очков, которое показывает, что их успех в полуфинале не случаен.

Кобленц: «В турнире сказалась моя старая болезнь – играть «по заказу» на выигрыш против участников, которых я считал слабее себя. Мой прогноз оказался правильным – они остались позади меня, но именно им – Романовскому и Гольдбергу я и ухитрился проиграть, играя белым цветом».

Кан не сумел вовремя «включить тормоза», стремительно покатился под гору и лишь в конце удачным маневром дал «обогнать себя» Гольдбергу. Прибывший на турнир прямо из Кёнигсберга, Гольдберг не мог рассчитывать сыграть намного лучше» («Шахматы в СССР» № 3, 1945).

ЧЕМПИОНСКИЙ НАКАЗ

Сало Флор. Фото из буклета «Chess in Russia» (1946).

Ботвинник: «Конечно, можно пожалеть, что гроссмейстер Левенфиш, а также мастера Макогонов, Лисицын, Микенас и Вересов не были участниками первенства. Вероятно, тогда было бы сыграно еще больше интересных партий. Нельзя не пожалеть также о болезни Флора, который, впервые в своей практике, вынужден был выйти из турнира.

Советские мастера всегда хорошо разыгрывали начало шахматной партии. Многие из них, особенно Болеславский, и сейчас находятся на высоте положения. Но ряд мастеров, которые не овладели методами дебютной подготовки, несколько сдали свои позиции. Можно рассчитывать, что журнал «Шахматы в СССР», первые номера которого уже подготовлены к печати, быстро восстановит прежнее положение дел…

Несколько слов по поводу организации. Мне кажется, что не следует первенство проводить в июне месяце, так как вряд ли жара способствует шахматному творчеству. Желательно сдвинуть сроки проведения первенства на март–апрель.

Наконец, при проведении полуфинальных соревнований не следует устраивать более двух турниров. Тогда они будут качественными и равноценными по силе; отборочная система будет давать меньше случайных результатов.

В заключение – о шахматных корреспондентах и критиках. Мне кажется, что они, за малым исключением, недостаточно объективно оценивают ход турнирной борьбы и течение отдельных партий. Взять хотя бы крайне неприятную историю с освещением партии Котов – Смыслов, которая была отложена в позиции, где был доказан выигрыш для белых еще в прошлом столетии! Между тем почти во всех отчетах возможность выигрыша была поставлена под сомнение. В дальнейшем желательно, чтобы пресс-бюро турнира не ограничивалось только выпуском сводок, а информировало бы также редакции газет (а может, заодно уж и компетентные органы?) о явных промахах корреспондентов в оценке хода партий и отложенных позиций. Это было бы только на пользу дела» (турнирный бюллетень, 10 июля 1945).

ГАМБИТНЫЙ ЭКСТРИМ В отличие от предыдущего чемпионата, когда партии приходилось собирать буквально по крохам, на этот раз примеров творчества было хоть отбавляй: в турнирном бюллетене и журнале «Шахматы в СССР» обнаружились в общей сложности 73 прокомментированные партии. Разумеется, далеко не все «в авторском исполнении», но это даже и к лучшему, поскольку добавило красок в палитру мнений и позволило уточнить происхождение некоторых красивых вариантов. Как ни странно, самыми ленивыми комментаторами проявили себя гроссмейстеры: в бюллетене нет ни одной партии с примечаниями Ботвинника, Смыслова, Лилиенталя и Котова! Немногим лучше картина в журнале: только Ботвинник представил три партии, остальные выдали лишь по одному «шедевру». И никто их за это почему-то не пожурил, не напомнил о том, что журнал «Шахматы в СССР» является школой совершенствования для шахматистов страны и комментирование своих партий в нем – прямая обязанность советского гроссмейстера… Несмотря на обилие материала, подбор «холстов» для экспозиции оказался непростым делом. К качеству игры особых претензий нет: хватает и хорошо проведенных партий, и ярких образцов реализации лишней пешки или использования слабого пункта, и учебных примеров захвата открытой линии или 7-й горизонтали – но какое отношение имеет всё это к шедеврам? Если уж по гамбургскому счету, то партия без красивой, неожиданной комбинации, явной или скрытой, – это скорее упражнение для пальцев, чем произведение искусства. Конечно, шахматные гаммы – вещь полезная и даже необходимая, но им место в учебных пособиях, а не в коллекциях лучших партий чемпионатов страны. Начнем с официально признанных шедевров – трех партий-лауреатов, опубликованных в «Шахматах в СССР». Оттуда же или из турнирного бюллетеня взяты и другие примеры (единственное исключение – партия Смыслова, которую он прокомментировал только в своем сборнике 1952 года). А чтобы шедевры вам не наскучили, я припас пару драм вкупе с таким гамбитным экстримом, какого в наших чемпионатах вы еще не видывали! ТРОЯНСКИЙ КОНЬ Кобленц: «Из всех встреч в этом турнире наиболее глубоко врезался в мою память конец партии Толуш – Котов; возможно, еще и потому, что я стал свидетелем необычного короткого диалога. Когда Толуш энергичным, быстрым движением руки пожертвовал коня на g7, зрители выразили свои симпатии громом аплодисментов. Котов, по-видимому, ошеломленный неожиданной жертвой и шумом в зале, машинально спросил партнера: – Кому это аплодируют? – Тебе, – с иронией бросил Толуш, усилив ударение на последнем «е». ТОЛУШ — КОТОВ Сицилианская защита B80 Комментирует А.Толуш Александр Котов 1.e4 c5 2.Nf3 e6 3.d4 cxd4 4.Nxd4 Nf6 5.Nc3 d6 6.g3. Эта система игры (разработанная в конце 20-х годов В.Пановым) имеет целью затруднить развитие слона на b7, которое обычно дает возможность черным быстро провести освобождающее d6-d5. 6...Nc6 7.Bg2 Bd7. Лучше было 7...Nxd4 8.Qxd4 Bd7 и Qa5, стремясь осуществить d6-d5. Поэтому точнее всего было сыграть Nde2 еще на 7-м ходу. 8.Nde2 a6 9.0-0 b5 10.a3 Qc7 11.h3 Be7 12.Kh1 0-0 13.g4. Не только начиная пешечный штурм на королевском фланге, но и затрудняя вскрытие центра (d6-d5). 13...Kh8. Черные уходят в «глухую» оборону. Активнее было 13...Rfd8, чтобы после 14.g5 отступить конем на e8, создавая прочную оборонительную позицию и подготовляя операции в центре. 14.Ng3 b4 15.axb4 Nxb4 16.g5 Ng8 17.f4 Bc6. Возможно, что черным следовало здесь пойти на осложнения, жертвуя пешку посредством 17...d5 18.exd5 exd5 19.Nxd5 Nxd5 20.Qxd5 Bb5 21.Re1 Rad8 (предложено Бондаревским). Во всяком случае, это было бы логической реакцией на фланговую атаку белых. 18.Nce2 Bb5 (угрожало 19.c3) 19.Bd2 d5. «К проигрышу ведет 19...Nxc2 20.Rc1 Rac8 21.Bc3 Ne3 22.Qd4 » (Бондаревский). 20.Bc3 dxe4 21.Nh5 f6. 22.Nxg7! Неожиданный («Фриц» в шоке!) удар, вскрывающий позицию черного короля. Главным обоснованием жертвы является неудачное расположение коня на g8 и отдаленность других черных фигур от угрожаемого участка. «Толуш блистательно провел подготовительные маневры и в критический момент приносит в дар черному королю троянского шахматного коня! Белые уверенно довели партию до победы и заслуженно получили первый приз за красоту игры (1000 рублей)» (Бронштейн). 