Яан Эльвест
Игорь Зайцев
Владимир НейштадтСтрасть и военная тайна гроссмейстера Ройбена Файна, часть 6
КАК ИОСИФ СТАЛИН ЗАМАНИВАЛ АЛЕКСАНДРА АЛЕХИНА ОБРАТНО В СТРАНУ СОВЕТОВ
и
«НАПИШИТЕ, ЧТО Я ЯВЛЯЮСЬ САМЫМ ПЛОХИМ ШАХМАТИСТОМ В МИРЕ!»
Вечером 24 марта 1946 года редактор-издатель Chess review Израэль Горовиц позвонил в Лос-Анджелес аспиранту Южнокалифорнийского университета и своему многолетнему сотруднику Ройбену Файну: «Только что передали по радио... Алехин найден мертвым в гостинице в своем номере в Лиссабоне».
«Я слышал», – прозвучало в трубке. Друзья тут же договорились, что Файн срочно подготовит и пришлет материал памяти чемпиона мира, ушедшего непобежденным…
Ройбен был большим любителем конспирологии, убежденным, в частности, в заговорах русских гроссмейстеров, и наверняка на протяжении многих лет изучал все, что было связано с конспирологическими версиями, согласно которым Алехин умер не своей смертью. Одну из этих версий Ю.Шабуров в своей жэзэловской книге о великом шахматисте (изданной в 2001-м) излагает так: «Говорят, что несколько лет назад в Эшториле скончался один из бывших официантов этого ресторана (в котором питался Алехин – В.Н.). Перед тем как испустить последний дух, он признался окружающим родственникам, что давно терзается своей виной – отравлением в марте 1946 года Алехина. Он подсыпал ему яд в еду по приказу двух неизвестных официанту лиц, одетых в штатское и говоривших с акцентом. Они вручили ему вместе с ядом крупную сумму денег. Официант не устоял и выполнил приказ. А когда вернулся к тем лицам, они ему еще дали денег и пригрозили, чтобы он никому не говорил о содеянном».
А что же это были за люди, вручившие официанту вместе с ядом и крупную сумму денег? Говорили с акцентом… Намек на длинную руку Москвы? Но если эти двое были, предположим, боевиками-ликвидаторами советских спецслужб – что им стоило отправить к праотцам исполнителя, закопав его где-нибудь в окрестностях тихого португальского городка? Концы в воду!
Впрочем, фантастичность предсмертного покаяния эшторильского официанта даже не в этом…
Из нашумевших в конце прошлого столетия мемуаров «главного диверсанта и террориста Советского Союза» Павла Судоплатова следует, что «органы» без ведома Сталина ни при каких обстоятельствах не могли направить спецгруппу за рубеж, чтобы убрать с доски какую-либо значимую фигуру. Будь это руководитель ОУН Коновалец (кстати, ликвидированный самим Судоплатовым в роттердамском ресторане «Атланта» по личному указанию Хозяина) или бывший высокопоставленный сотрудник НКВД невозвращенец Агабеков (бесследно исчезнувший в 37-м во Франции). А насчет другого невозвращенца, точнее одного из первых советских невозвращенцев – Алехина у вождя были абсолютно другие намерения.
…Вопрос на засыпку: как фамилия человека, который постоянно присутствовал на заседаниях сталинского политбюро (причем усаживался чуть ли не во главе стола, рядом с предсовнаркома Молотовым), был с вождем на «ты», запросто называя его «Иосиф»? Простецкое лицо, густые усы среднего размера, пристальный взгляд… Нет, не Ворошилов, не Каганович, не Буденный… Иван Михайлович Гронский! Имя ныне почти забытое. А в 30-е годы он был ответственным редактором «Известий», «Нового мира», более того – руководителем всей советской литературы. Прожил 90 лет, из них 15 провел в ГУЛАГе, откуда (из Воркуты) вернулся в 1954-м. В 60-70-е снова прикипел душой к «Известиям», где бывшего легендарного главреда всегда тепло встречали…
С 1999-го по 2003-й ваш покорный слуга вел в «Известиях», преимущественно в московском выпуске, рубрику «Шах за шахом» (зачастую выходило по четыре отдела в неделю!) и иногда общался по телефону и электронке с ветеранами-известинцами. Вот от них-то и узнал, что однажды за чаепитием в стенах редакции Иван Михайлович поделился: в 1928-м он по заданию Сталина был командирован в Париж, чтоб встретиться с Алехиным и уговорить его вернуться на Родину!
