Интервью	Д-р Марк ЛИВШИЦ
ДВЕ ПЯТЕРКИ АДРИАНА МИХАЛЬЧИШИНА

С глубокой тоской втискиваясь в пассажирское кресло шумного турбовинтового аэроплана, которому предстояло совершить часовой перелет между двумя западноевропейскими государствами, я неожиданно обнаружил по соседству известного шахматного специалиста Адриана Михальчишина – гроссмейстера, тренера и литератора в едином лице.

Гроссмейстер Адриан Михальчишин (2009 год)

Память моментально отбросила в далекое детство, когда я впервые увидел своего попутчика на одном из чемпионатов Украины среди школьников, где сборная Львовской области в составе Олега Романишина, Александра Белявского и Адриана Михальчишина, руководимая Виктором Эммануиловичем Картом, без проблем заняла первое место. Напомнив о давнем знакомстве и получив согласие на интервью, я моментально вытащил диктофон, забыв о назойливых пропеллерах. Увы, мы приземлились намного раньше, чем хотелось. Я так и не успел расспросить автора десятка книг, в их числе самого настоящего бестселлера «За кулисами шахматной империи. Свидетельства очевидца» о работе в «команде» Анатолия Карпова на трех матчах с Гарри Каспаровым, о трехгодичной опеке сестер Полгар, о польских и голландских талантах, и еще о добром десятке воспитанников, которых Адриан Богданович, отмечающий 18 ноября 55-летие, вывел в «люди».

- Адриан, Вы воспитанник знаменитой львовской шахматной школы, которую однозначно связывают с именем Виктора Эммануиловича Карта.

- Это школа действительно великая, но далеко не все знали, кто был настоящим ее основателем. Во Львове с 1944 по 1953 год жил Алексей Павлович Сокольский, который не только обучил тренерскому мастерству Виктора Карта, но и был первым наставником Леонида Штейна. Об этом почему-то длительное время умалчивали, и я буквально недавно вернул из забвения имя истинного родоначальника львовской шахматной школы. Очень важно, что в моем городе преемственность никогда не прерывалась. После Карта, который вырастил, кроме меня, еще гроссмейстеров Марту Литинскую, Александра Белявского, Олега Романишина и Василия Иванчука, плодотворно стал работать его ученик Владимир Грабинский. В числе воспитанников Грабинского – игрок сборной Украины Андрей Волокитин, победитель первой олимпиады интеллектуальных игр Мартин Кравцив и еще пяток сильных гроссмейстеров. Так что львовская школа, несмотря на всякие политические и экономические катаклизмы, развивается просто фантастически.

- Но лично Вы начинали у Карта?

- Моим первым тренером был Борис Коган, который позже уехал в Америку, где успешно продолжил свою шахматную карьеру. Через два года занятий с ним я перешел к Виктору Эммануиловичу Карту, фактически ставшему мне вторым отцом. В нашей учебной группе, состоящей из Белявского, Романишина и Михальчишина, была неимоверная конкуренция, а это главный двигатель прогресса. Мы боролись друг с другом настолько бескомпромиссно, что такой результат партии, как ничья, никогда в наших междоусобицах не встречался. Карту это не нравилось, и он всегда говорил: «Зачем вы друг друга уничтожаете?». Но так уж случалось, что Белявский выигрывал у меня, я у Романишина, Романишин у Белявского, и такое повторялось неоднократно.

- Может быть, именно благодаря такой «рубке» вся ваша троица прогрессировала с поразительной скоростью?

- Перед нами был пример Леонида Штейна, который, возвращаясь с соревнований, всегда заходил к нам и показывал свои партии. Позже, когда мы уже подросли и стали ездить на соревнования, делали то же самое: возвратившись, всегда делились с молодежью своими достижениями. С 1985 года мы на пару с Иосифом Дорфманом вели шахматную школу, воспитанниками которой были экс-тренер польской сборной Саша Сулыпа и нынешний тренер женской сборной Израиля Виталий Голод. Так что уже даже наши ученики стали тренерами. Время летит!

- Однако давайте вернемся в детско-юношеские годы. Прекрасно помню, что сборная школьников Львовской области чуть ли не всегда доминировала на республиканских спартакиадах.

