М.Дворецкий
Юрий Васильев
Владимир НейштадтСтрасть и военная тайна гроссмейстера Ройбена Файна. Часть 11
КОНФЛИКТ ИЗ-ЗА ОСОБНЯКА В ГЛЕН-КОУВЕ, ПОДЛИВШИЙ МАСЛА В ОГОНЬ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
Летом 1953 года десять ведущих советских шахматистов прибыли на сборы в санаторий Совмина СССР в Пицунде. Купались, загорали на великолепном песчаном, местами галечном пляже, соседствовавшем с густым сосновым бором. Провели тренировочный турнир, в котором победил Василий Смыслов, но в прессу об этом не просочилось ни слова; гагрский сбор был засекречен, наши гроссы готовились к мероприятию, имевшему огромное политическое значение – поединку с американцами в Нью-Йорке.
Вылет был назначен за неделю до начала матча, а вообще к месту назначения путь предстоял комбинированный, воздушно-морской. Сначала самолетом до Парижа, где команда смогла бы не спеша познакомиться с главными достопримечательностями столицы мира. После чего – поездом в порт Шербур, а оттуда – трансатлантический круиз до Нью-Йорка на знаменитом лайнере-гиганте «Куин Элизабет».
Когда прекрасно отдохнувшие, загоревшие гроссы прибыли с черноморского побережья в Москву, команду пригласили в министерство иностранных дел, уже переместившееся с Большой Лубянки в одну из « семи сестер» на Смоленской.
Скоростной лифт мигом домчал гроссмейстеров на седьмой этаж.
По воспоминаниям Юрия Авербаха (единственного ныне живущего из той легендарной команды!), их принял министр иностранных дел Андрей Вышинский.
«Сначала он проинструктировал, как вести себя в Соединенных Штатах.
– Учтите, – сказал министр, – в Америке очень назойливые журналисты. Если они будут к вам приставать, не теряйтесь, а отвечайте – no comment (никаких комментариев)».
Под конец беседы хозяин кабинета «объяснил, что возникли трудности: Госдепартамент требует, чтобы наши шахматисты дали отпечатки пальцев, как это полагается по законам США.
– Однако мы считаем, – закончил министр, – что для советских людей это унизительно, и мы будем протестовать!
Стало ясно, – пишет далее Авербах, – что наш МИД хочет использовать ситуацию, чтобы в своих целях оказать давление на Госдепартамент, и что наша поездка оказалась под вопросом.
К сожалению, так и получилось. Погуляв с неделю по Парижу, что само по себе было незабываемым событием, мы возвратились домой».
Насчет инструктажа в монументальной сталинской высотке (эта ее фотография – как раз 50-х годов) на Смоленской …
Как пишет сам Авербах («О чем молчат фигуры», М., 2007), только после смерти вождя «начались переговоры об ответном визите нашей команды в США». Но когда диктатор еще доживал последние часы на Ближней даче, его ближайшие соратники произвели серьезные кадровые перестановки в Кремле и, в частности, главой МИДа стал старейший член партийного ареопага Молотов. И если наших гроссов все-таки инструктировал Вышинский – на тот момент он уже был замом Молотова, а не министром.
А почему же «с неделю погуляв по Парижу», наша сборная вернулась в Москву? Юрий Львович тут не вдается в подробности, но причина возврата домой с полпути была отнюдь не в том, что Госдеп проигнорировал протест нашего МИДа в связи с унизительной для советских людей дактилоскопической процедурой.
…В 1951-м Советский Союз приобрел у американцев огромный особняк (о 49 комнатах!) под именем Килленворт в городке Глен-Коув на Лонг-Айленде, в северо-западной части этого самого большого и длинного острова континентальной части США.
Это особняк Килленворт в 1940-е. Отсюда до Манхэттена рукой подать.
7 июля, когда шахматная сборная СССР вылетела в Париж, в Москве как раз завершился Пленум ЦК КПСС, осудивший «преступные антипартийные и антигосударственные действия Берия, направленные на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала». Человек в пенсне, один из самых верных учеников Сталина тайно содержался в бункере Московского военного округа, а в бывшей вотчине высокопоставленного арестанта – объединенном силовом ведомстве, продолжалась колоссальная зачистка.
И в те же приснопамятные дни Молотов поручил Вышинскому вызвать временного поверенного в делах США в СССР г. О’Шонесси для следующего заявления:
«В конце февраля с. г. президент Международной шахматной федерации г. Рогард обратился к Всесоюзной шахматной федерации с официальным приглашением от имени Американской шахматной федерации провести в июле с. г. в Нью-Йорке матч между командами шахматистов СССР и США.