Жаль, подробности той встречи Гронский не сообщил, но события могли развиваться так, как позднее, в 1935-м, с Ласкером. Тогда порученец Крыленко Самуил Вайнштейн и Михаил Ботвинник разыскали в одном из лондонских районов Эмануила Второго и осчастливили сильно состарившегося беженца из гитлеровской Германии личной просьбой Крыленко пожаловать на 2-й Московский международный. «Это был последний турнир, – вспоминал в книге «К достижению цели» Михаил Моисеевич, – в котором Ласкер играл хорошо. Год спустя, снова в Москве, а затем в Ноттингеме, счастье ему уже изменило (а возможно ли было надеяться на успех на 68-м году жизни)? На этих турнирах Ласкер выступал уже как представитель
Советского Союза (в 1935 году он переехал на жительство в Москву)». Каким образом мудрому Эмануилу удалось обосноваться в советской столице, Ботвинник не объясняет, да наверняка всего и не знал.
В 90-е годы автор этих строк наткнулся в журнале «Источник» на извлеченные из Архива Президента РФ документы с грифом «Строго секретно» – письмо Ласкера (сочиненное С.Вайнштейном) из отеля «Националь» от 4 марта 35-го на имя Крыленко, и письмо Крыленко Сталину. Суть этих писем я изложил в 1-й части нашего повествования, и там же, напомню, привел выписку из решения Политбюро, разрешившего Ласкеру «остаться в СССР вместе с женой, на срок по его желанию, с сохранением за ним права выезжать за границу для участия в международных турнирах».
И вот, надо полагать, Гронский предлагал Алехину тогда в 1928-м в Париже написать письмо Крыленко – типа того, что семь лет спустя написал Ласкер, после чего шахматный Главковерх обратился бы на самый верх, ну, и далее – положительное решение Политбюро, вестимо, строго секретное.
И вождь, конечно, не стал бы мелочиться, если бы великого русского шахматиста удалось заманить в большевистский рай! Ведь, к примеру, угодившему в сталинскую ловушку великому пролетарскому писателю Максиму Горькому Иосиф Виссарионович подарил бывший дворец Рябушинского, роскошную дачу в Горках с огромным парком.
В том же 1935-м, в ноябре, Крыленко отправляет руководству страны еще одно секретное письмо, а впервые оно было обнародовано тем же «Источником» в 6-м номере за 1997 год.
Судя по реакции диктатора, предложившего напечатать алехинскую телеграмму без убийственного комментария Крыленко, руководитель Всесоюзной шахсекции был ни сном ни духом, что Сталин, вне всякого сомнения, все еще надеялся заманить «ренегата и белогвардейца» обратно в страну Советов.
Сталин и пять членов политбюро, согласившихся с вождем напечатать поздравительную телеграмму Алехина без комментария. Рядом с Хозяином Калинин, во втором ряду Ежов, Каганович, Микоян и Андреев.
По записям дежурных секретарей приемной Сталина, он с 13 по 19 ноября 1935-го никого в своем кремлевском кабинете не принимал, так что Крыленко скорее всего передал свое письмо неизменному заведующему сталинской канцелярией Поскребышеву. А где же тогда, если не в Кремле, присоединили свои подписи к резолюции вождя семь тогдашних членов Политбюро и не числившийся в высшем партийном ареопаге Ежов (на тот момент просто секретарь ЦК)? А вот, наверное, за совместной трапезой у диктатора, любившего трапезничать с позднего вечера и до раннего утра на Ближней (кунцевской) даче… Еще один член Политбюро – Молотов в том застолье, похоже, не участвовал, его-то подписи нет.
Из посмертно изданной «Известиями» книги Гронского «Из прошлого»:
«Два раза к нам в газету наносил визиты великий кубинский шахматист Хосе-Рауль Капабланка. Мы с ним долго и содержательно беседовали. И когда в английском городе Гастингсе проходил шахматный турнир, я направил Капабланке телеграмму с предложением стать собственным корреспондентом «Известий» на турнире. Шахматист ответил согласием. Я выслал ему удостоверение и деньги. И в «Известиях» появилась корреспонденция за подписью: «Капабланка (от собственного корреспондента)». В стране это произвело колоссальное впечатление. Из «Правды» мне позвонила М.И.Ульянова: «Иван Михайлович, давайте печатать Капабланку вместе и вместе понесем расходы». – «Мария Ильинична, – ответил я, – «Известия» – орган формально беспартийный, «Правда» же – орган ВКП(б), а ВКП(б) является секцией Коминтерна. Едва ли Государственный министр Кубы, каковым является Капабланка, министр буржуазного государства согласится печататься в коммунистической газете. Впрочем, согласуйте это дело со Сталиным. Но мне кажется, обращаться к Капабланке с таким предложением неудобно». Ульянова согласилась с моими доводами».