Сборная школьников Львова (1968 год)

- Да, у нас была не только прекрасная команда, но мы были сильны и индивидуально. Я выигрывал чемпионаты республики в категории до 14 лет, а затем и до 16. Естественно, что входил и в сборную Украины, в составе которой дважды выигрывал спартакиаду школьников СССР. Предыдущее поколение сборников, основу которой составляли одесситы - Семен Палатник, Владимир Тукмаков и Михаил Подгаец, ни разу не добивалось такого успеха. Мы отличились в 1969 году в Ереване и еще раз через два года непосредственно перед моим поступлением в университет. Уровень моей игры явно был выше кандидата в мастера, но тогда не было турниров, в которых можно было бы выполнить норму. Забегая вперед, скажу, что мастером я стал на втором курсе.

- И какой факультет предпочел абитуриент Адриан Михальчишин?

- Физический, хотя этот выбор был не очень умным, поскольку после окончания вуза я самоустранился от занятий наукой. Более того, известны примеры, когда шахматисты, решившие стать физиками, уже после первого курса переводились в лирики, чтобы больше времени оставалось на шахматы. Студенческий «хлеб» был достаточно тяжелым, но мне легко давалась учеба. К тому же судьба свела с интересными людьми. Например, в числе преподавателей оказался большой любитель шахмат Иван Александрович Вакарчук, занимающий сейчас пост министра образования Украины. Я твердо убежден, что люди с техническим образованием по-другому смотрят на мир, по сравнению с гуманитариями.

- Значит, учеба не мешала шахматам?

- Если судить по результатам – нет. В 1973 году на неофициальном чемпионате Европы до 18 лет я поделил первое место с англичанином Джоном Нанном, ныне гроссмейстером и доктором математики. В 1975 году занял второе место во всесоюзном первенстве молодых мастеров. Уже после окончания университета в 1977 году в составе молодежной сборной Союза стал чемпионом мира. Тогда впервые в командный секстет попали сразу четверо львовян: я, Белявский, Романишин и Дорфман, и двое «иногородних» - Сережа Макарычев и Рафик Ваганян. Шефом нашей делегации был кандидат в мастера Вячеслав Александрович Михайлов, ныне профессор и заведующий кафедрой в Российской академии государственной службы. Несмотря на то, что он был партработником, Михайлов по настоящему любил шахматы и мог ночи напролет просиживать за доской.

- Честно говоря, редкое явление в среде людей, наделенных властью.

- Мне кажется, что в те времена их было не так уж мало. Взять хотя бы командующего Прикарпатским военным округом генерал-полковника Николая Абашина или львовского голову Владимира Юрьевича Пехоту. Генерал создал команду, которая неоднократно выигрывала чемпионаты Вооруженных Сил. За это шахматисты получали квартиры и другие жизненные блага. Абашин обожал играть в шахматы и, проезжая по городу на машине, всегда высматривал кого-то из гроссмейстеров. Если таковой попадался, машина немедленно останавливалась, генерал кричал: «Гауптвахта шахматная», - и увозил «задержанного» на всю ночь играть в шахматы. Мэр города был не меньшим фанатом, и когда Абашин и Пехота где-нибудь сходились вместе, они исчезали, и пару дней их невозможно было найти. Именно благодаря Пехоте городские шахматисты получили отличный шахматный клуб.

- То, что Вы рассказываете, в наше время выглядит чуть ли не как фантастическая история. Современные руководители предпочитают лицезреть из «VIP» трибуны за метаниями кожаного мяча или чего-нибудь подобного, что не требует мыслительной деятельности.

- Мне попросту в молодости везло на людей, по-настоящему любящих шахматы. Одно их присутствие на соревнованиях создавало особую атмосферу, которая, кажется, утеряна навсегда.

- А после получения высшего образования не тянуло попробовать свои силы на научном поприще?

- Практически все мои соученики стали профессорами, а я, несмотря на достаточно серьезную дипломную работу, предпочел шахматы. Иногда я даже жалею о том, что не ушел в мир теоретической физики, это очень красивый мир. И все-таки шахматы пересилили, я стал чемпионом СССР среди молодых мастеров, а в 1978 первый раз попал в высшую лигу. В стартовом туре, как по заказу, попадаю на Романишина, страшная рубка, обоюдный цейтнот, ничейная позиция, и вдруг у меня за два хода до контроля падает флажок. По часам вроде еще остается полторы минуты, а флажок упал. Для высшей лиги проиграть в первом туре таким образом - это страшная трагедия. Но потом сумел собраться и отыграл прилично. Состав участников был одним из сильнейших за всю историю - дебютировал Каспаров, а победили в турнире Цешковский и Таль. Впоследствии я стал старожилом высшей лиги, показав свой лучший результат – 4 место в 1984 году, хотя еще за несколько туров до конца имел реальные шансы на серебро. Увы, по молодости полез обыгрывать всех подряд и заработал пару незаслуженных баранок.