Всесоюзная шахматная секция ответила Американской федерации согласием на участие в матче с командой американских шахматистов, после чего между Американской федерацией и Советской шахматной секцией были согласованы все необходимые условия проведения матча.
Однако при выдаче советским шахматистам виз на въезд в США американское посольство по указанию Госдепартамента США сообщило, что эти визы выдаются при условии, что советские шахматисты будут проживать в г. Нью-Йорке и не будут выезжать за городскую черту г. Нью-Йорка.
В последовавших затем переговорах Министерства Иностранных дел СССР с Посольством США в Москве выяснилось, что запрещение советским шахматистам выезжать за городскую черту Нью-Йорка касается также и возможности выезжать в г. Гленков, отстоящий от городской черты Нью-Йорка на расстояние около 12 миль, где находится принадлежащая Представительству СССР при ООН дача, которая была предоставлена советским шахматистам для нормального отдыха во время матча.
7 июля, когда советские шахматисты уже выехали из СССР и находились в пути в США, Министерство получило от Посольства уведомление о том, что Госдепартамент отрицательно ответил относительно возможности для советских шахматистов выезжать из пределов городской черты г. Нью-Йорка на дачу Советского Представительства в г. Гленков.
Лишение советских шахматистов права выезжать в Гленков создает ненормальные условия их пребывания в США для участия в шахматном матче, не отвечает элементарным требованиям международного гостеприимства в отношении приглашенных в США советских шахматистов и является для советских шахматистов совершенно неприемлемым.
Всесоюзная шахматная секция и советские шахматисты считают, что если не будут изменены указанные выше условия пребывания советских шахматистов в США, то они не смогут прибыть в США и принять участие в шахматном матче».
– Этого мне только не хватало, – наверняка подумал Элим O’Шонесси, покидая кабинет Вышинского…
Ведь еще не утих скандал с послом Джорджем Кеннаном, заклейменным советскими СМИ в сентябре 1952-го лжецом и заклятым врагом. Кремль объявил тогда автора знаменитой "Длинной телеграммы" персоной нон грата...
В тот же день генерал-лейтенант в отставке Виноградов от имени вверенной ему Всесоюзной шахсекции отправил срочную телеграмму президенту USCF г-ну Филлипсу:
«Американские власти запретили шахматистам СССР в период проведения матча с шахматистами США выезжать за городскую черту Нью-Йорка и ночевать на даче в г. Гленкове, которая была предоставлена Представительством ООН советским шахматистам для их отдыха в период шахматного матча, и лишили тем самым нашу команду нормальных условий для участия в матче с командой США.
Считаем, что в отношении нашей команды предприняты недопустимые меры, попирающие все правила международного гостеприимства и вежливости.
Ввиду указанных обстоятельств советские шахматисты не считают возможным прибыть в Нью-Йорк и принять участие в матче с командой США, назначенном на 15 июля».
Неделю спустя центральные газеты напечатали следующую заметку:
«ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОСКВУ СОВЕТСКИХ ШАХМАТИСТОВ
Вчера из Парижа в Москву возвратилась группа советских шахматистов, которая должна была принять участие в матче с командой США, назначенном в Нью-Йорке на 15 июля.
Как сообщалось в печати, американские власти поставили условием советским шахматистам не выезжать за городскую черту г. Нью-Йорка, а посещая принадлежащую представительству СССР при ООН дачу, находящуюся в г. Гленков, лишь в дневное время и притом с разрешения каждый раз иммиграционных властей, не ночевать на этой даче.
Несмотря на возражения Всесоюзной шахматной секции и советских шахматистов против этих ограничений, американские власти отказались отменить эти ограничения.
Ввиду изложенного советские шахматисты сочли невозможным прибыть в Нью-Йорк и принять участие в упомянутом матче».
...Из выступавших на похоронах Сталина с трибуны мавзолея трех лидеров наибольший акцент на стремлении Советского государства жить в мире со всеми странами сделал Маленков, подчеркнувший, что самой правильной, необходимой и справедливой внешней политикой является политика мира между всеми народами, основанная на взаимном доверии.
Так что, вероятно, именно от Маленкова, еще занимавшего кабинет Сталина, и последовало в августе того же года указание – коли не получилось сыграть с американцами в Нью-Йорке, предложить им провести матч в Москве.
