Увы, прав был Крыленко, говоря: «Политика – такая вещь, которая, как природа: гони ее в дверь, она войдет в окно». Вот зарекался я писать о шахматных съездах, о бесконечной борьбе на них с «контрреволюцией», «приспешниками буржуазии» и «агентами мирового империализма», – но что делать, если политикой были пронизаны все советские шахматы? И если без знания «идеологической» подоплеки не понять, почему кто-то из шахматистов выпадал из обоймы, а кого-то жизнь стремительно выносила наверх, почему был закрыт журнал «Шахматы»,
  ВМЕСТО САМОЛЕТА – ТАНК!
«В 1927 году редакция «64» открыла сбор денег на постройку самолета «Шахматист им. Н.В. Крыленко». Собрано 454 р. 22 к., на которые, естественно, построить самолет нельзя.
В настоящее время, когда весь СССР внимательно следит за происходящим на советско-китайской границе, когда все трудящиеся строят танки, самолеты и т.п., чтоб в любую минуту дать должный отпор зарвавшимся китайским белобандитам, редакция «64» считает целесообразным предложить читателям изменить назначение собранных денег.
Редакция предлагает собранные деньги передать на постройку танка им. читателей «Правды».
Читатели, шлите в редакцию Ваши соображения по выдвинутому предложению! Время не ждет!» («64» № 15, август 1929). |
почему вдруг приличные люди стали писать неприличные вещи об Алехина и Боголюбове, отчего скукожился язык даровитых авторов, оскудела их мысль, исчез юмор? Откуда в шахматной среде, такой индивидуалистичной и разномастной, вдруг взялось такое поразительное единомыслие? Неужели все вот так разом сломались и безропотно подчинились тупой государственной машине большевизма, уже не первый год методично перемалывающей всё самое яркое, талантливое, духовно свободное в русском обществе?
Да нет, конечно. Помню, мне еще Юрий Львович Авербах говорил, что хребет нашего гражданского общества был окончательно перебит только к середине 30-х, а в 20-е годы интеллигенция еще не боялась высказывать «чуждые» взгляды, вступать в полемику, отстаивать свое мнение. Тот же Богатырчук в ответ на оскорбительные выпады в свой адрес мог дать резкую отповедь самому Крыленко, а Романовский в знак протеста выйти из редколлегии «Шахматного листка». И это не воспринималось как подвиг или поступок камикадзе, после которого обоим оставалось только ждать прихода чекистов. Нет, это было обычное проявление человеческого достоинства, принятое в русском обществе. И, между прочим, журнал напечатал их открытые письма. А как же иначе: человек ведь должен иметь возможность защитить себя и свою честь! Это потом уже «вошли в моду» совсем другие письма: либо покаянные, с признанием своих ошибок и заблуждений, либо коллективные, с требованием кого-нибудь расстрелять…
О скандальном неучастии двух чемпионов СССР в чемпионате страны речь впереди. А начнем со статьи Крыленко под неброским заголовком «Еще о политике и шахматах». На самом деле это потрясающее свидетельство эпохи! Из статьи видно, какое сопротивление встречала насильственная политизация шахмат, как еще внутренне свободны были люди, кто натравливал шахматный «молодняк» на «стариков», кто… Впрочем, внимательный читатель всё поймет сам.
«СЛИШКОМ МНОГО КРЫЛЕНКИ ВСЯКОЙ»
Крыленко: «…Возросшая активность контрреволюционных группировок, часто не оформленных еще организационно, но тем не менее совершенно отчетливо контрреволюционных по своему существу, проявляется в различных формах, начиная от организации контрреволюционных восстаний и экономического вредительства и кончая простым бурчанием обиженных революцией классов и групп. О том, как она проявляется в нашей среде, мы и хотим поговорить.
Шахматисты всегда, до тех пор пока шахматное искусство было уделом только прежнего привилегированного класса буржуазии и ее приспешников,
 ЛЕНИН ТОЖЕ ЗЕВАЛ…
Как этот снимок появился в журнале «64» (№ 2, 1930), для меня загадка. Вождь мирового пролетариата, зевающий во весь рот, – иначе как «вредительством» такое не назовешь. И куда только смотрел ответственный редактор т. Крыленко?! |
представляли собой в политическом отношении аморфную массу. «Мы ждем от шахмат, – говорили обычно они, – отдыха, эстетического наслаждения, наслаждения мирной, не кровавой борьбой»…
Вместе с тем за время революции вырос большой слой шахматистов из так называемой средней, обслуживающей государственный аппарат, интеллигенции. Не связанные непосредственно экономической заинтересованностью с классом буржуазии, но тем не менее унаследовавшие от прошлого целый ряд традиционных воззрений, не могущие осознать всё содержание и всю сложность революционного переворота, они продолжают искать в шахматах отдых от тех острых вопросов, которые ставит перед нами нынешняя политическая жизнь… В этом они сродни прежним шахматистам, и эти массы в условиях нынешней обостренной классовой борьбы представляют собой в достаточной степени благодарное поле для того, чтобы явно контрреволюционные группировки использовали их, хотя бы как сочувствующую сферу, как сочувствующее окружение в борьбе, которая ведется этими группировками против Советской власти…
Вот почему мы не можем с абсолютным безразличием относиться к наличию этих голосов, не можем пройти мимо лозунга «Долой политику из шахмат», который в последнее время начинает с достаточной определенностью звучать в среде определенной категории наших шахматистов…
«Шахматный листок» провел анкету среди шахматистов; в этой анкете был вопрос: «Чем вы объясняете уменьшение тиража нашего журнала?» Вот «интересные» ответы, которые дают некоторые читатели:
«Шахматы для шахмат, – отвечает один. – Статьи Крыленко и его подпевал вносят распад и раскол в среду организации и сулят гибель дела, а не расцвет. Примечание к статье Кмоха о матче, что Алехин и Боголюбов для нас антиобщественники, не способствует успеху «Шахматного листка».
Другой пишет: «Ни пролетарских, ни буржуазных шахмат не было, нет и не будет».
Третий предлагает: «…Избавить читателя от глупых статей Крыленко, зря занимающих место». Тот же читатель дальше говорит: «Не надо вызывать насмешек всех понимающих людей печатанием «коммунистических» партий» (имеются в виду партии зарубежных коммунистов).
Следующий заявляет: «Журнал не политический, а шахматный, поэтому должен касаться только шахмат».
Еще одни пишет: «Много ненужной и бесполезной политики, ничего общего с шахматами не имеющей».
Или еще один ответ: «Как шахматист-любитель, я требую от своего журнала большего углубления в шахматы: о политике я могу читать в газетах и других журналах».
Некоторые высказывания еще более определенны. На вопрос, какие новые отделы они считают нужным открыть в журнале, один из авторов отвечает: «Взамен революционного, возглавляемого товарищем Крыленко, усилить отдел шахматных партий… Желательно статьи Крыленко видеть не в «Шахматном листке», а в других журналах, больше содержанию статей соответствующих».
Другой пишет: «Избегайте политической водицы… Слишком много Крыленки всякой».
Другие прямо говорят о смене редакции. Один пишет: «Выбросить с должности ответственного редактора Ильина-Женевского и др.» и «Привлечь к участию в журнале Алехина и Боголюбова». Или что основной недостаток журнала – это статьи Крыленко и Ильина-Женевского, ибо он, как любитель, не хочет «видеть в журнале никакой политики».
Как видите, достаточно… откровенно.
Все эти документы чрезвычайно характерны и для нас, если хотите, безусловно политически ценны. Конечно, только анонимным характером анкеты можно объяснить эту своеобразную политическую «смелость» отвечающих. Но для нас они представляют собой прежде всего политические документы…
| |
«Анонимный характер анкет» – очень точная примета времени. Авербах с детства помнит частушку, которую, наверное, слышал и прокурор Крыленко:
Климу Ворошилову письмо я написал.
А потом подумал – и не подписал!
|
Что означают все эти ответы? Они означают как раз то, о чем мы говорили: что в среде наших шахматистов имеется достаточно сильное течение, отрицательно относящееся к внесению политических моментов в шахматы, объединяющееся под лозунгом «Долой политику из шахмат», а на деле скрывающее под этим лозунгом антипатию и борьбу не против политики как таковой, а именно против той политики, которую мы ведем… Между тем прекрасная статья Левенфиша в последнем номере «Ш.Л.» показывает очень хорошо, как можно при желании совместить нашу политику с шахматным искусством.
| |
Чтобы стало понятнее, что же Крыленко рекомендует в качестве «политически зрелого» образца, приведу начало этой статьи.
Левенфиш: «Продолжавшийся два месяца матч на мировое первенство закончился. Борьба между представителем Франции Александром Александровичем Алехиным и представителем Германии Ефимом Дмитриевичем Боголюбовым завершился решительной победой «француза». Такова гримаса истории. Два лучших представителя русского шахматного искусства, прямые продолжатели Чигорина, оказались в стане врагов своей родины и сражались, нарядившись в шутовские тоги «знатных иностранцев».
Итак, мы были свидетелями борьбы двух дезертиров. Для Алехина, наследника черноземных поместий и прохоровских мануфактур, бывшего правоведа, тяготение к белоэмигрантскому «раю» естественно и понятно, но почему по его следам пошел бывший бедный киевский студент Боголюбов, которого еще в 1925 году горячо чествовали советские шахматисты, представляется на первый взгляд странным.
Разгадка несложна: мещанство заело. Обосновавшись случайно в мелком немецком городишке Триберге, Боголюбов не смог выбраться из обывательской тины окружающих его трактирщиков и поспешил избавиться от советского паспорта, из-за которого он потерял какую-то сотню марок. И крупный шахматный художник может, очевидно, оказаться с душонкой титулярного советника (прозрачный намек на Алехина, получившего чин титулярного советника по окончании Училища правоведения).
