В. Корчной - М. Ботвинник
Дебют Рети А11
ХХ чемпионат СССР, Москва 1952

1.c4 Nf6 2.g3 c6 3.Bg2?

Уже неаккуратность. Правильно, конечно, 3.Nf3.

3...d5 4.Qc2.

По мнению современной теории, после 4.Nf3! dc 5.Na3 у белых отличная компенсация за пешку. Но полвека тому назад отдать пешку с4 не решались... 

4...e5.

А теперь, уже на четвертом ходу черные полностью уравняли игру.

5.d3 h6.

Полезно защитить от размена коня, оберегающего поле d5.

6.Nf3 Bd6 7.0-0 0-0 8.e4.

Резкий ход. Но играть без пешечного центра (да еще белыми!) - неприятно. Хочется иметь опорные пункты в центре.

8...de.

Интересное решение. 8...d4 9.c5 Bc7 выглядит, конечно, агрессивнее. И шансы черных в такой игре ничуть не хуже. Вероятно, у белых вскоре возникли бы проблемы с защитой пешки с5. Но Ботвинник предпочитает "сушить" игру, не без основания считая, что в простом положении он легче переиграет неопытного противника.

9.de c5 10.Nc3 Nc6.

Совсем равное положение. Через несколько ходов противники согласятся на ничью? Нет, не эти противники!

11.Be3?!

Почему бы не пойти конем на d5 и посмотреть, что будет дальше? Но где-то я читал, что в закрытом положении кони сильнее слонов. И еще...я с увлечением читал книги А. Нимцовича.

11...Nd4 12.Bxd4? cd.

Только что была равная позиция, и вот уже у черных очевидный перевес - защищенная проходная в центре и два слона. Закрытая позиция? Ничего, она рано или поздно вскроется. Не читайте, дети, на ночь ни страшные сказки, ни Нимцовича!

13.Nb5 Bb8 14.Ne1.

Вот так, по Нимцовичу - конь должен блокировать проходную пешку противника. Там, на d3 он стоит хорошо. Единственное, чего Нимцович не объясняет обучающемуся, - что стойка эта все-таки оборонительная... 

14...Bd7 15.Na3.

За последние несколько ходов белые перевели коня с с3 на а3. Неужели на 10-м ходу им следовало пойти конем на а3?!

15...h5!

Хотелось бы поставить несколько восклицательных знаков к этому ходу. Почему? Да это начало стратегического плана, цель которого - лишить белых всякой активной игры! Черные не опасаются инициативы противника на ферзевом фланге. Вот если бы белым удалось взорвать построение черных в центре путем f2-f4, то это было бы неприятно. Но тогда будет ослаблено поле е3, туда устремится черный конь. Однако, нужно разменять белую пешку h, чтобы обеспечить его вторжение. Ясно? Я, признаться, за доской не понял глубины маневра h5-h4-hg. А вот лет через 10 я ввел эту идею в свой боевой арсенал... 

16.Nd3 h4 17.c5 Qe7.

Ботвинник ведет партию в спокойной, неторопливой манере. От Таля или Геллера можно было ожидать здесь начала акций на королевском фланге после 17...Ng4 18.Nc4 Qg5 или 18...b5!?

18.Nc4 hg 19.hg Bc7 20.b4.

20...b5!

В наши дни это - известный прием, приостанавливающий инициативу противника на ферзевом фланге. Но я, молодой мастер, такого хода сроду не видел!

21.Nd2.

Альтернативой было 21.cxb6 ab 22.a4 b5 23.Na3 Bd6 24.Nxb5 Bxb4 или 22...Rfc8 23.b5 Bd6, в обоих случаях с некоторым перевесом у черных.

21...Bc6 22.Rae1.

Очевидно, белые намерены сделать антипозиционный ход f2-f4. Иначе, действительно, они задохнутся. И делают все возможное, чтобы подготовить его как следует. А черные этому ходу не препятствуют... 