22...Bxe2. Черные стремятся прежде всего уничтожить коня, грозящего с большой силой вторгнуться на d4. Если 22...Rad8, то 23.Nd4 Bxf1 24.Qxf1, оставаясь в конечном счете с материальным перевесом. Но сильнее вариант Бондаревского 23...Rxd4 24.Qxd4 Kxg7 25.Rg1! Nxc2 26.gxf6+ Bxf6, приведенный Толушем в более поздних комментариях. Правда, они оба считали, что после 27.Bf3+ Kf7 28.Bh5+ Ke7 29.Rg7+! это тоже ведет к проигрышу, упустив из виду, что вместо 27...Kf7? отражало атаку 27...Kh6!! с идеей 28.Qxe4 Bxc3 29.Qxc2 Qxf4. Ничего не дает и 25.Bxb4 из-за 25...Bxf1 26.Rxf1 Bxb4 27.Qxb4 f5! Едва ли позиция черных защитима и после немедленного принятия жертвы. Например: 22...Kxg7 23.Nd4 Bc4 24.Bxe4 Kh8 25.Qh5 Bc5 (на 25...Bd6 белые получают, как указал Лилиенталь, решающую атаку после 26.g6! Например: 26...Bxf1 27.Nxe6 или 26...h6 27.g7+ Qxg7 28.Rg1 Qf7 29.Rxg8+!) 26.gxf6 Bd5 27.f7! Nf6 (27...Bxe4+ 28.Nf3+) 28.Qxh7+!, форсируя мат. Красивый вариант. Но есть одно «но»: взамен 26...Bd5? находится 26...Nxf6! Например: 27.Bxa8 (или 27.Nxe6 Bxe6 28.Bxa8 Nxc2 и Nd4) 27...Rxa8 (но не 27...Nxh5? 28.Nxe6+) 28.Qg5 Nbd5 29.Nxe6 Qf7 30.Nxc5 Nxc3, добираясь до опасного слона. Толуш позднее предлагал искать спасения в маневре 24...Rfd8 25.Qh5 Kf8, хотя после 26.Rg1! доказывал вариантами выигрыш белых. Как видим, в поиске других путей не было нужды: и 22...Rad8, и 22...Kxg7 при точной игре позволяло черным отбиться. А вот после хода в партии спасения уже нет! 23.Qxe2 Kxg7 24.Bxe4 Nd5 25.Qh5 Rfd8. Проигрывало 25...Rf7 из-за 26.g6 hxg6 27.Qxg6+ Kf8 28.Rg1 и т.д. 26.Rg1 Bc5. Если 26...Nxc3, то 27.gxf6++ Kxf6 (27...Kf8 28.Rxg8+) 28.Rg6+. Быстро проигрывало и 26...Kf8 после 27.g6! Впоследствии Толуш увидел, что вместо 28.Rg6+ сразу приканчивает 28.Qxh7! Nxe4 29.Qg6#. Да и в скобочном варианте быстрее матует тот же ход. 27.gxf6++ Kf8. 28.Rxg8+! Kxg8 29.Bxh7+ Kf8 (или 29...Qxh7 30.f7+, выигрывая ферзя) 30.Qg6 Nxf6. Ход 30...Qf7 невозможен из-за 31.Qh6+ Ke8 32.Bg6. 31.Qxf6+ Qf7. В случае 31...Ke8 решало 32.Qxe6+ Qe7 33.Qc6+ Qd7 (33...Kf8 34.Qh6+ Ke8 35.Re1) 34.Re1+. 32.Qh6+ Ke7 33.Qg5+ Kd7 34.Qxc5 Qxh7 35.Rd1+ Ke8 36.Qc6+ Kf8 37.Bb4+ Kf7 38.Qc7+ Kg6 39.f5+! (форсирует мат) 39...Kh6 40.Qf4+ Kg7 41.Qg5+. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 6-7, 1945 и сборника «Александр Толуш», 1983). «Художественность этой партии, – отметил гроссмейстер Ройбен Файн в «Chess Review» (№ 1, 1946), – состоит не столько в энергии, какой исполнена заключительная комбинация, сколько в скрупулезной тщательности, с какой была подготовлена решающая атака. Шпильман как-то заметил о блестящих финалах Алехина, что, когда на доске возникает решающая позиция, он тоже может найти комбинацию; но чем Шпильман не владеет, так это искусством получать подобные позиции. В данной партии понять жертву не так уж трудно, но как белым удалось создать такую подавляющую позицию? Какие стратегические ошибки допустили черные? Почему их позиция оказалась шаткой? На все эти вопросы можно ответить, но один факт предстает со всей очевидностью: черные не сделали ни одного явно слабого хода. Если их позиция становилась всё хуже с каждым ходом, то даже самому опытному комментатору пришлось бы долго потрудиться в поисках причины. Это одна из тех редких партий, в которых проигравший не знает, почему он потерпел поражение». ПОПАЛ ПОД КАТОК Ботвинник: «Можно только удивляться: как партнеры шли на подготовленные мной системы во французской защите без серьезного исследования этого дебюта?» ТОЛУШ - БОТВИННИК Французская защита C19 1.e4 e6 2.d4 d5 3.Nc3 Bb4 4.e5 c5 5.a3 Bxc3+ 6.bxc3 Ne7 7.Nf3. По мнению Ботвинника, точнее сразу 7.а4 (как было в партии Смыслов – Ботвинник из 13-го чемпионата). 7...Qa5. Ботвинник первым уходит в сторону. В первенстве Москвы 1943 года он сыграл против Толуша 7...Qc7, и после 8.a4 Nbc6 9.Be2 Bd7 10.0-0 b6 11.Ba3 Na5 12.Nd2! Bxc4 13.c4! белые получили лучшую игру. 8.Bd2. По стопам Смыслова! Естественнее 8.Qd2, a3-a4 и Bа3. Теперь же перевод слона на диагональ а3-f8 будет стоить двух темпов. 8...c4 9.a4 (не допуская 9...Qa4) 9...Nd7. «В партии со Смысловым Ботвинник развивал на d7 слона и им выигрывал пешку а4, здесь же пешка а4 берется конем, который стоит на поле а4 более активно, чем слон» (Блюменфельд). 10.Be2. «Белые вяло разыгрывают дебют, – пишет Ботвинник в «Шахматах в СССР» (№ 4–5, 1945). – Энергичнее здесь 10.Ng5, чтобы в случае 10...h6 провести Nh3-f4-h5». Показательна партия Бронштейн – Сайгин (полуфинал 14-го чемпионата), где белые вообще отказались от перевода слона на а3, но благодаря энергичной контригре сумели нивелировать угрозы черных на ферзевом фланге: 11.Nh3 Nb6 12.Nf4 g6 13.h4! Bd7 14.h5 g5 15.Ne2 0-0-0 16.g4! Rdg8 17.Bh3 Nxa4 18.f4! gxf4 19.0-0 Rg7 20.Kh2 b5 21.Bxf4 Qd8 22.Qd2 Ng8 23.Bg3 a5 24.Qe1, и прорыв b5-b4 принес черным одни огорчения. 10...Nb6 11.0-0 Nxa4 12.Nh4?! Лучше было 12.Ng5!, сохраняя возможность прорыва f2-f4-f5 (а если 12...h6 13.Nh3 Ng6, то 14.Bh5!). 12...Ng6! «Вынуждая белых или потерять темп на обратный увод коня, или пойти на размен, после чего у черных открытая линия “h”, а их компактная пешечная масса затрудняет атаку белых на королевском фланге» (Блюменфельд). 13.Nxg6 hxg6 14.Re1 Bd7 15.Bf1 b5! Черные начинают пешечный натиск на ферзевом фланге и одновременно препятствуют маневру Re3 и Bc1-a3. Но у белых и здесь находится способ перевести слона на а3! 16.Qf3 Rb8 17.Reb1! Qc7. Ферзь выполнил свою задачу и освобождает дорогу пешке «а». 18.Bc1 a5 19.Ba3 Rb6! «Теперь план выигрыша ясен, – поясняет Ботвинник. – Черные отдают ладью за чернопольного слона белых, получая в конечном итоге за качество две пешки. Без этого хорошего слона белые не могут воспрепятствовать реализации пешечного превосходства черных на ферзевом фланге». 20.Qg3 Qd8. Угрожая разменом ферзей, что решающим образом ослабит пешку с3. 21.Bd6. Избежать этого хода (с идеей 21...Qh4? 22.Rxa4!) было нельзя, так как в случае 21.h3 Qb8! помешать прорыву b5-b4 можно только путем 22.Bd6. 21...Rxd6! 22.exd6 Bc6 23.h3 Kd7! Не проходит сразу 23...Qh4 24.Qe5 Qf6 25.Qg3 (плохо 25.Qxf6 gxf6 26.Rxa4? bxa4 27.Rb8+ Kd7 28.Rxh8 a3, и пешку не задержать) 25...Rh4 из-за 26.d7+! с ничьей. 24.Re1 Qh4 25.Qe5 Qf6 26.Qg3 Rh4! «Этим маневром черные парируют угрозу Re3-f3 и, кроме того, подготовляют продвижение b5-b4, которое в связи с нападением на пешку d4 становится решающим» (Ботвинник). 