Политически нам чуждые и враждебные, Алехин и Боголюбов тем не менее продолжают оставаться крупнейшими шахматистами нашего времени, и матч между ними является весьма значительным событием с точки зрения шахматного искусства. К оценке матча только в этом разрезе мы и переходим…» («Шахматный листок» № 23, декабрь 1929).
|
 Задняя обложка предпоследнего
номера журнала «Шахматы» (№ 11, 1929). |
На последнем заседании Исполбюро Совета шахсекций этот вопрос всплыл в связи с другим вопросом – о судьбе журнала «Шахматы», издаваемого Н.И.Грековым. Все шахматисты знают этот журнал, знают его положительные и отрицательные стороны. Положительной стороной его являются большой академизм, хорошее ведение журнала, большая теоретическая ценность помещаемых в нем комментарий и статей, но этот журнал был принципиально аполитичен, и в нем за все время не было помещено ни одной политической статьи. Зато в нем систематически помещались комментарии Алехина, он числился долгое время у них постоянным сотрудником, журнал поддерживал с ним постоянную организационную связь. Для той категории «политиков», о которой мы писали выше, этот журнал был находкой – он, объективно, был центром, вокруг которого они группировались, он был их политическим знаменем. Недаром же в ряде анкет пишут о том, что если политика будет занимать место в «Шахматном листке», они уйдут в «Шахматы». Мы можем их разочаровать: «Шахматы» больше существовать не будут. Исполбюро считало возможным – об этом я лично говорил на последнем съезде, когда стоял вопрос о журнале «Шахматы», – что мы не считаем нужным применять какие-то репрессивные меры в отношении журнала «Шахматы», что, в частности, редактора этого журнала Н.И.Грекова мы не хотим заподозрить в каком бы то ни было отношении, он достаточно известная фигура в шахматной среде, и данных, которые бросили бы на него какую-либо тень с какой-либо стороны, у нас нет. Но мы только терпели «Шахматы», и их установка на аполитичность была для нас малосимпатична. Вот почему мы не принимаем мер к тому, чтобы сохранить «Шахматы», когда встал вопрос о дальнейшем их существовании…
Исполбюро, однако, вместе с тем постановило еще больше заострить политическую линию в нашем шахматном движении, и в ответ на подобного рода тенденции и группировки среди шахматистов с еще большей остротой поставить вопрос о связи шахматного движения с общим движением в стране, о выкорчевывании из среды шахматистов всех остатков капитализма в виде старых традиционных воззрений и политических тенденций, которые еще имеются…
Повторяем, в ответ на оживление указанных тенденций в шахматной среде – Исполбюро будет с еще большей резкостью подчеркивать политические моменты в своем руководстве, еще более резко проводить лозунг «Шахматы – орудие политики». С этого момента сторонники лозунга «Шахматы вне политики» – наши враги» («Шахматный листок» № 24, декабрь 1929).
«СДАВАЙТЕ ВАЛЮТУ!»
Богатырчук: «Взятый в первом пятилетнем плане 1928 года курс на индустриализацию СССР требовал больших средств в золоте и иностранной валюте. Аморальная сущность советской власти позволяла ей применить грубое насилие, в просторечье называемое грабежом, для выкачки необходимых средств. Техника грабежа была весьма проста. Намеченная жертва приглашалась к следователю НКВД, который требовал отдать на пользу индустриализации все сбережения в золоте, иностранной валюте и драгоценных камнях.
– Вы знаете, – говорил он, – что для выполнения нашей задачи мы вынуждены покупать у капиталистов оборудование для фабрик и заводов, в уплату за которые капиталисты не хотят брать наших рублей! – И цинично добавлял: – Вы, наверное, откладывали что-нибудь на черный день, так это и есть ваш черный день.
Не соглашающемуся предлагали подумать в специальной камере, нагревавшейся до температуры, близкой к тропической. Через несколько дней пребывания там арестованный готов был отдать всё что угодно, лишь бы вырваться на свободу.
| |
«Тут ему приснилось, что зал погрузился в полную тьму и что на стенах выскочили красные горящие слова: «Сдавайте валюту!» Потом опять раскрылся занавес и конферансье пригласил:
– Попрошу на сцену Сергея Герардовича Дунчиля.
Дунчиль оказался благообразным, но сильно запущенным мужчиной лет пятидесяти.
– Сергей Герардович, – обратился к нему конферансье, – вот уже полтора месяца вы сидите здесь, упорно отказываетесь сдать оставшуюся у вас валюту, в то время как страна нуждается в ней, а вам она совершенно ни к чему, а вы все-таки упорствуете…
– К сожалению, ничего сделать не могу, так как валюты у меня больше нет, – спокойно ответил Дунчиль.
– Так нет ли, по крайней мере, бриллиантов? – спросил артист.
– И бриллиантов нет» (М.Булгаков, «Мастер и Маргарита»).
|
Так как всем было известно, что частнопрактикующие врачи, не доверяя твердости рубля, начавшего катиться по наклонной плоскости с возрастающей быстротой, стали покупать иностранную валюту и золото, то НКВД решило прибегнуть еще к одному трюку. Продавцам валюты было обещано не только полное прощение за незаконную спекуляцию, но и известный процент с конфискованных сумм, если они укажут покупателей.
Однажды и я получил вызов в НКВД, а на следующий день наблюдал указанный трюк в действии. Арестованных усадили на стулья у стен большой комнаты, и по одному стали впускать маклеров, каждый из которых должен был пройти вдоль ряда и, вглядываясь в лица арестованных, указать на тех, кто у них покупал ценности.
Хотя мне бояться было нечего, так как официально было известно, что я потратил свои сбережения на покупку рентгеновского оборудования, я почувствовал себя не совсем уютно, когда в меня стал вглядываться маклер, у которого я покупал валюту. Но во всякой профессии бывают разные люди, и мой продавец оказался честнейшим человеком. Он не только впился в меня взглядом, но и, приблизившись к моему лицу, прошептал:
– Никогда, никогда никому не скажу.
Прошло более сорока лет, но я до сих пор не могу забыть этих слов. Вызвавшему меня следователю я предъявил документы об истраченной мною за границей валюте и был отпущен с миром. Меня, очевидно, посчитали мелкой сошкой, из которой ничего не выжмешь. Другим коллегам не так посчастливилось. Многих из них ограбили на довольно значительные по тем временам суммы.
Одновременно были ограблены остатки золота и драгоценных камней, которые еще оставались в православных храмах. Можно не сомневаться, что советское правительство будет отрицать это циничное ограбление своих собственных граждан и церковных святынь. Я не удивлюсь, если когда-либо найду официальный отчет о количестве ценностей, «добровольно пожертвованных гражданами СССР на цели индустриализации».
Но власти не ограничились грабежом имущего населения. Путем принудительных займов правительство грабило и малоимущих рабочих и служащих. Техника этой так называемой «добровольной подписки на займы» была простой. Собиралось общее собрание, на котором приезжий товарищ ораторствовал о том,
что для индустриализации страны мы должны проявить максимальную жертвенность, и предлагал вынести резолюцию о добровольной подписке на заем в сумме стольких-то процентов ежемесячного заработка. Эта же лживая добровольность хорошо подчеркнута в модном тогда анекдоте: «Милиционер, описывая мертвое тело, отмечает, что на теле не было найдено никаких признаков насилия, кроме облигаций государственных займов».
Ухудшившееся экономическое положение страны, в связи с отменой нэпа, отразилось и на шахматных соревнованиях. За три года (1928–30) состоялся только один всесоюзный чемпионат в Одессе в 1929 году. Он был проведен по новой групповой системе, выявившей больше недостатков, чем достоинств. Достоинством было то, что в турнире могло принять участие большее, чем обычно, число участников – 36. Недостатком – более слабый, чем обычно, состав участников. Не обошлось и без сюрпризов. В финал не попал Ботвинник, несомненно, уже тогда сильнейший из участников. Весьма неожиданным был также взлет и исчезновение никому доселе не известного метеора Измайлова, о котором никто не слыхал до турнира, и исчезнувшего во время его, чтобы больше никогда на шахматной сцене не появляться (он сыграл еще в полуфинале 7-го чемпионата СССР). Так как в те времена люди часто исчезали без следа в недрах НКВД, то и на исчезновение Измайлова никто особенного внимания не обратил, и в печати о нем было только два слова. В связи с упомянутым казусом в финале приняло участие три вместо четырех игроков. Первый приз завоевал Б.Верлинский, победитель Капабланки в 1925-м, уже не раз доказавший, что его врожденные физические недостатки (перенеся в детстве менингит, он страдал расстройством речи и частичной потерей слуха) нисколько не препятствуют блестящей игре в шахматы» (из книги «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту», Сан-Франциско, 1978).
ПОД ЛОЗУНГОМ: «БЕЙ МАСТЕРОВ!»
Созин: «1 сентября в 7 часов вечера в зале заседаний Одесского окрисполкома открылся VI Всесоюзный шахматный чемпионат, в котором принимают участие 14 мастеров и 22 сильнейших шахматиста I категории, по преимуществу – молодежь, выдвинувшаяся в различных состязаниях за последние два года.
Все участники турнира разбиты на 4 группы по 9 человек в каждой (курсивом выделены мастера): I группа – 1. Созин, 2. Рохлин, 3. Бернштейн, 4. Силич, 5. Панов, 6. Сорокин, 7. Ильин-Женевский, 8. Выгодчиков, 9. Вильнер. II группа – 1. Павлов-Пьянов, 2. Поляк, 3. Фрейман, 4. Раузер, 5. Мудров, 6. Рюмин, 7. Рагозин, 8. Ботвинник, 9. Ненароков. III группа – 1. Модель, 2. Руднев, 3. Зубарев, 4. Гоглидзе, 5. Григоренко, 6. Равинский, 7. Верлинский, 8. Кан, 9. М.Макогонов. IV группа – 1. Селезнев, 2. Кириллов, 3. Григорьев, 4. Слоним, 5. Измайлов, 6. В.Макогонов, 7. Юрьев, 8. Розенталь, 9. Готгильф.
| |
Греков: «И по составу, и по программе этот чемпионат значительно отличался от предыдущих. В турнире было 36 участников, однако ряд известнейших мастеров СССР отсутствовал – в частности, три главных претендента на звание чемпиона СССР: Ф.П.Богатырчук, Г.Я.Левенфиш и П.А.Романовский» («Шахматы» № 9, сентябрь 1929).
|
По 3 победителя из каждой группы образуют новый турнир с разбивкой последнего опять на 2 группы по 6 участников; по одному победителю каждой из этих двух групп играют между собою матч из 3-х партий на звание чемпиона СССР; если при этом получается ничейный результат, то игра продолжается до первого выигрыша.
Игра в предварительных группах ведется по 3 партии в 2 дня, контроль времени – 36 ходов в 2 часа и по 18 ходов в следующие часы. В финале играют по одной партии в день, контроль времени – 32 хода и 16 ходов» («Шахматный листок» № 17–18, сентябрь 1929).
Кан: «Игра происходила: предварительные группы – в зале горсовета Одессы, полуфинал и финал – во Дворце Моряка.
Прежде всего следует отметить довольно тяжелые условия игры в предварительных группах: 3 партии в 2 дня оказались для многих непосильной задачей. По объективным условиям – чисто материального характера – оргкомитету пришлось поставить участников в такое тяжелое для турнирной игры положение.
