Энциклопедия. 1939 год. 11-й чемпионат СССР	Сергей ВОРОНКОВ, журналист, историк
ПОД КОЛЕСОМ СУДЬБЫ

«Эпоха Крыленко» в советских шахматах закончилась по-тихому. Ни тебе обвинений, ни громкой отставки с поста председателя Всесоюзной шахматно-шашечной секции, ни разоблачительных статей в газетах… Булькнуло что-то там, на Лубянке – и всё, даже кругов по воде не пошло. Номер «64» от 30 января 1938 года подписан еще как обычно: «Ответственный редактор Н.В.Крыленко», а от 5 февраля – уже «Редколлегия». Народ был тертый, сразу понял: где-то между двумя этими датами (как оказалось, в ночь на 1 февраля) за Николаем Васильевичем пришли.

«Тридцать восьмой год застал Крыленко на посту наркома юстиции, – читаем в книге А.Антонова-Овсеенко «Сталин без маски» (Москва, 1990). – На первой сессии Верховного Совета СССР один из самых коварных сталинских подручных – Джафар Багиров набросился на Крыленко с глупым обвинением в чрезмерном увлечении… спортом. Нарком действительно увлекался альпинизмом, любил шахматы – что с того? Но сигнал прозвучал, и Крыленко сняли. Пять дней он сдавал дела диввоенюристу Н.М.Рычкову, работавшему до этого в бригаде Ульриха (глава Военной коллегии Верховного суда СССР). Потом Крыленко уехал на дачу.

Неожиданный звонок из Кремля, голос Сталина: «Слушай, Николай Васильевич, ты не расстраивайся. Мы тебе доверяем. Продолжай порученную тебе работу над новым кодексом…» В ту же ночь группа оперативников НКВД окружила дачу и арестовала бывшего наркома».

Действительно ли Сталин решил уничтожить всех «верных ленинцев», слишком много знавших о его темном прошлом, как полагает Антонов-Овсеенко? Или наркома сочли «отработанным материалом», как до этого Ягоду, а потом Ежова? Или Крыленко и впрямь пытался установить контакт с командующим Дальневосточной армией маршалом Блюхером, послав к нему Григорьева с Еремеевым, а Сталину немедленно доложили: «Юристы через шахматистов собираются договориться с военными, надо принимать меры» (есть, оказывается, и такая версия)? Какая разница… «Только лицемеры, – поучал Крыленко, – могут утверждать, что в гражданской классовой борьбе можно обойтись без физического уничтожения противников». Сначала ты, потом тебя – диалектика. Не по Гегелю, а по Сталину.

«Один раз в камеру попал нарком юстиции Крыленко, – вспоминает Иванов-Разумник в книге «Тюрьмы и ссылки» (Нью-Йорк, 1953). – Рассказывали, что в камеру, соседнюю с нашей, этого патентованного негодяя посадили прямо после ареста и перед отправлением в Лефортово – «чтоб сбить с него гордость». Он должен был начать свой стаж с «метро» (место под нарами) около параши, а потом испытывать и все прочие камерные удовольствия; он хватался руками за голову и вопил: «Ничего подобного я не подозревал!» Через несколько дней его отправили в Лефортово, а потом расстреляли или нет – про то один только НКВД ведает…"

Следствие растянулось на полгода, хотя, разумеется, его исход был предрешен с самого начала. 29 июля Военная коллегия приговорила Крыленко к расстрелу, и, по словам Антонова-Овсеенко, в тот же день «Николая Васильевича застрелил в подвале на улице 25 Октября лично Ульрих».

Вот Солженицын пишет в первом томе «Архипелага ГУЛАГ», что мысль об унижениях, испытанных Крыленко в Бутырской тюрьме, «как-то успокаивала» его при описании судебных процессов, на которых тот выступал обвинителем. Александра Исаевича, знаю, осуждали за такое «нехристианское» отношение, но по-человечески я его очень хорошо понимаю… Многие до сих пор верят в то, что без Крыленко наши шахматы влачили бы жалкое существование, а без Сталина с его коллективизацией-индустриализацией мы бы сейчас лаптем щи хлебали. Слепцы! Не дорвись все эти «пламенные революционеры» до власти, Россия еще быстрей стала бы великой державой, вдобавок не заплатив за это такую чудовищную цену. И великой шахматной державой тоже бы стала – 25 мастеров Российской империи (больше, чем в любой другой стране!) и два международных турнира в Петербурге, проведенных под патронажем царской семьи, тому порукой. Да и короной мировой завладели бы «всерьез и надолго» без всякой пролетаризации и советизации шахмат: русские орлы – Алехин с Боголюбовым – уже парили в поднебесье, когда «птенцы Крыленко» еще клевали друг друга в своем инкубаторе…

ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

В обширной вступительной статье к сборнику «Одиннадцатое всесоюзное шахматное первенство» Ботвинник рассказал об отборе к турниру, дал творческие портреты всех участников, поразмышлял об «очередной задаче советских мастеров», раскрыл свои методы подготовки и подвел итоги «с точки зрения теории дебютов». Об одном умолчал: кто же возглавил советские шахматы после Крыленко? То ли стеснялся выпавшей ему роли, то ли к моменту написания сборника его уже «попросили» с высокого поста. В энциклопедическом словаре «Шахматы» в списке руководителей Всесоюзной шахсекции значится: «М.Ботвинник (1938-39)». Я прорыл «64» и «Шахматы в СССР» за два года, но отыскал только сообщение о назначении Ботвинника:

«1-2 и затем 10-11 апреля состоялись первые пленарные заседания обновленной шахсекции. Шахсекция решительно осудила деятельность прежней шахсекции, отметив полный отрыв ее от низовых шахматных секций, невыполнение директив партии, потерю политической бдительности, торможение роста квалификации высших категорий, бессистемность и беспринципность при организации соревнований, сознательное занижение выпуска шахматной литературы и мн. др. (жалко, что стенограмму не опубликовали – вот чтиво бы было!)… Председателем секции избран М.М.Ботвинник» («Шахматы в СССР», май 1938).

Ни одного материала, подписанного им как председателем секции, я не обнаружил, а под всеми официальными документами вместо подписи – «Всесоюзная шахматно-шашечная секция». Когда и за что Ботвинника сняли, тоже покрыто мраком. Юрий Львович Авербах мне объяснил, что Михаил Моисеевич делами шахсекции почти не занимался, но быстро испортил отношения с ведущими шахматистами. Видимо, для Ботвинника эта страница биографии была не очень приятной; во всяком случае, в книге «К достижению цели» ни о судьбе Крыленко, ни о своем председательстве он не упоминает…

Ботвинник: «В основу формирования XI чемпионата была положена отборочная система. В мае-июне 1938 года были проведены полуфиналы в Ленинграде и Киеве; в них были приглашены все мастера СССР и кандидаты в мастера. Из победителей полуфиналов должен был быть составлен финал чемпионата, за исключением персонально приглашенных гроссмейстеров Левенфиша и Ботвинника. К сожалению, ряд сильных мастеров (Алаторцев, Гоглидзе, Кан, Рагозин и Рюмин) не могли играть в полуфиналах, и поэтому Всесоюзная шахматная секция организовала для них в сентябре в Москве особый отборочный турнир. В нем приняли участие только четыре мастера (Гоглидзе не смог); победителями вышли Кан и Рагозин, тем самым завоевавшие право участия в финале.

Общее число участников чемпионата должно было равняться восемнадцати. Поэтому в финал допущено было только по семи победителей каждой полуфинальной группы (Ленинград: 1. Ботвинник (вне конкурса) – 14 из 17; 2. Романовский – 11,5; 3-5. Бондаревский, И.Рабинович и В.Макогонов – по 10,5; 6-7. Лисицын и Толуш – по 10; 8. Чеховер – 9,5. Киев: 1. Панов – 13 из 17; 2. Богатырчук – 11; 3-5. Дубинин, Котов и Чистяков – по 10,5; 6-7. Белавенец и Погребысский – по 9,5).

Триумфатор ленинградского полуфинала Михаил Ботвинник

Финал предполагалось разыграть в ноябре. Однако на этот же месяц был назначен международный турнир в Амстердаме, в котором должен был играть автор этих строк. Ввиду этого Всесоюзная шахматная секция перенесла чемпионат на январь 1939 года. Увы, чемпионат не начался и в январе!.. На этот раз помешал тренировочный турнир советских мастеров с участием иностранных гроссмейстеров Кереса, Решевского и Флора. Это побудило чемпионат СССР окончательно перенести на 15 апреля.

Оказывается, поначалу местом его проведения был выбран Киев. Но Ботвинник, тяжело проболевший весь январь, пишет в книге «К достижению цели», что он убедил нового председателя Комитета физкультуры В.Снегова «провести чемпионат СССР не в Киеве, а в Ленинграде (я продолжал находиться под наблюдением врачей)».

Причины переноса финала достаточно уважительны – против них трудно возражать. Тем не менее такое положение, когда срок между полуфиналами и финалом растягивается на 11 (!) месяцев, нельзя признать нормальным… Особенно обидно вышло с чемпионом Москвы В.В.Смысловым. В мае 1938 года он еще учился в десятом классе и имел только первую категорию; естественно, что его не пригласили в полуфиналы. А в октябре он уже стал чемпионом Москвы и, надо полагать, был бы интереснейшим участником XI чемпионата СССР. Но, не сыграв в полуфиналах, Смыслов не попал в чемпионат.

Девятнадцатым участником был персонально приглашенный гроссмейстер Андрэ Лилиенталь (Москва), незадолго до начала турнира принятый в советское гражданство. Однако по болезни он вынужден был отказаться от игры. Отказался также мастер Ф.П.Богатырчук (Киев), занятый подготовкой диссертации на ученую степень доктора медицинских наук. Вместо него был включен первый кандидат – мастер Юдович.

Таким образом определился состав финала: Белавенец, Бондаревский, Ботвинник, Дубинин, Кан, Котов, Левенфиш, Лисицын, Макогонов, Панов, Погребысский, И.Рабинович, Рагозин, Романовский, Толуш, Чеховер, Чистяков и Юдович.

С организационной стороны чемпионат был проведен безукоризненно. Турнирная программа была составлена с учетом всех пожеланий участников: было предусмотрено и достаточное число свободных дней, и значительное число дней доигрывания; участники играли в идеальных условиях. (Из беседы в «64»: «Много воздуху, относительная тишина, удачный регламент. Только теперь я почувствовал по-настоящему, в какой нечеловеческой обстановке приходилось играть в Голландии».) Но на одном спорном вопросе, последние три-четыре года дискутируемом советскими мастерами, следует подробнее остановиться: это вопрос о продолжительности турнирного дня.

Раньше играли по 7 часов в день, не считая перерыва на один час после первых пяти часов игры. Этим многие были недовольны и вполне справедливо; действительно, это очень тяжелый режим. Было внесено предложение играть только шесть часов, но зато без перерыва (так играли в X чемпионате). Однако и шесть часов игры выдержать не так просто; не следует забывать, что всё это время приходится сидеть в переполненном зале, духота в котором на шестом часу игры становится невыносимой. На этот последний шестой час падал большой процент ошибок и просмотров. Многим стало ясно, что играть шесть часов подряд отнюдь не легче, чем семь часов с перерывом, а кое-кто вспомнил, что шестичасовой режим (без перерыва) не применялся ни на одном из международных соревнований. Надо отметить, что матчи на первенство мира проводятся с пятичасовым режимом игры. При таком режиме мастер не переутомляется, сохраняет силы на продолжительное время, имеет возможность проявить все свои способности, весь свой талант. Неслучайно чемпионы мира предпочитают именно такой режим!

И Всесоюзная шахматная секция решила предоставить нашим мастерам возможность играть и творить в таких же условиях, в каких происходят матчи на первенство мира. Это несколько удлиняет соревнование, ибо увеличивает число неоконченных партий, так что требуется больше дней доигрывания, но советское государство достаточно богато, чтобы создать своим шахматным мастерам в турнирах такие же условия, в которых сражаются чемпионы мира. Это возможно, конечно, только в стране социализма» (из сборника «Одиннадцатое всесоюзное шахматное первенство», Москва-Ленинград, 1939).

«МОГЛО БУТИ ГИРШЕ»

Богатырчук: «Хотя я был по горло погружен в работу над своей диссертацией, я все же принял участие в чемпионате Украины 1937 года и завоевал первое место. Денежные призы тогда в местных турнирах не выдавали, и этот результат был для меня только платоническим утешением за неприглашение на Третий международный турнир в Москве.

К счастью, в то время у меня свободной минуты не было, чтобы вникать в те ужасы, которые творились в застенках НКВД под руководством обер-палача Ежова. О том, что происходило в партийных верхах, я знал из скудных газетных сообщений, но это самопожирание меня мало трогало. Хуже было то, что круг сотрудников по работе и друзей суживался с каждым днем и каждую минуту можно было ожидать того, что кто-нибудь из несчастных, вовлеченных в ежовскую мясорубку, донесет и на меня, и тогда – доказывай, что ты не верблюд, как говорили мрачные юмористы.

Осенью арестовали группу рентгенотехников, каждый из которых был со мной в достаточно близких отношениях. Этого было достаточно, чтобы возбудить бредовые идеи следователей НКВД. Как мы узнали позже, обвинения не стоили выеденного яйца. Так, одному из них, предложившему военному ведомству специальный стол для укладки больных при рентгеновских снимках, поставили на вид, что стол будет чересчур тяжел и громоздок для транспортировки и что истинным намерением изобретателя было затруднить обслуживание раненых во время военных операций. Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно: все техники исчезли без следа, и есть все основания предполагать, что их расстреляли, «ликвидировали», как было принято выражаться. Царившую атмосферу взаимного недоверия характеризует такой факт: когда через несколько дней после ареста я зашел проведать жену одного из техников, она необычайно обрадовалась моему приходу и сказала, что после ареста мужа ее стали бояться, как зачумленную, не только многие знакомые, но и соседи по квартире. Мне с большим трудом удалось ее устроить на работу в своем кабинете.

Или еще: я с женой условился, что она будет выставлять на балконе во время моего отсутствия горшок с цветком в том случае, если придут меня арестовывать, чтобы я имел возможность либо скрыться, либо заранее обдумать и приготовиться к своему поведению. Не прошедшему через все эти испытания человеку трудно представить себе тот кошмар, в котором мы жили.

В 1938 году террор несколько ослабел, и все мы вздохнули спокойно. Это был один из самых горячих годов моей работы над диссертацией.