Ох, запудрил мозги Иван Михайлович сестре Ильича! Министром-то Капа отродясь не был… А став в 1936-м победителем 3-го Московского международного, между прочим, охотно давал интервью коммунистической «Правде», заодно и «своей» газете «Известия» – тоже…
А в «Известиях» Гронский задушевно беседовал и с Ласкером, словом, имел большой опыт общения с шахматными Богами. И не угодил бы в мясорубку 37-го – глядишь, вновь бы был делегирован вождем уговаривать Алехина вернуться, с щедрыми гарантиями…
Иван Гронский (настоящая фамилия – Федулов) в своем известинском кабинете, где бывало, и сиживал за чашкой чая с шахматными знаменитостями…
Как известно, еще когда шла Вторая мировая, из-за отказа Эйве и Файна играть с Алехиным, были отозваны ранее отправленные чемпиону мира приглашения на международные турниры в Лондоне и Гастингсе.
А много лет спустя Файн напишет: «Перед смертью Алехина в 1946-м я предложил турнир шести за звание чемпиона мира – без Алехина, из-за его поведения во время войны и потому что было ясно, что он уже не так силен. Предложение не было принято русскими, которые вместо этого не согласились с бойкотом Алехина и вызвали его на матч с Ботвинником».
Кроме Сталина, никто другой из кремлевского начальства не мог дать «добро» Ботвиннику на матч с Алехиным, объявленным на Западе изгоем. И кто из эмгэбэшников посмел бы после этого хоть пальцем тронуть эшторильского затворника?
…Почти весь апрельский номер Chess review 1946 года был посвящен ушедшему из жизни непобежденным чемпиону мира.
На 7-й странице – информация о его кончине в постоянном разделе «Шахматный мир» вкупе с кратким обсуждением – чей теперь титул?
Страницы 12-18 – фото Алехина, его партии, перечень турниров, в которых он играл…
Далее, на страницах 19-20 Ройбен Файн в материале «Отдавая должное Алехину» комментирует проигранную Алехину им, Файном, партию в рождественском гастингском турнире 1936/37.
Одновременно «Шахматы в СССР» дали статью памяти Алехина, и ее автор Петр Романовский в концовке подытожил: «Советские шахматисты высоко ценят Алехина как выдающегося мастера, внесшего богатый вклад в сокровищницу шахматного искусства. Но как к человеку, морально неустойчивому и беспринципному, наше отношение к нему может быть только отрицательным».
А вот Файн, которого принято считать чуть ли не главным антиалехинцем, завершил преамбулу к той гастингской партии такими строками:
«Давайте забудем недоброй памяти его последние годы и отдадим должное несравненному художнику».
Пасадена, 1932 г. За доской - Алехин и Кэжден. Наблюдают мексиканский мастер Араиса, Дейк (первый американец, выигравший у Алехина, и как раз в том пасаденском турнире), Файн, Решевский.
14 лет спустя в «Отдавая должное Алехину» Ройбен напишет:
«Алехин, а не Ласкер, был непревзойденным шахматным психологом».
К финишному створу того «Гастингса» Файн летел как на крыльях – 7 из 7! Алехин отставал на пол-очка…
Шахматно-шашечная газета «64» за 10 января 1937 года:
«В 8-м туре наибольший интерес вызвала встреча Алехин – Файн, исход которой решал судьбу первого приза. Алехин, вынужденный играть на выигрыш, пожертвовал в испанской партии пешку ради обострения и, получив сильную атаку, вынудил своего соперника к сдаче».
Алехин – Файн
Испанская партия
Заметим, что до этого соперники встречались в турнирах четырежды, и все партии закончились ничейно.
1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 a6 4.Ba4 Nf6 5.0-0 Be7 6.Re1 b5 7.Bb3 d6 8.c3 Na5 9.Bc2 c5 10.d4 Qc7 11.Nbd2 0-0 12.Nf1 Bg4 13.Ne3 Bxf3.