Результаты предварительных групп оказались крайне неожиданными: из 14 мастеров в полуфинал попало лишь 5! Большой успех выпал на долю молодежи, и это нельзя объяснить только случайностью. Слишком большой процент мастеров сыграл неудачно, слишком убедительны были многие победы I категории над мастерами. Неуспех мастеров объясняется, главным образом, ростом шахматной силы молодняка.
| |
Созин: «В полуфинал вошли 5 мастеров и 7 не-мастеров, причем не попали такие мастера, как Ильин-Женевский, Модель, Ненароков и др.; из не-мастеров вошли некоторые игроки, имевшие наименьшие шансы, а целый ряд талантливых и доказавших свою силу в столичных и прочих состязаниях, как, например, Рюмин, Панов, Гоглидзе, оказался за бортом. Чем всё это объяснить? Одной из причин явилось проведение 3 туров в 2 дня, что вместе с доигрыванием составляло 8 часов ежедневной игры…» («Шахматный листок» № 20, октябрь 1929).
|
В I группе произошла, вследствие ровности состава, наиболее упорная «резня», в результате которой ни один мастер не вышел в полуфинал. Хорошо играл Силич; проигрыш выигранной партии Рохлину лишил его чистого первого места. Из не-мастеров большего можно было ожидать от Бернштейна и Панова.
| |
Созин: «В первой группе все идут более или менее голова в голову, не вырываясь вперед и не отставая. Начинает чувствоваться усталость и нервозность последних туров. «Чехарда», – как определил турнир м. Григорьев. «Лотерея», – говорят многие другие. «Достаточно ли сделать ничью, чтобы обеспечить себе участие в полуфинале, или нужно играть на выигрыш?» – вот вопрос, который занимает участников всех групп. В первой группе большинство решает играть уже с самого дебюта остро на выигрыш».
|
Легкую победу одержал во II группе м. Ботвинник, не проигравший ни одной партии и только в одной (против Фреймана) стоявший сомнительно. Не повезло из-за таблицы Бергера Поляку; с другой стороны, некоторые его выигрыши (например, у Раузера) носили прямо курьезный характер. Удивительна неудача м. Ненарокова. Неудачно сыграл Рохлин, заболевший в конце турнира. Рюмин считался одним из наиболее вероятных кандидатов на звание мастера.
| |
Ботвинник: «В последнем туре четвертьфинала я выбился из сил, «выжимая» выигрыш в партии с А.Поляком, – накануне Всеволод Раузер попросил меня об этом:
– Если вы выиграете у Поляка, а я выиграю у Рюмина, то по таблице коэффициентов я обгоню Поляка и попаду в полуфинал.
В полуфинале можно было легко выполнить норму мастера; уже тогда я относился к Всеволоду Альфредовичу с уважением и не мог ему отказать. В итоге Раузер черными блестяще «разнес» самого Рюмина и в полуфинале стал мастером» (из книги «Аналитические и критические работы. Статьи и воспоминания», Москва, 1987).
|
В III группе победителем (без поражений) неожиданно оказался Кан. Сильное везение сопутствовало Верлинскому и, наоборот, не везло Равинскому. На последнем месте оказался м. Модель, интересная, но недостаточно солидная игра которого встретила на сей раз должный отпор.
Наконец, в IV группе следует отметить м. В.Макогонова, начавшего с двух проигрышей, но все же поделившего I и II места с м. Григорьевым. Из не попавших хорошую, агрессивную игру показал чемпион Украины Кириллов» («64» № 17–18, сентябрь 1929).
| |
Ботвинник: «Однажды я сделал Александру Федоровичу Ильину-Женевскому превеликую гадость. Было это в Одессе, во время чемпионата СССР 1929 года. Он поделил в четвертьфинале 3-е место, но по коэффициентам не вышел в полуфинал. Тогда председатель турнирного комитета Н.Д.Григорьев решил исправить дело: собрал всех участников (всего около 40) и предложил включить Ильина в полуфинал, если ни один участник не возражает.
Нашелся 18-летний юнец, который заявил, что регламент – закон и нарушать закон нельзя; Александр Федорович тут же покинул Одессу. Никогда он меня не упрекнул за этот поступок; видимо, понимал мой характер».
|
Греков: «Групповая система не оправдала себя, ибо в полной мере выявилась неизбежная спутница ее – случайность (уже с самого состава первых групп, которые, конечно, не могли быть совершенно равносильны)… Стремление попасть в следующие группы побуждало почти всех участников – ввиду малого числа партий в группах – остро и даже рискованно играть на выигрыш. Всё вместе крайне отрицательно повлияло на качество партий» («Шахматы» № 9, сентябрь 1929).
НЕБЫВАЛОЕ ПОРАЖЕНИЕ СТОЛИЦ
Кан: «9 сентября началась игра в полуфинале. Здесь условия для игры были уже нормальными; однако многие участники оказались после «гонки» в предварительных группах переутомленными.
На первые места вышли: в I группе – Измайлов и Кан, игравшие с большим подъемом и опередившие таких «крокодилов», как мм. Ботвинник и В.Макогонов; во II группе – старые мастера Верлинский и Фрейман. Ниже своей силы сыграл м. Григорьев.
| |
Ботвинник: «В период между двумя чемпионатами СССР (1927 и 1929 годов) я участвовал лишь в двух не очень сильных турнирах… После шестинедельного пребывания в военном студенческом лагере под Новгородом поехал в Одессу играть в очередном чемпионате СССР.
В лагере – единственный раз в жизни – играл три партии вслепую одновременно, никаких затруднений при этом не испытывал (Н.В.Крыленко тогда запретил играть не глядя на доску). Ездили в Новгород, где сыграли матч со сборной города. Всё это, конечно, было слабой подготовкой к чемпионату.
В четвертьфинале – легкая победа, в полуфинале – провалился. Тяжелый регламент, плохое питание, переутомление, неподготовленность не могли не сказаться…»
Вообще-то Крыленко запретил игру вслепую не «тогда», а уже после одесского чемпионата, так что Ботвинник никакого запрета не нарушал.
|
Турнир дал 6 новых мастеров – Выгодчиков (Смоленск), Измайлов (Томск), Кан (Москва), М.Макогонов (Баку), Раузер (Киев) и Силич (Витебск). Из них все, кроме Выгодчикова, – молодежь в возрасте 20–23 лет. Не получил звания мастера только Рохлин, которого преследовало сильное невезение» («64» № 17–18, сентябрь 1929).
 Партия финального матч-турнира Кан – Фрейман
|
Дуз-Хотимирский: «Как известно, в полуфинале оказалось 4 победителя: молодые, новоявленные мастера И.А.Кан (Москва) и П.Н.Измайлов (Томск) и постоянные участники всесоюзных чемпионатов, старые мастера Б.М.Верлинский (Одесса) и С.Н.Фрейман (Ташкент). Первый случай в истории советского шахматного движения небывалого поражения столиц. Из четырех победителей лишь один Кан защищал честь Москвы. Кан, которого даже знающие его москвичи не считали не только кандидатом на звание чемпиона СССР, но даже на первые места в предварительной группе, показал в этом турнире высокий класс игры. Игра его отличалась легкостью и вместе с тем глубиной замысла. Из 13 партий он 7 выиграл (в том числе у мастеров Моделя, Руднева, Верлинского и Ботвинника), свел 6 вничью и ни одной не проиграл. Измайлов также обнаружил несомненное дарование, уступая Кану в инициативе, но превосходя его выдержкой. Против мастеров Измайлов, как и Кан, добился прекрасного результата (2 выигрыша у В.Макогонова и по 1 у Ботвинника и Селезнева). Оба эти молодые таланта вполне заслужили почетное звание советского мастера.
Верлинский в этом турнире играл вяло и значительно слабее своей силы. Неудачно начав турнир, он только благодаря одержанной им победе в последнем туре над Зубаревым попал в полуфинал. Однако и здесь его сразу постигла неудача (в партии с Фрейманом), и лишь последовавшие вслед за этим 4 рядовых победы, достигнутые, кстати сказать, большим упорством и выдержкой, выдвинули его как одного из главных кандидатов на звание чемпиона СССР.
Любопытны результаты Фреймана в чемпионатах СССР: 1924 – 4 из 17, 1925 – 5 из 12, 1927 – 9,5 из 20 и 1929 – 10,5 из 13. Если сравнить его результаты с другими участниками полуфинала, то Фрейман занимает I место (II. Кан – 10, III–IV. Верлинский и Ботвинник – по 9,5). Игра его в этом турнире отличалась остротой, смелостью и глубиной мысли.
По окончании полуфинала выяснилось, что Измайлов в матч-турнире не сможет принять участия ввиду необходимости сдавать вузовские зачеты» («Шахматный листок» № 20, октябрь 1929).
Николай Измайлов, сын мастера: «Этот чемпионат вполне мог бы стать звездным часом Измайлова. Ему было только 23 года, он был на подъеме, в расцвете сил. Но увы: в финале мой отец не участвовал. Почему? Я пытался это установить, но так и не смог. Существует несколько версий.
В «Шахматном листке» Дуз-Хотимирский сообщает о «необходимости сдавать вузовские зачеты». Кан в «64» пишет, что Измайлов сам отказался от участия. В «Правде» и «Известиях» называют болезнь, а в «Комсомольской правде» – переутомление.
Полвека спустя, вспоминая об этом эпизоде, мать мне поведала, что в середине 30-х годов у нее с отцом был разговор на эту тему (в 1929 году они еще не были знакомы), и он утверждал, что был здоров и готовился продолжать борьбу, но его вынудили уехать… Сейчас, конечно, невозможно установить, что же произошло на самом деле, но одно несомненно: эта обидная история оставила глубокий след в душе Измайлова» («Шахматы в России» № 1–3, 1999).