И вдруг Центральная шахсекция решила организовать Всесоюзный турнир молодых мастеров в Киеве и не только отпустила средства на его организацию, но и прислала из центра людей на помощь (конечно, речь о полуфинале 11-го чемпионата СССР, но в нем играло столько молодежи, что ошибка вполне извинительна). Хотя я тогда уже считался «стариком», меня все же пригласили в нем участвовать. Я отказался под предлогом занятости. Через день меня вызвал Богомолец (директор Института экспериментальной биологии и патологии) и сказал, что, хотя ему и понятны мои мотивы отказа от участия, он вынужден настойчиво просить меня играть.

- Из городского партийного комитета, – сказал он, – мне сообщили, что ваш отказ будет трактоваться, как нежелание работать с молодежью на важном участке культурного строительства.

Было ясно, что Богомолец из-за меня ломать копья с партийным комитетом не станет, и поэтому, скрепя сердце, мне не оставалось ничего другого, как подчиниться. Откровенно говоря, мне эта пресловутая «работа с молодежью» опротивела до чертиков, и я не считал себя быть ей чем-нибудь обязанным. Кроме того, за последние годы я натерпелся немало неприятностей, чтобы пылать энтузиазмом к советской власти. Но, как у нас говорят на Украине: «Могло бути гирше (хуже)».

Перегруженный научной работой, я не имел времени ни анализировать, ни готовиться к партиям. Все же, совмещая впервые такой серьезный турнир с не менее ответственной работой, мне удалось постоять за честь «стариков», заняв второе место.

Из прессы: «По возрасту и стажу печать отнесла его к группе «стариков». Как же сильно должно быть шахматное движение, имеющее таких «стариков"! Богатырчук играл с большим подъемом и неиссякаемой энергией, дав блестящие образцы неустанной творческой мысли, на которых будут учиться новые шахматные силы. Так уж ведется в нашей стране: старшее поколение, вырастив достойную смену, само растет и неустанно работает, чтобы не отстать, не остаться в хвосте. И не отстает!» («64», 15 июня 1938).

Это был мой последний турнир в СССР. В воздухе запахло войной и стало не до турниров» (из книги «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту», Сан-Франциско, 1978).

ДЖОКЕР ПО ИМЕНИ «КОТОВ»

Ботвинник: «Спортивная борьба за звание чемпиона СССР разыгралась несколько своеобразно. На предыдущих двух первенствах борьба за первое место носила исключительно ожесточенный характер; до последних туров реальные шансы имела целая группа участников, и за три-четыре тура до конца всё еще невозможно было предугадать победителя.

Иная картина была на XI чемпионате, хотя по силе игры участников и ровности состава этот чемпионат, пожалуй, превосходил все предшествующие. На протяжении всего турнира имели реальные шансы на первое место, или, точнее, близко следовали за лидером, не более пяти участников, да и то они сменяли друг друга, и лидирующая группа все время насчитывала не более трех человек…

«Грозовые тучи нависли над крепостью, где комендантом гроссмейстер Левенфиш. Чемпион СССР, засучив рукава, приготовился отстаивать свое достояние до последней капли шахматной крови. Час штурма еще не пробил. Сие зависит от главного судьи Зубарева, приводящего шахматные часы в боевую готовность к цейтноту. Вооруженная до зубов армия деятельно готовится к атаке под наблюдением главнокомандующего гроссмейстера Ботвинника. К нему прикомандирован полугроссмейстер Рагозин. Полностью освоена современная военная техника. Не забыты и отошедшие почему-то в область предания боевые слоны. Заслуженный мастер Романовский готов в решительную минуту въехать в ворота крепости вслед за ударными батальонами. Чудеса дрессировки показывает мастер Юдович, укрощая взбесившегося слона гроссмейстера Лилиенталя. Опытный разведчик Лисицын пытается нащупать в крепостных стенах слабые пункты. Лихие джигиты – Толуш, Чеховер, Чистяков и Бондаревский – может быть, слишком рано начали горячить своих коней. Зато мудрую медлительность проявляют бравые бомбардиры – Дубинин, Макогонов и Белавенец, уверенные в том, что исход боя решают пешки. Бомбардировочная авиация в лице мощного ее представителя И.Рабиновича устрашающе маневрирует, готовясь объявить шах и мат с аэроплана. Импонирует спокойствие представителя ДСО "Самолет" летчика-наблюдателя Котова. Ускоренным темпом проходит допризывную подготовку пехотное соединение – Панов, Кан, Погребысский, готовое поразить противника усовершенствованным оружием…» (спецвыпуск «64» № 1).

Кто же те мастера, которые боролись за почетное звание чемпиона СССР? Мне кажется, можно насчитать их пять: это Бондаревский, Ботвинник, Котов, Макогонов и Чеховер. Остальные участники менее чем на очко-полтора к лидерам не приближались.

Со старта ровной группой пошли Бондаревский, Ботвинник и Макогонов (Котов после 2-го тура заболел, не успев доиграть даже эти две партии, и его просто нельзя было учитывать).

Котов: «Старт сложился для меня очень удачно. В 1-м туре я выиграл у Кана, во 2-м против Лисицына сильнейшая атака на короля также принесла мне успех. Наконец, на третий день в сложной позиционной борьбе удалось переиграть молодого московского мастера Чистякова. Правда, еще не все эти партии были окончены, но анализ показал неизбежность поражения моих противников…
Три из трех! О таком старте даже и не мечталось. Полный уверенности в себе, ложусь пораньше спать перед 4-м туром. Нужно беречь силы.
Однако наутро всё полетело кувырком! Проснулся я со страшной головной болью и чувством удушья. Температура выше сорока, временами бред. Врач констатирует тяжелую форму ангины. Последующие три дня принесли некоторое облегчение, но полного выздоровления не дали» (из книги «Записки шахматиста», Москва, 1957).

В 5-м туре состоялась важная встреча Ботвинник – Бондаревский, которая чуть не закончилась для меня печально, но хладнокровной защитой я отбился от энергично нападавшего противника… Бондаревский, однако, отпал довольно быстро; у него, видимо, еще не хватает сил и опыта для длинной дистанции.

Макогонов оказался много упорнее, но он как будто сам не пожелал бороться за первенство. Из турнира в турнир он страдает об обилия ничьих – по-видимому, в середине турнира у него пропадает боевое настроение. С этим своим недостатком Макогонов не справился и по сие время; после 9-го тура последовала серия из шести ничьих! После такого «ничейного нашествия» Макогонов уже не был «соискателем» звания чемпиона.

Тем временем выздоровел Котов и стал выигрывать партию за партией. Все же я лично не рассматривал его как претендента на первенство, так как партий у него было сыграно меньше, чем у других, а финиш ему предстоял на редкость тяжелый: Романовский, Рабинович, Бондаревский, Белавенец, Рагозин, Дубинин и Ботвинник. Здесь его победное шествие не могло не приостановиться…

Котов: «По регламенту участник может пропустить по болезни только три утра, после этого, если он не в состоянии играть, он исключается из турнира. Мне предлагают выбор: но принять решение не так-то легко: с одной стороны, я беспокоился о своем здоровье, с другой, отказ от участия в турнире означал крах всего того, к чему я стремился, к чему весь последний год готовился. К тому же еще такой старт: три очка из трех!
После долгого раздумья я решаю продолжать турнир. Правда, этот выбор дорого мне обошелся впоследствии: сразу же после турнира я около двух месяцев пролежал в постели с тяжелой формой осложнения на суставы».

Нельзя не упомянуть еще об одном участнике, на миг попавшем в группу лидеров: это Чеховер, который после 12-го тура имел 8,5 очка, лишь на пол-очка меньше, чем у Ботвинника. Правда, в действительности это было не совсем так, ибо многие партии Чеховера были в этот момент незаконченными, но реальные шансы на первое место он, безусловно, имел. Увы, проигрыши Белавенцу (в ничейной позиции Чеховер упорно играл на выигрыш) и Рагозину сразу отбросили его назад.

Итак, из моих «соперников» остался один Котов.

Мои предположения относительно тех трудностей, которые ждут Котова на финише, сначала полностью оправдались: он подряд сделал четыре ничьи, и я оторвался от него на целое очко. Но в 15-м туре Рагозин проиграл Котову. Для меня лично это было полной неожиданностью – в победе Рагозина, который против лидеров всегда играет с особым подъемом, я почти не сомневался… Я против Макогонова в том же туре добился лишь ничьей, и дистанция между лидерами стала минимальной.

И в предпоследнем туре я не сумел реализовать преимущество, достигнутое против Чеховера. Котов, правда, также отложил свою партию с Дубининым в ничейной позиции, но в ладейном конце он имел лишнюю пешку, а следовательно, известные практические шансы на выигрыш.

Котов: «Я хорошо знал Дубинина. Вместе с ним мы начинали шахматную карьеру, вместе продвигались по ступеням квалификационной лестницы. Ростом более 190 сантиметров и весом в 116 килограммов, он ходил обычно по сцене с опаской, как бы боясь ненароком придавить кого-нибудь из шахматистов, особенно тех, кто, вроде меня или Белавенца, был маленького роста.
Я подметил у Дубинина одну интересную черту, на первый взгляд кажущуюся парадоксальной: несмотря на свою гигантскую физическую силу, горьковский мастер значительно раньше, чем остальные участники, выдыхается в конце турнира. И я решил использовать именно эту его усталость. Спорт есть спорт!..
При доигрывании я долгое время маневрировал, не предпринимая решительных действий. И только тогда, когда мой противник изрядно устал, я неожиданно для него провел важный прорыв. Защита была недостаточно четкой, и мне удалось одержать победу».

Итак, Котов догнал меня к последнему туру! А в нем, согласно брошенному перед турниром жребию, он должен был играть со мной белыми. Два лидера, имеющие равное число очков, должны встретиться в последнем туре – весьма редкая ситуация. Спортивное напряжение достигло апогея: ленинградцы, с прохладцей посещавшие турнир, вдруг устремились в турнирные залы, которые могли вместить лишь 400 человек…

Котов: «Когда я готовился к встрече с Ботвинником, некоторые мои друзья советовали избежать острых продолжений и избрать спокойное начало, вроде новоиндийской защиты.
- Что он сможет сделать в этом дебюте, играя черными? – говорили они. – Только ничью, а тебе больше ничего и не надо. Разделишь первое место, будет колоссальный успех.
Я долго раздумывал над этими предложениями и все же решил отклонить их: «Ну что ж, проиграю, так проиграю! Во всяком случае, сыграем интересную партию». И я решил играть как можно острее.
Однако встреча с Ботвинником сложилась для меня крайне неудачно. Он отошел от тех продолжений, к которым готовился я, и избрал малознакомый вариант защиты Нимцовича».

Ранее я не предполагал, что мне придется играть с Котовым на выигрыш; к последнему туру я рассчитывал иметь перевес в целое очко, и мне было бы совсем необязательно стремиться к выигрышу. После долгих колебаний мой выбор пал на защиту Нимцовича. Котов внимательно наблюдал за моей игрой в турнире. Он видел, как я разыгрывал защиту Нимцовича в партии с Макогоновым, и заметил, что при избранном мною порядке ходов может перевести игру в защиту Рагозина, до сих пор расценивавшуюся «теорией» к выгоде белых. На этом свои анализы Котов, вероятно, и закончил. Я же подготовку продолжил, просмотрел несколько партий, игранных защитой Рагозина, и пришел к выводу, что она дает черным равные шансы.

Так оно и вышло: игра перешла в защиту Рагозина, и мой противник явно начал чувствовать себя не совсем уверенно. Со стороны белых последовало два-три незаметных промаха – Котов, безусловно, не предвидел некоторых ответов черных, – и хотя в одном месте я сам не сыграл сильнейшим образом, но преимущества уже не выпустил и на 38-м ходу довел партию до победы.

ЛИДЕРЫ ПОД МИКРОСКОПОМ

Чем объяснить выдающийся результат Котова? Как это случилось, что малоизвестный мастер (Котов получил это звание лишь год назад, за успех в киевском полуфинале) не только берет второе место в чемпионате СССР, но и оказывается единственным из мастеров, оспаривающим на финише первое место?

Котов, безусловно, талантливый шахматист. Сила его – в расчете вариантов и хороших боевых качествах шахматиста-практика. Котов далеко и точно считает варианты; при этом он аккуратно проверяет короткие двухходовые варианты (как и сам Ботвинник!), почему его игра почти свободна от просмотров и грубых ошибок. Котова следует признать разносторонним шахматистом: он с одинаковым искусством ведет все три стадии шахматной партии, с одинаковым умением разыгрывает самые разнохарактерные позиции; при этом мне лично все же кажется, что он несколько тяготеет к фигурной игре.

Котов: «Избавиться от недостатков мне помог счастливый случай. Не имея возможности творческого общения с московскими мастерами, я решил обратиться с возникавшими передо мной вопросами к П.А.Романовскому. Указания, которые я получил от него при краткой беседе, дали мне сильный толчок для дальнейшего совершенствования. Прежде всего я стал много анализировать прекрасные партии Чигорина. Отсутствие преклонения перед общими принципами, конкретный комбинационный расчет, богатая творческая фантазия, несравненное искусство в атаке – вот что характерно для партий Чигорина. А как раз это было особенно нужно мне» («Шахматы в СССР», август 1938).
И все же ключевую роль в успехе сыграла, думается, подготовка «по Ботвиннику»:
«В течение года, прошедшего с полуфиналов, я имел время детально изучить и просмотреть десятки партий своих будущих противников и вскрыть сильные и слабые стороны каждого из них. При этом я обращал самое серьезное внимание не только на техническую сторону их игры – я всеми силами стремился определить их характер, выяснить, какие позиции они любят и какие не умеют играть, старался познать их психологическую устойчивость, волевые качества» (из книги «Записки шахматиста», Москва, 1957).

Боевые качества Котова очень высоки. Не следует забывать, что в самом начале турнира он заболел и затем нес повышенную нагрузку, играя вне очереди пропущенные партии. Большое спокойствие, выдержка, хорошее психологическое чутье – всё это обеспечило Котову его, поразительный для новичка, успех. Правда, ему несколько раз улыбнулось счастье, но замечено, что «везет» почему-то всегда именно тем шахматистам, которые играют трезво, спокойно, иначе говоря, тем, кто обладает хорошими боевыми качествами. Поэтому и «везение» вещь не случайная!

В результате турнира второму «лауреату» было присвоено звание гроссмейстера СССР – высокое почетное звание. Против этого вряд ли можно возразить, тем более что не существует или не существовало в тот момент, когда это звание присуждалось, положения о звании гроссмейстера СССР.

Я лично думаю, что гроссмейстер Котов оправдает доверие советских шахматистов – во всяком случае, его игра на XI чемпионате СССР заслуживает самой высокой похвалы.