22...g6 23.Nb3 Kg7.

 ...А могли бы воспрепятствовать, сыграв 23...Ng4!?

24.f4?!

Сегодня я, конечно, предпочел бы 24.Na5!?, и если 24...Bd7, то 25.c6 - не останавливаясь перед жертвами, изменить ситуацию на доске, заставить соперника разменять какого-нибудь слона, чтобы отвратить черных от проведения их железного плана... 

24...Ng4 25.fe Rad8!

Конечно, не 25...Ne3 26.Qb2 Nxf1 27.Nxd4! с неясными осложнениями.

26.Qb2 Nxe5 27.Nf4.

Если 27.Nxd4, то 27...Rxd4 28.Qxd4 Rd8 29.Nxe5 Rxd4 (не 29...Bxe5 30.Qf2 Bd4 31.Re3, и белые спасаются) 30.Nxc6 Qd7 31.Nxd4 Qxd4+ 32.Kh2 Qc3! 33.Bf3 Qxb4, как и в партии, с солидным перевесом у черных.

27...Nc4.

У черных - подавляющий перевес. Не будь сильнейшего цейтнота у меня и некоторых проблем со временем у Ботвинника - оба фактора, бесспорно, действовали на нервы чемпиону мира, - то игры оставалось на несколько ходов.

28.Qf2.

Белые пока что защищаются от хода 28...Ne3, на что последует контрудар 29.Nxd4.

28...Be5.

29.Ne2.

Упорнее было 29.Nd3, чтобы при случае разменяться на е5. Как и раньше, 29...Ne3 можно было парировать: 30.Nxe5 Qxe5 31.Nxd4 Ng4? 32.Nxc6 Qh5 33.Qb2+.

29...Qd7.

Здесь возможно было 29...d3, и если 30.Ned4, то 30...Qg5 31.Nxc6 Bxg3 32.Qf3 Qh4 с выигрышем.

30.Nf4 Qg4.

А сейчас неплохо было 30...Ne3, забирая качество.

31.Qf3 Qg5 32.Rf2 Ne3 33.Bh3.

Положение белых совершенно проиграно. На сильнейшее 33.Na5 последовало бы 33...Bd7 34.Rd2 Nc4 или 34...Rh8, и позицию белых не удержать.

33...Rde8.

Теперь пешку е4 не защитить.

34.Na5.

А вдруг как-нибудь удастся спастись? Ведь в обоюдном цейтноте всякое случается... 

1952 год. "Не читайте, дети, на ночь ни страшные сказки, ни Нимцовича!"

34...Bxf4?

Значительно сильнее было 34...Bxe4! 35.Qxe4 Qxg3+ 36.Bg2. Теперь кажущееся очевидным 36...Nxg2 проигрывает из-за 37.Nh5+ gh 38.Rxg2, 36...Bxf4 приводит к эндшпилю с лишней пешкой у черных после 37.Qxd4+ f6! 38.Qxf4 Qxf4 39.Rxf4 Nxg2 40.Rxe8 Nxf4. А к ясному выигрышу ведет 36...Rh8! 37.Rxe3 de 38.Rf3 Bxf4! Правда, такие варианты в цейтноте рассчитывать нелегко.

35.Qxf4 Qxf4 36.gf Bxe4 37.Rd2?

Правильно было 37.Bd7. После 37...Rh8 (37...Rd8 38.c6) 38.Rh2 Rxh2 39.Kxh2 Rh8+ 40.Kg3 Bf5 41.Bxf5 Nxf5+ 42.Kg2 у черных лишняя пешка и шансы на выигрыш. Но у белых благодаря защищенной проходной - шансы на спасение партии.

37...Bf5??

37...Rh8 выигрывало сразу.

38.Bxf5 Nxf5 39.Rxe8 Rxe8 40.Nc6 Re1+ 41.Kf2.