27.Re3 (27.Re5? Qf4 с разменом ферзей) 27...Rf4 28.Be2 Qh4 29.Bf3 b4! «Безрадостно теперь как 30.Qh2 Qf6 31.cxb4 axb4 32.Rb1 Qxd4, так и 30.cxb4 axb4 31.Rb1 Qxg3 32.fxg3 Rxd4 33.Rxb4 Kxd6. В последнем случае черные быстро получали две связанных проходных пешки», – утверждал Ботвинник по горячим следам (повторив те же варианты в сборнике 1985 года!), не заметив, что ходом 30.Bg4!! белые добивались ничьей: 1) 30...Qf6 31.cxb4 axb4 32.Rb1 Nc3! (плохо тут 32...Qxd4? из-за 33.Qh4! Qf6 34.Qh8 Kxd6 35.Qb8+) 33.Rxb4 Ne4 34.Rxe4 Rxe4 35.Rb1 Qxd4 36.Qa3! с вечным шахом; 2) 30...Qxg3 31.fxg3 Rxg4! (лучший шанс) 32.hxg4 Nxc3 33.Rxc3 bxc3 34.Rxa5 Kxd6 35.Kf2 и т.д. 30.Qxh4? Rxh4 31.g3 Rh8. «Конечно, не 31...Rxh3 32.cxb4 axb4 33.Rb1 » (Блюменфельд), и худшее для белых позади. 31...Rh8 32.cxb4 axb4 33.Rb1 Rb8 34.h4 Rb7 (подготовка вторжения коня на с3) 35.Kh2 Kxd6 36.g4 Nc3! 37.Ra1. «После 37.Rb2 f6 черные быстро выигрывали ввиду угрозы е6-е5. Теперь же черные захватывают линию “а”» (Ботвинник). 37...Nb5 38.Rd1 Ra7 39.h5 g5 40.Kg2 Ra2 41.Be2. Этот ход был записан, но белые сдались без доигрывания. Партия была признана одной из лучших в чемпионате, разделив 2–3-й призы. ПО БЕЛЫМ КЛАВИШАМ Панов: «Лилиенталь всю партию с Котовым играет очень свежо. Прекрасный образец позиционной атаки». ЛИЛИЕНТАЛЬ — КОТОВ Защита Нимцовича E44 Комментирует А.Лилиенталь Андрэ Лилиенталь. Фото из буклета «Chess in Russia» (1946). 1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.Nc3 Bb4 4.e3 b6. Обычные и чаще применяющиеся продолжения 4...d5, 4...0-0 или, наконец, 4...d6 ведут к более легкой защите. Новую жизнь в этот вариант вдохнул Бронштейн, придумав в матче с Ботвинником (1951) оригинальный выпад 5...Ba6!? 5.Nge2 Bb7 6.a3 Be7 7.d5! Ход, успешно примененный Ботвинником в партии с Рагозиным (Свердловск 1943) и ставящий под вопрос всю систему развития черных. «Так неоднократно играл Решевский, но еще раньше – Рубинштейн, например в Москве (1925) против И.Рабиновича» (Ботвинник). 7...a5? Слабый ход, который, как будет видно из дальнейшего, не препятствует b2-b4 и слишком ослабляет белые поля на ферзевом фланге. Следовало играть 7...d6, но и тогда белые после 8.g3 получают хорошую игру. Например: 8...c6 9.dxe6 fxe6 10.Nd4 Bc8 11.Bh3!, а если 8...Nbd7, то 9.Bg2 0-0 10.0-0 e5 (угрожало 11.dxe6 с выигрышем пешки) 11.b4, и у черных бесперспективная позиция. 8.e4 e5 (если теперь 8...d6, то 9.Nd4 e5 10.Nf5 или 9...Qc8 10.g3) 9.Ng3 0-0 10.Bd3 Ne8 11.h4! Препятствуя размену чернопольных слонов. 11...Na6. «Нельзя, конечно, 11...Bxh4 из-за 12.Qh5. Если 11...Nd6, то белые играют не 12.Nf5, а 12.Rb1 с пешечной атакой на ферзевом фланге» (Панов). 12.Nf5 Nc5 13.Bc2 Nd6. 14.Nxd6! Размен слона только облегчал игру черных. Например: 14.Nxe7+ Qxe7 15.b3 (15.Qe2 a4! с угрозой Ba6) 15...f5 с контршансами. 14...Bxd6 15.Be3 Be7 16.Rb1 Bc8 17.b4 axb4. Несколько лучше было сразу 17...Na6, так как вскрытие линии «а» окажется только на руку белым. 18.axb4 Na6 19.Na2 d6. Рано или поздно этот ход необходим, чтобы ввести в игру слона с8. «Теперь у черных появляется ряд неизлечимо больных пунктов: а6, с6 и е6» (Панов). 20.b5 Nb8. После 20...Nc5 21.Nb4 белые в подходящий момент разменяют коня с5 и вторгнутся конем на с6. 21.Nb4 f5 (еще больше ослабляя белые поля) 22.exf5 Bxf5 23.Bxf5 Rxf5 24.g3 Qe8 25.Ra1 Nd7. Если 25...Rxa1 26.Qxa1 Qg6, то после 27.Qa7 Rf8 28.Kd2 Qe4 29.Rc1 белые выигрывают пешку с7. Заманчиво смотрится 29...Nd7 30.Qxc7 Nc5!? в расчете на 31.Rc3 Qb1! 32.Bxc5 bxc5 33.Nd3 Bd8 34.Qxd6 Ba5 с осложнениями, но после «лобового» 31.Qxe7! Nb3+ 32.Kd1 Qg4+ 33.Ke1 Nxc1 34.Qe6+ Qxe6 35.dxe6 белые, несмотря на отсутствие качества, легко побеждают (35...Nb3 36.Nd5 Re8 37.Nc7! Re7 38.Bxb6 и т.д.). 26.Rxa8 Qxa8 27.Nc6 Rf7 28.0-0 Bf6 29.Qg4 Qa2 30.Rc1 (освобождая ферзя от защиты пешки с4) 30...Kf8. 31.Nb8! Ke8. На 31...Nxb8 белые имели в виду вариант 32.Qc8+ Ke7 33.Qxc7+ Nd7 34.Bxb6 Rf8 (угрожал мат на d8) 35.c5 Qxd5 36.c6 Qe6 37.Rd1 с угрозой Rxd6. Лучше было защищаться путем 34...Qa8, но и тогда после 35.c5 Ke8! 36.Qxd6 Nxb6 37.cxb6 у черных нет удовлетворительной защиты. Например: 37...Bd8 38.Qe6+ Re7 39.Qg8+ Kd7 40.Rc7+ Kd6 41.Rc6+ Kd7 42.d6 и т.д. 32.Na6. Белые не соблазняются выигрышем пешки после 32.Nxd7 Rxd7 33.Qe6+ Re7 34.Qg8+ Kd7 35.Qxh7 из-за 35...e4 с контригрой у черных. 32...Bd8 33.Nb4 Qa8 (плохо 33...Qb2 34.Nc6 Rxf2 35.Qe6+ Kf8 36.Bxf2 Qxc1+ 37.Kg2) 34.Na6 Nf6. Панов считал «относительно лучшим» 34...Nc5, но Рагозин указал на это 35.Ra1! (35...Nxa6 36.bxa6, а если 35...Kf8, то 36.Ra2!). 35.Qh3 (не давая черному ферзю поля с8) 35...Kf8 36.Rc2 Ng8 37.Ra2 Ne7. Угрожало 38.Nb4 Qb7 39.Nc6 и Ra7 с выигрышем ферзя. 38.Nb4 Qb8. 39.Bg5! Решающий ход. После размена слона на коня черные беззащитны. 39...h6 40.Bxe7+ Bxe7 41.Nc6 Qe8 42.Ra7 Kg8 (если 42...Bf6, то 43.Rb7) 43.Rxc7. Черные сдались. Партии присужден 2–3-й приз как лучшей в турнире (из журнала «Шахматы в СССР» № 6-7, 1945). ИСПАНСКАЯ ПЫТКА Это была уже девятая встреча между соперниками. Черными Ботвинник еще ни разу не смог пробить Болеславского (в 1943 году в Свердловске и вовсе чудом избежал мата), зато белыми выиграл все пять партий! Причем только в первой, на 12-м чемпионате, он избрал 1.d4, во всех же остальных неизменно ходил 1.e4, не рискуя больше испытывать судьбу в староиндийке. Болеславский менял дебюты – французская, сицилианская, испанская – в надежде переломить ход событий, но Ботвинник всякий раз искусно создавал позиции, в которых черные никак не могли полностью проявить свое «я» и постепенно задыхались. Я считал, что с годами у Болеславского даже выработался «комплекс Ботвинника», но Исаак Ефремович это опровергает. «В чемпионате 1940 года мы с Ботвинником оказались наравне, – рассказывал он годы спустя профессору Ковалеву. – По молодости лет я тогда не понимал, что Ботвинник был в плохой форме, а я – в хорошей. Вот и решил, что при систематической работе над собой смогу у него и выиграть. «Не так страшен черт, как его малюют». Проигрыши Ботвиннику двух партий в матч-турнире 1941 года и партии в XIV чемпионате страны меня ничуть не отрезвили. Мне казалось, что я понимаю игру Ботвинника, вижу ее сильные и слабые стороны. Я стал готовиться к встрече с ним. Понимал, конечно, что это шахматист совсем другого стиля, чем мой стиль тех лет. Но считал, что и у меня есть шансы на победу». Болеславский: «В юности мне казалось, что шахматная встреча похожа на свидание с женщиной. Твердо знаешь, что и свидание, и встреча за доской, если они состоятся, обязательно начнутся и обязательно кончатся, при этом неизбежно волнение, а вот в середине будет нечто неожиданное, непредусмотренное, чего заранее не знаешь: или новое очарование, или разочарование; или обрадуешься, или опечалишься. Однажды я сказал об этом художнику, и он сделал рисунок для бюллетеня XIV первенства страны: я и Ботвинник за доской с копьями, а чуть повыше этакая Кармен лихо отплясывает дикий танец». Как бы там ни было, ставки в партии были очень высоки. Оба соперника блестяще стартовали: Ботвинник лидировал с результатом 7,5 из 9, Болеславский отставал всего на пол-очка. Первая в жизни ничья черными с Ботвинником – не говоря уже о победе! – могла бы придать Болеславскому дополнительные силы для финишного спурта… БОТВИННИК - БОЛЕСЛАВСКИЙ Испанская партия C79 1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 a6 4.Ba4 Nf6 5.0-0 d6 6.c3 Bd7 7.d4 g6. «Болеславский даже испанскую партию разыгрывает на староиндийский лад...» (Равинский). Но в дебютном обзоре чемпионата Болеславский самокритично признал, что «система игры с ходом g7-g6 недостаточна для уравнения». 