Котов: «Своим спортивным результатом я должен быть удовлетворен. Творческим итогом своей игры я удовлетворен еще более. Я стремился к острым, сложным позициям, и мне удалось выиграть несколько партий в комбинационном стиле (с Лисицыным, Юдовичем), В ряде партий я добился успеха благодаря жертве пешки за инициативу. Между тем до этого турнира именно в острой игре я чувствовал себя недостаточно уверенным.
Основным недостатком своим считаю слабую подготовку в области дебютных построений и ограниченность дебютного репертуара. Из-за этого мне и пришлось в решающей партии с Ботвинником пойти на вариант защиты Нимцовича, в совершенстве изученный моим партнером. Кстати, хочу отметить, что течение турнирной борьбы придало этой партии слишком ответственный характер и отняло немало нервов и сил у обоих. В этом смысле куда «гуманнее» правило волейбола, где при счете 14:14 для победы требуется перевес не в одно, а в два очка. К сожалению, в турнире это правило никак не применишь. Но в общем, конечно, проиграть Ботвиннику не обидно» («64», 20 мая 1939).

Белавенец тоже добился выдающегося успеха. Это очень опытный, разносторонний мастер, один из сильнейших в СССР. У него много общего с Котовым: он тоже отлично рассчитывает варианты, а боевые качества Белавенца всем хорошо известны. По поводу его игры я хочу сказать следующее.

Некоторые шахматисты стремятся создавать цельные партии – на протяжении ряда ходов проникнутые одной идеей, единым планом; они тщательно взвешивают, продумывают каждый свой шаг, ибо одного неосторожного хода достаточно, чтобы испортить партию с точки зрения ее единства.

Шахматисты другого типа к этому стремлению совершенно равнодушны. Они меньше интересуются последовательным развитием своих стратегических идей и сосредоточивают внимание на расчете вариантов, мало заботясь о цельности партии; они легко меняют свои планы и не огорчаются, если эти планы не проходят: в любой момент они готовы составить новый план и как бы заново начать партию. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что Белавенец приближается к шахматистам второго типа: по крайней мере в XI чемпионате у него было мало цельных партий.

Я лично стремлюсь создавать цельные партии, и поэтому меня не может полностью удовлетворить манера игры Белавенца, но это, конечно, дело вкуса. А силы Белавенец достиг незаурядной, и успех его вполне заслужен.

Зубарев: «Отличительные свойства игры Белавенца – необычайно высокая, можно сказать гроссмейстерская, техника и искусство защиты, в частности умение четко рассчитать самые запутанные и сложные варианты. Полное почти отсутствие просмотров, несмотря на подчас жесткие цейтноты, довершает характеристику этого одаренного мастера» («64», 20 мая 1939).

Четвертое и пятое места поделили Макогонов и Чеховер. В успехе Макогонова никто не сомневался. Еще в 1927 году в V чемпионате СССР он поделил со мной пятый и шестой призы… Стиль его игры мне был ясен уже тогда: Макогонов стремится к глубокой игре, создает интересные по замыслу партии. Сейчас он отшлифовал свой стиль, провел значительную дебютную работу, расширил свои взгляды, но, вероятно, все-таки недостаточно. Его дебютный репертуар всё еще слишком узок (например, на 1.е4 он почти всегда играет защиту Каро-Канн), из-за чего во многих позициях он еще чувствует себя неуверенно. Может быть, этим можно объяснить любовь Макогонова к ничьим – на весь турнир у него не хватает творческой подготовки.

Зубарев: «Бакинский мастер Макогонов вновь подтвердил свою репутацию одного из сильнейших советских шахматистов. Он один из наиболее «стабильных» участников всех последних соревнований, в которых он регулярно занимает 4-6-е места. Нам кажется, однако, что Макогонов по своим способностям вправе претендовать и на более высокие успехи. Ему надо лишь преодолеть излишнее ослабление боевого напряжения, которое имеет место у него в определенные моменты почти каждого турнира» (о том же, помните, пишет и Ботвинник).

Результат Чеховера для всех был полной неожиданностью. Кто думал, что Чеховер сыграет лучше всех ленинградцев (если не считать автора этих строк)? А между тем так и случилось; более того, в один момент Чеховер был даже в лидирующей группе.

Талант Чеховера давно пользовался всеобщими симпатиями, особенно среди зрителей. Интересные комбинации, неожиданные маневры, хитроумные ловушки – вот стихия, в которой Чеховер чувствует себя превосходно. Однако один лишь яркий талант тактика не мог принести Чеховеру спортивных лавров; слишком много было у него недостатков.

Вячеслав Рагозин и Виталий Чеховер

На примере Чеховера мы видим, какую пользу некоторым мастерам может принести систематическая работа в области шахматного искусства. Чеховер радикально перестроил свою жизнь; он оставил свою специальность техника и с большим воодушевлением занялся шахматами. Прежде всего он набросился на этюды и настолько овладел этой областью, что скоро сам стал создавать в ней интереснейшие произведения. Работая над этюдами, он параллельно анализировал очень много позиций в области эндшпиля, и это принесло ему громадную пользу. Чеховер теперь хорошо знает концы игр, и его ценность как мастера сразу повысилась. Затем он вообще стал серьезнее относиться к своим турнирным обязанностям, начал играть осторожнее…

К моему искреннему сожалению, у нас до сих пор распространено мнение, что шахматный мастер не может посвящать свою жизнь исключительно шахматному искусству, а непременно должен иметь другую «основную» специальность. Думаю, что такое мнение перешло к нам по печальному наследству от старой России, когда даже карты ставили выше шахмат. Правда, я, например, не собираюсь бросать свою другую специальность – электротехнику: это мое личное дело. Но возьмем случай, когда какой-нибудь мастер понял, что может добиться больших успехов в области шахмат, если посвятить себя им всецело. Почему такой мастер не может избрать шахматы своей профессией? Мне кажется, не только может, но и должен, ибо это общественно-полезная профессия. В нашей стране множество граждан играют в шахматы, они имеют свои запросы, они требуют шахматных книг, журналов, газет, интересных соревнований, боевых партий, лекций и сеансов одновременной игры. Эти культурные потребности трудящихся, находящиеся в прямой связи с общим ростом культуры в СССР, должны быть удовлетворены, и значит, страна нуждается в мастерах-профессионалах. Думаю, что тем, кто считает недопустимым, чтобы жизнь посвящалась шахматной игре, пора переменить свой взгляд на этот вопрос. Шахматы ничем не хуже скрипки, а скрипачей-профессионалов у нас много. (Спустя годы Ботвинник поведал, что за эту фразу на него «несколько лет дулся» Давид Ойстрах, с которым он дружил.)

Чеховер, как и многие другие наши мастера, избрал шахматы своей профессией и уже добился заметных успехов; вероятно, без этого такие успехи были бы невозможны.

ЖЕТОН В НАГРАДУ

На шестом месте оказался Бондаревский. Его шахматный талант вне всякого сомнения, и, приобретая опыт (он только третий год играет в крупных состязаниях), Бондаревский постепенно повышает свои достижения. Он всегда стремится к активной игре и разбирается в самых разнообразных позициях; в защите он заметно слабее, в эндшпиле же добился некоторых успехов. Его слабости мне не удалось точно подметить – вероятно, он во время партии переоценивает свои возможности и неправильно расходует силы на протяжении турнира. Бондаревскому всё еще не хватает турнирного опыта, но несомненно, что он один из способнейших наших мастеров.

Георгий Лисицын

Седьмое место Лисицына не принесло ему никаких новых лавров. По стилю и по спортивному облику он во многом похож на Белавенца, но последний явно обогнал его в овладении шахматной культурой. Лисицын сделал известные успехи в теории дебютов и вообще несколько повысил свою технику, но он мог сделать много больше. Его шахматные познания носят недостаточно глубокий характер, что можно легко заметить, просматривая его книгу, посвященную X чемпионату СССР (камешек в огород редактора книги Левенфиша?). Единственный дебют, например, который он хорошо знает, – это дебют Рети; правда, за последнее время он расширяет дебютный репертуар, но пока его успехи незначительны.

Для Дубинина же дележ восьмого жетона является незаурядным успехом. Основная его сила – хорошее позиционное чутье, с помощью которого он против многих добивался позиционно выигранных партий, часто заканчивавшихся… вничью. Несмотря на могучее телосложение, он утомляется так же быстро, как и простые смертные. Дубинин недолюбливает неясные, сложные позиции, где не обойтись без утомительных расчетов вариантов; простая игра – это его стихия. К концу состязания он совсем выбился из сил и проиграл обе последние партии.

Но в 5-м туре, когда силушек было еще вдосталь, Дубинин чуть не взял измором Белавенца.
Рагозин и Абрамов: «Дубинин в поисках шансов 46 ходов испытывал терпение противника, зрителей и несчастных бессловесных деревяшек. Мытарства ни в чем не повинных фигур достойны пера Савелия Тартаковера: скучающий король, переминающийся с ноги на ногу (b3-a3-b2-a3-b2), ферзь – дама, отправившаяся в магазины за покупками (g3-h3-g3-h2-g3-h2) и стремительно возвратившаяся домой (g2-d2-c1), ладья – тяжелая артиллерия в мирное время (h1-g1-f1-g1), слон № 1 – караульный офицер (d1-c2-d1-c2) и слон № 2 – молодой повеса, превращенный за грехи сатаной в маятник (g5-e3-g5-d2-g5-e3-g5-e3-g5). Всё это выглядело бы очень забавным, если бы не было сопряжено с никчемным времяпрепровождением и не означало бы неэтичного отношения к партнеру» («64», 24 августа 1939).

Левенфиш был просто неузнаваем и слишком часто портил интересный замысел грубой ошибкой. После семи туров он имел только два очка и потерял всякие шансы на первое место. Его физическое состояние было совершенно неудовлетворительным (он очень страдал во время турнира от головных болей), и, хотя врачи разрешили ему закончить турнир, он не мог играть в полную силу. Несмотря на это, Левенфиш в остальных турах набрал 6,5 очка – при его самочувствии, несомненно, блестящее достижение.

Зубарев: «Неуспех Левенфиша должен быть отнесен прежде всего за счет слабой подготовки к турниру. Ему, как и остальным двум представителям старшего поколения – заслуженному мастеру Романовскому и мастеру Рабиновичу, – всё труднее отбивать натиск молодежи, и поэтому столь легкомысленное отношение к подготовке является труднообъяснимым и совершенно непростительным…
Напрашивается вывод: утрата Ленинградом своей шахматной гегемонии. Настоящий турнир является первым за всю советскую шахматную историю, в котором старое поколение мастеров понесло столь жестокое поражение».

«Штурм вышел уже из стадии дебюта и перешел в миттельшпиль. Комендант крепости попал в тяжелое положение. Погребысский в первом же туре нанес ему чувствительный удар своим модернизированным оружием, на которое киевлянин недаром возлагал свои надежды. Снаряд, пущенный меткой рукой Макогонова, попал Левенфишу в грудь и покачнул его турнирное положение. Неосторожно подъехавший слишком близко к пушке Макогонова Чеховер получил контузию. Толушу также удалось нащупать ахиллесову пяту коменданта. На помощь тяжело раненному Левенфишу спешит главный судья Зубарев с походной аптечкой (кстати, Зубарев во время недавней болезни Котова значительно обогатил свои медицинские познания). Дубинин неосторожно задел своим шомполом бомбовоз Рабиновича, бреющим полетом проносившийся над полем битвы, и вынудил маститого ленинградца продемонстрировать одну из фигур высшего пилотажа. Юдовичу, по-видимому, не удастся удержать свою шаткую позицию на слоне Лилиенталя. Атака нарастает… Ворота крепости трещат. Близок эндшпиль…» (спецвыпуск «64» № 5).

Неудача Рагозина для меня лично была полной неожиданностью. В игре этого интересного и глубокого мастера нелегко усмотреть недостатки; он сознательно стремится к сложным и трудным позициям, которые обычно разыгрывает превосходно. В этом турнире он был не в форме, но не пожелал отказаться от своей обычной тактики. А играть эти трудные «рагозинские» позиции он, при отсутствии формы, не был в состоянии, и результат мог быть только неудачным. Однако в его дальнейших успехах я по-прежнему не сомневаюсь.

БЕЗ ЖЕТОНА, НО С ЯРЛЫКОМ

Панов, мне кажется, стоит на неправильных творческих позициях. В большинстве партий он проводит один психологический план: создать осложнения, в которых противник должен запутаться, а умение Панова разыгрывать сложные позиции – сказаться. С такой тактикой далеко не уедешь, ибо для достижения успеха надо стремиться к разносторонней игре.

Блюменфельд: «Нет уверенности, что в отношении ряда мастеров суждения Ботвинника основаны на объективном анализе материала (партий), а не на случайных впечатлениях и под влиянием турнирной таблицы. В частности, если бы Панов действительно стоял «на неправильных творческих позициях», то он не мог бы добиваться выдающихся успехов в других ответственных состязаниях. Очевидно, причина значительных колебаний его успехов – другая» («64», 9 июля 1940).

И.Рабиновича все ожидали видеть в числе завоевавших жетон. Это опытнейший и высокоталантливый мастер, стремящийся к продуманной игре. В его результате основную роль всегда играло настроение – он очень впечатлительный шахматист. Поэтому в его карьере можно наблюдать и большие достижения, и такие же неудачи. К последним должен быть отнесен и результат Рабиновича в данном чемпионате.

Илья Рабинович

Кан также сыграл ниже своих способностей. В этом турнире я, впрочем, обнаружил в его игре уязвимое место – он допускает позиционные промахи: его партия со мной очень характерна в этом отношении. Без сомнения, как тактик он сильнее, нежели как стратег. А ведь до сих пор мы все считали его «позиционным» шахматистом – ярлык, приклеенный Кану шахматными «знатоками» примерно с 1931 года. По-видимому, решающую роль в создании такого мнения сыграло пристрастие Кана к ферзевому гамбиту и его равнодушие к атаке на короля противника, о чем мечтают все шахматисты, мнящие себя «комбинационными». Тем не менее я лично вижу слабость Кана в недостаточной позиционной технике, а также в недостаточных дебютных познаниях, а его силу – в тактическом умении.

Результат Юдовича представляется мне нормальным. Конечно, он не был подготовлен к турниру, так как был включен в последний момент, но также не подлежит сомнению, что он застыл в своем шахматном развитии. Его игра кажется поверхностной, а способности у этого мастера, несомненно, есть. Во время чемпионата я лишь иногда узнавал прежнего Юдовича, с воодушевлением боровшегося за победу; вообще же он как-то безразлично относится к исходу своих партий.

Игра Погребысского, пожалуй, еще не вполне созрела для такого серьезного состязания. Он склонен к ошибкам в дебюте и совершенно не умеет распоряжаться временем. Чувствуется, что у него недостает практики, и повинна в этом Всесоюзная шахсекция, которая мало заботится о соревнованиях для периферийных мастеров.