Отложенная позиция. Я оценивал ее как положение со своим преимуществом. Но после продолжительного ночного анализа совместно с соседом по комнате, тоже участником турнира Василием Бывшевым пришел к выводу, что положение ничейно. После 41...Re4 42.Nxa7 Rxf4+ 43.Ke1 Re4+ я решил, что ход 44.Re2 неточен, а правильно продолжать 44.Kf2.

А что же произошло бы после 44.Re2? Мне мерещились какие-то опасности: 44...Rh4 45.c6 d3 46.Re5 Nd4 47.c7 Nf3+ 48.Kf2 d2 49.Rd5 Nd4, и черные выигрывают. Или 47.Rd5 Nc2+ 48.Kf2 Rf4+ 49.Kg3 Rd4, и черные проводят пешку в ферзи, добиваясь преимущества. Или 48.Kd2 Nxb4 49.c7? Rh2+ 50.Kd1 Nxd5 51.c8Q Ne3+, и черные выигрывают.

В последнем варианте на 49-м ходу любой ход белой ладьи - на d7, на с5 или b5 - ведет к ничьей. Добавим, что на 45-м ходу белые могут пойти ладьей на d2 или е8, в обоих случаях с примерным равенством. Но, сами понимаете, если Вам, молодому шахматисту, случится встретиться с чемпионом мира, Вы тоже будете с повышенным - преувеличенным! - вниманием относиться к угрозам чемпиона.

41...Re4 42.Nxa7 Rxf4+.

Здесь по моему предложению мы согласились на ничью. Мы посмотрели вдвоем отложенную позицию. Я показал свой анализ. Ботвинник похвалил его... 

- В юные годы все, написанное в книгах, вы принимали на веру, или у вас уже тогда было развито критическое восприятие?

- Вообще, если говорить о критическом восприятии, то я был в порядке! Я не был юношей, который воспринимает все на веру. Помню, когда я учился в 7-м классе, вышел фильм "В 6 часов вечера после войны", и мы должны были написать отзыв, сочинение об этом фильме. Я раскритиковал его в пух и прах! Для ученика 7-го класса это было слишком, учащиеся 7-х классов так не поступали!

Ну, ладно. Что касается шахмат… По-видимому, я тогда знал еще недостаточно, чтобы сознательно критиковать того или другого автора. Я принимал уроки Ласкера и Капабланки и старался эти уроки, так сказать, "переварить". И, конечно, читал всякие другие книги. Что же я тогда читал? "Матч Алехин - Эйве", у меня были книги о матчах 1935 и 1937 годов, у меня накопилось немало книг из букинистических магазинов. Потом появились "Избранные партии Алехина", которые я, конечно, старался запоминать наизусть. Вообще я считаю, что это очень полезно - запоминать наизусть. Сейчас, в компьютерное время приходится часто доказывать, насколько это полезно. Я запоминал партии Алехина и как-то даже сам провел комбинацию, которая напоминала алехинскую. Но это было давно, когда я был совсем юным.

- Когда вы стали профессиональным шахматистом, чтение шахматных книг стало частью работы?

- Я думаю, что профессионал в первую очередь читает журналы, потому что они дают партии сегодняшнего дня, рассказывают о нынешних противниках. Именно этим важна периодическая литература. Профессионал в первую очередь озабочен тем, что он будет играть в этом турнире или в следующем, против того или другого противника.

- Вспоминается эпизод из вашей книги, как вы покупали монографию о варианте дракона…

Подготовка к матчу началась (речь идет о финальном матче претендентов 1974 года с Карповым - В.Б.), а я еще этого не понимал. На Олимпиаду в Ниццу летом 1974-го года команда отправилась с двумя тренерами. Один - Фурман, официальный тренер Карпова. Другой - Геллер, пока еще подпольный тренер Карпова. Успешно шпионит за мной. Геллер подсмотрел, что я купил книгу о варианте дракона. Этому варианту Карпов посвятит недельный анализ.