8.Nbd2. Лучше 8.Re1 или 8.Bxc6!, как стали играть позднее. Теперь же черным удается получить обороноспособную позицию. 8...Qe7! 9.Re1 Bg7 10.Nf1 0-0 11.Bg5 h6 12.Bh4 Qe8! «Угрожая выиграть пешку путем 13...Nxd4 14.Bxd7 Nxf3+ 15.Qxf3 Nxd7, а также перевести коня на f4, – комментирует Ботвинник («Шахматы в СССР» № 8, 1945). – Белым следовало хладнокровно ответить 13.Kh1, парируя первую угрозу и оставляя без внимания вторую. Отступление слона на с2 серьезно облегчает черным защиту». 13.Bc2 Nh5 (заслуживало внимания 13...exd4 14.cxd4 Bg4!) 14.Ne3 Ne7. 15.dxe5! «Белые ограничивают деятельность слона g7 и начинают борьбу за овладение единственной открытой линией “d”» (Равинский). 15...dxe5 16.Bg3 Nxg3 (приходится: на 16...Nc6 неприятно 17.Nd5) 17.hxg3 Rd8 18.Qe2 Nc8. «Болеславский принимает решение защитить пункт d5 путем с7-с6. Трудно рекомендовать черным что-либо лучшее. На 18...Bb5 последовало бы 19.c4, а на 18...Be6 – 19.Bb3, и размен слонов на руку белым» (Ботвинник). 19.Rad1 c6 20.Rd2 Qe7 21.Red1. 21...Nb6. «Черные, видимо, не подозревали об опасности, которая им угрожала. Ход в тексте влечет за собой наступление пешек ферзевого фланга, и перевес белых становится решающим. Необходимо было 21...b5, правда, после 22.b4 с последующим Bb3 и Ne1-d3-c5 белые также стояли бы значительно лучше» (Ботвинник). После 22...Be6 23.Bb3 Nd6! маневр 24.Ne1 невозможен из-за 24...Bxb3 25.axb3 Nxe4, а в случае 24.Bxe6 Qxe6 позиция примерно равна. Впрочем, и ход в партии еще не смертелен. 22.b4! Be6. «Вряд ли хорошо было 22...f5, так как после 23.exf5 gxf5 24.Rxd7 (24.Bxf5!) 24...Rxd7 25.Nxf5 белые получали сильную атаку» (Ботвинник). Ход 22...f5 просто плох из-за 23.Nh4!, а вот дерзкий компьютерный выпад 22...c5!? с ходу не опровергнешь: 23.Nd5 (23.Qd3 Bc6) 23...Nxd5 24.Rxd5 (24.exd5 e4!) 24...Be6 или 23.a3 cxb4 24.axb4 Be6 25.Rxd8 Rxd8 26.Rxd8+ Qxd8 27.c4 Nc8! 28.Nd5 Ne7 с идеей Nc6-d4. 23.Bb3 Rxd2 24.Qxd2. 24...Bxb3. Ботвинник никак не комментирует это взятие, а оно-то, судя по всему, и привело к гибели! После хладнокровного 24...Re8, с идеей провести при случае с6-с5, у черных были бы шансы отбиться: 25.с4 с5 26.Nd5 Bxd5 27.exd5 Qd6! 28.Qe3 Rc8 или 27.cxd5 c4! 28.Bc2 Nc8 29.d6 Qd7 с контригрой, а в случае 25.Bxe6 Qxe6 26.Qe2 Rc8 27.c4 ход 27...c5 выигрывает в силе (28.Nd5? cxb4, а при 28.bxc5 Rxc5 слишком слаба пешка с4). Наконец, если 25.Qd3, то 25...Bf8 с обороноспособной позицией. 25.axb3 Qe6 26.c4 Bf6 (вторжение на 7-й ряд уже не предотвратить) 27.c5 Nc8. Разумеется, не 27...Rd8? 28.Qxd8+ Bxd8 29.Rxd8+ Kg7 30.cxb6. 28.Qd7 Qxb3. «После 28...Rd8 белые имели выбор между продолжением 29.Qxe6 Rxd1+ 30.Nxd1 fxe6 31.Ne3 с выигрышем пешки е5 и вариантом 29.Qxb7 Rxd1+ 30.Nxd1 Ne7 31.Ne3 Qxb3 32.Qb8+ Kg7 33.Ng4 также с решающим перевесом» (Ботвинник). В первом варианте после 31...Na7 32.Nc4 Nb5 33.Ncxe5 g5! черные получали контригру и форсированно отыгрывали пешку (например: 34.Ng4 Bc3! 35.Nxh6+ Kg7 36.Ng4 Bxb4 и т.д.). Да и во втором (29.Qxb7 Rxd1+ 30.Nxd1 Ne7 31.Ne3 Qxb3 32.Qb8+ Kg7 33.Ng4) после 33...Ng8! 34.Ngxe5 Qb1+ 35.Kh2 Qxe4 36.Qe8 Bxe5 белым вряд ли удастся выиграть. Правильно сразу 32.Ng4! (вместо 32.Qb8+) 32...Kg7 33.Nxf6 Kxf6 34.Qb8! Kg7 (34...Qe6? 35.Qh8 #) 35.Qxe5+, выигрывая. 29.Qxb7 Bg5. Столь же плохо было 29...a5 30.Qxc6 или 29...Ne7 30.Rd6 Kg7 31.Ng4 Bg5 32.Rd7! (но не 32.Nxg5? Qb1+ 33.Kh2 hxg5 34.Qxe7 Rh8+ с матом). 30.Nxg5 hxg5 31.Qxa6 Ne7 32.Qb7 Re8 33.Qd7 Kf8 34.Qd6 Qxb4. 35.Ng4! Ra8 36.Qxe5. Быстрее выигрывало указанное Г.Равинским 36.Nxe5! Qxe4 37.Qf6 Qf5 38.Nd7+ (этого финального шаха Ботвинник, по его словам, и не заметил в цейтноте). 36...Qb3! 37.Rd7 Ng8 38.Qd6+ Kg7 39.Qd4+. «Заманчивый ход 39.Ne5 с двойной угрозой Qxg6+ и Rxf7+ явился бы грубой ошибкой из-за 39...Nf6!!, и после 40.Rd8 (нельзя 40.Rxf7+ Qxf7! 41.Nxf7 Ra1+ 42.Kh2 Ng4+ 43.Kh3 Nxf2+ 44.Kh2 Rh1 #) 40...Rxd8 41.Qxd8 Qb1+ 42.Kh2 Qxe4 43.Qc7 Qd5 черные спасали партию» (Равинский). 39...Kh7 40.Nf6+ Nxf6 41.Qxf6 Kg8 (41...Rf8 42.e5!) 42.Kh2 Rf8. 43.Qxc6! «Решает немедленно, так как проходная пешка неизбежно двинется вперед. “Соль” положения заключается в том, что после 43...Qb2! 44.Qd6!! Qxf2 45.c6 Kg7 46.Qxf8+!! черные остаются без ладьи» (Ботвинник). А после 45.Rd8 – без ферзя. 43...Kg7 44.Qd5 Qb1 45.Qd4+ Kh7 46.c6. Черные сдались. РУКА СУДЬБЫ Флор: «Бронштейну помогло турнирное счастье в прямом смысле этого слова. В последнем туре его главные конкуренты – Котов, Константинопольский, Рагозин и Рудаковский – должны были все проиграть, а он выиграть, чтобы быть третьим. Так и случилось». Котов: «Настойчивый Бронштейн понемногу увеличивал свое дебютное преимущество против Романовского и под дружные аплодисменты зрителей выбрался на третье место». РОМАНОВСКИЙ — БРОНШТЕЙН Французская защита C15 Комментирует Д.Бронштейн 1.e4 e6 2.d4 d5 3.Nc3 Bb4 4.a3 Bxc3+ 5.bxc3 dxe4. Избранное белыми продолжение хотя и предоставляет им двух активных слонов, но позиционно не вполне корректно, так как ведет к серьезному ослаблению пешек ферзевого фланга. 6.Bc4. Необходимо было 6.Qg4 Nf6 7.Qxg7 Rg8 8.Qh6 с интересной игрой. На с4 слону нечего делать, к тому же здесь он мешает полезному при случаю продвижению с3-с4. План белых заключается, видимо, в подготовке хода f2-f3, но благодаря тому, что черные хорошо развиты, этот подрыв не приносит никаких выгод. 6...Nf6 7.Bg5 Nc6. Черные делают простые, естественные ходы, которые в то же время являются и самыми сильными (компьютер готов оспорить это смелое заявление). 8.Ne2 (если 8.f3, то 8...h6 9.Bh4 e5!, захватывая инициативу) 8...h6 9.Bh4. Возможно, что лучше всего было 9.Bxf6 gxf6 10.Nf4 с последующим f2-f3. 9...Na5 10.Ba2 b6 11.0-0 Ba6. Достаточно хорошо, но еще сильнее 11...Bb7, препятствуя f2-f3 и попросту оставаясь с лишней пешкой. 12.f3 e3 13.Re1. 13...g5. Удержать пешку е3, конечно, невозможно. Однако за то время, которое белым придется затратить на отыгрыш пешки, черные увеличивают позиционные плюсы своего положения. 14.Bg3 Nd5 15.Bxd5. Необходимо, иначе после 15...Bc4 пункт е3 будет прочно защищен. 15...Qxd5 16.Nc1. Плохо 16.Bxc7, что открывало черным новые возможности для атаки. Например: 16...Rc8 17.Be5 0-0 и т.