Такую же незрелость проявил Толуш. Нельзя объяснить ее недостатком практики: ее у Толуша достаточно, но заслуживает осуждения сама манера его игры. Он любит осложнения не меньше, чем Панов, но при этом еще стиль игры у Толуша напоминает стиль мастеров начала прошлого столетия, когда, например, еще не были известны принципы разыгрывания дебютов. Постановка Толушем дебюта в партии с Котовым может вызвать только улыбку (1.e4 c6 2.Nf3 d5 3.e5 Bf5 4.Nd4?! Bg6 5.e6 Qb6 6.Qg4 c5! 7.exf7+ Kxf7, и у черных отличная позиция).

Близко к Толушу по стилю примыкает Чистяков. Его принцип – любой ценой атаковать короля противника. Примитивная тактика в наше время!

Чистяков: «Действительно, я люблю комбинации, связанные с атакой на короля, но одним этим способом не удалось бы успешно пройти за шесть лет, с 1933 года, от участника турниров второй категории до чемпионата СССР. «Любой ценой» я никогда не стремился добиваться атаки, если же соперники позволяли, то тогда дело, конечно, облегчалось…
Первые 10 туров мои дела шли неплохо. Я имел 4,5 очка, а мой сосед по номеру П.Дубинин – 5. Компаньон был громоздкий, громогласный и занимал основное пространство одинарного номера. Он хитро провел психологическую обработку меня, не раз повторяя, что, как и в прошлом году в Киеве, он мне наверняка проиграет. По молодости лет я имел слабость «клюнуть» на такие речи и решил сбить его с теоретических путей. Получилась в итоге моя самая слабая партия в чемпионате, а в таблице ноль…» (из неопубликованных воспоминаний).
Это обидное поражение надломило 22-летнего мастера. В оставшихся шести партиях он набрал лишь пол-очка!
Блюменфельд: «Даже в этом турнире, где Чистяков был в особенно плохой форме, игра его в ряде партий (с Макогоновым, Рагозиным, Белавенцом, Юдовичем) была содержательна. Ботвинник – крупнейший авторитет среди советских мастеров – обязан был дать этому самому молодому участнику конкретные указания, которые помогли бы Чистякову изжить свои недостатки (в первую очередь – спортивного характера) и добиться успехов, которых он заслуживает по своему таланту».

Особо надо остановиться на неудаче Романовского. Совершенно неудовлетворительное здоровье этого заслуженного мастера, популярного среди самых широких слоев шахматистов, вынудило его в конце турнира выйти из игры (после 15-го тура). Можно не сомневаться, что, когда он восстановит свое здоровье, былые успехи вернутся к нему».

«ДОГНАТЬ БОТВИННИКА!»

Менторский тон статьи «Очередная задача советских мастеров» был продиктован, видимо, неприятным осадком, оставшимся у Ботвинника от беседы с новым завотделом шахмат В.Снегиревым. «Как вы отнесетесь к тому, что будет провозглашен лозунг: «Догнать Ботвинника!"? Реакция Ботвинника, буквально накануне договорившегося с Алехиным о матче, была жесткой: «Это что-то новое. До сих пор я считал, что должен завоевать первенство мира для Советского Союза; теперь, оказывается, 27-летний гроссмейстер должен играть не сильнее своих товарищей!» Вот он и решил в статье о чемпионате продемонстрировать всем истинный уровень этих «товарищей"…

Кстати, Михаил Моисеевич так часто повторяет, что хотел завоевать шахматную корону для Советского Союза, что впору подумать, будто ему самому эта корона была «по барабану». Как бы не так! Он был очень честолюбивым человеком, и такая позиция просто облегчала достижение цели. Помните, он говорил на склоне лет: «В жизни мне повезло. Как правило, мои интересы совпадали с интересами общественными"?

Ботвинник: «Являются ли ведущие советские мастера полноправными гроссмейстерами? Насколько я знаю, некоторые мастера дают на этот вопрос утвердительный ответ. К великому сожалению, я не могу полностью согласиться с ними…

В чем заключаются достоинства советских мастеров?

Наши ведущие мастера хорошо изучили и хорошо понимают дебюты. Из девяти партий, проведенных мною белыми, мне удалось выиграть только три (!). Это могло произойти только потому, что мои противники хорошо разыгрывали дебют. Раньше, в 1933 году, ряд моих партий был решен еще в дебюте: в настоящем турнире этого не случилось ни разу. Наши мастера всегда были мастерами атаки: если уж попадешь под их атаку, то вряд ли сумеешь «унести ноги». Здесь они не уступают гроссмейстерам.

Но раньше наши мастера слабо защищались и не любили защищаться. В этом же турнире я во многих партиях, добившись перевеса, все же был вынужден удовлетвориться ничьей. Мои противники спасались упорной защитой.

Безусловно, кое в чем наши шахматисты даже превосходят некоторых гроссмейстеров: наши мастера играют активнее, смелее, иногда их партии более содержательны.

В чем же они уступают гроссмейстерам?

Конечно, я буду отвечать на этот вопрос только на основании личных впечатлений, может быть, ошибочных. Возьмем мои партии с такими участниками как Белавенец, Кан, Лисицын, Макогонов, И.Рабинович. Я мог бы увеличить число примеров, но сознательно избрал шахматистов, имеющих репутацию «позиционных». (Соль показа – в сентенциях: «По-видимому, у Белавенца еще не всё благополучно с техникой позиционной игры», «Кан допустил позиционные промахи», «Значит, и Макогонов не такой уж специалист по позиционной игре…») Это не случайные примеры: их число легко может быть удвоено. Вывод напрашивается сам собой: у наших мастеров, как правило, хромает техника позиционной игры.

Блюменфельд: «Совершенно неубедительны соображения автора об основном недостатке в игре ведущих советских мастеров. Все эти мастера – достаточно ярко выраженные индивидуальности, чтобы поставить под сомнение самую возможность такого общего подхода. Поражает своей неубедительностью метод иллюстрации автором своей мысли о недостаточном овладении мастерами техникой позиционной игры: автор приводит пять позиций из игранных им в этом турнире партий, в которых у него было позиционное превосходство. Без труда можно подобрать любое количество примеров, где чемпион мира и главные кандидаты на звание чемпиона мира, включая и самого Ботвинника, имели худшую позицию».

Этот недостаток вполне понятен: в нашей шахматной печати слишком «шумели» о творческом превосходстве советских мастеров над некоторыми иностранными гроссмейстерами. Наши мастера действительно играют смелее и активнее, стиль их игры более привлекателен, но при этом кое-кто забыл, что мастера СССР должны научиться побеждать иностранцев, а для этого в первую очередь надо перенять у них всё наиболее ценное…

Какой же практический совет можно дать этим мастерам? Никакого! Каждый мастер, каждый высококвалифицированный шахматист сам должен дать себе свой индивидуальный совет – шахматы сугубо самостоятельное искусство. Но мне кажется, что если бы в СССР был издан сборник лучших партий Флора, это принесло бы нашим квалифицированным кадрам большую пользу, и задача овладения позиционной техникой была бы для них значительно облегчена.

АВТОПОРТРЕТ

В XI чемпионате я ставил перед собой главным образом спортивные задачи. Например, я сейчас стараюсь играть спокойно, не давая воли своим нервам, а этого не так просто добиться! Спокойствие – далеко не декоративная вещь; у меня лично голова работает хорошо лишь тогда, когда я спокоен… Далее, я стремился по возможности избавиться от цейтнотов. Вообще говоря, полностью избавиться от них невозможно, и это было бы даже невыгодно. Во время партии бывают моменты, когда следует тщательно изучить позицию; приходится расходовать лишние 20-30 минут, и следующие ходы до контроля делать уже быстрее. Это «нормальный» цейтнот, от него я и не собираюсь отказываться. Но часто бывает, что шахматист за доской напрасно тратит драгоценное время – рассчитывает варианты, заранее непригодные, или никак не может отказаться от соблазнительного, но невыгодного продолжения. Я приучал себя к экономному расходованию времени, и эту проблему разрешил удовлетворительно, иногда даже сознательно снижая качество своей игры. Другого пути не было – как иначе приучить себя беречь минуты?

«Цейтнот – бич шахмат. Сколько прекрасных произведений шахискусства погибло под ударами этого самого бича! Сколько широких возможностей открывается перед неудачниками для ссылок на этот самый цейтнот – причину всех плохих ходов. С цейтнотом не ведут широкой, организованной борьбы. Настоящим проектом мы направляем луч науки и техники на этот узкий участок. Механические "встряхиватели", душ, лейка, светосигнализация и хрип радио должны повлиять на самых заядлых цейтнотчиков. Хотя не ручаемся: многие сомневаются, говорят – скоро привыкнут. Предлагаем добавить морскую сирену, брандспойт, автоматические иглы, денежный штраф и небольшое зенитное орудие до ста выстрелов в минуту… Посылаем наш проект под девизом: "Цейтнот не позор, а несчастье". Премии не надо, да и не дадут. Ленинградские корреспонденты В.Гальб, Н.Полевой».

Третья задача, которую я старался разрешить, заключалась в сохранении сил на всю длинную дистанцию турнира. Раньше, как правило, почти во всех длинных турнирах я вначале быстро набирал очки, тратил много сил, а затем на финише еле-еле «держался в седле». На промежутке от 12-го до 15-го туров я почти всегда проигрывал партии… В этом чемпионате мне удалось добиться равномерного расходования энергии, и к финишу я сохранил силы; правда, для этого пришлось сделать много ничьих, но зато я за весь турнир не проиграл ни одной партии (в «64» по горячим следам Ботвинник это объяснил «осторожной, иногда даже чересчур осторожной игрой»).

Своим турнирным режимом я не совсем доволен. После завтрака я гулял (1 час), затем готовился к партии (минут 25-30), после этого отдыхал от шахмат. В 3 ч. 30 мин. – обед, и затем около часа я лежал. Лежать перед партией очень полезно; после этого чувствуешь себя бодрым, а главное, не отвлекаешься мыслями о посторонних делах. После отдыха я пешком шел на тур… Игра кончалась в 10 ч. 30 мин. вечера, ужинал я в 11 часов и в 12 ложился спать. Вот этого последнего я в начале турнира не выполнял аккуратно, перед сном анализировал партии и портил себе сон. Таким образом, я засыпал не ранее 3 часов ночи, и, как следствие, сон полностью не восстанавливал моих сил.

Теперь во время состязаний я никогда больше не стану заниматься шахматами перед сном – ошибка не повторится…

Результатом своим я вполне доволен, но в своей игре заметил существенный недостаток: в этом турнире у меня хромала техника реализации преимущества. Однако другая сторона моего творчества явилась для меня приятной неожиданностью: я наконец научился играть черными. В восьми «черных» партиях я набрал 6,5 очка, а мог бы без труда набрать еще больше. Из этого обстоятельства можно сделать довольно интересный вывод.

Почти во всех отзывах о моей игре мне приходилось читать о «дебютной эрудиции», с помощью которой я побеждал своих противников. Я и раньше полагал, что эти «отзывы» малоосновательны, и относился к ним иронически. Это верно, что обычно ряд партий я выигрывал еще в дебюте, но ведь каждый шахматист стремится решить партию побыстрее! Этот же чемпионат полностью обезоружил моих «критиков»: играя черными, такого результата нельзя добиться «дебютной эрудицией», ибо, какова бы ни была эта эрудиция, черными во всех партиях перевеса в дебюте не получишь. Значит, я переигрывал своих противников в дальнейшей борьбе – мои дебютные познания здесь были ни при чем, и нашим шахматным журналистам придется подыскать другое объяснение моим успехам» (из сборника «Одиннадцатое всесоюзное шахматное первенство», Москва-Ленинград, 1939).

P.S. СЕКРЕТНЫЙ ПАКТ С АЛЕХИНЫМ

Ночь накануне партии с Котовым была для Ботвинника, наверное, одной из самых тяжелых в жизни. На кону стояло не просто звание чемпиона СССР – судьба матча на первенство мира! С Алехиным он всё обговорил еще в Амстердаме, а сразу по прибытии в Москву написал письмо председателю Совнаркома. В ответ телеграмма: «Если решите вызвать шахматиста Алехина на матч, желаем вам полного успеха. Остальное нетрудно обеспечить. Молотов». Через два месяца, после всех согласований, вызов Ботвинника был наконец отправлен Алехину. И вот в такой критический момент – чемпионат! Осечка на финише могла спутать все карты… Недаром Ботвинник пишет в мемуарах: «После шестилетнего перерыва я завоевываю звание советского чемпиона. Теперь, когда идут переговоры с Алехиным, это весьма важно».

Из прессы: «Блестящая победа гроссмейстера-орденоносца Михаила Ботвинника в XI чемпионате, его высокая техника, большая дебютная эрудиция, глубокое понимание позиции и исключительная одаренность – убедительно говорят о том, что в лице чемпиона СССР шахматный мир имеет бесспорного претендента на мировое первенство. Вопросом сегодняшнего дня должны стать подготовка и проведение матча между нашим чемпионом и чемпионом мира. Советский Союз, обладающий самой мощной, самой массовой шахматной организацией в мире, должен завоевать мировое шахматное первенство. И нет сомнений, что звание чемпиона мира по шахматам в самом недалеком будущем перейдет в руки шахматисту страны советов, ибо по классу своей игры Михаил Ботвинник не уступает ни одному из прославленных гроссмейстеров, в том числе и носящему титул чемпиона мира. Это единое мнение советских шахматистов, высказанное всеми участниками чемпионата, должна реализовать Всесоюзная шахматная секция» («Шахматы в СССР», июнь 1939).

Любопытный текст! По сути, это призыв к руководству советских шахмат устроить матч с Алехиным. Но ведь переговоры уже идут? Да, но в глубокой тайне, и Ботвинник, как известно, не хотел, чтобы шахматный мир узнал об этом. Когда Алехин после войны проговорился, Михаил Моисеевич был недоволен: «Меня несколько коробило, что Алехин не выполнил договоренности и раскрыл наши секретные переговоры».

Какова же подоплека журнальной публикации? Вероятно, советская сторона готовила почву для переговоров с Алехиным. План был прост: сначала тайком с ним договориться, а уже потом бросить официальный вызов, чтобы избежать упреков в закулисной сделке. Думается, такой расклад устраивал и Алехина, и Ботвинника.

Заодно, возможно, хотели подогнать Алехина, который тянул с ответом. Чемпион мира принял вызов только в июле, Ботвинник успел написать ответное письмо, но… Видно, не судьба была им сыграть матч: в Европе началась война, и все усилия пошли прахом.