- Как правило, большинство шахматистов, дабы заработать на хлеб насущный, в какой-то момент начинают совмещать практическую игру с тренерской работой. Когда и как Вы дебютировали в качестве наставника?

- После того, как мы подросли, Карт уже ничем не мог помочь в практическом плане, и он посоветовал нам работать в парах: я с Белявским или с Ромашиным. Это единственный способ оставаться на уровне, когда перерастаешь тренера. Мы многому научились друг у друга и благодаря этому стали гроссмейстерами. Белявский и Романишин были постарше и посильнее в игре, я выделялся дебютной подготовкой. И вот такой взаимообмен оказался очень положительным для нас. При этом, несмотря на амбициозность и конкуренцию, мы оставались друзьями.

- И никогда не возникало трений?

- У нас была традиция, заведенная Картом: перед каждым выходным днем в турнире – «семейный покер». Играли вчетвером, «чип» по 10 копеек, и так всю ночь. Однажды случилась жуткая вещь - мы обыграли Карта. Все отняли у него, все деньги, вот такие ученички. Карт лег спать, а мы продолжаем играть. И вдруг наш наставник захрапел. Романишин прокомментировал это следующим образом: «Смотрите, какой безмятежный сон у бедняка».

Хотя и у нас не всегда все было безоблачно. С 1980 года начались недоразумения. До этого традиционно первой доской был Романишин – самый сильный из нашей компании: и в сборной Украины, и в сборной Львова, и в сборной «Авангарда». Но в 80-м году Белявский по коэффициенту опередил Романишина и на сборах перед Кубком СССР среди спортивных обществ в Ростове стал требовать первую доску. Команда решила, что с Романишиным на первой доске команда играет достаточно хорошо, а Белявский на второй доске имеет большую ударную мощь, но Саша обиделся и отказался играть. Без него мы заняли второе место, тоже достаточно высокое, хотя за два года до этого, в «полном составе» стали чемпионами. В нашем монолите образовалась трещина, но мне удалось сохранить достаточно ровные отношения с Романишиным, а с Белявским меня связывает более чем дружба.

Гроссмейстер Александр Белявский (2009 год)

- А как Вы вдруг оказались в Словении?

- В 1992 году у членов сборной Украины произошел конфликт с национальной федерацией, решившей сэкономить на нашем размещении на Олимпиаде полторы тысячи долларов. Не всем были заказаны отдельные номера, и после турнира мы с Картом ушли из сборной. Я отправился в Югославию, руководить и играть за один из сильнейших клубов - «Агроуниверсал». Фантастический состав! На первой доске – Крамник, на второй – Ананд, на третьей – Гельфанд, на четвертой Белявский, которого я тоже перетянул в Югославию. При этом я тренировал еще и женскую клубную команду, которая три раза выигрывала Кубок Европы. Позже мы с Белявским стали игроками словенской сборной.

- Так где же Ваш дом?

- Какое-то время приходилось жить на два дома, перемещаясь по маршруту Львов - Марибор - Львов. На карте расстояние между этими пунктами – 900 км, на машине - 9 часов. Вот так и мотался туда- сюда. Но по-настоящему комфортно мне, конечно, только во Львове. Моя жена работает директором гостиницы, сын – кандидат наук занимается политологией, дочь изучает международное право в местном университете. Где еще, как не в родном городе можно было организовать и отпраздновать нынешним летом 80-летие Карта. Причем программа торжеств включала не только обязательный банкет, но и показательный турнир на центральной площади города. Нужно было при этом видеть лицо месье, так мы называем между собой Виктора Эммануиловича.

- А своего первого ученика помните?

- Конечно, тем более что это была ученица – Майя Чибурданидзе, с которой я работал на пару с Тамазом Георгадзе. Ее «генеральным спонсором» был дядя – директор рыбного ресторана, и однажды он прикатил в Вильнюс, где мы находились на сборах. Представьте ситуацию, в гостинице ко мне подходит здоровый и очень толстый грузин и спрашивает у Майи: «Этот, что ли?». После чего вытаскивает из кармана пачку денег и протягивает мне.

Адриан Михальчишин, Тамаз Георгадзе, Мато Дамянович, Александр Белявский (1978 год)

- Видимо, Вашу науку Чибурданидзе усвоила исключительно хорошо, потому что даже сейчас, встречаясь с «компьютерно натасканными» соперницами, без особых проблем расправляется с ними.