Кан: «Переходим теперь к заключительному матч-турниру, который был составлен (ввиду отказа м. Измайлова) из мм. Верлинского, Кана и Фреймана.
| |
Греков: «Программой турнира не был предусмотрен случай, когда в группах полуфинала окажется не один победитель, как в данном случае. Возникшие споры, должна ли быть применена система Бергера (как при образовании полуфинала) или же следует допустить по два участника, турком решил в последнем смысле. Если бы была применена система Бергера, то финал должен был бы свестись к матчу между Каном и Фрейманом».
|
Этот турнир должен войти в историю советских шахмат вследствие крайне низкого качества партий, сыгранных в нем. Достаточно сказать, что из 6 партий две были решены подставкой ферзя: Фрейман Верлинскому в ничейном и Кан Фрейману даже в выигранном положении! Это объясняется исключительно переутомленностью участников турнира.
| |
Дуз-Хотимирский: «Таким образом, и в матч-турнире, в котором условия игры и свободные дни позволяли участникам играть в полную силу, качество партий оставляет желать много лучшего. Только одному Верлинскому удалось проявить себя в полном блеске».
|
Все же следует отметить хорошую, инициативную игру победителя турнира. Новый чемпион СССР Борис Маркович Верлинский – шахматист с большим стажем и большими успехами. Главными его достижениями являются: IV приз во Всесоюзном чемпионате 1925 года (6 из 7 против призеров!) и I приз в чемпионате Москвы 1928 года. Верлинский имеет в своем «активе» выигрыши у Капабланки, Боголюбова, Рубинштейна, Шпильмана, Земиша и др. Первый приз в этом турнире дает Б.М.Верлинскому звание первого советского гроссмейстера» («64» № 17–18, сентябрь 1929).
Не верь своим глазам, читатель. Согласно «Справочнику шахматиста» (1984), первым гроссмейстером СССР был не Верлинский, которого в списке гроссмейстеров вообще нет, а… Ботвинник (и год присвоения указан – 1935-й). В чем же дело? Оказывается, 7-й Всесоюзный шахматный съезд (1931) упразднил звание гроссмейстера, чтобы «раз и навсегда изгнать из нашего обихода понятия “чемпион” и “чемпионат”», а через четыре года это звание взяли и учредили вновь. Абсурд? Думаю, просто изменились задачи. В 1931 году о завоевании титула чемпиона мира речь не шла, а в 1935-м такая цель, видимо, уже была поставлена. Вот и потребовалось как-то выделить Ботвинника среди остальных советских мастеров…
Цинизм в том, что в постановлении «О всесоюзных шахматных соревнованиях в Одессе» было записано: «Чемпиону СССР т. Б.М.Верлинскому присвоить пожизненное звание гроссмейстера».
ПРАВДА-МАТКА О ЧЕМПИОНАТЕ
Ильин-Женевский (Ленинград): «В этом году, благодаря отсутствию средств, мы фактически остались без чемпионата СССР, ибо то, что произошло в Одессе, лишь с большой натяжкой можно назвать борьбой за выявление сильнейшего шахматиста СССР. Болезненно сказалось отсутствие Романовского и Богатырчука. По количеству зевков и просрочек времени этот чемпионат является рекордным. Шансы отдельных участников не только во время всего состязания, но и во время отдельных партий скакали как температура у тифозного. Результаты предварительных групп не показательны. Кто же станет серьезно утверждать, что из москвичей Кан играет сильнее Зубарева, Панова и Рюмина, а возглавляющим ленинградскую группу является Рохлин. Ненормальные условия игры в предварительных группах оказали свое влияние и на полуфинал. Здесь мы имеем, с одной стороны, переутомление отдельных участников (неудача Ботвинника), с другой – безудержную погоню за дешевым получением звания мастера. Отнюдь не случайно то, что почти все партии между шахматистами первой категории окончились вничью. Это был наиболее верный путь к заветным полутора очкам. А где же искусство? Победа Верлинского, которого мы давно знаем как блестящего шахматиста, является наименьшим из зол. Жутко подумать, что стало бы с высоким званием чемпиона СССР, если бы Верлинский не попал в финал…»
Рохлин (Ленинград): «Соревнования 1929 года были, безусловно, интересны по обилию участников, стилей и темпераментов. Результаты кое-что изменили, но сама Одесса – этот гостеприимный солнечный город – и ее шахматные друзья оказались безупречны.
Сам чемпионат замечателен необычайным провалом мастеров и эпидемией цейтнотов.
На фоне явной несправедливости в отношении чемпионов столиц Женевского и Панова, обидных неудач Моделя и Вильнера и неуспеха других мастеров – фатально интересна судьба Верлинского, «вывезенного» в полуфинал нерешительностью Зубарева, а в матч-турнир – горячностью Рохлина. Зато дорвавшись до цели, Верлинский с легкостью «похитил» чемпионство СССР. Наряду с этим, безусловно, радует появление новых мастеров и огорчает неучастие фаворитов Романовского и Богатырчука и неожиданный срыв талантливого Ботвинника…»
Вильнер (Одесса): «Система проведения чемпионата по группам себя не оправдала, ибо ясно выявилось, что при игре в небольших группах решающую роль играет не сила игры того или иного участника, а просто счастливое стечение обстоятельств. Это, конечно, не должно иметь места в столь серьезном состязании как чемпионат СССР, основная цель которого – выявить лучшего шахматиста Союза и подытожить достижения нашей квалификационной работы…
Вместе с тем необходимо отметить, что ставка на молодежь себя оправдала вполне, молодежь в настоящем чемпионате играла выше всякой похвалы, показав прекрасную выдержку, тренировку и т.д.»
Ботвинник (Ленинград): «Мне кажется, что ошибка наших руководящих организаций заключается в том, что они стремятся привлечь к участию в чемпионате и всех мастеров, и все молодые силы Союза. Это стремление неизбежно приводит к групповой системе со всеми вытекающими отсюда последствиями. Опыт последнего турнира показал мне, что игра в предварительных группах требует такого нервного напряжения, что для полуфинала у меня, например, не осталось физических сил. И это несмотря на то, что в двух турнирах из 13 партий я сыграл всего 3 партии с мастерами.
Если мы хотим устраивать показательные чемпионаты с целью выявления высокого уровня советского шахматного творчества, то мы должны разработать такую систему областных (республиканских) турниров, при которой в число участников чемпионата СССР попадало бы не более 16 человек, причем всякая замена основного участника кандидатом должна быть упразднена».
Панов (Москва): «Считаю одесский турнир полным торжеством идеи борьбы за восьмичасовой рабочий день и его максимальную уплотненность. Важнейшие достоинства турнира: полное отсутствие шума от публики, за неимением таковой; возведение цейтнота и связанных с ним случайностей в принцип; быстрое обучение арифметике по таблице Бергера и сравнительно небольшое количество групп (только 4 по 9 человек, когда можно было сделать и 9 групп по 4 человека).
Тем не менее считаю конечные результаты довольно естественными, т.е. победу наиболее выдержанных и хладнокровных игроков…»
Богатырчук (Киев): «Турнир, на мой взгляд, нельзя считать удачным. Состязание, которое является смотром всего шахматного движения страны, можно и должно проводить с более вдумчивым и серьезным подходом.
1) Состав участников представляется далеко не полным: с одной стороны, отсутствуют многие, если не сказать большинство, сильнейших мастеров, с другой – есть немало игроков, без участия которых чемпионат много не потерял бы.
2) Групповая система в таком серьезнейшем состязании, конечно, неуместна. В предварительных группах получилась не игра, а какая-то скачка с препятствиями, которая оказалась не под силу многим старым мастерам, так как здесь требовалось больше физического здоровья, чем шахматного уменья.
3) Неутешительный вывод имеется и с квалификацией. Усиленная продукция мастеров возбуждает сомнения. Сколько мы знаем, и по партиям и по прежней игре достойны звания этого 1, максимум 2 шахматиста из 6 получивших, в то время как не получил звания такой шахматист как Рохлин, который его вполне заслуживает.
Окончательный вывод: в следующем же году организовать турнир, который можно было бы назвать чемпионатом» («Шахматный листок» № 20, октябрь 1929).
СТАВКА НА МОЛОДНЯК
Крыленко: «Итоги чемпионата СССР вызвали ряд резких статей в нашей периодической печати, в большинстве лишенных достаточной объективности. Авторы, не пожелавшие считаться с организационными трудностями, останавливались только на одних недостатках, не замечая тех известных положительных сторон, мимо которых пройти невозможно. Между тем даже из отрицательных моментов этого чемпионата мы извлечем ценный опыт, который должен избавить нас от повторения подобных ошибок в будущем. Достаточно вспомнить, что Оргкомитетом при открытии турнира было предложено два варианта: или 6 групп по 6 человек (при одной партии в день) или 4 группы по 9 человек (при трех партиях в два дня). Несмотря на решительный протест всех ленинградцев, отстаивавших нормальные условия для шахматного творчества, большинством голосов был принят второй вариант. Здесь налицо ошибка Оргкомитета, но и участников, не сознававших, на какие тяжелые условия игры они дают свое согласие. Немаловажную роль сыграла также и жара, огромное влияние которой на нормальный ход турнира ни один из «объективных критиков» не считал нужным отметить.
| |
Ну почему же? Судя по следующей реплике, кое-кто из участников отмечал.
Л.Френкель: «Конечно, очень соблазнительно т. Павлову-Пьянову поставить себя на одну доску с Эм.Ласкером: как Ласкер «из-за жары» в Гаване проиграл матч Капабланке, так, мол, и Павлов-Пьянов из-за одесской жары проиграл своим партнерам! Молодые шахматисты лучше переносили жару и прочие тяготы, чем старшие по возрасту! Возможно. Но зато старшие шахматисты и притом «мастера» имеют больше выдержки, привычки к состязаниям и т.д. И неизвестно, что на весах чемпионата должно перевесить: молодые силы или зрелая выдержанность и опыт» («64» № 20, октябрь 1929).
|
Каковы же итоги чемпионата? Прежде всего мы должны констатировать безусловную победу молодежи, шансы которой при наличии 14 мастеров расценивались очень низко. Итоги показывают, что молодежь играла с большим подъемом, имея перед собой ясную и определенную цель, в то время как наши мастера, уверенные в своем превосходстве и «естественном» ходе событий, проводили сложные маневры, кончавшиеся неожиданной развязкой. Умение загнать противника в цейтнот при равных условиях является одним из коэффициентов турнирного успеха. Это должно быть также поставлено в заслугу нашей молодежи. Что касается «зевков», то они главным образом падали на тех участников, которые были явно не в форме и в конечном итоге заняли последнюю треть турнирной таблицы. В полуфинал попали преимущественно представители комбинационной школы, обладавшие к тому же достаточной выдержкой. Во всяком случае, те из участников чемпионата, которые выполнили заранее объявленные условия, при которых они получат звание мастера, это звание получат. Это результаты их искусства, таланта. И как бы старые мастера ни «критиковали» этих «молодых» мастеров, шахорганизации СССР и широкая шахматная общественность признают их в полной мере. Недружелюбная же атмосфера, с которой они могут быть встречены со стороны «стариков» и признаки которой проявляются частично в помещаемых нами ниже анкетах о чемпионате (см. предыдущую главку), мы полагаем, рассеется, а если и не рассеется, то мы думаем, что молодые мастера на новом турнире заставят ее рассеяться.