- Боюсь, это как раз пример неудачного употребления шахматной книги! Не будем забывать, что я был уже не просто гроссмейстер, а борющийся за звание чемпиона мира. И собирался я пополнить свое образование книгой, которая была выпущена для того, чтобы ее изучали шахматисты первой категории! Я думаю, это была не самая удачная покупка.

- Какие книги на разных этапах вашей шахматной карьеры произвели на вас наибольшее впечатление?

- Я думаю, что книга Бронштейна "Международный турнир гроссмейстеров" произвела впечатление не на меня одного, а на несколько поколений шахматистов! Я бы сказал, что и книги Нимцовича "Моя система" и "Моя система на практике" тоже произвели впечатление. Не знаю, были они очень полезны или не очень, но они тоже произвели сильное впечатление.

На самом деле, таких книг немного. Хочется верить, что партии Алехина, его книга "На пути к высшим шахматным достижениям" благодаря высокому качеству анализа Алехина произвели на поколения шахматистов сильное впечатление.

В книгах меня привлекают, прежде всего, и глубина мысли, и оригинальные идеи. Довольно часто глубокая мысль и есть оригинальная идея!

- Другой эпизод, связанный на этот раз с чтением периодики, мы недавно вспоминали на "ChessPro".

Одновременно с этим матчем (Корчной - Полугаевский, Буэнос-Айрес 1980 - В.Б.) в Европе игрался матч Хюбнера с Портишем. Их партии публиковались в аргентинской прессе. По привычке просматривая аргентинские газеты, я обнаружил интереснейшую новинку, примененную Портишем. Хюбнеру, игравшему белыми, с трудом удалось свести партию вничью. Тут же, в 14-й партии я эту новинку применил. Оказалось, что советский гражданин Полугаевский не имел привычки просматривать аргентинские газеты. Он не сумел уравнять белыми игры. За полчаса до конца партии я снял пиджак. Публика неистовствовала - она по достоинству оценила мой жест. Я выиграл партию, а с ней и матч.

- Между прочим, существовала еще одна версия происшедшего, и она была разработана моим пресс-атташе Эдуардом Штейном. Он считал, что лучше меня помнил то, что случилось. По словам Штейна, когда мы с моей группой изучили партию Хюбнер - Портиш, то пришли к выводу, что идея черных оригинальна, но опасна, и если Полугаевский разберется за доской, то уже мне придется решать трудные проблемы. Но я все же решил рискнуть. Так писал Эдуард Штейн.

А я склонен считать, что мой выбор был безошибочен. Полугаевский не мог знать эту идею и не мог в ней разобраться за доской!

- Получается, неожиданность - не менее важный фактор, чем глубина подготовки? Вы ведь тоже играли, практически, с листа?

- Да, безусловно, неожиданность очень важна.

Буэнос-Айрес, 1980 год. "Мой выбор был безошибочен: Полугаевский не мог знать эту идею и не мог в ней разобраться за доской!"

- Периодика, книги имеют сейчас для вас такое же значение, как раньше?

- Я с удовольствием читаю журналы и могу почерпнуть важную теоретическую информацию, например, в "New in Chess Yearbook". Так, несколько лет назад я сыграл вничью белыми со Свидлером. Поначалу я поставил ему проблемы в дебюте, он умело их разрешил, после чего уже мне пришлось бороться за уравнение, и мне это удалось. После партии я сказал Свидлеру: "Похоже, вы не читаете Yearbook!" На что он ответил: "Да!" (смеется). Так что мы продолжаем следить за теоретическими открытиями. Как бы ни был силен шахматист, он может почерпнуть важную информацию в хорошем журнале.

- А из книжных новинок последних лет что-нибудь вас "зацепило"? Очень интересно, например, ваше мнение о многотомнике Каспарова.