- В женских шахматах влияние компьютера – нулевое. Одной из проблем шахматисток является неспособность работать самостоятельно. Посади любую из них за доску, уже через час возникают проблемы. Дамы очень быстро уходят от теории, и начинается живое творчество, где больше ошибок и намного больше эмоций, но зато их интересно смотреть. Это можно сравнить с теннисом, где у мужчин многое зависит от силы подачи или удара, а у женщин важны все компоненты игры. Конечно, у мужчин уровень выше, но женские шахматы лично мне кажутся более зрелищными. И в этом плане Майя, несомненно, великая шахматистка, самая великая в истории женских шахмат.

- Может быть, после столь удачного дебюта с Чибурданидзе за Вами закрепилась репутация «дамского мастера»?

- За многие годы тренерской работы я уже давно пришел к выводу, что девушки намного серьезней, чем юноши, относятся к учебному процессу. К тому же они умнее, и лучше в чисто человеческом плане. Однако когда шахматистки влюбляются, все идет насмарку: абсолютно пропадает способность к мышлению, и нередко они связываются с такими кавалерами, место которым на помойке. В такой ситуации не до шахмат и всякие попытки тренера переубедить оказываются бесполезными.

- А с советской сборной так и не довелось поработать?

- Был и такой период в моей жизни, когда в 1989 году на пару с Сережей Макарычевым тренировали сборную СССР, выигравшую чемпионат мира в Люцерне и первенство Европы в Хайфе. Победа в Израиле нам далась особенно тяжело, поскольку этот был первый в истории полет «Аэрофлота» в Тель-Авив. И все игроки взяли жен, чтобы суженые могли посмотреть Израиль. Когда супруга рядом – никакой игры, забудьте об этом, шахматисты превращаются в праздных туристов. Мы с Сережей просто не знали, что делать с настроем и мотивацией сборников. Все без исключения - или по очереди, или одновременно играли плохо. Полная катастрофа. Не знаю уж, каким образом, но с трудом удалось расшевелить шахматистов, и во встрече с командой Югославии, которая лидировала, нам подфартило. У «югов» были хорошие позиции, и вдруг они посыпались. И вместо счета 4,5 на 3,5 в их пользу матч закончился нашей победой со счетом 6,5:1,5. Кто-то из наших игроков выиграл без пешки, кто-то - в страшном цейтноте, в общем, чудеса, да и только.

- На идеалиста Вы непохожи. Не боялись после столь славного прошлого начинать чуть ли не с нуля в Турции?

- Да я в стране, омываемой тремя морями, уже третий год. Первый раз оказался по приглашению первого турецкого гроссмейстера Суата Аталика. Затем провел парочку тренерских семинаров, после чего мне предложили возглавить женскую сборную. Среди моих новых подопечных выделяются Кюбра Озтюрк и Бетюл Йылдыз – две исключительно талантливые шахматистки. Турки вообще очень амбициозны во всех областях, отличаются боевитостью в спорте, поэтому шахматы стали для них замечательной областью приложения природных талантов. После шахматной революции, совершенной Али Нихатом Язычи, со сборными командами кроме меня работают харьковский бельгиец Миша Гуревич и грек Стратос Гривас. Турецкая федерация наметила следующие ориентиры: к 2012 году создать первоклассную женскую сборную, которая уже в 2014 году выиграет мировую Олимпиаду.

- Так что на Словению времени уже не остается?

- Стараюсь успевать всюду. С турецкими девушками я ежемесячно провожу недельные сборы. В Словении у меня есть группа сильнейших ребятишек в возрасте от 8 до 14 лет, хотя приоритетным направлением остается работа с турецкой сборной.

- Невозможно жить одними шахматами. Ведь должно быть еще и что-то личное, для души.

- Отдыхать предпочитаю на теннисном корте. Увлекаюсь современной живописью, коллекционирую картины. В Львове у меня есть два друга-художника, и я получаю несравненное удовольствие, когда во время нахождения в их мастерской мне предоставляется право не только оценивать новые полотна, но и давать советы.

- Поскольку наш самолет уже выпустил шасси, каковы ближайшие планы председателя тренерской комиссии ФИДЕ Михальчишина?

- Я готов объявиться в любой точке мира, где буду востребован как шахматный специалист.

- Про день рождения не забыли? Где будете праздновать?

- Первый раз формально - в Анталии во время детско-юношеского чемпионата мира, где запланировано проведение очередного тренерского семинара. Второй раз, по настоящему - в семейно-дружеском кругу в Львове.

Фото автора и из личного альбома Адриана Михальчишина