14.Qxf3!? «Иначе после 14.gxf3 игра выравнивалась. Алехин предпочел пожертвовать пешку, рассчитывая получить взамен кроме преимущества двух слонов, шансы на атаку королевского фланга черных (Николай Рюмин из газеты «64», № 110 за 10 января 1937-го).
14...cxd4. Файн: «Логика позиции вынуждала меня принять жертву пешки, хотя психология ситуации, пожалуй, не требовала радикальных действий».
15.Nf5! (Файн пометил этот ход восклицательным знаком, Рюмин – нет) 15...dxc3 16.Qxc3 Rfc8.
Файн: «По сути, когда была отдана пешка, мы оба представляли себе одну и ту же позицию. Алехин полагался на свои возможности атаковать, я поставил на то, что у меня не было уязвимых мест».
17.Qg3 Bf8 18.Bd3 Nc6 19.Bg5 Ne8 20.Rac1 Qb7 21.a3!
21...g6? Файн: «Я не смог набраться терпения и, пытаясь разрядить обстановку, ослабил свою позицию. Альтернативный вариант 21...Nd8 22.Rcd1 Ne6 требовал большей вдумчивости, но вместе с тем был предпочтительнее».
Рюмин: «Черные несколько стеснены, и понятно их стремление отбросить фигуры белых с активных позиций. Ценой ослабления королевского фланга (g6) Файну удается временно захватить инициативу, но практически игра складывается скорее в пользу белых – ввиду наличия у них сильных дальнобойных слонов. Поэтому вместо 21...g6 выглядит предпочтительнее профилактический ход 21...Kh8 , и если 22.Bb1 , то 22...Na5 23.Ba2 Nc4 c обоюдоострой игрой».
22.Nh6+ Bxh6 23.Bxh6 Nd4 24.Rcd1 b4 25.f4 exf4 26.Qxf4 bxa3 27.bxa3 Rc3 28.Qf2 Ne6 29.a4!
Файн: «Еще одна превосходная задумка: в дополнение к трудностям на королевском фланге, черные получают проблемы и на ферзевом».
29...Rac8 30.Rf1 R3c7 31.Rb1 Qc6 32.a5.
32...Nc5? Рюмин: «Ведет к немедленному проигрышу, но спасения уже нет. При любой другой защите черные несли материальные потери, хотя несколько затягивали борьбу».
Файн: «Быстро проигрывает. Лучше было пожертвовать качество: 32...Qc5 33.Be3 Qxa5 34.Bb6 ».
33.Bc4 Qd7 34.Qa2 Nxe4 35.Rxf7 Qxf7 36.Bxf7+ Rxf7 37.Qe6! 1-0.
Как только Файн остановил часы, один бойкий журналист тут же нетактично спросил его, что можно написать об этой партии. Крайне раздосадованный побагровевший Ройбен выпалил: «Напишите, что я являюсь самым плохим шахматистом в мире!»
Много лет спустя он сам напишет, что тогда «запутался в защите».
Алехин, 29 декабря 1936-го, Гастингс
А вообще-то в тот раз в тихом древнем курортном городке на побережье Ла-Манша должна была собраться большая четверка – Капабланка, Алехин, Флор и Файн.
Но после Московского-1936 и Ноттингемского турниров Капа, как сообщила британская и мировая пресса, «чересчур взвинтил свои гонорарные требования».
А последний известный случай, когда Хосе-Рауль запросил экстрагонорар – весной 41-го уругвайцы решили провести турнир в Монтевидео с участием великого кубинца. И, видимо, сильно он тогда нуждался в деньгах, коли готов был пуститься в тяжелейшее многодневное путешествие по необозримой Атлантике (от США до Уругвая по прямой 8780,13 км!), запросив 500 долларов (для сравнения – двумя годами ранее за блестящую победу в открытом чемпионате США – 10,5 из 11! – Файн получил только 100 «зелененьких»). Но перебивавшийся с хлеба на квас Уругвайский шахматный союз не смог «поднять» затребованную кубинцем сумму. Да и слава Богу!