- Понятно, что ему лучше не осуждать немецкую философию 18-го века, будучи воспитанным в Советском Союзе. На это справедливо обратил внимание Роберт Хюбнер, комментируя книгу Каспарова. Понятно, лучше этим не заниматься, но вообще… Трудно сдвинуть глыбу с места, а именно это постарался сделать Каспаров. Я имею в виду, трудно заниматься историей всемирных шахмат, когда не за что взяться сначала. Каспаров взялся за это дело, честь ему и хвала! А то, что есть ошибки в его книге и слабые места существуют - ну да. Я повторяю, такой труд безукоризненно сделать невозможно!

- В компьютерную эру нужны ли книги по теории дебютов? В советские годы "дебютники" издавались 100-тысячными тиражами, а нужны ли они сейчас?

- Начать с того, что не все умеют обращаться с компьютером, - я имею в виду, прежде всего, самого себя! Компьютер не все показывает и рассказывает так, как хочется услышать молодому шахматисту. Я понимаю, что теперь дебютная книга не настолько привлекательна, потому что это далеко не единственный источник знаний. Тем не менее, мне кажется, что книги вообще… То есть я знаю людей, которые и в осколках Советского Союза, и на Западе перестали читать книги, они пользуются короткой информацией о той или иной книге, которая имеется в компьютере. Но еще раз (мы начали разговор с этого): я не считаю это правильным. Я считаю, что книга - это нечто другое, здесь автор высказывает свое мнение, в отличие от компьютера, который не мнение высказывает, а просто дает информацию по состоянию на сегодняшний день. А книга - она располагает к размышлению, чего о компьютере не скажешь!

- Кому главным образом адресована ваша с Вячеславом Осносом книга о системе Раузера в сицилианской защите?

- Думаю, она нужна юным шахматистам для того, чтобы они получили шахматное образование. Почему я это так высказываю? В мое время шахматное образование можно было получить с помощью книги. Или вот я, будучи юным шахматистом, занимался с гроссмейстером зрелого возраста, который объяснял мне тайны каталонского начала, - это был, между прочим, гроссмейстер Левенфиш. А что сейчас? Конечно, гроссмейстер с помощью базы данных может подготовить трактат о том или ином дебюте и выложить его где-нибудь в Интернете. Но, на мой взгляд, личная встреча с гроссмейстером принесет больше пользы, чем прочитанная на экране страничка.

Скоро, наверно, компьютер будет давать сеансы одновременной игры вместо гроссмейстеров. В связи с этим встает вопрос: будет ли это полезнее для любителей - играть с компьютером, нежели с гроссмейстером? Перенимать знания у компьютера или у гроссмейстера? Это не отвлеченный вопрос, это вопрос завтрашнего дня! На мой взгляд, книга, которую напишет гроссмейстер, более рельефно покажет силу и слабость какого-то положения, какого-то дебюта, нежели компьютер.

2006 год. На Олимпиаде в Турине.

- Виктор Львович, пользуясь случаем, хотел бы попросить вас поделиться своими впечатлениями от проходящего сейчас чемпионата мира.

- Честно говоря, я только недавно узнал последние результаты. Я не умею общаться с компьютером, это зависит от моей жены. Она в настоящий момент не знает о турнире, который сейчас проходит, и я ничего не знаю.

- А кого из участников считаете фаворитом?

- Естественно, я считаю фаворитом только Ананда. Хотя чемпионом мира я считаю только Крамника.

- Не верите, что Крамник в Мексике сумеет занять 1-е место?

- В свое время Петросяна считали чемпионом мира по матчам, а в турнирах были тогда другие чемпионы. Я считаю, что Крамник там шансов ни на 1-е, ни на 2-е место не имеет.

- Вообще, круговой турнир - хорошая формула для определения чемпиона мира?

- Я считаю, чемпиона надо определять и в турнирах, и в матчах. Уже поэтому формула в Мексике правильная. Но надо, чтобы было и то, и другое, чередовались турниры и матчи. Это очень логично.