Победа Б.М.Верлинского при том составе участников вполне заслужена и выдвигает его в число первых шахматистов СССР. Знаменателен также классный успех С.Н.Фреймана, доказавшего свое высокое мастерство.
Чемпионат выявил, однако, и ряд отрицательных моментов как в самой организации (групповая система, последствия применения таблицы Бергера и т.д.), так и, что еще важнее, ряд отрицательных сторон общественного быта наших шахматистов. Однако при росте нашего молодняка навряд ли и в будущем нам удастся избежать групповой системы. Все же необходимо внести такие коррективы, которые обеспечили бы шахматному творчеству нормальное развитие. Над этим следует серьезно задуматься и нашей общественности, и руководящим организациям.
Отрицательной стороной является и то, что чемпионат СССР почти не сыграл своей агитационно-пропагандистской роли. Шахматная организация Украины не сумела ни пробудить интерес к турниру, ни понять его общественно-политического значения. Газеты не давали почти никаких отчетов, профсоюзы Одессы «проспали» весь турнир, а рабочая масса не была заметна в роскошных залах Горсовета, специально рассчитанных на сотни зрителей. Для участников турнира осталось непонятным, почему Украина ратовала за устройство чемпионата в Одессе…
В заключение несколько замечаний, касающихся отрицательных сторон в области общественного быта наших шахматистов.
Многие жалели о неучастии в турнире мастеров Романовского и Богатырчука. Конечно, было бы весьма желательно видеть их в числе участников чемпионата. Но их отсутствие объясняется тем, что они считали для себя возможным поставить перед руководством шахорганизаций и Оргкомитетом неприемлемые материальные условия. С этой скверной привычкой – на деньги взвешивать свои таланты – нашим мастерам надо покончить. Надо помнить, что, являясь на шахматные турниры, организуемые советской общественностью, каждый из участников, как член организации, равен другому. Мы отменили призы. Мы принципиально отменяем и индивидуальные гонорары. Мы можем платить за участие в турнирах иностранным мастерам. Поэтому мы и смотрим на них как на чуждый нам элемент. Мы имеем право иначе ставить вопрос по отношению к нашим участникам турнира, и всякого, кто этими нашими требованиями пренебрегает, кто бы он ни был, наша организация к участию в турнирах допускать не будет.
Кастовый дух небольшой группы лиц, привыкших постоянно встречаться только друг с другом на турнирах и забывающих поэтому об общественном значении шахматного движения в деле подъема общей культуры нашей страны, – вот еще одна резко выявившаяся отрицательная сторона нашего быта. Ею объясняются в значительной степени и попытки мастеров оправдать свой неуспех «большей физической выносливостью» молодежи по сравнению со старыми мастерами и их недружелюбное отношение к победившей их молодежи. Шахорганизации СССР заявляют, что в этом их споре о «молодежи» они целиком на стороне последних.
Чрезвычайные требования, предъявляемые некоторыми участниками к Оргкомитету, также являются выражением того же самого духа. Определенная группа лиц, видимо, привыкла, чтобы их «обхаживали», выслушивали их капризы и пр. Мы должны заявить, что шахматное движение в целом нам дороже, чем участие в турнире отдельных лиц.
| |
Богатырчук: «В № 20 «Ш.Л.» была помещена статья «Итоги VI съезда», некоторые абзацы которой касаются лично меня. Уважаемый автор статьи указывает, что мое и Романовского отсутствие на последнем турнире объясняется тем, что мы выставили «неприемлемые для Оргкомитета финансовые требования»… Не вдаваясь в принципиальные споры, которые по существу будут спорами между сторонниками так называемого «любительства» и «профессионализма», я все же считаю нужным указать на то, что соображения, выдвигаемые автором в статье, несколько не вяжутся с принятыми у нас принципами оплаты труда.
Сколько мы помним, одновременно с постановлением об отмене призов было принято постановление «о возмещении расходов» занятым в турнирах шахматистам, которое и проводилось в жизнь на всех съездах вплоть до последнего… В суммах возмещений этих расходов могут и должны быть, конечно, значительные колебания, если мы хотим у себя на турнирах видеть шахматистов, добывающих себе средства к жизни трудом, не связанным с шахматами. Вполне естественно, что сумма возмещения у игрока, имеющего большую семью на иждивении или который при своем отъезде должен нанять одного, а то и двух заместителей за свой счет (не обязаны же шахматисты использовать для турниров свои отпуска), может и должна резко отличаться от суммы возмещения молодого человека, только вступающего в жизнь. Не находя в этом ничего ненормального, я и выставлял и, конечно, впредь буду выставлять требования о возмещении моих расходов, так как при всем желании принять все расходы на себя я лишен этой возможности.
Говорить о «чрезмерности» моих требований не приходится, так как потребованная мною сумма мало чем разнится от полученной мною на прошлом съезде. Считаю необходимым отметить, что я принимаю участие в большинстве киевских чемпионатов совершенно безвозмездно, хотя участие в них связано для меня с весьма многими неудобствами.
Два слова еще по поводу «недружелюбия» к молодым шахматистам (рано еще, уважаемый Николай Васильевич, причислять нас к старикам!). За всю свою шахматную деятельность я всегда наибольшее шахматное недружелюбие проявлял к равным себе или выше себя по силе, ценя свои победы только в турнирах с сильным составом. Киевские шахматисты знают, какие усилия мы всегда прилагаем, чтобы привлечь в наши турниры всех сильнейших шахматистов города, считая такую постановку работы единственно правильной. Легковесные успехи, достигаемые молодыми шахматистами, в большинстве случаев не идут им на пользу, развивая излишнее и вредное для прогресса самомнение. Поощрять подобные «достижения» поэтому следует с большой осторожностью».
Романовский: «Считая формально и по существу неверным помещение в № 20 журнала «Шахлисток» статьи Н.В.Крыленко, настоящим заявляю о своем выходе из редколлегии и числа сотрудников журнала» («Шахматный листок» № 21, ноябрь 1929).
|
Наша задача – двинуть шахматы вширь, ибо для нас шахматы являются прежде всего подсобным орудием в общем культурном развитии масс, а не самоцелью, не самодовлеющим искусством. С теми, которые хотят сейчас забыть или по меньшей мере отодвинуть эти основные лозунги на второй план, нам не по дороге. Это тоже один из итогов шахматного чемпионата» («Шахматный листок» № 20, октябрь 1929).
С БОРУ ПО СОСЕНКЕ
Из 180 партий одесского чемпионата сохранилось чуть больше трети – 65 (включая фрагменты), причем очень неравномерно. Если из второй предварительной группы их довольно много, то из четвертой практически ничего не уцелело. Пестрая картина и по участникам. Даже с полуфиналистами чехарда. Кому-то повезло больше, кому-то меньше; кому-то, как Измайлову, вообще не повезло: из 13 партий, сыгранных им в турнире, до нас дошли только два «огрызка» – дебют партии с Ботвинником и проигранный эндшпиль с Григорьевым (вы не поверите, но это вообще всё, что есть в базе из наследия первого чемпиона РСФСР!).
Список везунчиков возглавляет Ботвинник – 13 из 13! Остальным удача улыбнулась так: Кан – 10 (из 17), Верлинский – 9 (17), Фрейман – 8 (17), Раузер – 8 (13), Григорьев и М.Макогонов – по 6 (13), Выгодчиков и Силич – по 3 (13), В.Макогонов и Рохлин – по 2 (13). А ведь Рохлин, по общему мнению, играл в турнире прекрасно. «В полуфинале возмущает несправедливость судьбы по отношению к Рохлину – острому и элегантному игроку, вполне заслуживающему звания мастера» (Панов).
О призах за красоту уже и не вспоминали – видимо, посчитали это «буржуазным пережитком». Многие критики, как вы помните, сетовали на невысокое качество партий. Оно и впрямь удручает. Немало одноворотных, решенных, по сути дела, уже в дебюте; целый ряд интересных поединков смазаны взаимными ошибками; хватает и банальных зевков. Конечно, зрителям это всё понравилось бы, да вот беда: они на чемпионат не ходили. Кто ж променяет пляж на шахматы в бархатный сезон!
Репетиция финала
Созин: «Превосходно играет в этом турнире молодой москвич Кан. Сегодня он выиграл четвертое очко (из 5), причем противником его был Верлинский. Кан атаковал на королевском фланге; белые, находясь в цейтноте, не заметили всех опасностей своего положения и проиграли фигуру».
Защита Нимцовича E38
Борис ВЕРЛИНСКИЙ – Илья КАН
Третья предварительная группа
Комментирует И.КАН
1.c4 Nf6 2.d4 e6 3.Nc3 Bb4 4.Qc2. Хорошим ответом является также 4.Qb3; на ход в партии Алехин рекомендует 4...d5. Насчет 4.Qb3 приведу хрестоматийные слова Нимцовича: «Этот с виду убедительный выпад на самом деле не дает белым никаких выгод. В сущности, ферзю принципиально недопустимо в такой ранней стадии вступать в борьбу со слоном, все равно как не следует блокировать проходную пешку».
4...c5 5.Nf3. Значительно сильнее 5.dxc5!, имея в виду Nf3, Bg5 и Rd1. Одна из партий чемпионата, не вошедшая в базу, но сохранившаяся благодаря книжке Б.Вайнштейна «Ловушки Ферзьбери», развивалась так: 5.dxc5 Bxc5 6.Bg5? Bxf2+! 7.Kxf2 Ng4+ 8.Ke1 Qxg5 – конь развязался, а слон, поспешивший его связать, погиб!
5...cxd4 6.Nxd4 Nc6 7.e3 0–0. В случае 7...d5!? 8.Nxc6 bxc6 9.Bd2 0–0 10.Be2 e5 положение черных перспективнее (Павей – Керес, Нью-Йорк 1954).
8.a3 Bxc3+ 9.Qxc3 d5 10.Nxc6 bxc6 11.b3. Более естественным представляется 11.Bd3. Белые разыгрывают дебют несколько вычурно.
11...Ne4 12.Qc2 f5 13.Bd3 Ba6 14.0–0 Rf6. Положение определилось: у белых два слона, зато у черных намечается атака на королевском фланге.
15.Bb2 Rh6 (бесполезный ход; следовало играть сразу 15...Rg6) 16.Be5 Rg6 17.Rfd1 Qg5 18.Bf1 Re8 19.Rac1 h5. Этот ход является единственной возможностью поддержать давление на позицию белого короля.