Помимо тяжелой гипертонии Капы против той его поездки «голосовала» и уже развязанная немцами неограниченная подводная война, когда волчьи стаи Деница топили в акватории Атлантики всех кого ни попадя, включая и торгово-пассажирские суда…
А почему в Гастингсе-36/37 не сразился Флор – так его накануне забрили в армию! В те дни, когда Файн и Алехин устроили гонку за первым призом, триумфатор предыдущих «Гастингсов» усердно проходил курс молодого бойца в воинской части, дислоцировавшейся в крохотном городке Яромерж, а это Восточная Чехия, неподалеку от границы с Польшей.
Фото миниатюрного «бравого солдата» Флора мне прислал мой давний шахматный друг и коллега из Брно Ян Календовский.
Это снимок декабря 1936-го. Но уже в июне 37-го Саломон во всем цивильном прибыл на турнир в Кемери, где поделил 1-3 места с Петровым и Решевским, а Файн сыграл, можно сказать, провально, был лишь 8-м.
Почему Флор прослужил (на нижнем фото – казарма его воинской части в Яромерже) всего лишь несколько месяцев? А как написал мне Ян Календовский, Саломона досрочно дембельнули из армии по ходатайству Центрального союза чехословацких шахматистов. Была такая практика в довоенной чехословацкой армии – скощать сроки службы вип-персонам, а Флор в те годы был в своей Чехословакии еще каким випом, собственно, национальным героем!
ПОЧЕМУ В МАТЧЕ-РЕВАНШЕ МАКС ПЯТЫЙ ЛИШИЛСЯ ПОМОЩИ СВОЕГО СЕКУНДАНТА
и
ИСТОРИЧЕСКАЯ ВСТРЕЧА В АМСТЕРДАМСКОМ АЭРОПОРТУ СХИПХОЛ
Как я уже рассказывал в одной из предыдущих глав, в середине 70-х в жаркую летнюю пору мне довелось сопровождать Саломона Михайловича в его поездке по Алтайскому краю. Помню, спросил знаменитого гостя нашей сибирской глубинки – обижался ли он на исходивший от П.Романовского термин «файно-флоровский стиль». Гроссмейстер неопределенно махнул своей маленькой изящной рукой со старческими пигментными пятнами – мол, пустое все это. А с Файном его объединяла не только высочайшая техника и схожесть стиля «искусных турнирных бойцов, избегающих рискованных продолжений» (М.Ботвинник), но и тяга к неоседлой жизни. Впрочем, после оккупации Чехословакии Гитлером Флор ведь стал путешественником поневоле…
По окончании матча Алехин – Эйве уступивший корону гигант попенял Саломону, техническому помощнику нового шахматного короля – мол, не должен гроссмейстер, сам являющийся претендентом, вмешиваться в спортивный и творческий конфликт участников матча на первенство мира. «Я тогда с Алехиным согласился», – вспоминал Флор. А так он наверняка бы остался в команде Эйве, и значит, в матче-реванше 1937 года помогал бы своему двухметроворостому нидерландскому другу уже на пару с новым секундантом Макса Пятого – Файном, заменившем в этой ипостаси Гезу Мароци («трансформировавшегося» в главного судью нового поединка Алехина и Эйве).
На матче-реванше подобралась мощная компания корреспондентов – Тартаковер, Флор, Решевский, Кмох… Ко 2-му туру прибыл Эмануил Ласкер. Флор, освещавший матч-реванш в «64» (надиктовывал по телефону) не счел нужным сообщить русскому читателю, что к шестому туру лидировавший на тот момент чемпион мира внезапно остался без секунданта.
Незадолго до своей смерти в 1981 году Эйве поделился с Генной Сосонко: «К сожалению, Файн должен был подвергнуться операции по поводу аппендицита, и я лишился его помощи. Трудно сказать, по этой ли причине растаял мой перевес в счете, или из-за того, что несколько партий я провел в бесшабашном стиле…» («Малко, пожаста…»).
Вообще, Голландия много значила в судьбе Файна…
Так, после Ноттингема-1936 он какое-то время жил в Амстердаме, где тогда открылась шахматная школа. Ее руководитель С.Ландау пригласил Эйве, Алехина и Файна прочесть курс лекций… С участием всех троих знаменитых лекторов в октябре того же года в Амстердаме состоялся небольшой международный турнир. Эйве и Файн поделили 1-2 места, набрав по 5,5 из 7. Между собой сыграли вничью. Алехин финишировал третьим – 4,5, причем в 6-м туре Эйве у него выиграл в затяжной партии в 60 ходов.
