|
Кирилл |
||
МОСКОВСКИЙ ЗАБИЯКА |
ЦЕНА КОРОНЫ – АВТОПАРК.
В начале второй декады ноября 1923 года (точная дата неизвестна, где-то числа двенадцатого) из французского Шербура вышел, взяв курс на Монреаль, океанский лайнер «Миннедоза» компании «Канадиан Пасифик Лайн» (рис. 1). На борту судна, среди почти тысячи двухсот пассажиров, находился Александр Алехин, который отправлялся в турне по Северной Америке, где его выступлений с сеансами очень ждали местные шахматисты.
 |  |
Рис.1 «Миннедоза»: спущен на воду в 1918 году, водоизмещение 13 000 тонн, скорость 15 узлов. |
Рис.2 «Хапмобиль», модель 1928 года. Сумму, приблизительно равную стоимости десяти таких автомашин, должен был собрать претендент на звание чемпиона мира. |
«…там будет Пушкин: он весь сахарный, а зад у него яблочный; его разрежут, и всем вам будет по кусочку. Дети разревелись: «Не хотим черносливу, хотим Пушкина!» …они сбежались ко мне облизываясь, но, увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили». Знаменитая история чем-то напоминает картину сеанса одновременной игры – каждому достается по кусочку, то есть по партии, но в отличие от Александра Сергеевича, Александр Александрович за океаном вовсе не разочаровал пригласивших его. Обратное тоже справедливо, пригласившие не подвели ожиданий Алехина.
 |
Рис.3 «Широкий выбор подарков – все необходимое темпераментным дамам и кавалерам для спортивного рандеву!» Отрывок из рекламы нью-йоркского спортивного магазина, предлагавшего, среди прочего, шахматы. |
Алехин, отправляясь в путь, конечно, очень надеялся на свои выступления, рассчитывая получить хорошую прессу и найти средства на матч с Капабланкой. В соответствии с Лондонскими правилами, – подписано Капабланкой, Алехиным, Боголюбовым, Мароци, Рети, Рубинштейном и Тартаковером в августе 1922 года, – Алехину, стремившемуся к матчу с чемпионом мира, нужно было обеспечить призовой фонд в 10 000 долларов и общие расходы.
 |
Рис.4 Эта невысокого качества фотография помещена в статье как раз ради ее подписи «Будущий чемпион по шахматам». Автор подписи наверняка мог бы быть лидером спортивных прогнозов. |
Известно, что, например, первый приз в Нью-Йоркском турнире 1924 года составлял 1500 долларов, однако просто цифры ни о чем не говорят, как велика была сумма, что, проще говоря, можно было купить на нее в то время? Раз призовой фонд был определен в американских долларах, то логичнее всего было бы полистать американские газеты и журналы той эпохи, посмотреть в них рекламные объявления о купле-продаже.
Воскресные приложения «Нью-Йорк Таймс», опубликованные за несколько дней до окончания матча в Буэнос-Айресе, помогают выяснить, что приз этого матча равен приблизительно стоимости квартиры в престижном районе Нью-Йорка или десятка новых автомобилей (рис. 2), или, наконец, 250 комплектов фигур, правда, доски надо было приобретать отдельно (рис. 3). Так что, чтобы начать матч за мировую корону, Алехину необходимо было располагать средствами для покупки небольшого автопарка, нелегкая задача для человека, потерявшего все имущество, состояние и вынужденного уехать жить за границу.
Забегая вперед, скажем, что план по собственной популяризации был Алехиным в Канаде выполнен и перевыполнен с лихвой, что, разумеется, сильно облегчило дальнейшую работу над финансовыми вопросами. Публикации о визите состояли только из превосходных степеней всевозможных прилагательных, будучи одновременно пророческими в своей простоте. Сплошь и рядом в репортажах о сеансах Алехина встречается фраза, безо всяких обиняков и лишнего политеса провозглашающая: «Александр Алехин – будущий чемпион мира» (рис. 4). Искренность журналистов сомнений не вызывает, так писали не один-два, а совершенно все авторы квебекских газет, которые освещали турне в ноябре-декабре 1923 года.
Теперь все по порядку. Ажиотаж начался сразу после приезда гроссмейстера, «его сердечно приветствуют на этой земле от имени всех наших собратьев [по шахматам]». Квебекские шахматисты жили в предвкушении игры. Но «чемпиону Европы по шахматам» цветистые комплименты, судя по всему, голову не вскружили, дело – прежде всего. Необходимо было наладить общение с прессой, которую читают вероятные меценаты, и Алехин отправляется на встречу с редакцией крупнейшей местной газеты.