д. 16...Nc4. Так как пешка е3 все равно погибает, проще было 16...e2 17.Nxe2 Bxe2 18.Rxe2 0-0-0! с явным превосходством в позиции. Избранное черными продолжение ведет к излишним осложнениям. Блокада по белым полям выглядит грозно, однако после 19.Qd3! Nc4 20.Rb1 a5 21.Be5 Rhg8 22.Qh7 белые получали контригру. 17.Nd3. С угрозой после Ne5 отыграть пешку и остаться с разноцветными слонами. 17...0-0-0 18.Nb4 Qb7 19.Qd3 f5. Позиция черных только выглядит опасной. Ход в тексте имеет целью, в связи с угрозой f5-f4, побудить белых выяснить свои намерения. 20.Nxa6 Qxa6. 21.Rxe3! b5 (конечно, плохо 21...f4 22.Rxe6 fxg3 23.Rc6) 22.Ree1 Qc6. Необходимый ход, иначе последует 23.a4! bxa4 24.Rab1 Qc6 25.Rb4 Nb6 26.c4 с грозной атакой. Если теперь 23.a4, то 23...bxa4 24.Rab1 a5!, и позиция коня на с4 неуязвима. 23.Be5. Белых не радовало отступление слона на f2 после возможного f5-f4. Однако и активный ход в партии не может уже помочь делу. 23...Rhg8 24.Re2 Rd5. План черных заключается в подготовке удара е6-е5!, после чего позиция белых разваливается. 25.Rb1? (все же меньшим злом было 25.Bg3 Nb2 26.Qd2 Na4 27.Be1 и т.д.) 25...a5 26.Ra1. Угрожало 26...Nxa3, что раньше не было опасно ввиду Ra1 и Rxa7. 26...Nxe5 (ликвидирует последние активные фигуры белых) 27.Rxe5 Rxe5 28.dxe5 Rd8. Остальное понятно. 29.Qe3 Rd5 30.h4 f4 31.Qe4 Qxc3 32.Re1 Qd4+ 33.Kh2 Qxe4 34.Rxe4 Rc5 35.hxg5 hxg5 36.Re2 Rc3 37.Kh3 Rxa3. Белые сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 6-7, 1945). Спустя годы Давид Ионович напишет: «Один из моих первых опытов в позиционной игре. Очень старался, каждый ход обосновывал, как на экзамене». ЭКСТРИМ ДЛЯ КОРОЛЯ «Уже второй раз применяет Бронштейн защиту 7…Nh6 в гамбите Эванса. При одном взгляде на этот ход «дрожь охватывает» любого благоразумного шахматиста, но Бронштейн, как известно, не принадлежит к робкому десятку мастеров» (турнирный бюллетень). РАГОЗИН — БРОНШТЕЙН Гамбит Эванса C52 Комментирует В.Рагозин 1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bc4 Bc5 4.b4. По сравнению с итальянской партией, где нужно лишь точное знание теории, гамбит Эванса имеет ту прелесть, что в нем еще есть много неизведанного. 4...Bxb4 5.c3 Ba5 6.d4 d6 7.Qb3 Nh6!? Неожиданно и парадоксально! Черные добровольно отдают обратно гамбитную пешку и лишаются рокировки. Правда, они имеют двух слонов и открытые линии на королевском фланге. До поры до времени нелегко использовать слабости в позиции черных, но дело в том, что эти слабости постоянны. «Вот где проявилась не только любовь к своим слонам, но и ненависть к чужим. Ценой пешки «f» гибнет слон с1. Сверхсмело, но открытого короля я не боялся, да и...играл уже много сотен таких партий с А.Саусканом» (Бронштейн). Поясню: Саускан – один из старейших киевских шахматистов. 8.Bxh6 gxh6 9.Bxf7+ Kf8 10.dxe5. Чтобы обеспечить развитие фигур, белые вынуждены ликвидировать пешечное напряжение в центре. Так, если 10.Nbd2, то 10...exd4 11.cxd4 Qf6; или 10.0-0 Bg4 11.Nbd2 exd4 12.cxd4 Bxd2 13.Nxd2 Nxd4. 10...Qe7 11.Bd5 Nxe5 12.Nxe5 Qxe5. Эта же позиция случилась в партии Сокольский – Бронштейн (Киев 1944). Белые играли здесь 13.0-0 c6 14.Qa4 Bd8 15.Bb3 b5 16.Qa3. 13.Qa3 Bb6 14.Nd2 Bc5. Операциями на ферзевом фланге черные отвлекают силы белых от атаки на короля. Плохо 14...Qf4 15.0-0-0! (длинная рокировка в гамбите Эванса – из ряда вон выходящий случай!) 15...Bc5 16.Qb2 c6 17.Bb3 a5 18.g3, и если 18...Qf6 (18...Qg4!?), то 19.e5!, открывая линии для прямой атаки. «На первый взгляд, – пишет Болеславский в дебютном обзоре чемпионата («Шахматы в СССР» № 8, 1945), – можно разменять ферзей, играя 14...c6 и Qc5, так как в ответ на 15.Nc4 выигрывает 15...Bc5! Но в случае 15.Bb3 Qc5 следует 16.Qb2! Оказывается, черные не могут взять на f2, так как вскрытие линии «f» ведет к их быстрой гибели». Однако компьютер считает это опасное с виду продолжение лучшим для черных – после 16...Qxf2+ 17.Kd1 Qxg2 18.Rf1+ Bf2! у них все шансы отбить атаку, сохранив материальный перевес: 19.c4 Ke7! 20.c5 (20.Qxh8? Bg4+) 20...Rf8 и т.д. 15.Qb2 c6 16.Bb3. 16...b5. Вызвано необходимостью предупредить длинную рокировку. Соблазнительно было 16...d5, и если 17.0-0?, то 17...Rg8 с опасной атакой (после 18.Kh1 Qg5 19.Rg1 особых угроз не видно). Однако на 16...d5 последовало бы 17.0-0-0! d4 18.Nf3 dxc3 19.Nxe5 cxb2+ 20.Kxb2 с выигранным эндшпилем, так как проходные пешки «е» и «f» очень опасны: 1) 20...Ke7 21.f4 Be6 22.f5! Bxb3 23.Rd7+! Kf6 24.Ng4+ Kg5 25.Rg7+ Kf4 26.Kxb3 Kxe4 27.Re1+, выигрывая фигуру. Зачем же играть в поддавки? Верно 25...Kh4! 26.Kxb3 Bf8 с ловлей коня (хорошо еще, находится соскок 27.f6! Bxg7 28.fxg7). Но после 23.Kxb3! пешки и впрямь сильны; 2) 20...Be7 21.Kb1 Bf6 22.Nd7+ Ke7 23.Nxf6 Kxf6 24.f4 с ясным перевесом. В партии Сокольский – Бронштейн получилась почти такая же позиция, с той лишь разницей, что у белых была уже сделана рокировка и ферзь стоял на а3, а черный слон на b6. Черные сыграли здесь Bg4 и Re8, однако им не удалось обезопасить короля, и уже на 27-м ходу Бронштейн сложил оружие. В данной партии он пытается осуществить другой план – перевести короля на ферзевый фланг. Этот план тоже не принес успеха, и ход 7...Nh6 пришлось сдать в архив... 17.0-0 Ke7 (ничего не давало 17...b4 18.Rac1 Ba6 19.Bc4) 18.Nf3 Qg7 19.Kh1 Bd7. 20.e5! Форсирует или вскрытие центральных линий, или образование двух связанных проходных пешек. 20...Raf8 21.exd6+ (энергичней 21.Rae1 d5 22.Nd4 и f2-f4) 21...Kxd6 22.Nd4 Kc7. Королю удалось укрыться от прямого обстрела, но позиция его все же малонадежна. 23.Rad1 (не 23.a4 b4 24.Rad1 Rf4 с угрозой bxc3) 23...Bd6 24.Rfe1 Qg5 25.Be6! Rf6. После 25...Qf4 26.g3 Qxf2 27.Re2 Qf6 28.Qd2! черные попадали под разгромную атаку. 26.Bxd7 Kxd7 27.a4 (еще сильнее было 27.c4! a6 28.Nf3 Qf5 29.Rxd6+! Kxd6 30.Qd4+) 27...a6. На 27...Rhf8 последовало бы 28.axb5 c5 29.Nf3 Rxf3 30.gxf3 Qf4 31.Rxd6+ Kxd6 32.Re3 с материальным и позиционным преимуществом. 28.axb5 cxb5 29.Qa2 Ra8 30.Nf3! Qc5 (30...Rxf3? 31.Qe6+) 31.Ne5+ Kc7 32.Qa5+ Kc8 33.Nd3 Qh5. Лучшей защитой было 33...Qc7, но и тогда после 34.Qa2 Kb7 35.Nb4 Bxb4 36.cxb4 Rd8 37.Rxd8 Qxd8 38.Qc2 Qd7 39.Qe4+ Ka7 40.f4 белые сохраняли преимущество. 34.h3. Не замечая красивого хода 34.Nf4!!, который немедленно решал: 34...Bxf4 35.Qd8+ Kb7 36.Re7+ (матовало 36.Rd7+! Kc6 37.Qxf6+ Kxd7 38.Re7+) 36...Kc6 37.Qxa8+ Kc5 38.Qa7+ Rb6 39.Rc7+ Bxc7 40.Qxc7+ Rc6 41.Qa7+!, и нельзя 41...Rb6 ввиду 42.Qe7+. 34...Kb7 35.c4 Rf3! Коварная ловушка! У белых находится единственное, но смертельное возражение. 36.Nf4!! Одновременный удар на три фигуры – ферзя, ладью и слона; кроме того, защищается пункт h3. Ход страшной силы! 36...Rxf4 (также вело к проигрышу 36...Bxf4 37.Re7+ Kc6 38.Re6+ Kc5 39.Rd5+ и т.д.) 37.Rxd6 Qf7 38.Qb6+. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 6-7, 1945). СЛОН-ОТШЕЛЬНИК «Полноценную победу одержал заслуженный мастер Романовский. Он загнал в тупик белого слона и оттеснил на 1-ю линию почти все фигуры противника. Решила исход борьбы красивая комбинация» (турнирный бюллетень). КАН - РОМАНОВСКИЙ Комментирует П.Романовский 26.Qe3. С угрозой Rxd6, что было невозможно раньше: 26.Rxd6 Qxf3+ 27.Kf1 Nxe4 («проще» 27...Qxh3+ 28.Kg1 Nf3+ и Qxh2#). 26...Bc7 27.Rxd8 Rxd8 28.Rxd8 Qxd8! На 28...Bxd8 белые освобождались ходом 29.f4! Теперь же на 29.f4 последует 29...exf4 30.Bxf4 (если 30.Nxf4, то 30...Qd6) 30...Nxf4+ 31.Nxf4 Qd6 с большим перевесом. После 32.e5 Qxe5 33.Qxe5 Bxe5 34.Nd3 Bd6 35.f4 лишняя пешка черных не играет никакой роли. Поэтому надо было играть именно 29.f4! 29.Qxa7 Bb6. 30.Qa3. Если 30.Qb7, то 30...Nxf3! 31.Bxf7 (31.Kxf3 Qf6+) 31...Qg5+ 32.Kxf3 Qf6+ 33.Bf4 Nxf4, и черные выигрывают. Даже комментируя партию для своего сборника (1952), Романовский не заметил, что ход 30...Nxf3? обернулся бы проигрышем: 31.Kxf3 Qf6+ 32.Kg4! Qxf2 33.Qxf7 Qxh2 34.Kh5! Так что же, 30.Qb7 вело к победе? Романовский считал, что «обещающую атаку приносил черным ход 30...Qf6 ». Слон, понятно, несъедобен: 31.Qxb6? Qxf3+ 32.Kf1 (32.Kg1 Qxh3) 32...Qh1+ 33.Bg1 Nf3! Однако после 31.Ng1! компьютер оценивают позицию как ничейную... А вот ход, сделанный Каном, форсированно проигрывает! 30...Qd7 31.Ng1 Qd2 32.Ne2 (или 32.Be2 Qe1, и на f2 – катастрофа!) 32...Qe1 33.Bg1. 33...Nxh3! 34.Kxh3 Qf1+ 35.Kh2 (или 35.Kg4 Qg2+ 36.Kh5 Nf4+ 37.Nxf4 g6+ и Bd8+) 35...Bxf2! В этом и заключается суть комбинации, тогда как 35...h3 (некоторые зрители удивлялись, почему я так не сыграл) ставило под сомнение успех ввиду 36.Nf4. 36.f4 (36.Bxf2 Qxf2+ 37.Kh3 Nf4+ или 37.Kh1 h3) 36...Nxf4 37.Qf3. На 37.Nxf4 решало 37...Qxg1+ 38.Kh3 g5 39.Ng2 Qd1. 37...Bg3+. Белые сдались (из бюллетеня «XIV первенство СССР по шахматам» № 5, 1945 и сборника «Избранные партии», 1954). ОЧЕРТЯ ГОЛОВУ «Потерпев первое поражение, Константинопольский, видимо, потерял меткость удара. Сегодня он подвергся стремительной атаке Рудаковского, сигналом к которой явилась азартная жертва пешки 15.h4!?» (турнирный бюллетень). РУДАКОВСКИЙ — КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ Комментирует И.Рудаковский 20.e4! Жертвуя вторую пешку, белые значительно усложняют игру. После 20.Rdh1 Nxe5 21.dxe5 Bg7 с последующим d5-d4 черные захватывали инициативу. «Безумству храбрых поем мы песню...» Был план спокойного усиления позиции: 20.g4, затем g4-g5 и перевод коня на g4. 20...Bxe5 21.fxe5 c5! 22.e6! Теперь пешка гибнет, но, жертвуя ею, белые лучшим образом располагают свои фигуры. 22...Nxe6. Плохо 22...Rxe6 23.exd5, а на 22...fxe6 возможно 23.exd5 cxd4 24.dxe6 Ne5 25.Qb3 (после 25...Nxe6 у черных отличная контригра: 26.Ne4 Kh8 27.Kb1 Nf4! или 26.Kb1 dxc3! 27.Bxg6 Qxd1+ 28.Qxd1 hxg6 29.Rxc3 Kg7). 23.Nxd5 cxd4 24.Kb1 a6? Ходом 24...Nf6! черные успешно защищались: 25.Bb5 Rf8 26.Bc4 Rc8 27.Qd3 Nxd5! или 25.Qf2! Nxd5 26.exd5 Qxd5 27.Rxh7 Ng5 28.Rh4 Re3! Забавный глюк: после 29.Qf6 белые объявляют мат! Верно 28...Qe5 29.Rxd4 Rad8. 25.Qf2! (с угрозой Rxh7!) 25...Rf8. В случае 25...Ng5 последует 26.Rh6, на что лучше всего 26...Re5! 27.Rdh1 Qf8 – всё еще в пользу черных. Так и нужно было играть, ибо пассивная защита передает инициативу белым. 26.Rdh1! Ng5. При 26...h5 27.e5 Nxe5 (или 27...Qg5 28.Rg3 Qxe5 29.Ne7+ Kh7 30.Nxg6!) 28.Nf6+ Kg7 29.Rxh5! белые легко выигрывают. 27.Rh6. 27...f6. Подтягивая ладью для защиты пункта h7. При 27...Kg7 белые выигрывали путем 28.Qf4 f6 (иначе 29.e5) 29.Qxg5 fxg5 30.Rxh7+ Kg8 31.Bc4! После 28...Rh8!? 29.e5 Rc8 30.Bf5 черные жертвой качества могли оказать упорное сопротивление: 30...Rc6! 31.Bxd7 Qxd7 32.Nb4 Qd8 33.Nxc6 bxc6 34.R6h4 c5 35.Rf1 Rf8. Но лучше всего, видимо, было 27...Re8 с такой перестройкой: 28.Qh4 Nf8 29.Qf2 Re6 – конь охраняет пункт h7, а ладья – f6. Идея же «подтянуть ладью» прямиком ведет в пропасть. 28.Qh4 Rf7 29.Rxg6+ Kh8. Или 29...Rg7 30.Rxg7+ Kxg7 31.Qh6+ Kh8 32.e5! (тут после 32...Qf8 еще какая-то возня, а 30.Nxf6+! сразу ставило точку). 30.Nxf6. Разрушая последние прикрытия черного короля. 30...Nxf6 31.Rxg5 Ng8 32.e5 Qc7 (32...h6 33.Qxh6+) 33.e6 Re7 (проигрывает и 33...Rg7 34.Bxh7 Rxg5 35.Bg6+) 34.Qxd4+. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 6-7, 1945). КАК ПО НОТАМ Диалог из турнирного бюллетеня: – Дебют я сегодня разыграл за две минуты, – сказал мастер Рудаковский одному из участников турнира. – Быстро, это – верно, но вряд ли хорошо, – возразил тот. СМЫСЛОВ — РУДАКОВСКИЙ Комментирует В.Смыслов 13...Bc4. Неправильный в позиционном отношении план. Ход е6-е5 ослабил важный пункт d5, поэтому следовало сохранить белопольного слона для его защиты. Правда, на 13...Bd7 могло последовать 14.g4 Bc6 15.Bf3 с угрозой g4-g5. Не помогает 15...h6 ввиду 16.g5 hxg5 17.Bxg5, открывая линию «g» для атаки. Интересно испробовать 15...d5 16.exd5 e4 17.Nxe4 Nxd5 с острой игрой, хотя после 18.Bd4 шансы белых выглядят реальнее. 14.Bxc4 Qxc4 15.Bg5! Поучительный пример, как нужно использовать слабость пункта d5. Теперь неизбежен размен на f6, после чего белый конь прочно утверждается на поле d5. Это обстоятельство открывает перед белыми перспективу прямой атаки на короля. 15...Rfe8 16.Bxf6 Bxf6 17.Nd5 Bd8. На 17...Qxc2 могло последовать 18.Rf2, и если 18...Qc5, то 19.Rc1 и Nc7, выигрывая качество. 18.c3 b5 19.b3. «Чтобы освободить ферзя от защиты пешки е4» (Панов). 19...Qc5+ 20.Kh1 Rc8 21.Rf3 Kh8. Здесь и на предыдущем ходу черные могли сыграть f7-f6. Однако в этом случае они обрекали себя на пассивную защиту, и белые после перевода тяжелых фигур на королевский фланг могли начать решающий штурм. 22.f6! Типичный маневр, с помощью которого разрушается пешечное прикрытие короля. 22...gxf6 (на 22...g6 достаточно 23.Qd2 с угрозой Qh6) 23.Qh4 Rg8 24.Nxf6 Rg7 25.Rg3. С двойной угрозой объявить мат путем 26.Qxh7+ и Rg8# или 26.Rxg7 Kxg7 27.Qxh7+ Kxf6 28.Rf1+ и Qxf7# (28...Kg5 29.Rf5+ и Qh3#). 25...Bxf6 26.Qxf6 Rg8 27.Rd1 d5 28.Rxg7! Черные сдались (из сборника «Избранные партии», 1952). БЕЗ СТРАХОВКИ Флор: «Наш «маленький Решевский» осмеливался три раза играть королевский гамбит. Это, конечно, рискованно, но все же его противники Алаторцев, Кан и Кобленц потерпели неприятные поражения. Неприятные потому, что мастер не должен проигрывать партию в дебюте, который считается некорректным. Где же пресловутое знание дебютов?» БРОНШТЕЙН — КАН Королевский гамбит C34 Комментирует Д.Бронштейн 1.e4 e5 2.f4 exf4 3.Nf3 Nf6 (считается одной из лучших защит) 4.e5 Nh5. Таким способом черные защищают пешку f4, мешая белым использовать открытую линию «f». 5.d4 g5 (5...d5!) 6.h4? Следовало играть 6.Bc4, и если 6...g4, то 7.0-0 gxf3 8.Qxf3 с сильной атакой. Если же проводить подрыв пешечной цепи ходом h2-h4, то следовало начать с 6.g4. Делая ход в тексте, белые имели в виду интересную жертву ладьи. 