20.Kh1 h4 21.Re1 dxc4 (пользуясь случаем завязать игру по линии «d») 22.bxc4 Rd8 23.Re2 Nd6 24.Rd2. Если верить компьютеру, белые упускают шанс решить партию в свою пользу: 24.Qa4! Bxc4 25.f4 и т.д.
24...Nf7 25.Rxd8+ Qxd8 26.Bd4.
26…c5! С этого момента течение партии принимает очень острый характер. Жертва пешки, по-видимому, правильна, так как атака черных сразу оживляется благодаря грозной позиции слона b7. Характерно, что «Фриц» этот ход в упор не видит, а «Джуниор» советует в ответ 27.Bxc5 h3 28.f3 Ne5.
27.Bxc5 Bb7! 28.h3 (нельзя, конечно, 28.Bxa7? Qa8) 28...Ng5. Сильнее было сразу 28...Qc7 и затем уже Ng5.
29.Rd1 Qc7 30.Bd6 Qc6 31.Kh2? Просмотр, немедленно проигрывающий партию. Следовало продолжать 31.c5 Nxh3 32.f4, после чего получалась весьма любопытная, богатая возможностями позиция. Интересен указанный Н.Д.Григорьевым вариант:
32…Nf2+ 33.Qxf2 h3 34.Rd2 (к победе ведет 34.Kg1! Ba6 35.Rd2 Bxf1 36.Qxf1 и т.д.) 34...hxg2+ 35.Bxg2 Rxg2 36.Qxg2 Qb5, и черные выигрывают ферзя за слона и ладью, однако выигрыш партии для них далеко не ясен.
31...Nf7 (теперь белые теряют слона ввиду угрозы Rxg2+) 32.Bg3 hxg3+ 33.fxg3 Ng5 34.Rd4 Ne4 35.Rd8+ Kh7 36.Be2 Qc7. Белые сдались.
По стопам корифеев
Дуз-Хотимирский: «Разыграв старый вариант Мак-Кэтчона не лучшим образом, белые сделали несколько слабых ходов, упустили возможность ничейного варианта и в результате проиграли».
Французская защита C12
Илья КАН – Борис ВЕРЛИНСКИЙ
Финальный матч-турнир
Комментирует И.КАН
1.e4 e6 2.d4 d5 3.Nc3 Nf6 4.Bg5 Bb4 5.e5 h6 6.exf6. Старинное, почти не применяемое теперь продолжение. Согласно последним данным теории, сильнее всего здесь 6.Bd2! Bxc3 7.bxc3 Ne4 8.Qg4 с острой игрой. Это и сейчас основной вариант контратаки Мак-Кэтчона.
6...hxg5 7.fxg7 Rg8 8.h4 gxh4 9.Qh5 Qf6 10.Nf3 Qxg7 11.Qxh4 Nc6 12.0–0–0.
12…Bd7. Черные собираются теперь продолжать Be7 и 0-0-0.
Верлинский первым сворачивает с тропки, протоптанной в 12-й партии матча за звание чемпиона СССР (Ленинград 1924) Романовский – Боголюбов. Там после 12...Be7 13.Qf4 Bd6 14.Qe3 Ne7 15.Nb5 Bd7 16.Nxd6+ cxd6 17.Qf4 Nc8 18.Bd3 Qg4 19.Qe3 Nb6 20.Rh4 черные отдали ферзя за ладью, коня и пешку – 20…Qxg2 21.Rg1 Qxg1+ 22.Nxg1 Rxg1+, но в итоге всё закончилось ничьей. Если судить по базе, то ни 12...Be7, ни 12...Bd7 больше на практике не встречалось!
13.Nb5 Ba5 (вынужденно, так как на 13...Be7? последовало бы 14.Qf4) 14.Bd3. Ход 14.a3! (или 14.с3 Созин) создавал черным больше затруднений.
14...a6 15.Nc3 Bb4 16.Rde1. Заслуживал внимания более активный план: 16.g3!? Be7 17.Qf4 Bd6 18.Qe3 Nb4 19.Rh7 Nxd3+ 20.Qxd3 Qf6 21.Rdh1 и т.д.
16...Be7 17.Qf4 0–0–0! Черные разыграли дебют превосходно и имеют уже по меньшей мере равную партию ввиду наличия двух слонов.
18.Qe3. К выгоде черных 18.Rh7 Qxg2! 19.Rxf7 Rdf8 или 19.Rg1? Qxg1+ 20.Nxg1 Rxg1+ и Bg5.
18...Kb8 19.Ne2. «Следовало играть 19.а3. Теперь же черные разменивают слона d3, и положение белых становится еще хуже» (Ботвинник).
19…Rh8 20.Rhg1. Еще не поздно было сыграть 20.a3, так как после 20… Rxh1 21.Rxh1 Qxg2 (Ботвинник) 22.Ng3! черным во избежание потери ферзя пришлось бы отдать коня: 22…Nxd4 23.Nxd4 Rg8 24.Qe1! (24.Bf1 Bg5) 24...Bg5+ 25.Kb1 Be3 26.Qxe3 Rxg3 27.Rh8+ и т.д.
20...Nb4 21.a3 Nxd3+ 22.Qxd3 c5. Этим ходом черные приступают уже к активным действиям на ферзевом фланге.
23.Qe3 Bf6 24.c3 cxd4 25.Nexd4 Rc8 26.g4 Rh3 27.Qf4+ Ka8. Если 27...e5?, то 28.Rxe5! Bxe5 29.Nxe5 и т.д.
28.g5. Белые допускают эффектную комбинацию противника, так как позиция, получающаяся в результате этой комбинации, казалась им выгодной, несмотря на минус пешку.
28…Rxf3 29.gxf6 (плохо, конечно, 29.Qxf3 Bxd4 или 29.Nxf3 Bxc3!) 29...Qxg1! 30.Nxf3 Qxf2 31.Qe3 Qg2. Размен ферзей обеспечивал белым в эндшпиле минимум ничью.
32.Ne5 Ba4 33.Qd2 Qg8 34.Qf4 Be8 35.Rh1? Белые переоценивают свое положение. После спокойного хода 35.Kb1 не видно ясного плана для черных, ибо превосходная позиция пешки f6 и коня белых вполне компенсирует потерю пешки.
35...d4 36.c4. После 36.Qxd4 Qg5+ и Qxf6 черные получали две связанных проходных пешки.
36...Rd8 37.Rd1? Новая ошибка, окончательно передающая инициативу черным. Но что белым посоветовать? Кроме 37.Qg4 Qf8 38.Qf4, ничего путного не видно…
37...Ba4! 38.Re1 Qh7 39.Qd2 Kb8 (цейтнот!) 40.b3. Белые жертвуют вторую пешку, чтобы освободиться от матовых угроз и получить контршансы.
40…Bxb3 41.Kb2 Ba4 42.Rc1 Qh3 43.Nd3 Rg8! 44.Qf4+ Kc8 45.Qxd4 Rd8 (решающий ход) 46.Qc5+ Kb8 47.Rc3. Последняя попытка получить шансы на ничью.
47…Qg2+ 48.Kb1.
48…Qf1+! Проще всего. Отказываясь от выигрыша фигуры, черные остаются с двумя лишними пешками при отсутствии каких-либо контршансов у противника. Взятие коня оставляло еще белым надежду на спасение. Любопытен следующий вариант: 48...Rxd3 49.Rxd3 Qc2+ 50.Ka1 Qxd3 51.Qf8+ Kc7 52.Qxf7+ Bd7 53.Qe7 Qd6? 54.Qxd6+ Kxd6 55.c5+ с выигрышем.
49.Nc1 Qxf6 50.Qb4 Bc6 51.Nd3 Be4 52.Kc2 Qf2+ 53.Kb3 Bxd3. Белые сдались.
Привет от Алехина
Созин: «Фрейман черными выиграл у Макогонова, применив рекомендованную Боголюбовым новинку в вест-индской защите».
Индийская защита A50
Михаил МАКОГОНОВ – Сергей ФРЕЙМАН
Вторая полуфинальная группа
Комментирует С.ФРЕЙМАН
1.d4 Nf6 2.c4 b6 3.Nc3 Bb7 4.Qc2 d5 5.cxd5 Nxd5.
6.e4. В финальном матч-турнире Верлинский сыграл против Фреймана 6.Nf3! и после 6...e6 (6...Nxc3!? Чехов) 7.e4 Nxc3 8.bxc3 Be7 9.Bb5+ c6 10.Bd3 Qc7?! (10...c5!? 11.Bb5+ Bc6 12.a4 0–0 13.0–0 Георгиу – Матанович, Афины 1976) 11.0–0 Nd7 12.c4! Rd8 (12...c5 13.d5!) 13.Bb2 0–0 14.e5 g6 15.Be4! получил лучшую позицию и, после взаимных ошибок, выиграл прямой атакой на 33-м ходу.
6…Nxc3 7.bxc3 e5. Этот любопытный ход не является моей новинкой. В примечании к партии Готгильф – Рети (Москва 1925) Боголюбов советует в этом положении 8.dxe5 Qh4 9.Bd3 Qg4, и у черных за пешку прекрасное развитие фигур.
На самом деле этот ход изобрел вовсе не Боголюбов! Судя по базе, впервые он встретился еще в партии Эйве – Алехин (Будапешт 1921), которая после 8.dxe5 Qh4 9.Bb5+ Nd7 10.Nf3 Qxe4+ 11.Qxe4 Bxe4
12.Ng5 (возможно и острое 12.e6!? fxe6 13.Ne5 c6 14.Bxc6 Bxc6 15.Nxc6 с обоюдными шансами) 12…Bxg2 13.Rg1 c6 14.Rxg2 cxb5 15.e6 fxe6 16.Nxe6 вскоре завершилась ничьей.
8.dxe5. «Спокойнее 8.Nf3», – советовал в дебютном обзоре В.Созин. Например: 8…exd4 9.Bc4 Nc6 10.0–0 d3!? (интересная попытка) 11.Bxd3 Bc5 12.e5 с равной игрой (Зильберштейн – Бронштейн, Баку 1972).
8…Qh4 9.Bb5+. На 9.Bd3 возможно было 9...Nd7 10.Nf3 Qh5 11.Bf4 0–0–0 12.0–0 Nc5 с отыгрышем пешки, ибо на 13.Rad1 последует 13…Rxd3 14.Rxd3 Bxe4 15.Ne1 Nxd3 16.Nxd3 Qg6, и черные выигрывают.