 |
 |
Рис.5 Примерно такой пейзаж застал Алехин в конце ноября, начале декабря. Зимы в Монреале снежные, ветреные, с высокой влажностью и частыми сильными перепадами температуры. |
Рис.6 Дом Ж. Марешаля, одного из организаторов турне, в котором жил Алехин, и вид на парк и гору Монруаяль (с белкой, лыжником в красной куртке и собакой на переднем плане), который открывается прямо от его дверей. |
Побеседовали, как водится о погоде (рис. 5), о том, о сем, этого было достаточно, чтобы журналисты попали под его обаяние. Они еще не определились точно, как писать его фамилию – Alekine, Alekhine или Alechine, но им явно льстит его безупречный французский, что «станет еще одним его преимуществом в нашем обществе», его манеры и образованность, познания в литературе, искусстве, политике. Несомненно, что краткая биография шахматиста, напечатанная тут же, перечисление всего пережитого им совсем недавно: мировая война, революция, Гражданская война, пребывание в заложниках в Одессе, счастливое освобождение и отъезд за границу, должны были вызвать симпатию читателей.
После нескольких дней акклиматизации окончательно договорились о расписании и сеансы начались.
ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОКОРИЛ.
В восемь вечера 22 ноября, в здании Национальной ассоциации любителей спорта, носящем античное название палестры (гимнастической школы) (рис. 7), или коротко в «Национале», начался первый сеанс одновременной игры. «Шахматному волшебнику» и «будущему сопернику Капабланки», в чем никто ни минуты не сомневался, предстояло сыграть с тридцатью семью соперниками, которым он предоставил «право выбора дебюта и разрешил обсуждать позицию с присутствующими».
 |
Рис.7 Палестра Национальной ассоциации любителей спорта, «Националь», где А. Алехин дважды давал сеансы одновременной игры. |
Шахматисты платили за возможность сыграть в сеансе по два доллара (пара модельной зимней обуви стоила четыре-пять долларов). Зрители допускались бесплатно, хотя во время следующих выступлений входной билет стоил пятьдесят центов (цена пяти лучших кубинских сигар), профессорам и студентам университетов и колледжей предоставлялись специально зарезервированные места. «Парадоксально, но единственным, кому придется платить, будут несчастные жертвы маэстро Алехина, которым придется упорно потрудиться, чтобы вырвать хотя бы одну ничью …по тому, каким он выглядит сейчас свежим и отдохнувшим, кажется, что совершенно невозможно будет победить московского бретера». Игроков настоятельно просили и записывать партии, указывая две причины этого требования: во-первых, для возможной публикации в шахматных разделах газет, если партия окажется интересной, а, во-вторых, для «сравнительного изучения различных линий игры русского гроссмейстера».
Штрихи к портрету Алехина со слов очевидца (в прозе): довольно высок ростом и ловок в движениях, с какой-то особенно плавной походкой. Отчетливо врезаются в память лицо, умный, пронзительный, почти жесткий взгляд, иногда, впрочем, странно смягчающийся. Речь образна, всегда остроумна, богата точными высказываниями и так же гибка, как и он сам.
Поэтический портрет (рифмованный в оригинале), прямо-таки сага об Алехине:
«Внушителен вид у этого славянина, спокойный взгляд голубых глаз
Становится хищным, когда он играет в шахматы, какой огонь он мечет тогда!
Он с жестоким умением вас берет за горло
И не отпускает, пока не заматует!
С начала и до конца он стремится вас похоронить
Своими тонкими белыми руками, никуда не торопясь,
Медленно удушает и смеется, жертва
Спокойно улыбается, прежде чем испустить дух,
Ибо кончина от рук такого палача – блаженство,
Потому что он владеет искусством умертвлять без боли…
Я был одним из тех, кто погиб прямо на месте.
Ну что ж, я только рад!».
(Датировано 26 ноября, автор – ПАТ, этим псевдонимом часто подписывались статьи в шахматной рубрике).
 |
Рис.8 Бывшая гимназия Альфреда Джойса, здесь с Алехиным в сеансе играли члены шахматного клуба Норт-Энда. |
Затем Алехин покидает Монреаль, куда вернется через два дня, проделав в общей сложности более полутысячи километров и выступив с сеансами в городах Квебеке и Труа-Ривьер.
 |
Рис.9 Примерно так все выглядело во время последнего выступления Александра Алехина в Монреале. Справа вверху завшахсекцией Л. Пренс, слева – К.-П. Бобьен, мэр района Утремон, отобравший у Алехина пол-очка во время одного из сеансов. |
На первый день декабря был назначен сеанс одновременной игры вслепую, но уже за несколько дней до него в прессе один за другим появляются обширные и довольно эмоциональные материалы – «вероятный чемпион мира попытается побить мировой рекорд… не пропустите фантастическое зрелище!»
Виктор Корчной однажды заметил, отвечая на вопрос о сеансах, что они видятся ему своеобразным цирковым номером в исполнении гроссмейстера. Cудя по газетам, публике и впрямь могло придти на память что-нибудь цирковое вроде – «только сегодня вечером, проездом…», но сам Алехин относился ко всему серьезно и спуску не давал никому: ни себе, ни соперникам. Шахматы без пощады: «несмотря на присущие будущему чемпиону мира исключительную воспитанность и галантность», он обыгрывает и даму, супругу того самого предрайисполкома (его портрет слева вверху на рис. 9), с которым сыграл вничью несколькими днями ранее.