6...g4 7.Ng5 d5! 8.exd6? Белые открывают диагональ для атаки на пункт f7. Сильнее, однако, 8.Be2, и если 8...Ng3, то 9.Bxg4 Nxh1 10.Bxc8 Qxc8 11.e6! с рядом угроз. После 11...fxe6 12.Qh5+ Kd7 король убегает на ферзевый фланг, поэтому в «Ученике чародея» Бронштейн советует уже 10.Bxf4 или 10.Bh5! Но на первое хорошо 10...h6!, а на второе – 10...Bb4+ 11.Bd2 Bxd2+ 12.Qxd2 h6! (13.Qxf4 Qe7 14.Nxf7 0-0!). 8...Bxd6 9.Bc4 Ng3! (9...0-0? 10.Qd3 Nf6 11.Nc3, развивая атаку) 10.Bxf7+ Kf8 11.Be6 Qe7. Сильнее 11...h6!, и у белых нет удовлетворительного продолжения. 12.d5 Nxh1? Именно после взятия ладьи надежды белых оправдываются. Следовало играть 12...h6! 13.Qd4 Rg8 14.Bxf4 Nxh1 15.Nc3 с головоломными осложнениями или 13...Qg7! 14.Bxc8 hxg5!, и черные должны выиграть. 13.Qxg4 h6. Теперь белые уже могли форсировать ничью, играя 14.Qf5+ Ke8 15.Qg6+, так как на 14...Kg7? последует неприятный ход 15.b3!, и нельзя 15...hxg5? 16.Bb2+ Kh6 17.Bf6. Черным следовало играть 13...Nd7, хотя и тогда у белых много возможностей. 14.Ne4 Bxe6 15.dxe6 Nc6 16.Bxf4. 16...Qg7! Если 16...Nd4, то 17.Nbc3! Nxc2+ 18.Kd2 Nxa1 19.Bxd6 cxd6 20.Nd5, и белые выигрывают, или 17...Qxe6 (17...h5!?) 18.Bxd6+ cxd6 19.Qf4+ Kg7 20.0-0-0! Ход 16...Qg7? передает инициативу белым. А вот после 16...h5! 17.Qf5+ Kg7 у черных отличные шансы на выигрыш! 17.Bxd6+ cxd6 18.Qf4+ Ke8 (хуже 18...Ke7 19.Nbc3! Rad8 20.0-0-0) 19.Nbc3 Rf8 20.Qe3. Нехорошо 20.Nxd6+ Ke7 21.Nf5+ (21.Nd5+ Kxe6!) 21...Rxf5. Возможно, что сильней было 20.Qd2. Это вряд ли: после 20...Nf2! 21.Nxf2 Qxg2 белым не спастись (22.0-0-0 Rxf2 23.Qxh6 Rxc2+ 24.Kb1 Rxb2+ 25.Ka1 Rf2 или 22.Ncd1 Rf6! 23.Qd3 Rxe6+ 24.Kd2 Kd7). 20...Qd4 (лучше 20...Qe5! 21.0-0-0 Nf2!) 21.Qxd4 Nxd4 22.0-0-0 Nf2. Или 22...Nxe6 23.Rxh1 Rd8, и за качество белые имеют пешку при активном расположении фигур. 23.Nxd6+ Ke7 24.Rxd4 Rad8 25.Ndb5. 25...a6? Необдуманный ход, вызванный желанием использовать жестокий цейтнот противника (на оставшиеся ходы у Бронштейна оставалось менее 2 минут!). Правильно было 25...Kxe6! 26.Nc7+ Ke5 27.Rb4 b6 или 27...Rg8, и шансы черных лучше. 26.Rxd8 Rxd8 (в пользу белых 26...Kxd8 27.Nd5! Nd3+ 28.cxd3 Rf1+ 29.Kd2 axb5 30.g4) 27.Nc7. Это вторжение коня черные просмотрели. Грозит N3d5+ и e6-e7. 27...Rd4 28.N3d5+ Kd6 29.c3 Re4. Плохо 29...Rxh4 30.e7 Re4 31.Ne8+! Kc5 (31...Kxd5? 32.Nf6+ Kc6 33.Nxe4 с выигрышем коня) 32.b4+ Kc6! 33.Nef6 Re2 34.c4 и e7-e8Q. 30.e7 Ng4 31.e8Q Rxe8 32.Nxe8+ Kxd5 33.Kd2 Ke5. С двумя лишними пешками белые должны выиграть. К тому же теперь цейтнот и у черных. 34.Ng7 Nf6 35.Ke3 Nd5+ 36.Kf3. Черные просрочили время (из турнирного бюллетеня № 6, 1945). «Не только спортивный успех Бронштейна ошеломил шахматный мир, – пишет Кобленц, – восхитил его оригинальный и смелый творческий почерк. Помню ироническую улыбку Алаторцева и Кана, когда он на 2-м ходу продвинул пешку «f» на два поля. Осмелиться применить королевский гамбит в чемпионате страны, не чудачество ли это? Или дерзкий вызов? Думается, он и не видел скептических улыбок противников и других участников турнира. Он был в плену своих замыслов, отрешен от остального мира... Не скрою, что, встретившись с Бронштейном, я на 1.е4 ответил 1...е5, надеясь также увлечь его на рельсы королевского гамбита. Я очень радовался, что это мне удалось, так как мной было припасено новое продолжение. Но, увы, против Бронштейна я был бессилен. Это одна из редких партий в моей практике, которая меня до сих пор пленяет своей изумительной красотой». К сожалению, Давид Ионович ее не прокомментировал. Однако финальный маневр в партии настолько неожидан и эффектен, что его просто грех не показать. БРОНШТЕЙН — КОБЛЕНЦ 28.Nd4! Kh8. Пытаясь избежать взятия пешки f7 с шахом (теперь она неуязвима из-за мата на g2), черные пропустили выпад 29.Ne6!!, после которого им пришлось сдаться. НА ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ «Часа через полтора после начала игры к одному из судей обратилась группа взволнованных зрителей: – Демонстратор в партии Толуш – Болеславский творит что-то невероятное! Почему у белых отсутствует весь ферзевый фланг, почему на а1 стоит черный конь, а на b1 черный ферзь?! Судье пришлось заступиться за ни в чем не повинного демонстратора. Правда, в защиту Толуша он не нашел убедительных доводов» (турнирный бюллетень). ТОЛУШ — БОЛЕСЛАВСКИЙ Дебют ферзевой пешки A45 Комментирует И.Болеславский 1.d4 Nf6 2.Bg5 c5. Самый простой способ добиться уравнения. Так было сыграно в партии Бондаревский – Панов (первенство Москвы 1944). Толуш не первый, кто ходом 2.Bg5 хотел выбить из рук Болеславского его самое грозное дебютное оружие – староиндийскую защиту. До этого черным дважды принесло успех 2...Ne4. Бондаревский избрал 3.Bh4 c5 4.f3 и быстро был переигран: 4...g5! 5.fxe4 gxh4 6.e3 Bh6 7.Qd3 Nc6 8.Nd2 cxd4 9.exd4 Qb6 10.Nb3 a5 11.a4 d5! Котов испытал 3.Bf4 d6 4.f3, но с тем же результатом: 4...Nf6 5.e4 g6 6.Qd2 Nbd7 7.Bh6? Bxh6 8.Qxh6 c5! 9.c3 Qb6 10.Qd2 cxd4 11.cxd4 e5 12.Na3? d5! 3.dxc5 (3.d5!; 3.Bxf6!?) 3...Ne4 4.Bf4 Nc6. Черные выжидают со взятием пешки, не желая предоставлять белому коню поле с3. 5.Qd5? Этот естественный на первый взгляд ход непоправимо компрометирует позицию белых. 5...f5! 6.Qxf5. Ведет к проигрышу, но у белых вряд ли имелось удовлетворительное продолжение. Например: 6.f3 e6 7.Qd1 e5! 8.Be3 Qh4+ 9.g3 Nxg3 10.Bf2 (10.hxg3!? Qxh1 11.Nc3) 10...Qb4+ 11.c3 Qxb2 12.hxg3 Qxa1, и черные выигрывают. Или 6.Nf3 e6 7.Qd1 Bxc5 8.e3 Qb6 9.Qc1 d6 с подавляющей позицией. 6...d5 7.Qh5+ g6 8.Qh4. И после 8.Qf3 Bg7 9.c3 0-0 10.Qe3 e5 черные быстро получают неотразимую атаку. 8...Nd4 9.Be5 (если 9.Na3, то 9...Nf5!) 9...Nxc2+ 10.Kd1 Nxa1 11.Bxh8 Qa5 (11...e5!) 12.Nc3 Nxc3+ 13.Bxc3 Qxa2. Забавная позиция. Королевский фланг белых заморожен, а их король беззащитен. 14.e3 Qb1+ 15.Ke2. Кажется, что белые только защищаются, на самом деле они поставили коварную ловушку. Если теперь 15...Bd7, то 16.Nh3 Bb5+ 17.Kf3 Bxf1 18.Rxf1! Qxf1 19.Qa4+ Kf7 (19...Kd8 20.Ba5+) 20.Ng5+ Kg8 21.Qf4, и белые выигрывают. Однако у черных находится сильный ответ, разрушающий эти надежды. Конечно, этой ловушки легко избежать ходом 16...Nb3 или, на худой конец, 17...Qe4+, но за доской разгадать толушевские каверзы удавалось далеко не всем. 15...d4! 16.Qxd4. На 16.Bxd4 или 16.exd4 решает 16...Bd7, так как ферзь отрезан от ферзевого фланга. После взятия ферзем решающее значение приобретает линия «d». 16...Bd7. Теперь после 17.Nh3 0-0-0! белые сразу должны сдаться (18.Qb4 Qd1+! 19.Kxd1 Bg4++ и Rd1#). 17.Qb4 0-0-0 (угрожая 18...Bb5+) 18.f4 Nc2 19.Qa5 Qc1 20.Bd4. На 20.Bd2 последует 20...Bb5+ 21.Qxb5 Qxd2+ 22.Kf3 Qxe3+ 23.Kg4 h5+ с матом в несколько ходов. 