МЕНЬШЕ, ДА НЕ ЛУЧШЕ

Двойственное ощущение вызывает сборник этого первенства. С одной стороны, налицо явный прогресс: выпуск осуществлен в небывало сжатые сроки (в том же году!), работа автора выше всяких похвал. С другой, комментированных партий всего 23 – так мало еще никогда не было! Ботвинник объясняет это тем, что «трудно одному мастеру (за короткий срок) написать примечания к 150-200 партиям», и добавляет: «Мне кажется, что такие сборники желательно издавать коллективно: работа будет выполнена и скорее, и глубже». Кто бы спорил, и можно только пожалеть, что сам автор пошел по другому пути. К семи партиям (своим) Ботвинник написал примечания сам, еще 16 доверил прокомментировать Рагозину. Остальные 127 партий – не только «песни без слов», но и без единой диаграммы, что делает эту часть книги практически непригодной для изучения! «Даже высококвалифицированный шахматист должен потратить много часов, чтобы понять чужую партию, не снабженную примечаниями, – справедливо указывает Б.Блюменфельд в рецензии на сборник («64», 9 июля 1940). – Для рядового же читателя партии без примечаний – это неудобоваримое сырье. В результате такого построения сборника значительная часть идейного содержания турнира пропадает для читателя. По нашему мнению, желательно было бы вовсе не давать партий сравнительно малоинтересных, но зато дать все позиции миттельшпиля и эндшпиля (разумеется, с примечаниями), представляющие интерес в идейном или методическом отношении. Масса читателей от такого построения сборника много выгадала бы, а узкий круг специалистов не пострадал бы, поскольку выходил бюллетень турнира с текстом всех партий». Что ж, сборник уже не переделаешь, а вот поискать в периодике что-нибудь интересное «в идейном или методическом отношении» очень даже можно. Ведь, по оценке Блюменфельда, «комментарии Рагозина в общем доброкачественны, но не более. В значительной части они не выделяются над комментариями журнального и даже газетного типа». Жертва любопытства Бондаревский: «Большое впечатление на меня произвела партия Толуш – Ботвинник. Следует отметить, что уже на старте борьба приняла весьма ожесточенный характер». ТОЛУШ - БОТВИННИК Защита Грюнфельда D82 1.d4 Nf6 2.c4 g6 3.Nc3 d5 4.Bf4 Bg7 5.e3 0-0 6.Rc1. По стопам партии Капабланка –Решевский (АВРО-турнир 1938), в которой черные добились хорошей игры путем 6...c5 7.dxc5 Qa5 8.cxd5 Rd8 9.Qa4 Qxa4 10.Nxa4 Nxd5 и т.д. На что же рассчитывает Толуш? 6...c5 7.dxc5. 7...Qa5. В 8-й партии матча с Рагозиным (1940) Ботвинник усилил игру черных ходом 7...Be6!, чем радикально подорвал популярность хода 6.Rc1. 8.cxd5 Rd8 9.Qd2?! «Это и есть “усиление” Толуша, – поясняет Ботвинник в своем сборнике «Одиннадцатое всесоюзное шахматное первенство» (1939). – Однако при домашнем анализе Толуш видел далеко не все тонкости. Теперь белые получают худшую партию». Михаил Моисеевич опасался за доской 9.Bc4!, и недаром: именно этот ход вытеснил из практики продолжение 7...Qa5. 9...Nxd5 10.Bc7 Qxc7 11.Nxd5. 11...Rxd5! «Этой хитрой жертвы Толуш не предвидел. Он рассчитывал только на 11...Qd7 12.Rd1 e6 13.Nc7! или 12...Nc6 13.Qc2!, и в обоих случаях белые должны выиграть» (Ботвинник). Во втором варианте есть реплика 13...Nd4!, и после 14.exd4 Qxd5 15.Nf3 Bf5 инициатива на стороне черных. 12.Qxd5 Be6. Не соблазняясь выгрышем пешки b2, черные стремятся как можно скорее закончить развитие: они без качества, и главный их козырь – замороженный королевский фланг белых. 13.Qd2 Nc6 14.Rd1. Компьютер (вслед за Ботвинником) рекомендует 14.Rc3! с идеей 14...Rd8 15.Rd3. Теперь в случае прямолинейного 14...Bxc3?! 15.Qxc3 Bxa2 16.Nf3 белые без помех заканчивали развитие, но Ботвинник собирался играть 14...Nb4 15.Nf3 Rd8 16.Nd4 Bxa2, и «положение белых остается весьма затруднительным». Они могут, правда, заварить кашу в стиле Толуша – 17.Bc4!? e5 18.Ra3, но оценить издали, что вариант 18...exd4 19.Qxb4 dxe3! 20.Rxe3 Bxc4 21.Qxc4 Qa5+ 22.Ke2 Rd2+ 23.Kf3 более-менее приемлем, под силу только машине! 14...Rd8 15.Qc1 Qa5+ 16.Rd2 Rd5! 17.Ne2. Лучший шанс. Совсем плохо 17.a3 Rxc5 18.Qb1 Bf5 19.Bd3 Bxb2! или 17.Nf3 Rxc5 18.Qb1 Bxa2. 17...Rxc5 18.Nc3 Bxc3. «Менее ясно было 18...Rxc3 19.bxc3 Bxc3 20.Bd3 Bxa2, и у черных только две пешки за качество» (Ботвинник). Но взятие на с3 эффективнее после 18...Bf5!, препятствуя выходу слона на d3 и беря на прицел поле с2. Например: 19.Be2 Bxc3 20.bxc3 Rxc3 21.Qd1 Bc2 22.Qa1 Rb3! (с угрозой Rb1+) 23.0-0 Qxd2 24.axb3 Qxe2 или 19.Rd1 Bxc3 20.bxc3 Rxc3 21.Qd2 Qa3! 22.Be2 Rc2 23.Qd5 Be6 и Qxa2 с выигрышем. 19.bxc3 Rxc3 20.Qb2 Ra3 21.Qb5!? Косвенная защита пешки, ибо после размена ферзей (21...Rxa2?! 22.Qxa5 Rxa5) шансы на выигрыш становились проблематичными. 21...Qc3 22.Qb2 Qc5. «Угроза Rxa2 сохранилась, а после 23.Qxb7 Qc1+ 24.Ke2 Bc4+ 25.Kf3 Qxd2 26.Bxc4 Ne5+ 27.Kg3 Rxe3+! 28.f3 Nxc4 (красивая дуаль: 28...Qd6, и если 29.Kf2, то 29...Ng4+! с матом) 29.Qc8+ Kg7 30.Qxc4 Re2 белые могут со спокойной совестью сдаться» (Ботвинник). 23.Qb1 Bxa2 24.Rxa2 (24.Qb2 Be6 и Ra2) 24...Qa5+ 25.Rd2 Ra1 26.Bd3 Rxb1+ 27.Bxb1. 27...Ne5. Черные решают разменять легкие фигуры, и хотя, по мнению Ботвинника, «это кажется несколько рискованным», компьютер всецело одобряет его замысел. 28.Ke2 Qb5+ 29.Bd3 Nxd3 30.Rxd3 a5! Методически важное примечание Ботвинника: «Если бы белые успели развязать свои фигуры при пешках на а7 и b7, у них были бы шансы на ничью, ибо черный король отрезан от ферзевого фланга, а две ладьи задержали бы неприятельские пешки. Но так как ладья d3 и белый король расположены очень неудачно, черные успевают далеко продвинуть свою пехоту». 31.Rhd1 Qc4 32.Kf3 b5 33.Rd7 b4 34.Ra7 a4! 35.Rd8+ (35.Rxa4? Qc6+) 35.Rd8+ Kg7 36.Rda8 a3 37.g3 Qb5. Белые сдались. Кони-звери «Дубинин оказался плохим психологом. Почти никогда не играя 1.е4, он сделал этот ход против Ботвинника в надежде, что тот вновь изберет принципиальный, но ставящий перед черными трудные проблемы вариант французской защиты 3...Bb4. А Ботвинник, почти никогда не играющий 1...е5, как на зло, сделал сегодня этот ход. И пришлось Дубинину плавать в малознакомых ему, но бурных водах испанской партии...» («64»). ДУБИНИН - БОТВИННИК 24...Bg5! «Заставляя коня блокировать важное для других белых фигур поле g2», – поясняет Ботвинник в турнирном бюллетене. 25.Ng2 (25.Bxg5? hxg5 и Nxd4) 25...Bxe3 26.Qxe3. Вряд ли лучше было 26.Rxe3 Nxd4, а 26.fxe3? самоубийственно из-за 26...Ng5. 26...Re7 27.Qf4. Если 27.Rcd1, то 27...Ng5 28.Qc3 Rxe1+ 29.Rxe1 Nxd4! 27...Nxd4! 28.Qxc7. «Комично, что белые, уверенные в неизбежности варианта 28...Rxc7 29.Bxe4 dxe4 30.Rxe4 (и это, конечно, не столь уж хорошо для них), не видят основной угрозы» (Ботвинник). 28...Nf3+ 29.Kf1 Ned2#. Мат двумя конями в практической партии – редкая удача! В своей стихии «Весь турнир комсомолец Котов провел с большим подъемом и изобретательностью. Он дал наибольшее количество выигранных партий – 9 блестящих побед! Его выигрыши у Лисицына и Юдовича говорят о незаурядном комбинационном таланте молодого гроссмейстера» («Шахматы в СССР»). КОТОВ – ЛИСИЦЫН Комментирует А.Котов 16.Qc1! Защита от 16...bxc4 и вместе с тем подготовка к переброске ферзя на королевский фланг. Сейчас уже плохо 16...h6 ввиду 17.Bxh6 или 16...g6 из-за 17.Nf5! Во втором случае черные после 17...gxf5 18.Bxf6 не обязаны брать коня, а могут играть 18...f4! с идеей 19.dxe5 dxe5 20.Bg5 Re6 или 20...Bb3. 16...bxc4 17.Bxc4 exd4 18.Bxf6 Nxf6 19.Nf5! Создавая сразу три угрозы: 20.Qg5, 20.Nxd6 и 20.Nxg7. Защититься от всех черные не в состоянии. 19...Re5. Мой противник продумал 1 час 10 минут и нашел наилучшую возможность защиты. Сразу проигрывало: 1) 19...Nxe4 20.Rxe4! Rxe4 21.Qg5 g6 22.Qf6 с быстрым матом; 2) 19...Re6 20.cxd4 и затем уже 21.Bxe6, так как черные не могут играть 20...cxd4 ввиду 21.Qg5 Ne8 22.Nh6+ и 23.Qxa5. Вместо 20...cxd4? гасило атаку 20...d5!, например: 21.exd5 Rxe1 22.Rxe1 cxd4 или 21.e5 dxc4 22.exf6 Rxe1 23.Rxe1 cxd4, связывая ферзя защитой ладьи. Правильно поэтому 20.Qg5! Ne8 21.Bxe6 fxe6 22.Nh6+ Kf8 (22...Kh8 23.Qe7!) 23.Qf4+ Ke7 24.Ng8+ Kd8 25.cxd4, выигрывая; 3) 19...Rxe4 20.Qg5 Rg4 21.Nh6+ и Nxg4; 4) 19...Red8 20.Qg5 (неплохо и 20.Nxg7) 20...Ne8 21.Qe7; 5) 19...Qxc3 20.Qg5 Nh5 21.Rc1 и Qxh5. 20.Nxd6. Конечно, не 20.cxd4? Rxf5 21.exf5 d5 и с5-c4 с великолепной игрой за качество. 20...Qxc3 21.Qf4! d3 22.Re3. Сильнее, чем 22.Nxf7 Ree8 23.Nd6+ Kh8, и у черных сохраняется сильная угроза d3-d2. 22...Bc2 (22...Be8 23.Rxd3 Qb2 24.Bb3! и Nc4) 23.Nxf7 Ree8. Не замечая смертельного удара противника на 25-м ходу. Следовало пойти на 23...Qxc4 24.Nxe5 Qb5 25.Nxd3 Re8, хотя и тогда лишнее качество должно принести белым победу. 24.e5! «Котов в своей стихии! Не удовлетворяясь качеством, он находит форсированный разгром» (Рагозин). 24...Qd4 25.Qg5! Этот ход черные недооценили. Если сейчас 25...Nd5, то 26.Nh6+ и Nf5, а на 25...d2 следует 26.exf6 Qxf6 27.Rxe8+ и Qxd2. 25...Qxc4 26.Nh6+ Kf8 (не спасает и 26...Kh8 27.exf6 Rg8 28.Re7) 27.exf6 g6 28.Nf5! Qf7. Или 28...Kg8 29.f7+, выигрывая ферзя. 29.Nd6 Rxe3 30.Qh6+ Kg8 31.Nxf7 Kxf7 32.fxe3 Ke6 33.f7. Черные сдались. В этой партии мне удалось провести стратегию так называемой «молниеносной» атаки с переброской фигур с одного фланга на другой. Новинка напрокат Котов: «Как-то талантливый московский первокатегорник Владимир Симагин показал мне новое продолжение в сложнейшем варианте ферзевого гамбита, именуемом «венским». Продолжение выглядело столь необычно, что присутствовавшие при этом шахматисты отнеслись к нему с явным недоверием. Придя домой, я тщательно проанализировал новый вариант и убедился, что белые при сильнейших осложнениях получают многообещающую атаку. «Вот и хорошо, – решил я, – даже если эта атака и опровергается, то все равно за доской Юдовичу трудно будет найти лучший способ игры». Еще раз проверив варианты, я взял новинку Симагина на вооружение, попросив, конечно, у него сначала на это разрешения». Ферзевый гамбит D39 КОТОВ – ЮДОВИЧ Комментирует А.