9...Nd7 10.Bxd7+. Первопричина затруднений: отдавать белопольного слона не следовало. Лучше было 10.Nf3, по образцу партии Эйве – Алехин.
10...Kxd7 11.Qd3+ Kc8 12.Qh3+ Qxh3 13.Nxh3 Bxe4.
Черные вышли из дебюта в лучшем положении. У них два слона, открытые линии «d» и «e» и лишняя пешка на ферзевом фланге. К тому же у белых слабы пешки а2 и с3, а белые поля ослаблены (d3). Таким образом, черные уже на 13-м ходу стоят на выигрыш. Новинка Боголюбова, по крайней мере в этой партии, практически вполне оправдала себя.
14.0–0 h6 (не допуская коня или слона белых на g5) 15.Re1 Bf5 16.Nf4 Kb7 17.Ne2 Rd8 18.Nd4 Bd7 19.Bf4 Re8. Не отягощенный идеей профилактики компьютер сразу поднимает коня на рога:
19...c5!? 20.e6 cxd4 21.e7 Bxe7 22.Rxe7 d3, получая проходную в центре (23.Rd1 Rhe8!).
20.Rad1 c5 21.Nb3 Be6 22.Ra1. Странный ход. Естественнее и сильнее было 22.Re2 Be7 23.Red2. Теперь же черные получают преимущество.
22...Kc6. С намерением после размена ладей по линии «d» немедленно атаковать слабые пешки противника.
23.Nd2 Rd8 24.a3 Rd3 25.Ne4 Be7 26.h3 g5.
27.Be3. Похоже, решающий промах. Последней возможностью держать оборону было 27.Bc1 Bd5 28.Bb2, хотя, конечно, мало радости превращать слона в пешку.
27...Bd5 28.Nd6 (уже «не лечит» 28.Bc1 из-за 28…Bxe4 29.Rxe4 Rxc3) 28...Bxd6 29.exd6 Rxc3 30.h4. Ускоряет проигрыш, так как дает возможность решительной атаки по линии «g» (30.Bc1 Rc2).
30...gxh4 31.Bf4 Rg8 32.Re7 (32.g3 Rf3!) 32...Rxg2+ 33.Kf1 Rc2 34.d7 Rcxf2+ 35.Ke1 Bc4 36.d8N+ Kb5 37.Rb1+ Ka6. Белые сдались: 38.Kd1 Rf1+ (радикальнее 38...Rxf4 с той же идеей) 39.Re1 Rxe1+ 40.Kxe1 Rg1+ и т.д.
Катастрофа в дебюте
Созин: «Ботвинник потерпел новое поражение, проиграв очень быстро Кану, сыгравшему гамбит Эванса; из-за преждевременной рокировки черные получили скверную партию и затем просчитались на целую фигуру. Очевидно, Ботвинник не рассчитал свои силы, играя в предварительном турнире все партии на выигрыш, и теперь начинает сказываться усталость».
Гамбит Эванса C51
Илья КАН – Михаил БОТВИННИК
Первая полуфинальная группа
Комментирует И.КАН
1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bc4 Bc5 4.b4 Bb6. Вряд ли отказ от принятия гамбита Эванса можно считать его опровержением. Сильнейшим путем для черных является, по-видимому, указанное Эм.Ласкером 4...Bxb4 5.c3 Ba5 6.0–0 d6 7.d4 Bb6!, и если теперь 8.dxe5 dxe5 9.Qxd8+ Nxd8 10.Nxe5, то 10…Be6! с лучшим эндшпилем у черных.
Очевидно, игравший черными полагал, что я специально подготовил старинный гамбит, и потому решил из осторожности его отклонить. На самом деле это было забавным заблуждением, так как решение сыграть гамбит Эванса было принято мной перед самым началом партии, по совету старых мастеров Ф.И.Дуз-Хотимирского и С.Н.Фреймана. За доской я обдумывал ход 4.b4 минут десять, но цель обдумывания носила характер «спецподготовки»: хотелось сохранить серьезное выражение лица и не рассмеяться по поводу собственной «наглости».
5.a4 a6 6.Nc3. Сильнее здесь обычное продолжение 6.Bb2. Ныне сильнейшим считается именно ход 6.Nc3!, которым начинается атака Сокольского.
6...Nf6. Заслуживало внимания 6...d6 или 6...Nxb4, ибо на 7.Nxe5 могло последовать по известным образцам 7…Qg5! к выгоде черных. Современная теория отдает предпочтение ходу Ботвинника, и эта партии открывает в базе линию 6.Nc3 Nf6.
7.Nd5 Nxe4. Обе стороны стремятся к осложнениям. Партия принимает очень острый характер. Спокойнее 7...Nxd5 8.exd5 e4 9.dxc6 exf3 10.Qxf3 Qe7+ 11.Kd1 dxc6, и у белых лишь немного лучше.
8.0–0.
8…0–0? Этот ход проигрывает партию. Следовало играть 8...d6 или 8...Nf6. Но и тогда у белых лучшая игра, например: 8…d6 9.d3 Nf6 10.Bg5 Be6 11.c3 Bxd5 12.Bxd5 h6 13.Bxf6 gxf6 14.a5 Ne7 15.Bxb7… 1-0 (Кроун – Серджент, Ноттингем 1946).
9.d3! Nf6 (вынужденно, так как на 9...Nd6 следует 10.Bg5 Qe8 11.a5 с выигрышем) 10.Bg5. Теперь атака белых развивается сама собой.
10…d6 11.Nd2! Угрожая ходом Ne4 напасть третий раз на злополучного коня f6.
11…Bg4. Черные предпочитают быстрый конец. На 11...Bf5 белые имели выбор между 12.Ne4 Bxe4 13.dxe4 с угрозой Qf3 и 12.c3 с той же угрозой.
12.Bxf6 Qc8 13.Nxb6. Выигрывало и 13.Qe1 gxf6 14.b5. Продолжение в партии проще.
13...cxb6 14.f3 Be6 15.Bh4 Nxb4 16.Be7 Qc5+ 17.Kh1 Rfe8 18.Ne4 Qc6 19.Bxd6. Черные сдались.
Говоря о «новом поражении» Ботвинника, Созин имел в виду его сенсационный проигрыш Измайлову двумя турами ранее: 1.d4 Nf6 2.Nf3 e6 3.c4 d5 4.Bg5 Nbd7 5.Nc3 c6 6.e3 Qa5 7.Qc2 Bb4 8.Nd2 0–0 9.Be2 b6 10.0–0 Bxc3 11.bxc3 Ba6 12.Bf4.
12…Rac8? (12...Rfc8!) 13.Bd6 c5 (иначе 14.Bb4 с поимкой ферзя) 14.Bxf8 Nxf8. Поскольку на этом запись обрывается, остается процитировать Созина: «В дальнейшем Измайлов играл плохо и несколько раз не видел простых продолжений, ведущих к быстрой победе, но, несмотря на это, все-таки выиграл».
Из-за этих двух дебютных катастроф один из главных фаворитов чемпионата и не вышел в финальный матч-турнир…
По-видимому, одесский провал оставил у Ботвинника шрам на душе. Во всяком случае, в сборник «Аналитические и критические работы» он не включил ни одной партии из этого турнира! Хотя на предварительном этапе молодой ленинградский мастер одержал несколько красивых побед, да и в полуфинале боролся до конца…
Пехота, вперед!
В этой партии, сыгранной вслед за поражением от Измайлова, ярко проявился не только тактический талант Ботвинника, но и его спортивный характер.
Михаил БОТВИННИК – Владислав СИЛИЧ
Первая полуфинальная группа
13…h5. В «Шахматном листке» (№ 19, 1929) Ботвинник так объяснил этот ход: «Положение черных очень тяжелое ввиду сильной угрозы е4-е5. Поэтому предпринятая ими отчаянная контрпопытка вряд ли может заслуживать осуждения».
14.e5! Ne8. На 14...Nd7 решало 15.Ne4 dxe5 16.fxe5 Nxe5 17.Bg5 f6 18.Nxf6! (Ботвинник). Например: 18…Nf7 (сгоняя слона на незащищенное поле) 19.Bh4 Nd6 20.dxe6! Rh6 21.Ng8! Qxh4 22.Nxh6 gxh6 23.e7 или 18...Nxd3 (поупорнее) 19.Ne4 Qd7 20.Qxd3 exd5 21.cxd5 Bxd5 22.Bxd8 Rxd8 23.Ng3!
15.exd6 Nxd6. Ботвинник пишет, что «после 15...Qxd6 16.f5! exd5 17.Bf4 Qc6 (17...Qf6!? 18.cxd5 Rxd5 19.Be4 Rd7) 18.cxd5 Qxd5 19.Rad1 у белых сильнейшая атака». На самом деле после 19...c4! 20.Be4 Qc5+ 21.Be3 Qe7 им еще нужно потрудиться. А вот 19.Be4! сразу ставило точку: 19...Qc4 20.Bxb7+ Kxb7 21.Qe7+ или 19…Qd7 20.Rad1 Qa4 21.Bc2!
16.f5.
16…e5 17.f6! Не позволяя сопернику укрепить позицию ходом f7-f6, после чего атака белых могла зайти в тупик.
17…gxf6 18.Nxh5 f5. «Этот элегантный ход на первый взгляд опровергает замысел белых, так как после 19.Bxf5+ Kb8! партия черных лучше. Но сильнее было все же 18...e4 19.Nxf6 Qe5 20.h3 Qxc3 21.Nxe4 Nxe4 22.Bxe4 Nxc4 23.Bg5, хотя и в этом случае игра белых лучше» (Ботвинник).
Правда, позицию после 23…Qd4+ 24.Kh2 Nd6 компьютер оценивает как примерно равную (25.Bxd8? Nxe4).
19.Ng7! e4. Больше шансов замутить воду давало все-таки 19...Qh4, например: 20.g3 (не 20.Qxe5 Naxc4!) 20...Qh3 21.Nxf5 Naxc4 22.Bg5 Rd7 23.Bf6 Rh5, но и тут угрозы белых весьма сильны.
20.Nxf5 Nxf5 21.Rxf5 Qd6. В случае 21...Qh4 выигрывало 22.Bf4 (22…exd3 23.Qe5 с матом или 22...Rde8 23.Bxe4).
22.Qxe4. Qxh2+ 23.Kf2. Позиция прояснилась: черные попросту без пешки, да еще с выключенными из игры легкими фигурами…
23...Rde8 24.Qg4 Qh4+ 25.Qxh4 Rxh4 26.Bf4! Rf8 27.Bd6 Rg8 28.Rxf7 Kd8 29.Re1. Черные сдались.