Много позднее, уже и расставшись с Эммой, Ройбен продолжал навещать в Амстердаме бывшего тестя Исаака Кизинга, они сохранили добрые отношения.
Исаак Кизинг
…19-го июня 1961-го нью-йоркскому гостю Кизинга позвонил Эйве: едем в Схипхол встречать советских коллег!
И они помчались в знаменитый амстердамский аэропорт, куда должен был приземлиться пассажирский борт из Москвы с авангардным отрядом шахматной Сверхдержавы, а это были только что выяснившие отношения в матче-реванше Ботвинник и Таль, Керес, Петросян, Смыслов, Корчной, Геллер, Тайманов, Полугаевский, Фурман, запасные Толуш и Багиров. В таком порядке (по доскам) им предстояло сразиться в командном чемпионате Европы в немецком Оберхаузене, куда они и летели транзитным рейсом.
За месяц до этого 20 мая Максу Пятому стукнуло 60! И под сводами Схипхола состоялось славное празднование отложенного юбилея, наши гроссы прихватили с собой много бутылок шампанского, вручили Эйве русскую куклу-матрешку, растрогав юбиляра таким подарком.
Корреспондент амстердамской «De Telegraaf» потом напишет: «Я видел в аэропорту чемпиона мира и всех живых экс-чемпионов планеты в прекрасном настроении, они расположились вокруг стола в зале ожидания, и это было очень веселое застолье».
Конечно, историческая встреча завершилась блицем, при этом Таль выиграл у Файна. Это был их первый и как бы и не последний поединок …
19 июня 1961-го, в зале ожидания аэропорта Схипхол: Василий Смыслов, Макс Эйве, Ройбен Файн, Михаил Ботвинник и Михаил Таль.
У трапа в самолет, курсом до Дюссельдорфа, откуда до небольшого города Оберхаузена рукой подать (все три фото – из Нидерландского национального архива).
После смерти бывшего тестя (в 1964-м), Файн, не забывший голландский, бывал в Амстердаме уже как гость своего старого друга Эйве. В официальных турнирах они сыграли между собой семь партий (+2=3-2). А сколько товарищеских, тренировочных – Бог весть. Например, перед АВРО-38 Ройбен отдыхал под Амстердамом, а Макс его там часто навещал. И они бессчетно наигрывали те или иные дебютные схемы – как и во время подготовки ко второму матчу с Алехиным.
Кстати, в преддверии того матча Ройбен ничтоже сумняшеся заверял интервьюеров, что его подопечный сохранит за собой трон. Но вот какая штука – если бы предположение Файна сбылось, то в этом случае скорее всего и не состоялся бы «турнир жизни» главного героя нашего повествования!
«СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ»,
АНОНИМКИ БЛЮСТИТЕЛЕЙ «АРИЙСКОЙ ЧИСТОТЫ» ШАХМАТНОГО ИСКУССТВА
и о том,
КАК ТРИО СИЛЬНЕЙШИХ ШАХМАТИСТОВ МАНХЭТТЕНСКОГО КЛУБА ОБЫГРАЛО КАПАБЛАНКУ В КОНСУЛЬТАЦИОННОЙ ПАРТИИ
Ныне изрядно подзабыто, сколько копий было сломано в жарких дебатах – быть или не быть грандиозной битве АВРО-38. А как все начиналось…
На турнир наций в августе 1937-го в Стокгольме руководство голландской шахматной федерации прибыло с почином – организовать в следующем году «под покровительством ФИДЕ» двухкруговик в следующем составе:
Потерпевший поражение в матче-реванше Алехин – Эйве,
М.Ботвинник,
Х.-Р.Капабланка,
Р.Файн,
С.Флор,
П.Керес,
С.Решевский;
8-й участник – по согласованию Г.Левенфиш (наивные голландцы еще не знали, что двукратный чемпион СССР был невыездным).
Как замыслили инициаторы, победитель этого турнира, финансируемого крупной радиокомпанией «АВРО», получил бы право вызвать на матч «носителя звания чемпиона мира».