20...Nxd4+ 21.exd4 Qxb2+ 22.Kf3 Qxd4 23.Ne2 Bc6+ 24.Kg4 h5+ 25.Kh4 Qf6+ 26.Kg3 e5. Белые сдались (из турнирного бюллетеня № 8, 1945 и сборника «Избранные партии», 1957). СИЛИКОНОВЫЕ КРАСОТЫ Ботвинник: «Моему другу фатально не везло со мной в турнирной борьбе – не раз он получал выигранные позиции, но ему так и не удавалось довести их до логического конца. Неслучайно Рагозин однажды подарил мне штампики для диаграмм с выразительной надписью: «Другу, но удаву от друга-кролика…» РАГОЗИН — БОТВИННИК Комментирует А.Сокольский Диковинная картина: разгар боя, а всё войско белых сгрудилось на двух линиях. Самое удивительное, что такая позиция уже встречалась! 17...Rb8. Сильнее 17...Rd8!, как было в партии Шпильман – Э.Кон (Стокгольм 1909): 18.Bd3 Qf4! 19.Nf3 (19.Ne4!?) 19...Nc4 20.Bc1 Qf6 21.Rb1 Bc3 со встречной игрой. 18.Nb3 Rd8. Ошибка, как показывает остроумный ответ белых. После 18...Nxb3 19.axb3 Rd8 (но не 19...Bd6 ввиду 20.Qd4!) 20.Be5 Rxd1 21.Bxc7 Rxf1+ 22.Kxf1 Rb7 у черных также оставались трудности, но меньшие, чем в партии. Выигрывало пешку 20.Rxa7! Похоже, ход 17...Rb8 роковым образом ослабил позицию. 19.Be5! Rxd1. Видимо, от внимания Ботвинника ускользнул 22-й ход белых, иначе он сыграл бы 19...Bd6 20.Bxd6 Rxd6 21.Qe1! Nxb3 22.axb3 Bf5. Правда, после 23.Qc3 в связи с угрозой Qc5 или Ra5 у белых небольшое, но ясное преимущество. 20.Bxc7 Rxa1 (проигрывало 20...Rxf1+ 21.Rxf1, и черные не успевают разменяться на b3) 21.Rxa1 Nxb3. 22.Rd1! «Типичный для Рагозина неожиданный, эффектный ход!» (Загорянский). Этот ход ставит черных в чрезвычайно затруднительное положение, в то время как шаблонное 22.axb3 Rb7 вело к быстрой ничьей. 22...Ra8. Если 22...Rb7, то 23.Rd8+ Kh7 24.Bd3+ f5 (24...g6? 25.Be5) 25.Rxc8 Nd4 26.Ba6, и белые выигрывают. Также и 22...Nc1 после 23.Rd8+ Kh7 24.Bd3+! Nxd3 25.Bxb8 не спасало черных. В первом варианте Загорянский советовал 24.Rxc8 Nc5 25.Bf3, «выигрывая пешку», но после 25...Ba5! белые теряют фигуру. Вместо робкого 25...Nd4? черные также могли попытаться использовать слабость 1-го ряда ходом 25...Nc5. После 26.Bxf5+! g6 27.Bd3 (иначе 27...Ba5) 27...Nxd3 тропка к победе очень узка: 28.h4! g5! 29.cxd3 gxh4 30.Bf4 Bc5 31.Rxc6 Rb1+ 32.Kh2 Bxf2 33.Rxh6+ и т.д. 23.Rd8+ Bf8. Ведет к мертвой связке по 8-й горизонтали. Не лучше и 23...Kh7 24.Bd3+ g6 25.cxb3! (не 25.Be5 ввиду 25...Bb7 26.Rd7 Nc5 27.Rxf7+ Kg8 28.Bc4 Ba6!) 25...Bb7 26.Bb8 (26.Rd7 Re8! 27.h4 Re7) 26...a5 27.a4, и ни 27...Bd6 28.Rxd6 Rxb8 29.Rd7, ни 27...Be7 28.Rd7 не развязывает черных. Угроза 28.Bc4 должна решить игру. Всё наоборот. Главная ветка после 26...Bc3! ничейна (27.Rf8 Kg7 28.Re8 a5! 29.Bc4 a4), а вот скобочный вариант с ходом 25.Be5 форсированно ведет к победе: 29.Rxa7+! Bxc4 30.Rxa8+ Kf7, и силиконовый фокусник «достает из рукава» 31.Bd6!! Ke6 32.Bf8! Выясняется, что одну из фигур черным не спасти: 32...Kf7 33.a3 Bxa3 34.Rxa3 Kxf8 35.Rc3 или 32...Na6 33.Bxb4 Nxb4 34.Ra4 c5 35.c3 Bb5 36.Ra5! Да, увидеть такое издали под силу только компьютеру... 24.axb3? Досадная ошибка, усложняющая выигрыш. Любопытно, что другой «естественный» ход 24.Bd6 после 24...Bb7 25.Rxa8 Bxa8 26.Bxf8 приводил даже к проигрышу ввиду 26...Nd4! Выигрывало 24.cxb3!, как это будет видно из дальнейшего. 24...Bb7 25.Bb8 a5 26.f3. При 24.cxb3! белые имели возможность сыграть 26.a4! Тогда создавалась этюдная позиция с выключенной черной ладьей. На доске полный цугцванг: 26...Ba6 невозможно ввиду 27.Bxa6 Rxa6 28.Bd6; после 26...c5 27.Bc7 Rxd8 28.Bxd8 теряется пешка а5; наконец, 26...g6 27.Bc4 Kg7 28.Be5+ Kg8 приводит к разгрому после 29.Rd7. 26...a4 27.bxa4 Rxa4. Теперь ладья вырвалась на свободу! 28.Kf2 (ничего не дает 28.Bd6 Ra8) 28...c5 29.Ke3 (препятствуя 29...Rd4) 29...Bc6 30.Bd3 Ra8 31.Bc4? Непонятен отказ белых от намеченного 31.Be4. Вариант 31...Ra3+ 32.Kf4 g5+ 33.Ke5 Bxe4 34.Kxe4 Ra6 35.Kd5 и затем Bd6 ведет к выигранному пешечному эндшпилю ввиду сильной позиции белого короля. После 35...Kg7 36.Bd6 Bxd6 37.Rxd6 Ra2! черные успевают с контригрой. 31...Ra3+ 32.Kd2 (не 32.Kf4 Ra4) 32...g5 33.Rc8 Bd7 34.Rd8. Или 34.Rc7 Be8 35.Ba7 Bd6 36.Rb7 Kf8, легко освобождаясь. Выигрыш белыми уже упущен. 34...Bc6 35.Bd3 Ra8 36.Ke3 Kg7. Наконец-то черные получили возможность избавиться от неприятной связки и достичь ничьей. 37.Be5+ f6 38.Rxa8 Bxa8 39.Bc7 Bc6 40.h3 Kf7. Ничья. Черные спаслись чудом! (из журнала «Шахматы в СССР» № 6-7, 1945) Эти примечания помещены в сборнике «Избранные партии Рагозина» (Москва, 1964), вышедшем, правда, уже после смерти гроссмейстера. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил их – слово в слово – в журнале «Шахматы в СССР» за 1946 год, но за подписью...А.Сокольского! Единственное отличие – финальная фраза о «чуде», которой в журнале нет. Кто ее добавил, кому вздумалось выдать эти примечания за рагозинские – теперь уже не узнать... Свое упущение Рагозин с лихвой компенсировал в партии с Болеславским, которая, как отмечено в обзоре тура, «завершилась просмотром, который войдет в коллекцию шахматных курьезов». Курьез – это для нас, зрителей, а для Болеславского, который по ходу партии упустил несложный выигрыш, ее финал стал настоящим шоком. РАГОЗИН — БОЛЕСЛАВСКИЙ 35.e7 Kf7? Попадаясь в ловушку. После 35...Rb8 – этот ход видел весь зал! – ничья была бы очевидной. Теперь же всё кончено: 36.e8Q+!, и черные сдались, так как потеря ладьи неизбежна. XIV чемпионат СССР – 1945 год (1.06 – 4.07)   Участники  1   2   3   4   5   6   7   8   9  10 11 12 13 14 15 16 17 18 Очки Приз 1. М.Ботвинник (Москва)   1 = 1 1 = 1 = 1 1 1 = 1 1 1 1 1 1 15 I 2. И.Болеславский (Свердловск) 0   = 1 = 1 = 0 1 1 1 = 1 = 1 = 1 1 12 II 3. Д.Бронштейн (Сталинград) = =   0 = 0 = 0 1 = = 1 0 1 1 1 1 1 10 III 4. И.Бондаревский (Москва) 0 0 1   = 0 = 1 = = = = 1 = 1 = 1 = 9,5 IV–VI 5. А.Константинопольский (Москва) 0 = = =   = 0 = 0 1 = 1 1 = = 1 = 1 9,5 IV–VI 6. А.Котов (Москва) = 0 1 1 =   0 1 0 1 = = 0 = 1 = = 1 9,5 IV–VI 7. А.Лилиенталь (Москва) 0 = = = 1 1   1 0 = 0 0 1 1 = 1 0 = 9   8. В.Рагозин (Москва) = 1 1 0 = 0 0   0 1 = 1 0 0 1 = 1 1 9   9. И.Рудаковский (Ейск) 0 0 0 = 1 1 1 1   0 = = 1 0 = 0 1 1 9   10. В.Смыслов (Москва) 0 0 = = 0 0 = 0 1   0 = 1 = 1 1 1 1 8,5   11. В.Чеховер (Ташкент) 0 0 = = = = 1 = = 1   = 0 = 1 = 1 0 8,5   12. В.Алаторцев (Москва) = = 0 = 0 = 1 0 = = =   1 0 0 1 = = 7,5   13. А.Толуш (Красная Армия) 0 0 1 0 0 1 0 1 0 0 1 0   1 = 1 0 1 7,5   14. А.Кобленц (Рига) 0 = 0 = = = 0 1 1 = = 1 0   0 = = 0 7   15. П.Романовский (Москва) 0 0 0 0 = 0 = 0 = 0 0 1 = 1   1 1 = 6,5   16. Б.Ратнер (Киев) 0 = 0 = 0 = 0 = 1 0 = 0 0 = 0   1 1 6   17. И.Кан (Москва) 0 0 0 0 = = 1 0 0 0 0 = 1 = 0 0   1 5   18. Г.Гольдберг (Военно-Морской Флот) 0 0 0 = 0 0 = 0 0 0 1 = 0 1 = 0 0   4   19. С.Флор (Москва) 0 – – – 0 – – – – – – – – – – – 1 Выбыл