Памяти Василия Смыслова	Эмиль СУТОВСКИЙ гроссмейстер
ВСТРЕЧИ СО СМЫСЛОВЫМ

Никогда не мог предположить, что моим дебютом в мемуарном жанре станут воспоминания о Василии Васильевиче Смыслове. Этот светлый человек - легендарный шахматист и настоящая личность - был из той плеяды Великих, которые олицетворяли собой Золотой Век шахмат. Конечно, Юрий Львович Авербах и Исаак Максович Линдер, близко общавшиеся с Василием Васильевичем на протяжении многих десятков лет, могут поделиться с нами интересными воспоминаниями о седьмом чемпионе мира, но мне тоже хотелось бы сказать несколько слов о наших встречах.

Как любой чемпион мира, Смыслов с детства вызывал у меня огромное уважение. И всё же, честно признаюсь, его книга с говорящим названием "В поисках гармонии" не была настольной. “Аналитические и критические работы“, "В огонь атаки", "Импровизация в шахматном искусстве", "Стратегия надёжности", "Мои 60 памятных партий", "Анатолий Карпов - избранные партии", "Акиба Рубинштейн", "Гроссмейстер Геллер", ”Гроссмейстер Полугаевский”, чуть позже "Испытание временем" и "Два матча" были прочитаны-перечитаны, а вот с творчеством Смыслова, как это ни странно, я по-настоящему познакомился, зачитывая до дыр "Турнир претендентов 1953". Осмелюсь сказать, что такая картина достаточно типична для шахматистов нашего поколения. Вроде не было в фигуре Смыслова ничего героического, да и особо харизматичного. И партии вроде интересные, а вот на роль кумира не подходил. Лишь много лет спустя я понял - он к этому и не стремился! Этот мудрый человек жил по своим убеждениям, следуя своей внутренней шкале ценностей, и отнюдь не был олицетворением своего времени. Если Ботвинник, Таль, Карпов и Каспаров являлись в той или иной мере «слепком общества», то Смыслов жил как бы вне своей эпохи, если хотите, над ней.

Мне довелось близко познакомиться с Василием Васильевичем в 1997 году, во время четверного турнира в Хоогевене.

Пение и музыка уже увлекали Смыслова больше, чем шахматы, и поэтому большая часть бесед была посвящена оперному искусству. Я тогда довольно серьёзно занимался с педагогом и активно расширял свой певческий репертуар, а Василий Васильевич как раз отмечал 50-летие творческой деятельности: именно в 1947 году он начал регулярно заниматься со знаменитым профессором Злобиным. Конечно, организаторы не могли упустить такой возможности и устроили нам совместный концерт на закрытии турнира. Несмотря на возраст (а ему тогда было уже 76), Смыслов не сдавал позиций - во время распевки и, уж конечно, на концерте его тихий голос преображался, и видно было, что он не просто поёт, а проживает этот кусочек жизни вместе со своим героем. Василий Васильевич был, бесспорно, верующим человеком, но насколько я понимаю, не относил себя к какой-либо из конфессий. Это была, скорее, вера в высшие силы, в провидение, в гармонию. Он любил рассказывать, как к нему во сне явился Карузо (певец, которого он буквально боготворил) и указал на недостатки в певческой технике. Василий Васильевич поведал, что после работы над ошибками он сильно прибавил. Об этом он говорил совершенно серьёзно, хотя вообще-то очень любил пошутить, но так, как бы вскользь. При этом его неторопливая, тихая речь текла так же плавно, тембр голоса не менялся, и надо было прислушиваться, чтобы не пропустить важную деталь. Стоит отметить, что если шахматные амбиции в 76 лет ему были чужды, то над своим певческим даром он работал постоянно, при этом не ел и не пил холодного и очень горячего, чтоб не повредить связки!

Я не случайно уделил столько времени теме "Смыслов и музыка". В последние годы эта тема была одной из важнейших для него (так же, кстати, как и для Глигорича с Портишем). Его блестящие шахматные партии (против Ботвинника и Бронштейна, Эйве и Решевского, Рибли и Либерзона...) известны читателю не хуже меня, хотя, как считает мой добрый друг, иерусалимский историк, профессор Савелий Дудаков, визитной карточкой Смыслова могла бы стать партия, сыгранная совсем ещё юным Васей в далёком 1935 году. Этого поединка нет в Мегабазе, поэтому, думаю, имеет смысл его привести.