Котов 1.d4 d5 2.Nf3 Nf6 3.c4 e6 4.Bg5 Bb4+ 5.Nc3 dxc4 6.e4 c5 7.Bxc4 cxd4 8.Nxd4 Qa5. Предложенный в 1946 году Рагозиным ход 8...Qc7 был опровергнут в партии Авербах – Эстрин (Москва 1964): 9.Qb3! Bxc3+ 10.Qxc3 Nxe4 11.Nb5 Qc5 12.Qxg7 Rf8 13.Bh6 Qxf2+ 14.Kd1 Nd7 15.Re1! Nef6 16.Bxe6! Qxb2 17.Rc1 1-0. 9.Bxf6! Теория рекомендует 9.Bd2 Qc5 с равной игрой. Ход в партии – интересная новинка Симагина, ставящая под сомнение весь венский вариант. 9...Bxc3+. «Возможно, что этот ход следует признать ошибкой. Более привлекательным кажется 9...gxf6, воздерживаясь пока от упрощения позиции» (Рагозин). 10.bxc3 gxf6. По-видимому, лучший ответ. Проигрывало 10...Qxc3+ 11.Kf1! (соль замысла Симагина) 11...Qxc4+ 12.Kg1 ввиду страшной угрозы Rc1. Эффектный вариант получался после 12...0-0 13.Qg4 g6 14.Qf4 Nd7 15.e5 Nxf6 16.exf6 Kh8 17.Rc1! Qd5 18.Qh6 Rg8 19.Nf3 Qh5 20.Ng5!, и выигрывают. Действительно красиво (20...Qxh6 21.Nxf7 #!), если бы не одно «но»: выручает короля 17...Qb4! с идеей 18.Qh6 Rg8 19.Nf3 Qb2! (но не 17...Qxa2 18.Nf3!). Рагозин считал, что после 12...Nd7! 13.Rc1 «белым еще не так просто организовать атаку». И, видимо, был прав! Безнадежно как 13...Qxa2 14.Bxg7 Rg8 15.Nb5!, так и 13...Qb4 14.Bxg7 Rg8 15.Nxe6! fxe6 16.Qh5+. Но 13...Qa6! 14.Bxg7 Rg8 (всё еще по анализу Симагина!) требует от белых предельно точной игры. Например, в варианте 15.a4 (ход Эйве) 15...Qd6 16.Bh6 (Смыслов – Уэйд, Гавана 1965) легко можно подорваться на мине: 16...e5!? 17.Nb5 Qxh6 18.Nc7+ Ke7 19.Nxa8 Nf6!, создавая контругрозы (20.Nc7? Rxg2+!). Так что, вопреки мнению Котова, черным следовало предпочесть 10...Qxc3+ . 11.0-0 Nd7 12.Kh1 Nb6 13.Bb3 (13.Bb5+!? Рагозин) 13...Bd7 14.Qf3 Ke7. Теперь король застревает в центре. Не лучше и 14...Qe5 ввиду 15.Qe3 и f2-f4. Труднее всего белым было бы вести атаку при 14...Qg5! 15.Qe3 Rac8 16.Rac1 Nc4. Ненужная потеря времени. Следовало сразу сдваивать ладьи по линии «с». 17.Qe2 Nb6. Черные, очевидно, надеялись на повторение ходов. Отступать конем с хорошего поля с4 не следовало (17...Qc5 Рагозин). 18.Qd3 Rc5 19.f4 Rhc8 20.c4 Be8. Снова потеря темпа, после которой следует разгром. Единственный контршанс черных заключался в ходе 20...Qa6, отвлекая белых нападением на пешку с4. Здесь черные тоже гибли, хотя и не так живописно, как в партии: 21.e5! Nxc4 22.exf6+ Kxf6 23.Qxh7, и грозное на вид 23...Nd2 опровергается 24.f5! Nxf1 25.Rxc5 Rxc5 26.Qh8+ Kg5 27.Nf3+ Kxf5 28.Qh5+ Kf6 29.Qxc5 – конь на f1 тоже не жилец. 21.e5! Белые вскрывают линии для решающей атаки. 21...fxe5 (неблаговидную роль слона е8 высвечивает вариант 21...f5 22.Nxf5+ exf5 23.Qd6 #) 22.fxe5 Rxe5 23.Rcd1! Важный ход, благодаря которому черный король лишается возможности найти убежище на ферзевом фланге. 23...Qc5 24.Qg3 Re4. Угрожало неприятное 25.Qh4+. Теперь белые решают исход борьбы эффектной матовой комбинацией. «На 24...Rh5 белые также имели легкий выигрыш: 25.Nxe6! Kxe6 26.Rfe1+ Kf6 (или 26...Re5 27.Rxe5+ Qxe5 28.c5+!) 27.Rd6+ и т.д.» (Рагозин). 25.Rf5!! Жертвуя ладью, белые либо выигрывают ферзя, либо форсируют мат. 25...exf5. Если 25...Qc7, то 26.Qg5+ с быстрым выигрышем (25...Qd6 26.Rxf7+! и Nf5+). 26.Nxf5+ Kf6 (см. примечание к 21-му ходу черных) 27.Rd6+ Kxf5. После 27...Qxd6 28.Nxd6 у белых оставалось еще и лишнее качество. 28.Qf3+ Rf4 (или 28...Kg5 29.Qf6+ Kh5 30.Bd1+ Rg4 31.Qh6 #) 29.Qh5+ Ke4 30.Bc2+ Ke3 31.Rd3+. Черные сдались ввиду мата в 2 хода. Эта партия обошла мировую шахматную печать. Не было ни одного журнала, который бы не привел на своих страницах ее подробного анализа и всех вариантов оригинальнейшего изобретения Симагина. Трус не играет гамбит! «Очень напряженной и ценной в теоретическом отношении была партия Белавенец – Рагозин. Чемпион Москвы избрал одно из наиболее острых и малоизученных продолжений в ферзевом гамбите, связанное с выигрышем качества, но дающее черным грозную пешечную фалангу на ферзевом фланге...» («64»). Славянская защита D44 БЕЛАВЕНЕЦ – РАГОЗИН Комментирует С.Белавенец 1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 c6 4.Nf3 Nf6 5.Bg5 dxc4 6.e4 b5 7.e5 h6 8.Bh4 g5 9.Nxg5 Nd5. Обоюдоострый вариант. Более перспективный план за черных был найден позднее: 9...hxg5 10.Bxg5 Nbd7 11.exf6 (11.g3) 11...Bb7 – знаменитая система Ботвинника! А тогда в дебютном обзоре Михаил Моисеевич лишь отметил: «К более спокойной, но небезвыгодной для белых игре ведет 9...hxg5 ». По его словам, он уже «начал анализировать эту систему после партии Сабо – Эйве (Гастингс 1938/39)» и, понятное дело, не хотел раскрывать секреты. 10.Nxf7! Невыгодно робкое 10.Nf3 Qa5 11.Qd2 Bb4 12.Rc1 Nd7 с угрозой N7b6-a4. Ход в партии является единственным, при котором белые могут рассчитывать на преимущество. 10...Qxh4 11.Nxh8 Bb4 12.Qd2. Другой удобной защиты пункта с3 не видно. На 12.Rc1 очень неприятно 12...Qe4+ 13.Be2 Nf4 с угрозами Nd3+ и Nxg2+. «Материальный перевес белых еще ни о чем не говорит: оценить эту позицию можно только после кропотливого анализа» (Ботвинник). 12...c5 13.dxc5 Bb7. Этот ход не оправдал себя. Лучше всего 13...Nd7, сразу нацеливаясь на пешки е5 и с5. В этом случае не видно, как белые могут доказать свое преимущество. Вот один из возможных путей: 14.0-0-0 Nxe5 15.f4! (Белавенец смотрит только 15.Qd4) 15...Qxf4 16.Qxf4 Nxf4 17.Nxb5 или 17.g3. 14.Be2 Nd7 15.Ng6. Проще, чем 15.g3 Qh3 16.0-0-0 Nxc5, так как сразу вынуждает размен ферзей. 15...Qg5 16.Qxg5 hxg5 17.Rc1. Существенная потеря времени, после которой конь попадает в опасное положение. Следовало играть 17.0-0 Nxc3 18.bxc3 Bxc3 19.Rad1, и у черных не видно серьезных контршансов за недостающее качество (например: 19...Nxe5 20.Nxe5 Bxe5 21.Rfe1! Bc3 22.Bh5+ Ke7 23.Re3 b4 24.Bg4). «Фриц» с «Джуниором», несмотря на разность темпераментов, голосуют за 17.Rc1! 17...Kf7 18.Bh5 Kg7 19.0-0 Bxc3. Интересно было 19...Kh6 20.g4 Bxc5 с очень неясной игрой. Если, например, 21.Nxb5, то 21...N7b6 22.b3 Rg8 23.bxc4 Nb4, и эндшпиль значительно благоприятнее для черных, чем тот, который получился в партии. Ход 22.Nd6! проясняет ситуацию: после 22...Bxd6 (иначе 23.Nf7+) 23.exd6 конь ускользал от расправы! Тот же прыжок на d6 выручает и в конце варианта. 20.bxc3 Kh6 21.g4 (угрожая путем 22.f4 или 22.h4 освободить застрявшего коня) 21...Rg8 22.f4 Rxg6. На 22...gxf4 23.Nxf4 Ne3 белые просто играют 24.Nxe6. 23.Bxg6 Kxg6 24.fxg5 Nxc5. В случае 24...Kxg5 25.Rf7 Nxc5 26.Rcf1 белые создают опасные матовые угрозы: 26...Nxc3 27.R1f6!, 26...Kg6 27.h4 или 26...Bc6 27.Rg7+ Kh6 28.Rff7 и h2-h4. Также плохо 24...Nxe5 25.Rce1 и Rxe6+ с неотразимой атакой. Таким образом, из трех пешек черные могут брать лишь одну. 25.h4 Nd3 26.Rc2 N5f4 27.Kh2. Необходимо прогнать коня f4, чтобы вторгнуться ладьей. 27...Be4 28.Kg3 Nd5. Вынужденно, так как грозило 29.Rh2 Nd5 30.h5+ Kxg5 31.h6. Сейчас 29.Rh2 не годится ввиду 29...Nxe5 30.Re1 Nxc3 31.Rxe4 Nxe4+ 32.Kf4 Nxg5!, и шансы только у черных. Ход 29.Rh2 похуже, но тоже годился: вместо 30.Re1 сильнее 30.Rhf2! с угрозой Rf6+!, а вместо 31.Rxe4? – 31.h5+! Kxg5 32.h6 Nxg4 33.h7 и т.д. 29.Rf6+! Правильный путь к выигрышу. В случае 29...Nxf6 30.exf6 черные не смогут бороться с проходными пешками. 29...Kg7 30.h5. Ошибочно было 30.Rxe6 N3f4! (слабее 30...Ne3 из-за 31.Rf2!, но не 31.Re2? ввиду забавного мата 31...Nf1+ 32.Kh3 Nf4 #). 30...Nxe5 31.Re2 Nxc3 32.Re3 b4. Безнадежно и 32...Nd3 33.Rxe6 Bd5 (33...Nc5 34.Re5) 34.h6+ Kh7 35.Re7+ и т.д. 33.Rxe6 Nd3 34.R6xe4 Nxe4+ 35.Rxe4 (с лишним качеством выиграть нетрудно) 35...c3 36.Re7+ Kg8 37.Rc7 a5 38.g6 Ne5 39.Kf4 Nd3+ 40.Kf5 c2 41.Rxc2. Черные сдались (пикантнее было бы 41.Rc8+ Kg7 42.g5 c1Q 43.h6 #!). Упущенный шанс «В то время как Левенфиш отдавал дань «гипермодернизму», установив знаменитую диагональную батарею Qa1 и Bb2, бакинец с максимальным практицизмом расставил свои фигуры и завоевал преимущество в пространстве. И, когда кончилась маневренная страда и пробил час острой схватки, черные оказались во всеоружии» («64»). ЛЕВЕНФИШ – В.МАКОГОНОВ Комментирует В.Смыслов 30.e4. Только на 30-м ходу белые делают первый ход центральной пешкой! Теперь игра уравнивается. 30...Nd6. Макогонов упускает шанс создать «нетленку» тихим ходом 30...b4!! Взятие коня строго наказуемо: 31.exf5 Ba6+ 32.d3 Rxd3! 33.Rxd3 Bxd3+ 34.Ke1 Bxc2 35.Bd4! Bc5 36.Bxc5 Qxc5 37.Qc1 Qc3+ и Bxf5. Не портит общей картины и 31.d3 Rc8 32.Bd4! (избегая 32.Qb1? Rxc2 33.Qxc2 Ne3+) 32...Nxd4 33.Nxd4 Ba6! (с угрозой Rc3) 34.Ne2 Qe3 35.Qd4 Bc5 36.Qxe3 Bxe3 и Rc2 – белые спеленуты по рукам и ногам! Наконец, на 31.Ke2 венчает дело 31...b3! 32.axb3 (32.Ne3 Rxd2+!) 32...Qxb3, например: 33.d3 Qxc2+ 34.Rd2 Qc5 35.exf5 exf5 и Re8+. 31.Bd4 Qc7 32.Qc3 Qd7 33.Bf2. Совершенно необходимо было 33.d3, укрепляя поле с4. После 33...Rc8 34.Qb2 Qc7 35.Rd2 Qa5 36.Ke2 позиция белых была достаточно прочна. Но уже знакомым нам ходом 33...b4! черные могли добиться перевеса: 34.Qb2 Nb5 35.Be3 Nc3 36.Rd2 a5! 37.Kg1 Ba6 и т.д. 33...Rc8 34.Qd3 Qc7 35.Nd4 Qa5 36.Nb3 Qa4. Конечно, не 36...Qxa2 из-за 37.Ra1 Qb2 38.Bd4 (после очевидного 38...Qc2 39.Qxc2 Rxc2 40.Rxa7 позиция равна). В результате ошибочного плана белых черные получили решающее преимущество. Слабый ферзевый фланг и неприкрытое поле с4 являются для черных удобным объектом атаки. Белые не успевают защитить поле с4, так как на 37.Qb1 следует 37...Nc4 38.d3 Na3 с решающим вторжением ладьи по линии «с». 37.Ke1. Вот она, роковая ошибка! Сыграй белые 37.Kg1!, от «решающего преимущества» черных не осталось бы и следа: 37...Nc4 38.Qb1 Na3 39.Qd3 b4 40.Bf1! или 37...Qxa2 38.Ra1 Qc2 39.Qxc2 Rxc2 40.Rxa7 Rb2 41.Na5! 37...Nc4 38.Qd7 (не спасала контратака 38.Bd4 ввиду 38...e5 39.Ba1 Qxa2) 38...Ba6 39.Bf1. Или 39.Bd4 Qxa2 40.Ra1 Qxb3 41.Rxa6 Qd3 с неотразимой атакой. 39...Ne5 40.Qxa7 Nxf3+ 41.Ke2 Qxe4+ 42.Be3 (если 42.Qe3, то 42...b4+ 43.d3 Rc2+ 44.Nd2 Bxd3 #) 42...Bb7! Белые сдались. От угрозы Nxh2 не видно защиты. Вся партия проведена Макогоновым очень сильно. Как по нотам Ботвинник: «Чеховер, сохранив исключительное своеобразие своего стиля, куда реже пускается теперь в необоснованные авантюры». БОНДАРЕВСКИЙ – ЧЕХОВЕР Комментирует В.