Бешеная ладья
Григорьев: «Редкий случай «бешеной» ладьи, которая жертвуется не для пата, а для выигрыша».
Петр ИЗМАЙЛОВ – Николай ГРИГОРЬЕВ
Четвертая полуфинальная группа
Комментирует Н.ГРИГОРЬЕВ
1.Kf2. Таким путем белые не только перемещают короля на черное поле, но и отводят его с линии «g». Первое подготовляет 2.Qxc7, второе предупреждает угрозу 1…Rh3 с покушением на позицию коня g5.
1…Ra3! 2.Qxc7. Как будто всё благополучно, тем более что и последняя черная пешка слаба… Трудно подумать, какая близкая катастрофа ждет белых.
2…Rxa2+. Теперь, понятно, белый король должен отступить на черное поле, иначе шах слоном будет стоить ферзя.
3.Ke3 Re2+! Белые сдались.
Не грубую ли ошибку сделали белые, выбрав для отступления короля из четырех полей самое неудачное? Увы, и другие три были немногим лучше:
1) 3.Kg3 Rg2+! с выигрышем;
2) 3.Kg1 Rg2+! 4.Kh1 (или 4.Kf1 R2xg5!) 4...Rg4 5.Nf3 e4 и т.д.;
3) 3.Ke1 Re2+! 4.Kd1(!) Bg4 (на этот раз слон без шаха открывает удар на ферзя, но последнему от этого не легче, поскольку появляется угроза шаха «на вскрышку» ладьей е2) 5.Qb6 (другие ходы, например на с5 или b8, дела не меняют, а на 5.Nf7+ следует просто 5…Rxf7) 5…Ra7! с выигрышем ферзя или матом.
«Коробка Рюмина»
Начну с рассказа Виктора Львовича Хенкина: «Когда-то в шахматный павильон Парка Горького приходил старичок по фамилии Перковский. Он был одним из тех завсегдатаев, которые придают особый колорит парковым ристалищам. Играл он довольно крепко, но отличался тем, что любил окружать своего короля «избыточной защитой», возводя причудливые оборонительные сооружения. Эти позиции так и прозвали: «коробка Перковского». Для бедняги короля она нередко становилась местом вечного упокоения».
Тесный склеп, сооруженный Рюминым для своего ферзя, тоже может претендовать на авторство.
Николай РЮМИН – Всеволод РАУЗЕР
Вторая полуфинальная группа
Комментирует А.МОДЕЛЬ
17…Nc5! 18.Ncd1 Ne6 19.c3 Nf4!! Конь наконец попал куда следует! Позиция белых, скомпрометированная уже плохо разыгранным дебютом (1.e4 e6 2.g3 d5 3.Bg2 dxe4 4.Nc3 Bd7 5.Nxe4? Bc6 6.f3 e5 7.Ne2 f5), рушится в несколько ходов.
20.gxf4 exf4 21.Ne4 (к безнадежной позиции вело и 21.Be3 fxe3 22.Nh3 f4) 21...fxe4.
22.fxe4 (на 22.dxe4 последовало бы 22…Nxe4! 23.fxe4 f3! и дальше, как в партии) 22...f3! 23.Bxf3. Вынужденно ввиду угрозы 23…Qxh2#.
23...Nxe4! 24.dxe4. В случае 24.Bxh5 черные дают мат в два хода: 24…Nf2+ и Nh3#, а на 24.Bxe4 последует 24…Rxf1+ с выигрышем ферзя.
24...Rxf3 (еще эффектнее было 24...Rxe4!) 25.Rxf3 Rxe4 26.Rf8+ (предсмертный шах) 26…Bxf8. Белые сдались. Выигрыш этой партии в последнем туре дал возможность Раузеру попасть в полуфинал.
Рождение варианта
Юдович: «В одесском чемпионате я не играл, но следил за поединками с большим волнением. В турнире участвовал Константин Алексеевич Выгодчиков, дядя Костя, как называли его я и мой друг Сергей Белавенец. Первокатегорник Константин Выгодчиков, выступавший еще в дореволюционных петербургских турнирах, сражавшийся с самим Алехиным, не только учил нас шахматному уму-разуму. Он играл с нами тренировочные партии, проверял новые дебютные идеи.
Меня, в частности, очень интересовало, удастся ли дяде Косте применить мое изобретение в славянской защите. После 1.d4 d5 2.c4 c6 3.Nf3 Nf6 4.Nc3 dxc4 5.a4 Bf5 6.Ne5 Nbd7 7.Nxc4 Qc7 я разработал в 1928 году и много раз проверял в матчах с Белавенцем ход 8.g3.
Может показаться странным и даже нескромным, что я говорю сейчас о варианте, как о своем изобретении. Ведь спустя некоторое время после 6-го чемпионата СССР так играл сам Капабланка, и с его легкой руки эта система приобрела широкую популярность.
И все же льщу себя мыслью, что Капа обратил внимание на партию Выгодчиков – Вильнер, сыгранную на этом первенстве СССР и закончившуюся убедительной победой белых (8…g6?! 9.Bg2 Bg7 10.Bf4! Qc8 11.Ne3 0-0 12.Rc1 Rd8 13.Nxf5 gxf5 14.d5! Ng6 15.dxc6 bxc6 и т.д., но сильнее 8…e5! 9.dxe5 Nxe5 10.Bf4 Nfd7 11.Bg2 f6 12.0–0 Be6, как было в партии Капабланка – Видмар, Карлсбад 1929). Возможно, он был знаком и с дебютным обзором чемпионата, опубликованном в «Шахматном листке» (№ 24, 1929). В этом обзоре известный наш теоретик В.Созин, отметив мое авторство, высоко оценил силу хода 8.g3.
Как бы то ни было, мы с Белавенцем были очень горды тем, что дядя Костя получил на этом турнире звание мастера. Ведь учась у него, мы и сами были в какой-то мере его тренерами, спарринг-партнерами».
Ох, и причудливо устроена наша память. Фразу о своем авторстве («Изобретение смоленского любителя Юдовича») Михаил Михайлович запомнил, а вот следующая фраза Созина с годами выветрилась: «Любопытно, что этот же ход встретился в карлсбадской партии Капабланка – Видмар, что в то время не было известно в Одессе». Поскольку турнир в Карлсбаде проходил в августе, а одесский чемпионат в сентябре, не вызывает сомнений, что кубинец самостоятельно придумал этот ход. Так что перед нами типичный случай параллельного изобретения варианта!
С подачи Капабланки он пошел гулять по шахматному миру, испытывался и на высшем уровне – в двух матчах Алехина с Эйве. Идея оказалась живуча, вариант до сих пор не сдан в архив. Время от времени его применяют лучшие гроссмейстеры современности: Каспаров, Ананд, Крамник, Халифман, Иванчук, Касымжанов, Бакро, Белявский… А Морозевич любит играть этот вариант за черных!
Долг платежом красен
Созин: «Силич переиграл в ферзевом гамбите азартно игравшего Рохлина и выиграл три пешки…»
Владислав СИЛИЧ – Яков РОХЛИН
Первая полуфинальная группа
Комментирует М.ЮДОВИЧ
Это окончание произвело на нас большое впечатление. Тогда оно обошло всю мировую шахматную печать.
35.Rf8+ (сразу кончало 35.Qf8+!) 35…Kh7. У белых подавляющий материальный и позиционный перевес. Решало эффектное 36.Qe4+! (или 36.Rxc8) 36…Rhg6 37.Rxc8 или 36...Rgg6 37.Rxc8 Bxe4 38.Rd7+. Как легко убедиться, к разгрому черных вело и 36…Bxe4 37.Bxe4+ (37…Rgg6 38.Bxg6+ и Rxc8).
Всё, казалось бы, ясно, но… Силич решил сыграть попроще:
36.Be4+? Удивительным образом, этот естественный ход ведет к катастрофе. Последовал сокрушительный контрудар 36...Qf5!!, и белым пришлось сдаться.
«Никогда ничего подобного со мной не было, – сказал, показывая эту партию, Силич. – У меня было такое ощущение, будто в турнирном зале рухнул потолок».
Благодаря этой победе Рохлин вышел в полуфинал. Однако там ему пришлось вернуть должок сполна!
Всеволод РАУЗЕР – Яков РОХЛИН
Вторая полуфинальная группа
Комментирует В.СОЗИН
Раузер задумал интересную атаку, против которой Рохлин оригинально и хорошо защитился. Для продолжения атаки Раузер пожертвовал ферзя, загнав черного короля в матовую сеть, из которой, казалось, нельзя было выбраться…
25.e4. Достойно венчало атаку 25.Rd5!!, создавая угрозу мата на f5. Этот ход вскоре после турнира указал сам Рохлин. К красивым матовым вариантам ведет 25…g6 26.Bxg6! Rf8 27.Bxf7, например: 27…Rxf7 28.Qxh6#, 27...exd5 28.Qg6# или 27...Rg8 28.Bxg8 exd5 (28...Rxg8 29.Be7#) 29.Be7+ Ke5 30.f4#. От мата избавляет только 27...Qxd6 28.Rxd6 Rxf7, но после 29.Qc2 спасения нет.
25...Nd7 26.Kh1!? Rh8 27.f4. Компьютер за благо считает 27.e5+ Bxe5 28.Bxe5+ Nxe5 29.Qe4, а после 27.f4 в ужасе пишет «строчку». Сразу видно, не орел!
27...Rxh7 28.e5+ Nxe5 29.fxe5+ Kg5 30.Bxh7 h5 31.Rxf7 Kh6 32.Be4 (вероятно, лучше 32.Bb1) 32…Rc8 33.h4 Qe3 34.Bb1.
Здесь Рохлин делает роковую ошибку, стоившую ему партии и звания мастера:
34…Rc4?? Играя 34...Bxa3 35.Rdf1 Rc1 (или 35.Rf3 Qe2), черные должны были выиграть.
35.Rf6+! Черные сдались: 35…gxf6 36.Bf8# или 35...g6 36.Rxg6+. Выигрышем этой партии Раузер добился звания мастера.
«Случившийся со мной «несчастный случай» (или, как шутил мастер Ботвинник, попадание под трамвай) приобрел печальную известность», – вспоминал Яков Герасимович. Однако горевал он недолго. Обыграв в декабре Моделя (5,5:4,5), Яков Рохлин стал первым мастером СССР, завоевавшим это звание в матче.
|
четверг, 21.11.2024