И советская пресса, в том числе, конечно, и «Шахматы в СССР», публикует следующее письмо президенту Американской шахматной федерации г-ну Филлипсу и участникам шахматной команды США гг. гроссмейстерам – С.Решевскому, Р.Файну, международным мастерам – Л.Эвансу, Г.Крамеру, И.Горовитцу, А.Денкеру, М.Павей, Д.Бирну, А.Бизгайеру, Р.Бирну.
Как видим, среди адресатов значился и Файн, уже два года как сошедший с турнирной дорожки… Но, выходит, в Москве не читали американский журнал Chess review?
В его июльском номере в разделе «Мир шахмат» сообщалось: эти строки будут читаться уже в дни матча СССР – США, стартующего 15 или 16 июля в Нью-Йорке. 4 раунда – по 2 дня на каждый. Визы уже готовы.
Состав советских: Ботвинник, Керес, Смыслов, Болеславский, Котов, Геллер, Тайманов и Толуш. Запасные Петросян и Авербах.
Состав американский – взят за основу американский рейтинг-лист: Решевский, Файн, Эванс, Р.Бирн, Крамер, Горовиц, Денкер, Павей. Запасные – Бисгайер и Дэйк. Окончательный вариант – по согласованию с американскими участниками. Следующие в списке по рейтингу – Д.Бирн, Кэжден, Кевиц.
И буквально в следующей строке: последняя новость – доктор Ройбен Файн отклонил предложение играть…
Сэмми Решевский в весеннем 1953 года национальном рейтинг-листе, имея 2751 балл, значительно опережал шедшего вторым Файна (2676)… В ту пору лидер остального шахматного мира находился в великолепной форме: в августе поделил 2-4 места с Бронштейном и Кересом на претендентском турнире в Цюрихе!
Очевидно, добавим от себя, что Филлипс направил Рогарду заявку, еще не согласованную с американскими шахматистами, и ее-то президент ФИДЕ и переслал в Москву Виноградову.
Тем временем у президента USCF состоялся разговор с Файном, а чем тот мотивировал отказ сыграть за сборную – да скорее всего занятостью по работе или, может, и долгим отсутствием турнирной практики.
А уже в следующем августовском номере Chess review рассказывалось, как так случилось, что матч был сорван...
Суть этой редакционной статьи (очевидно, ее автор – Горовиц):
Еще задолго до начала матча американцы интересовались у советского шахматного начальства – где они хотели бы разместить свою команду по прибытии в Нью-Йорк.
Но ответа из Москвы не последовало, и далее – при подаче советской стороной документов на визы не было указано, что команда хотела бы жить на даче Представительства СССР в Глен-Коув. Об этом было заявлено в самый последний момент, когда гостевые визы уже были выданы специальным постановлением Генерального прокурора США.
Генпрокурор Герберт Браунелл-младший принимал специальное решение по выдаче виз советским гроссам и летом 1954-го. Столь же острой проблемой было тогда и разрешение на прибытие заокеанских граждан в СССР. Например, американские ученые даже и после смерти Сталина могли приезжать к нам лишь в качестве туристов – это для них был тогда единственный вариант получения советской визы…
Госдеп ответил, сообщалось далее в статье, что визы разрешены только на право проживания в городской черте Нью-Йорка. Затем от американских властей последовало уверение, что команда русских сможет посетить дачу, хотя и не сможет там жить. Позже в американской прессе было опубликовано, что хотя визы покрывали только сам Нью-Йорк, Госдеп выразил готовность обсудить по приезде русских вопрос их пребывания на даче в Лонг-Айленде. Но тем временем советская команда вернулась домой, и позже – через Московское радио и официально через Фольке Рогарда было объявлено, что русские отменили матч.
Автор статьи посетовал, что русские не шли ни на какие компромиссы из-за своей упертости еще в матчах 45-46 годов, и, очевидно, в запальчивости, разгорячившись, подытожил:
«А ведь не было никаких непреодолимых препятствий, даже с учетом запоздалой просьбы, чтобы разместить игроков в Глен-Коув. Но судя по развитию событий во времени, совершенно очевидно, что русские хотели просто отказаться от участия в матче и нашли для этого предлог».
ДИАЛОГ ДВУХ ГЛУХИХ
А если без эмоций, здраво рассуждая – действительно ли "русские хотели просто отказаться от матча"?