Две красноречивые цитаты. «Александр Алехин, «выдающийся московский шахматист», играл в течение почти девяти часов, с половины четвертого до полуночи, безо всякого перерыва, не прикоснувшись к обеду. …Он проиграл лишь одну партию [на самом деле – четыре], отвлекшись, когда вышел из насквозь прокуренного зала по просьбе корреспондентов, чтобы сфотографироваться. …Это выступление позволило ему завоевать тысячи почитателей, сожалеющих, что он уже завтра уезжает в Соединенные Штаты» («Ла Патри», 3 декабря).
«Ла Пресс» (3 декабря): «Мы знакомы почти со всеми светилами шахмат, которые посещали Монреаль за последние лет сорок… В этом году мы имели удовольствие принимать знаменитого русского чемпиона, который увенчал отличную серию из пяти сеансов… впечатляющим достижением, дав сеанс вслепую на двадцати одной доске нашим лучшим шахматистам. …Монреаль имел честь, таким образом, стать местом установления блестящего рекорда. …Мы не сомневаемся, что встречались с настоящим шахматным гением, и считаем своим долгом засвидетельствовать это достойнейшему мастеру».
Сыграв в общей сложности за несколько дней 155 партий, Алехин выиграл 133, 9 завершил вничью и 13 проиграл. Некоторые из них сохранились и доступны в базе данных. Хотя партии из сеансов редко становятся образцами шахматной игры – слишком уж велика разница в классе соперников, но само действо в исполнении такого мастера настолько запомнилось, что даже по прошествии почти восьмидесяти пяти лет об этом событии с гордостью рассказывают в семьях шахматистов, участников тех сеансов.
Поэт ПАТ тоже поучаствовал в подведении итогов турне (оригинал, как и в первом случае, рифмованный).
«ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОБЕДИЛ»
Алехин пришел, увидел и покорил
Своим обаянием и мастерством всех канадцев,
Которые имели счастье играть с ним
Или просто поговорить о шахматах, либо даже ни о чем.
Он изъясняется свободно по-французски
И говорит то, что считает нужным,
Никого не обижая, и с этой его прекрасной чертой
Сочетается множество других.
Мы не заденем большую скромность
Этого блестящего маэстро, предсказывая
Великие победы, большие, чем у кого бы то ни было.
Для нас совершенно ясно, что он будет ЧЕМПИОНОМ!
Когда он к нам вернется, увенчанный лаврами,
Мы хотим отпраздновать победу так,
Чтобы он не забыл этого никогда!
Такова будет цена СЛАВЫ!
Шедевр опубликован 12 декабря, но неизвестно, познакомился ли с ним Алехин, потому что еще утром 4 декабря он уехал из Монреаля, провожаемый целой делегацией канадских шахматистов, его новых друзей. Насыщенное встречами и шахматами турне продолжилось в Соединенных Штатах, но канадской его частью, скорее всего, гроссмейстер должен был быть доволен.
Цель была в значительной части своей достигнута: Алехин заставил говорить о себе и шахматах канадское и американское общество. Норберт Ледерер, один из организаторов турниров в Нью-Йорке потом писал, что «в декабре 1923 года интерес к шахматам по эту сторону океана достиг очень высокого накала, в особенности благодаря пребыванию здесь Александра Алехина и его замечательным достижениям. На одном собрании, проходившем вечером накануне Нового года, осуждался вопрос о возможности устроить в Нью-Йорке международный турнир, причем примерные расходы по нему исчислялись в 10 000 долларов» (из книги А.Алехин «Международные шахматные турниры в Нью-Йорке. 1924-1927 гг.»).
 |
Рис.9 А. Алехин (третий справа в первом ряду) среди монреальских шахматистов в декабре 1923 года. |
Алехин получил прессу на загляденье, действительно новые тысячи поклонников таланта и занял очередь на прием к Капабланке. 29 ноября несколько монреальских газет опубликовали его открытое, довольно пространное письмо, где в изысканных французских выражениях «шер мсье Капабланка» уверяется в совершенном к нему почтении и извещается обо всей серьезности в стремлении к матчу с ним.
Не сразу, конечно, но постепенно решится вопрос и с фондом, настойчивость Алехина дала свои результаты. Капабланка отклонил вызов, посланный тогда из Монреаля, но это было только началом трудного пути по организации матча, и началом вполне успешным. Алехин еще несколько раз устанавливал рекорды по одновременной игре вслепую, в Нью-Йорке, затем в Париже, давал экзотические сеансы, например, с самолета, и, наконец, нашел необходимые средства.
Ровно через четыре года после монреальского рекордного сеанса, с разницей в один день, Алехин прочтет письмо Капабланки, которым тот, в не менее изысканных французских выражениях, сообщит: «Я сдаю партию. Следовательно, Вы – чемпион мира».