А дальше – бурно прошедший конгресс ФИДЕ, отчет о котором сотрудник газеты «64»(вероятно, А.Зейц), укрывшийся под таинственным псевдонимом ФРЭД, саркастически озаглавил «Скандал в благородном семействе»:
«…началось с того, что Саломон Флор был объявлен первым кандидатом ФИДЕ на первенство мира. Предложение голландцев (провести АВРО – В.Н.) казалось более логичным, но у них объявились конкуренты в лице австрийского шахматного союза. Как известно, в Земмеринге предполагался большой турнир, и устроители его также надеялись, что победитель именно этого турнира будет признан первым кандидатом. Но оказалось, что курортное управление Земмеринга размахнулось не по средствам. Вместо предполагавшихся 20 участников будут играть только восемь, открытие отложено с 20 августа на 8 сентября, а по самым последним сведениям земмерингский турнир будет проходить в Бадене (близ Вены).
Как бы то ни было, состав этого турнира обещает быть очень сильным (Капабланка, Решевский, Файн, Флор, Рагозин, Керес, Петров и Элисказес), и ФИДЕ, видимо, не знала, кому отдать предпочтение – радиокомпании или курортному управлению. Чтобы не обидеть ни австрийцев, ни голландцев, было принято «соломоново» решение. Но почему же Флор, а не Капабланка?
Англичане, например, всеми силами поддерживают кандидатуру кубинца, который, по их мнению, должен играть с победителем предстоящего матча на первенство мира. Эйве был немало смущен этим назначением. Он заявил, что если он сохранит свое звание, то считает себя обязанным играть с Капабланкой… хотя бы неофициальный матч на первенство мира. Капабланка в случае выигрыша у Эйве будет играть с Флором и лишь победитель этого матча станет новым чемпионом мира. Однако это предположение является вдвойне парадоксальным, Капабланка, победив чемпиона мира, не получает этого звания, но он может вернуть себе первенство мира, обыграв Флора, который никогда чемпионом мира не был.
Д-р Тартаковер не упустил случая задать каверзный вопрос: если Эйве твердо решил играть с Капабланкой, а ФИДЕ поддерживает Флора, то ведь голландский турнир теряет всякий смысл?
Ответить на этот вопрос Эйве так и не удалось, ибо Рюэб поспешил заявить, что этот турнир может состояться лишь в 1941 году (после матчей Флор – Эйве или Флор – Алехин или Флор – Капабланка)…
Тогда голландская делегация, обидевшись не на шутку, заявила устами своего председателя Тротсенбурга, что она вынуждена уйти с конгресса ФИДЕ. И ушла.
После этого произошло некоторое замешательство, и прения вскоре были закрыты, вопрос же о «кандидате» по-прежнему остается открытым».
Во как! Получилось, сухопарый гаагский адвокат Рюэб пошел против своих соотечественников… Или он был убежден в победе своего дорогого друга Макса над Алехиным, а вот тогда вся эта затея с АВРО действительно становилась бы для учителя женской гимназии Эйве абсолютно не актуальной.
Тем не менее господин Тротсенбург со товарищи и полномочные представители г-на де Клерка (президента радиовещательной компании «АВРО») еще во время матча-реванша Алехин – Эйве активно вели переговоры с будущими участниками самого знаменитого супера золотого века шахмат. В мае 38-го Ван Тротсенбург умер. Но механизм турнира уже был запущен… А поскольку Алехин вернул себе корону, то устроители битвы большой восьмерки, конечно, устроили ее с расчетом на победу славного сына Голландии, почитание которого маленькой страной тюльпанов порой принимало уродливые формы.
Так, «64» сообщала: «Приехавшие первыми в Амстердам гроссмейстеры Файн и Решевский получили «дружеские» предупреждения от истинных «ценителей» шахмат. В анонимных письмах, пересланных через турнирный комитет, блюстители «арийской» чистоты шахматного искусства рекомендуют американским гроссмейстерам по меньшей мере… не выигрывать. Письма переданы для расследования в полицию».
Заметим, что из восьми участников «АВРО» ровно половина – Алехин, Файн, Флор и Керес жили на шахматные гонорары. Ну и Капабланка никаким рабочим графиком не был связан своей синекурой – коммерческий атташе кубинского консульства в США. После амстердамского турнира молодожены Хосе-Рауль и Ольга продолжили свое свадебное путешествие, через Брюссель вернулись в Париж…
Капабланка – Ботвинник, Москва, 1936. «Ботвинник и Эйве носят очки постоянно, Капабланка надевает их лишь тогда, когда его положение хуже» (Сало Флор).