Герасимов - Смыслов Дебют ферзевых пешек D05 Первенство Москворецкого районного Дома пионеров, 1935 Примечания В.Смыслова   1.d4 d5 2.Nf3 Nf6 3.e3 e6 4.Bd3 c5 5.b3. В этом варианте развитие ферзевого слона на b2 связывается с идеей захватить пункт е5 конем и начать атаку на королевском фланге. Также возможен был другой метод игры, заключающийся в подготовке продвижения е3-е4 вскрытием центра после 5.с3 и 6.Nbd2. 5...Nc6 6.Bb2 Bd6 7.0-0 Qc7. Обычно здесь играют 7...0-0, чтобы, сделав полезный для развития ход, определить место ферзя в зависимости от ответа белых. Если тогда 8.Nbd2, то 8...Qe7 (с угрозой е6-е5) 9.Ne5 cxd4 10.exd4 Ba3, получая контригру на ферзевом фланге. Или 8.Ne5 Qc7 9.f4 cxd4 10.exd4 Nb4, устраняя опасного слона белых. В данной партии черные решили воспрепятствовать переводу белого коня на пункт е5. 8.a3 b6 9.c4 Bb7 10.Nc3 a6 11.Re1. Энергичнее было 11.dxc5 bxc5 12.cxd5 exd5 13.Rc1, начиная борьбу против «висячих» пешек противника в центре. 11...cxd4 12.exd4 0-0 13.Na4 Bf4. Необходимо предупредить маневр с4-с5. Теперь на 14.c5 следует 14...b5 15.Nb6 Rad8 16.b4 Ne4, и если 17.Bxe4 dxe4 18.Rxe4, то 18...Ne7 19.Re1 Bxf3 20.Qxf3 Bxh2+ 21.Kh1 Bf4 с обоюдными возможностями. 14.Ne5 dxc4. Вскрывая диагональ а8-h1 для белопольного слона. Ответ вынужден ввиду угрозы b5. 15.bxc4 Nxe5 16.dxe5 Qc6! Неожиданно над позицией белого короля нависла опасность матовой атаки. Белым следовало теперь форсировать переход в эндшпиль путем 17.Qf3 Qxf3 18.gxf3 Nd7 19.Be4 Rab8 20.Rad1 Nc5 21.Nxc5 bxc5 и т.д. При ферзях атака черных вскоре становится неотразимой. 17.Bf1. Правильно было, как уже указывалось, 17.Qf3. В случае 17.f3 черные развивали наступление посредством 17...Ng4 18.Be4 (18.g3 Be3+ 19.Kg2 Nf2 20.Qe2 Nxd3) 18...Bxh2+ 19.Kh1 Nf2+ 20.Kxh2 Nxd1 21.Bxc6 Bxc6. 17...Rfd8 18.Qb3 Ng4 19.h3. 19...Rd3! Начало эффектной комбинации. Слоном ладью, очевидно, брать нельзя. На 20.Qxd3 следует 20...Bh2+ 21.Kh1 Nxf2+ с выигрышем ферзя. 20.Qxb6 Rxh3! В этом переводе ладьи на королевский фланг – идея комбинации. Нельзя 21.Qxc6 из-за 21...Bh2+ 22.Kh1 Nxf2#. Белые делают попытку защитить пункт f2, спасаясь от матовых угроз, но теперь возникает известная «мельница», в которой гибнет ферзь белых. 21.Bd4 Bh2+ 22.Kh1 Bxe5+. Белые сдались. Если 23.Kg1, то решает 23...Bh2+ 24.Kh1 Bc7+ с последующим 25...Bxb6. Это моя первая турнирная партия, появившаяся в печати (газета «64»). Последняя моя встреча со Смысловым состоялась в 2005 году, на Аэрофлот-опене (сам Василий Васильевич наверняка бы заметил, что совпадение наших встреч с моими крупнейшими победами отнюдь не случайно). Видел он тогда уже совсем плохо, но когда я подошёл к чете Смысловых и поздоровался, он, прислушавшись, сразу же отреагировал: "Наденька, это же наш баритон!" К этому моменту я уже мутировал в баритональные басы, но тем не менее с большим удовольствием поддержал беседу о пении. Увы, Василий Васильевич перестал активно заниматься, но опять вспоминал о Карузо и всё больше говорил о связи музыки и души... Василий Васильевич прожил долгую, красивую жизнь. Он не стал кумиром для миллионов, но теплый мягкий свет, исходивший от его величественной фигуры, освещал шахматный мир на протяжении многих лет. Смыслов не принадлежал 21-му веку с его гиперскоростями, надрывом и привычкой жить сегодняшним днём. Насколько я помню, Василий Васильевич свято верил, что путь человека не заканчивается с его физическим уходом. Что ж, если это так, то седьмой чемпион мира, прошедший всю эту непростую дорогу в абсолютной гармонии с самим собой, начал свой путь в бессмертие...