Чеховер 31...Re8! Поворотный момент в партии. Теперь атака переходит к черным, и партию они постепенно выигрывают, используя свою сильную проходную пешку. 32.Rf4 Qe5 33.Rf2. На 33.Be4 Nc5 34.Bf3 находится блестящая жертва: 34...Qe2!! 35.Bxe2 dxe2 36.Qe1 Nd3 37.Rf1 exf1Q+ 38.Qxf1 Re1 с выигрышем. 33...Qg3 34.Bf1 Re3 35.Rg2 Qf4! Не годится 35...Qxh3+ 36.Kg1 Ne5 из-за 37.Rxg7+ Kxg7 38.Bxh3 Nf3+ 39.Kf2 Re2+ 40.Qxe2 dxe2 41.Kxe2 Ng1+ (к ничьей ведет 41...Nd4+!) 42.Ke3 Nxh3 43.a4, затем a4-a5, b5-b6, и белые выигрывают. 36.Rf2 Qe4+ 37.Kg1 Ne5 38.Bg2 Rg3 39.Qd1 Qd4. Не проходит 39...d2 40.Rxd2 Nf3+ 41.Kh1 Rxh3+ 42.Bxh3 Nxd2+ 43.Bg2, и у черных ничего нет. 40.Kf1 Re3 41.Qc1 Nd7. Необходимо воспрепятствовать ходу f5-f6 и перевести коня через f6 на е4. 42.Qc8+. Если 42.Qb2, то 42...Qc5 43.Qd2 Nf6 44.Rf3 Ne4! 45.Qxe3 d2 46.Ke2 Qc2! и т.д. Если 42.a4, то 42...Nf6 43.a5 h6 44.b6 axb6 45.a6 Ne4 46.a7 d2 47.a8Q+ Kh7 48.Qaa1 dxc1Q+ 49.Qxc1 Ng3+ 50.Kg1 Ne2+ 51.Rxe2 Rc3+, также выигрывая. 42...Kf7! 43.Bf3 (конечно, не 43.Qxd7+? Re7, и грозит мат на а1) 43...Nf6 44.Qc7+ Re7 45.Qc1 Qe3 46.Qc3 h6 47.a4 Kg8. Если 47...Ne4, то 48.Bh5+ Kg8 49.Qc8+ с матом. Теперь уже грозит Ne4. 48.Qd2 Qd4 49.a5 Re3 50.Kg2 Qf4. На 50...Ne4 последовало бы 51.Qb2! Это ничего не меняло: 51...Qxd5! 52.Qc1 или 52.b6 – 52...Rxf3! и т.д. 51.b6 axb6 52.a6 Ne4. Наконец конь попал на е4. Теперь позиция белых рушится. 53.Bxe4 Qxe4+ 54.Kh2 Qe5+ 55.Kg1 Re1+ 56.Kg2 Qe4+ 57.Kh2 h5! 58.Qf4 Qh1+. Белые сдались: 59.Kg3 Rg1+ 60.Kh4 Rg4+ 61.Qxg4 hxg4 62.Ra2 Qxd5 63.a7 Qa8 и затем d3-d2. Урок тактики Когда Левенфиш в хорошей форме, из его рук не вырвешься! Помните, Ботвинник пишет, что Левенфиш «очень страдал во время турнира от головных болей"? Оказывается, у Григория Яковлевича испортилось зрение, и ему нужны были новые стекла для очков. Однако, судя по приводимой партии, на комбинационном зрении это не отразилось! ЛЕВЕНФИШ – ЧИСТЯКОВ Комментирует Г.Левенфиш 22.dxe6! Эта жертва требовала глубокого расчета, так как в ряде вариантов всё висит «на волоске». Ход 22.f4 теряет пешку после 22...Bxe5 23.fxe5 Bc4 24.Qb1 Nxd5 25.Nxd5 Bxd5 26.Bxd5 Qc5+ 27.Kh1 exd5. 22...Bxe5 23.exf7+. Напрашивающееся 23.Nd5 Nxd5 24.exf7+ Kxf7 (не 24...Kf8 ввиду 25.Qxd5 Bf6 26.Re8+) 25.Qxd5+ Re6 26.Bh3 Rae8 вело к выгоде черных. Не видно, как белые могут усилить позицию. Эффектный навес 27.Rd4!! оставляет черных без пешки в проигрышной позиции: 27...Bxd4 28.Bxe6+ Kf8 29.Qxd4 Bc4 30.Rc1 и т.д. 23...Kf8. После 23...Qxf7 24.Rxe5 Qxa2 25.Nxa2 Rxb2 26.Nb4 Re8 27.Ra5 черные получали плохой эндшпиль. Но Чистяков – изобретательный тактик. Он заготовил опасную ответную комбинацию. В турнирном сборнике Ботвинник (на самом деле комментарии принадлежат Рагозину, но Левенфиша сбила фамилия Ботвинника на обложке) высказал мнение, что 23...Kh8 спасало черных, и дал следующий вариант: 24.Nd5 Qxf7 25.Rxe5 Ng4! 26.Nxb6 Qxf2+! 27.Kh1 Qxb6 28.Rf5 Nf2+ 29.Rxf2 Qxf2 30.Qd5 Re8. Белые, однако, имели в виду продолжение 25.Nxb6! Qxa2 26.Nxa8 – черные теряют слона и попадают под сильную атаку. «Я уточнил мысль Левенфиша, но...не в его пользу. Продолжим вариант: 26...Qxb2! 27.Rd8+ Ng8 28.Bd5 h5! 29.Bxg8 Bd4 30.Rf8 Bc5 или 29.Rxg8+ Kh7 30.Re8 Bd4, в обоих случаях с решающей контратакой черных. Выходит, Рагозин был прав» (Чистяков). Силиконовый «третейский судья» того же мнения... 24.Nd5! Qxf7. Черные не могут сохранить фигуру: 24...Nxd5 25.Qxd5 Bf6 26.Re8+! (одна из многих тонкостей комбинации) 26...Rxe8 27.fxe8Q+ Kxe8 28.Qg8+ Ke7 29.Re1+ Be5 30.Qxg7+ или 25...Rb5 26.Qe6 (с угрозой Bd5) 26...Qxf7 27.Rxe5 Qxe6 28.Rxe6 Rxb2 29.Be4 (29.Rxa6) 29...Kg8 30.Rd7 с неотразимой угрозой Ree7. Еще одну «тонкость» невольно подсказал Рагозин. Он полагал, что на 25...Bxb2 также решает 26.Re8+ Rxe8 27.fxe8Q+ Kxe8 28.Qg8+, не заметив, что слон оставил королю лазейку на f6: 28...Ke7 29.Re1+ Kf6, и у черных лишняя фигура. Значит, черные могли выиграть? Нет, после 24...Nxd5 25.Qxd5 Bxb2 26.Qh5! g6 (или 26...Bb5 27.Qxh7 Qxf7 28.Qh8+ Qg8 29.Qh4! g5 30.Qb4+ и Qxb2+) 27.Qh6+ Bg7 28.Qxh7 им не спастись. 25.Rxe5 Ng4! Вот что имел в виду Чистяков. Но расчет белых оказался глубже. 26.Nxb6!! Эта жертва ферзя является основным разветвлением комбинации. После 26...Qxa2 27.Nd7+ Kf7 28.Bd5+ черные остаются без качества. 26...Qxf2+ 27.Kh1 axb6 (или 27...Qxb6 28.Rf5+) 28.Re4 Qc2 29.Rf4+ Nf6. Дальнейшее не представляет интереса. 30.Re1 Bb5 31.Qe6 Bc6 (грозило 32.Rxf6+ gxf6 33.Qxf6+ Kg8 34.Bd5 #; если 31...Qxb2, то 32.Bd5!) 32.Bxc6 Qxc6+ 33.Qxc6 bxc6 34.Re6 Rc8 35.Rc4 Rd8 36.Rc2 Rd1+ 37.Kg2 Nd5 38.Rf2+. Черные сдались. Игра «на публику» «Что случилось с Рабиновичем? Его ли рука стремительно двигает вперед пешки «g» и «h"? Его ли это фигуры, не дождавшись, пока собственный король укроется в безопасное место, бросаются на позицию Белавенца? Начинается яркий фейерверк взаимных жертв и атак» («64»). БЕЛАВЕНЕЦ – И.РАБИНОВИЧ Комментирует С.Белавенец 29...Bf4. Эффектный, но ошибочный ход. Правильно было 29...f5! В ответ белые не могли бы взять ладью g8 ввиду слабости диагонали a8-h1 (например: 30.Bxg8 fxe4! 31.N3xh2 e3+ 32.Nf3 Rxg8 и т.д.). Не имела бы шансов на успех и контратака белых на ферзевом фланге, так как черные могли легко защитить пункт b7 ладьями по 7-й горизонтали. В этом случае на доске возникали необозримые осложнения, разбираться в которых даже с помощью компьютера трудно, но...увлекательно! Сильнейший ответ – 30.Nh4! У черных два пути. «Железяка» советует 30...Qf6, но белым удается разрядить ситуацию: 31.Bxc6 Nxc6 32.Nxf5 Nd4! 33.Qg2! (плохо и 33.Nxd4 exd4, и 33.Qb2 Rg7! 34.Nd6+ Kb8 35.Re2 Bc1!) 33...Bf8 34.N1e3! – черные атакуют, но ресурсы защиты велики. Мне больше по душе ход «на публику» 30...Bxd5!? Выиграть и тут вряд ли удастся, но «охи» и «ахи» в зале обеспечены: 31.Nxg6 Bxe4+ 32.Qxe4 Nf2+! 33.Kxh2 Nxe4 34.Nxh8 Rxh8 35.Kg2 Rg8 и Bf4. 30.Bxc6 (к мату ведет 30.gxf4 Nf2+ 31.Qxf2 Qg1+ 32.Nxg1 hxg1Q #) 30...Nxc6. На 30...Qxc6 уже возможно 31.gxf4. После 31...Qxe4! 32.N1d2 (32.Qxe4 Nf2 #) 32...Qxf4 33.Rf1 Qg3! белым не отразить матовые угрозы без серьезных уступок. 31.Qb2 Nb4 (если 31...Nd8, то 32.c6, и нельзя 32...Qxc6 33.Rec1) 32.Bxb4 axb4 33.Re2 f5 34.Qxb4 Rh7. Хитрая ловушка. Если теперь 35.Nh4, то 35...Qa6! 36.Rc2 Rxh4!, и черные выигрывают. Путем 37.c6! Kb8! 38.Qxb7+ Qxb7 39.Rxb7+ Kc8 40.exf5! белые достигают ничьей (но не 40.gxf4 (h4)? 40...Nf2+ 41.Rxf2 Rg1 #). Cильнее 36...Qd3! 37.Rg2 Be3 с угрозой Bg1. 35.Qa5 Kb8 36.Rb6 Qh5 37.Ra6! Черные создали ряд серьезных угроз (Ne3, Qh3), поэтому белые не могут медлить. 37...bxa6 38.Rb2+ Rb7. Вынужденно: после 38...Kc8 39.Qxa6+ черные рискуют получить мат (в 4 хода!). 39.Rxb7+ Kxb7 40.Qb6+ Kc8 41.Qe6+. Согласились на ничью ввиду 41...Kd8 (иначе вечный шах) 42.Qxg8+ Kc7 43.N3xh2! Bxg3 44.Qe6! Nf2+ 45.Kg1 (нельзя 45.Kg2 Qh3+ 46.Kg1 Nxe4) 45...Nh3+ 46.Kh1 и т.д. В тисках цугцванга Рагозин заканчивает свои комментарии словами: «Сложная борьба в этой партии не лишена интереса». Слишком скромная оценка для филигранной работы черных фигур! ЛИСИЦЫН – РАГОЗИН Комментирует В.Рагозин 42...Rg3! Довершает картину цугцванга! Теперь у белых может двигаться только слон. Движение других фигур сопряжено с материальными потерями. 43.Bb4 (43.f4 Rxf4 44.Rxf4 exf4 45.Rxf4 Rxc3 46.e5 Ne3!) 43...g5 44.Bc5 Rf4 45.Be7. Красиво выигрывали черные и после 45.Qd1 g4 46.fxg4 Nd2! 47.Rg1 (47.Qxd2 Qxf1+!) 47...Rxf2 48.Bxf2 Rxg1+ 49.Qxg1 (49.Bxg1 Nf1!! с неизбежным матом) 49...Nxe4 и т.д. Более длительное сопротивление белые могли оказать, играя 45.Be3 (это вряд ли: 45...Nxe3 46.Qxe3 g4!, и пешка f3 гибнет). 45...g4 46.fxg4 Ne3! 47.Rg1. Относительно лучшее! Легко выигрывали черные после 47.Rxf4 exf4 48.Rg1 Rxg1+ 49.Kxg1 f3 50.Qf2 Nxg4 и f3-f2+. 47...Rxf2 48.Qxf2 Rf3 49.Qh4 (или 49.Qe2 Nxg4 50.Rg2 Nxh2!) 49...Qf1! 50.Qg3 Rxg3. Здесь черные могли выиграть прямой атакой: 50...Qe2! 51.Qe1 Qc4 52.Qb1 Nxg4, но из-за недостатка времени предпочли эндшпиль, также легко выигранный. 51.Rxf1 Nxf1 52.hxg3 Nxg3+ 53.Kg2 Nxe4 54.Bd8. После 54.Bb4 Nf6 черные, как и в партии, выигрывали вторую пешку. 54...Nxc3 55.Bxc7 Nxd5 56.Bxe5 Ne3+ 57.Kf3 Nc4 58.Bf6 Nxa3. Ввиду наличия пешек на обоих флангах выигрыш прост. 59.Ke4 Kg6 60.Bh8 b4 61.Kd4 b3 62.Kc3 Nc2 63.Kb2 Ne3 64.Ka3 Nc4+. Белые сдались. Двойная мишень Кан: «Мне кажется, что эта партия – одно из моих лучших достижений». Действительно, четко проведенный позиционный нажим и эффектный финальный удар оставляют сильное впечатление. РОМАНОВСКИЙ – КАН Комментирует И.Кан 22...Nxc3. Момент, не лишенный поучительности. Черные добровольно соединяют пешки противника, получая новую мишень для позиционной атаки – слабую пару с3 и d4 вместо одной слабости на d4. 23.bxc3 Bc4 24.Bc2 Bd5 25.Rd3 Qc7 26.Bd2 g6. Заранее обезвреживая возможные попытки белых вызвать обострение после f3-f4 и Rh3. На 26...Bc4 27.Re3 Bg5 белые заготовили коварный ответ 28.f4! Bxf4? 29.Rh3 с сильной атакой. Хитроумное 29.Rxf4 Qxf4 30.Re5 (ферзь в капкане!) 30...Qf1+ 31.Qxf1 Bxf1 32.Kxf1 только осложняло бы задачу белых... 27.Qc1. Теперь материальные потери становятся неизбежными. 27...Bc4 28.Re3 Ba6! 29.Be1. Грозило взятие на d4. На 29.Re4 могло последовать не только 29...Bxd4, но и с большой силой 29...e5. Хитрее было 29.Qe1, и если 29...Bxd4 30.cxd4 Qxc2, то 31.Rxe6! После 31...Qc4 32.Re7 Qxd4 33.h3 еще можно защищаться... 29...e5! И сейчас этот простой ход имеет решающую силу. Последняя надежда белых заключалась в варианте 29...Bg5 30.f4 Bxf4 31.Rxf4 Qxf4 32.Bg3 Qh6 33.Qe1 с некоторыми контршансами за качество. 30.dxe5 Bxe5 31.f4. Не было удовлетворительной защиты от нескольких угроз (Bxh2+, Bf4, Bd6-с5). 