В последние годы жизни Капабланка, если не находился в обществе обожаемой русской красавицы-супруги, то допоздна засиживался за шахматами (которым он когда-то предсказывал ничейную смерть) или бриджем в своем любимом Манхэттенском шахматном клубе. А впервые он его посетил еще 17-летним в далеком 1905-м. Клуб ежегодно проводил свои чемпионаты, привлекавшие подчас самых сильных американских шахматистов; Капа ни разу в этих чемпионатах не сыграл, это был, конечно, не его уровень, но в товарищеских или выставочных партиях регулярно избивал манхэттенских чемпионов. Впрочем, иногда и ему доставалось…
13 декабря 1936-го как всегда элегантно одетый великий маэстро сыграл в стенах «Манхэттена» три серьезных партии с часами против девяти сильнейших шахматистов старейшего американского клуба, разбившихся на тройки. Два консультационных трио (Денкер, Майер, Платц и Муррей, Симхов, Теннер) добились ничьих, а вот третье уже по дебюту переиграло легендарного соперника и дальше он только пассивно защищался… С краткими комментариями эта партия была опубликована в «64» за 30 декабря того же года.
Симонсон, Нейман, Филлипс – Капабланка
Дебют Рети
1.Nf3 d5 2.c4 c6 3.b3 Bf5 4.g3 h6 5.Bb2 e6 6.Bg2 Nf6 7.0-0 Nbd7 8.d3 Bc5 9.Nbd2 Qe7 10.e4 dxe4 11.dxe4 Bh7. Черные не могли выиграть пешку е4 ввиду беззащитности их пешки g7.
12.e5 Ne4 13.Nxe4 Bxe4 14.Qe2 Bh7 15.a3 a5.
16.b4! Хороший ход! Черные, конечно, не могут брать пешку ввиду неудачного расположения своего короля. После хода в тексте белые окончательно захватывают поле d6 и получают лучшую партию.
16...Bb6 17.c5 Bc7 18.Nd2 0-0 19.Nc4 Rfd8 20.Nd6 Bxd6 21.cxd6. Белые подготавливают решающую атаку на ферзевом фланге.
21...Qe8 22.b5 Nb6 23.bxc6 bxc6 24.Rac1 Nd5 25.Rc5 Rdb8 26.Rfc1 Rb6 27.Bd4. C угрозой 28.Rxd5 и 29.Bxb6.
27...Rb1 28.Rxb1 Bxb1 29.Qc4 Rb8.
30.h3. Не попадаясь на интересную ловушку 30.Rxc6? Bd3! 31.Qc5 (с1) Rb1 или 31.Qxd3 Qxc6.
30...Qd7 31.Rxa5 f5 32.Ra7 Rb7 33.Ra6 Be4 34.Qxc6 Qxc6 35.Rxc6 Bxg2 36.Kxg2 Kf7 37.Rc8 f4. Положение черных безнадежно.
38.a4 Kg6 39.a5 Nb4 40.Rc7 Rb5 41.d7 Rd5 42.Bc5 Nd3 43.Bd6 Ne1+ 44.Kf1 Rd1 45.Ke2. 1-0. Белые всю партию провели очень сильно.
Надо полагать, ключевую роль в этой уверенной победе манхэттенского трио сыграл высоченный, баскетбольного роста сухопарый Альберт Симонсон, один из сильнейших американских мастеров того времени. Его партнер по консультационной партии, небольшого росточка коренастенький двокат Харольд Филлипс был старше Альберта на целых 40 лет… 
Харольд Филлипс в 1906-м. Тремя годами ранее он выиграл чемпионат Манхэттенского клуба (точнее, поделил 1-3 места), а в 1934-м станет президентом этого легендарного клуба, передав бразды правления в 1941-м Морису Вертхейму.
Но Симонсон покинет бренный мир рано, 50-летним, в 1965-м, а Филлипс двумя годами позже, 93-летним. Имя этого долгожителя в 1951-м замелькает на первых полосах газет в связи с сенсационным судебным процессом по делу атомных шпионов супругов Этель и Юлиуса Розенбергов.
А в 1954-м президент Американской шахматной федерации Филлипс, едва не став очередной жертвой маккартизма, все-таки дожмет вопрос по возобновлению матчей СССР – США уже на американской земле, не обескураженный тем, что годом ранее эта его затея обернулась мировым скандалом.
Впрочем, невезуха с ответным визитом наших гроссов за океан началась-то еще раньше…
| 1 часть | 2 часть | 3 часть | 4 часть |
5 часть Продолжение следует |
В мужских и женских командах по 4 основных игрока и по 1 запасному.