31...Bxf4 32.Rxf4 Qxf4 33.Bg3 (бесполезно 33.Re8+ Rxe8 34.Qxf4 Rxe1+ и Rf1+) 33...Rd1+! Белые сдались. «Изящное завершение превосходно проведенной партии» (Романовский). Техника эндшпиля «Техника эндшпиля всё еще хромает у многих участников, и, по справедливому замечанию Левенфиша, «эндшпильный техминимум» даже для мастеров был бы небесполезен» («64»). РАГОЗИН – ЮДОВИЧ Комментирует М.Юдович 40.h4? Проигрывающая партию ошибка. Следовало играть 40.Kg3, не ослабляя пешечную цепь. Активное положение ладьи и пешечные слабости b6 и g7 давали белым возможность упорной защиты. 40...h5! Разбивает королевский фланг и форсированно выигрывает пешку. 41.Kf3 hxg4+ 42.Kxg4 Bh5+! Самое сильное («Фриц»). Неясно вместо этого эффектного удара прозаичное продолжение 42...Ne3+ («Джуниор») 43.Kf4 Nxf5 44.Rc6+ Be6 45.Rxb6 Nxh4 46.Rc6 c4 47.Ra6, и черным нужно преодолеть еще большие затруднения. 43.Kg3. Если 43.Kxh5, то 43...Kxf5 44.Rf8+ Nf6+ 45.Rxf6+ Kxf6 46.a4 c4 47.Kg4 Ke5 48.Kg5 b5! 49.axb5 a4, и черные выигрывают, задерживая королем пешку «b» и прорываясь в ферзи одной из пешек. 43...Kxf5 (остальное ясно) 44.Rg8 Kf6 45.Rf8+ Ke5 46.Rg8 g6 47.Re8+ Kd4 48.Re6 c4 49.Kf2 b5 50.Ra6 Nb4 51.Rxa5 Nd3+ 52.Kf1 Nxb2 53.Rxb5 c3 54.Rb4+ Ke3. Белые сдались. Суперфинал Ботвинник: «К последнему туру я и Котов набрали одинаковое количество очков. Надо ли говорить о том, что посмотреть нашу партию было очень много желающих? Билеты были проданы за день вперед, но шахматисты – увы, не имеющие билетов! – все же начали собираться у входа в турнирное помещение. Организаторы чемпионата нашли весьма остроумный выход из затруднительного положения: они поставили демонстрационную доску партии лидеров на набережной реки Мойки, против того здания, где происходил турнир. Один берег Мойки заполнился зрителями довольно быстро, а затем начала заполняться и другая сторона набережной. Движение транспорта было приостановлено. Вечер выдался на редкость прекрасный, и шахматисты под открытым небом несколько часов с напряженным вниманием следили за решительной партией». КОТОВ - БОТВИННИК Защита Рагозина E33 Комментирует С.Белавенец 1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.Nc3 Bb4 4.Qc2 Nc6 5.Nf3 d5 6.e3 0-0 7.a3 Bxc3+ 8.Qxc3 Bd7. Вся эта система развития разработана мастером Рагозиным и обеспечивает черным равные шансы. 9.b3. Стремительное 9.b4 сомнительно ввиду 9...a5! 10.b5 Na7 11.a4 c6 (Рюмин – Рагозин, чемпионат СССР-1934/35), разрушая пешечную цепь белых на ферзевом фланге. 9...a5 10.Bd3. Пожалуй, точнее 10.Bb2 a4 11.b4, и если 11...dxc4, то 12.Bxc4 без потери времени на ход Bd3. 10...a4 11.Nd2. Сейчас при 11.b4 dxc4 12.Bxc4 белые потеряли бы темп по сравнению с 10.Bb2. Поэтому они отказываются от 11.b4 и укрепляют пункты b3, c4 и е4. 11...Re8 12.0-0. Белавенец советовал 12.f4, не допуская e6-e5, но Ботвинник в турнирном сборнике возразил, что белые «слишком отстали в развитии, чтобы позволить себе сыграть 12.f4, что вело к новому ослаблению белых полей». В принципе, Ботвинник прав, однако указанный им вариант 12...Na5 13.0-0 axb3 14.Nxb3 Nxc4 15.Bxc4 dxc4 16.Qxc4 Bc6 не очень убедителен. Зачем отдавать белопольного слона? После 13.b4!? dxc4 14.Nxc4 Nb3 15.Rb1 защищаться легче (например, 15...Bb5 16.0-0 Qd5 17.Bb2). 12...e5. 13.dxe5. Этот размен дает черным возможность использовать несколько неудачное положение белых фигур и захватить инициативу. Следовало сохранить напряжение в центре, играя 13.Bb2. После 13...exd4 14.exd4 axb3 15.Nxb3 или 13...e4 14.Be2 у белых вполне удовлетворительная позиция. Ботвинник тоже рекомендовал ход 13.Bb2, но оценивал его стратегические последствия иначе: во втором варианте после 14...Na5 «преимущество черных несомненно, так как они форсированно получают на d5 прекрасную базу для своих фигур, но при этом продолжении события развивались бы более медленным темпом». Компьютер не видит здесь особых опасностей для белых, да и Ботвинник в «Аналитических и критических работах» (1984) смягчил оценку: «Осторожнее было согласиться на закрытую игру после 13.Bb2 e4 ». 13...Nxe5 14.Bb2 axb3! 15.Nxb3. На 15.Qxb3 черные могли играть 15...Bc6, сохраняя некоторое давление. Ботвинник же считал ход 15.Nxb3 решающей ошибкой, утверждая, что «белые должны были взять пешку именно ферзем!» Почему? Подробно он объяснил это только в сборнике 1984 года: «В случае 15.Qxb3 их смущало, что нельзя будет потом занять ладьей поле d1 из-за выпада Ba4. Но это – временное затруднение. Позволить же черным оккупировать конем поле е4 – значит снабдить их важным стратегическим козырем». Удивительное позиционное чутье! «Рыбка» (замечу в скобках: советует брать конем) уверенно выдает линию 15...Ba4 16.Qc3 Nxd3 17.Qxd3 dxc4 18.Qxd8 Raxd8 19.Nxc4 Ne4, но...  в попытках доказать преимущество черных конкретными вариантами чуть не задымилась! 15...Ne4! 16.Qc2. Совсем плохо 16.Bxe4 dxe4, и не видно, как белым защищать королевский фланг после Qg5, Ra6 и т.д. 16...Nxc4 17.Bxc4 (17.Bxe4?! Rxe4 18.Nc5 Rg4! 19.Nxb7? Qg5) 17...dxc4 18.Qxc4 Qg5! Очень сильный ход, вынуждающий ослабление королевского фланга белых ввиду двойной угрозы Bh3 и Bb5. Белым трудно избежать хода 19.f4, ухудшающего их позицию, так как на 19.Rfe1 последует 19...Bh3 20.Qf1 Ra6 с сильнейшей атакой. 19.f4 Qg6. «Это положение я расценивал как выигранное для черных, – пишет в турнирном сборнике Ботвинник. – Каково же было мое удивление, когда в газете “64” я прочел примечания Белавенца к этой партии, в которых комментатор полагает, что после 20.Qxc7 “у черных не видно ничего решающего”, и подтверждает свое мнение целым набором вариантов! В действительности же после 20...Bh3 21.Qc2 Rac8 22.Qe2 Nd6 (этого “трудного” хода Белавенец не разглядел) белые едва ли могут спастись: 1) 23.Rac1! Rxe3 24.Rxc8+ Nxc8 25.Qd2 Rd3 26.Qe2 Qxg2+ 27.Qxg2 Bxg2 28.Re1 Bc6; 2) 23.Nd4 Rxe3 24.Qf2 Ne4 25.f5 Qg4; 3) 23.Rf2 Bg4 24.Qe1 Ne4 25.Rf1 Rc2 26.Qb1 Re2; 4) 23.f5 Nxf5 ». Отмечу, что позднее Ботвинник считал «единственным ответом» 23.Rf2, а не 23.Rac1. 20.Rfd1 Nd6. Интересно было 20...Bc6, и если 21.Nd4, то 21...Nf2! Белые на 20...Bc6 должны играть 21.Qc2. 21.Qd3 (21.Qxc7 не годится ввиду 21...Bc6 22.Rd2 Nc4) 21...Bf5 22.Qc3. Единственный ход. На 22.Qd2 или 22.Qf1 ход 22...Bc2 выигрывает качество. 22...Be4. Неточно сыграно. Правильно было 22...Bh3!, вынуждая 23.g3, так как на 23.Rd2 последует 23...Ne4, а на 23.Qxg7+ Qxg7 24.Bxg7 – 24...Be6, выигрывая фигуру. После 22...Bh3 23.g3 h5 черные должны быстро выиграть. 23.Rd2 Bc6 24.Qd3 Nf5. «Теперь, помимо 25...Rxe3, грозит 25...Be4 26.Qc3 Nh4. Ответ белых – единственная защита» (Ботвинник). 25.Be5. Не лучше и 25.Re1 ввиду 25...Be4 26.Qf1 Nh4 27.Kh1 Rad8 с подавляющей позицией у черных. Атакуя пешку с7, белые стремятся отвлечь внимание противника от своего королевского фланга. На вид неплохо 25.Nd4, защищаясь об обеих угроз, указанных Ботвинником: 25...Be4 26.Qc3 Nh4 27.g3 Rac8 28.Rf1 c5 29.Nb5 с угрозой вилки на d6. Однако после 29...Nf5! белым несдобровать, например: 30.Rfd1 c4 31.Nd6 Nxd6 32.Rxd6 f6 33.R6d4 Qh5! 34.Rf1 (иначе Qf3) 34...b5 и т.д. 25...f6. Самое простое. Великолепная диагональ слона с6 обеспечивает черным значительное преимущество. 26.Bxc7. «Несколько сложнее было 26.e4 Nh4 27.Rxc7 Rxe4 28.Qg3 Qf7 29.Bb6 Nf5 и т.д.» (Ботвинник). 26...Rxe3 27.Qc4+ Kh8 28.Bb6 Ree8 29.Qf1 (грозило Nh4) 29...h5 30.Nd4 (30...Ne3 31.Qd3!) 30...Nxd4 31.Bxd4. Наличие разноцветных слонов, обычно повышающее шансы слабейшей стороны на ничью, в данном случае выгодно черным. Белым нечего противопоставить слону с6. Ботвинник рекомендовал 31.Rxd4, «препятствуя черным сыграть 31...Re4 », не заметив реплику 31...Rxa3! (32.Rxa3? Re1, 32.Rad1? Rf3). После 32.Rd2 Rb3 черные выигрывали пешку а3, но при этом избегали упрощений. 31...Re4 32.Re1. Практически, пожалуй, наилучшее решение. Отдавая пешку, белые упрощают позицию. При других ходах черные сдвоили бы ладьи по линии «е» с сильнейшим давлением. 32...Rxe1 33.Qxe1 Rxa3 34.Kh1. Должно было привести к потере второй пешки. Следовало держаться выжидательно и играть, например, 34.Re2 или 34.Bb2. Первый ход плох из-за 34...Rb3! 35.Bb2 (иначе Rb1) 35...Qf5. 34...Ra8. Черные не пользуются подвернувшейся тактической возможностью 34...Rf3! Защитить пешку f4 белые не могли бы, так как на 35.Rf2 все равно следует 35...Rxf4, а на 35.Be3 решает 35...Qe4. «У обеих сторон было мало времени для обдумывания – этим и объясняются некоторые неточности, которые нетрудно усмотреть в игре как черных, так и белых» (Ботвинник). 35.Re2 Kh7 36.h3 Re8 37.Qf2? Грубый зевок в цейтноте. Следовало играть 37.Qd2 (но не 37.Qf1 Bb5 или 37.Kh2 Qxg2+ 38.Rxg2 Rxe1), и белые еще долго могут сопротивляться, хотя лишняя пешка и лучшее положение оставляют черным неплохие шансы на выигрыш. 37...Qxg2+! 38.Qxg2 Rxe2. Белые сдались. XI чемпионат СССР – 1939 год (15.04 – 16.05) Участники  1   2   3   4   5   6   7   8   9  10 11 12 13 14 15 16 17 18 Очки Жетон 1. М.Ботвинник (Ленинград)   1 = = = = = 1 = = 1 1 1 = 1 1 1 = 12,5 I 2. А.Котов (Москва) 0   = 1 0 = 1 1 0 1 = = 1 1 1 1 1 = 11,5 II 3. С.Белавенец (Москва) = =   = 1 = 1 = 1 1 0 = = = 1 = = + 11 III 4. В.Макогонов (Баку) = 0 =   1 = = = 1 = = = 1 1 = = = 1 10,5 IV-V 5. В.Чеховер (Ленинград) = 1 0 0   1 = = = 0 = 1 1 = 1 1 = 1 10,5 IV-V 6. И.Бондаревский (Ростов-на-Дону) = = = = 0   0 = 0 1 1 = = = 1 1 1 + 10 VI 7. Г.Лисицын (Ленинград) = 0 0 = = 1   = 1 0 = = 1 = = = 1 = 9 VII 8. П.Дубинин (Горький) 0 0 = = = = =   = = = 1 = 0 1 = 1 = 8,5 VIII-X 9. Г.Левенфиш (Ленинград) = 1 0 0 = 1 0 =   1 = 1 = 0 0 0 1 + 8,5 VIII-X 10. В.Рагозин (Ленинград) = 0 0 = 1 0 1 = 0   1 0 = 0 1 1 = 1 8,5 VIII-X 11. В.Панов (Москва) 0 = 1 = = 0 = = = 0   = 0 = = = 1 1 8   12. И.Рабинович (Ленинград) 0 = = = 0 = = 0 0 1 =   1 = 0 1 = 1 8   13. И.Кан (Москва) 0 0 = 0 0 = 0 = = = 1 0   = 1 1 = 1 7,5   14. М.Юдович (Москва) = 0 = 0 = = = 1 1 1 = = =   0 0 0 = 7,5   15. И.Погребысский (Киев) 0 0 0 = 0 0 = 0 1 0 = 1 0 1   0 1 1 6,5   16. А.Толуш (Ленинград) 0 0 = = 0 0 = = 1 0 = 0 0 1 1   0 1 6,5   17. А.Чистяков (Москва) 0 0 = = = 0 0 0 0 = 0 = = 1 0 1   0 5   18. П.Романовский (Ленинград) = = - 0 0 - = = - 0 0 0 0 = 0 0 1   3,5