А зачем тогда потратили немалые государственные средства на тренировочный сбор в Гаграх? И потом – отправить сборную транзитом в Париж, считай, на целую неделю – это тоже ведь бюджету в копеечку влетело, не так ли?
Но почему же советская сторона заранее не оговорила пребывание команды на даче наших дипломатов в пригороде Нью-Йорка?
Полагаю, просто из-за безалаберности сотрудников соответствующего отдела Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта, отвечавших за подготовку и подачу документов на визы. Но нельзя исключать и вариант позднего зажигания – в том смысле, что кто-то из спортивного руководства уже перед самым отъездом нашей сборной догадался, сколь нужны будут ей вылазки из жаркого душного Нью-Йорка в живописный уголок и безмятежную прохладу Лонг-Айленда.
Так или иначе, но дотянули с конкретикой виз до последнего, когда руководителям обоих внешнеполитических ведомств, нашего и американского, надо было уже разруливать ситуацию в ручном режиме. Но какой тогда у этих ведомств и их глав был уровень договороспособности, можно судить по воспоминаниям колосса отечественной дипломатии Анатолия Добрынина. Будучи еще советником-посланником посольства СССР в США, он в 1955-м переводил беседы прибывшего за океан на 10-летие ООН Молотова и главы Госдепа Джона Даллеса. Их «разговор, – поделился Добрынин в своих мемуарах «Сугубо доверительно», – был довольно жесткий и походил скорее на диалог двух глухих, хотя и соблюдались внешние дипломатические рамки беседы. Это было символическое противостояние наиболее ярких представителей двух идеологических систем мира. И пока они и им подобные находились у власти, «холодная война» не имела никаких шансов на потепление, а советско-американские отношения не могли продвинуться ни на шаг вперед».
Заметим, что иные из тогдашних заокеанских СМИ, в отличие от Chess review, отнюдь не разделили официальную американскую точку зрения о том, «кто виноват»…
Так, «Чикаго сан энд Таймс» посчитала, что «в эпизоде с международным шахматным матчем государственный департамент поступил весьма глупо».
Перепечатка заметки из «Чикаго сан энд таймс» в тогдашней советской прессе
Ну, а по нашу-то сторону «железного занавеса» ни одно СМИ вообще не могло что-то вякнуть супротив официальной советской точки зрения…
И в тот же день, 8 июля, когда на Смоленскую вызывали О’Шонесси, собиравшегося просто тихо и незаметно досидеть в Спасо-Хаусе до появления там нового хозяина (им уже скоро, в апреле станет дипломат-тяжеловес Чарльз Болен), центральные газеты опубликовали интервью с заместителем председателя Всесоюзной шахматной секции т. В.А.Алаторцевым под красноречивым заголовком "Американские власти срывают матч с советскими шахматистами".
1955 год, встреча глав внешнеполитических ведомств на одной из международных конференций. Молотов (второй слева) и Джон Даллес (крайний справа) – эти «наиболее яркие представители двух идеологических систем» не смогли (точнее, не захотели!) в июле 53-го уладить визовый конфликт и тем самым сорвали советско-американскую шахматную встречу, которая могла бы стать исходной точкой медленного подтаивания льда «холодной войны».
Ну, а как же отреагировала Американская шахматная федерация на инициативу советской шахматной общественности «провести намеченную ранее встречу между американскими и советскими шахматистами в г. Москве в ноябре 1953 г. или в другое, удобное для обеих команд время»?
Напомню, это письмо Всесоюзной шахсекции было отправлено за океан в августе. И буквально тотчас же президент USCF Филлипс телефонограммой попросил у советских коллег время, чтобы обмозговать их встречное предложение.
А в октябре он направил Виноградову подробное письмо:
«Американская шахматная общественность считает, что ваша команда должна быть нашим гостем прежде, чем наша команда посетит СССР. В этой связи я обратился в Вашингтон с тем, чтобы выяснить возможность изменения условий, указанных в визах, для того, чтобы ваша команда могла свободно передвигаться в США. Я хотел бы быть уверенным в том, что советская команда, если ей разрешат передвигаться без ограничения, посетит США и примет участие в матче в апреле 1954 г.
В этих условиях с моей стороны не следует усматривать какое-либо выражение мнения о причинах, в результате которых ваша команда была отозвана из Парижа, и действительно у меня нет гарантий от соответствующих отделов в Вашингтоне в том, что мои старания увенчаются успехом, однако я питаю надежду.
Ответ я получу, очевидно, к ноябрю месяцу.
Сообщите, пожалуйста, Ваш ответ.
Примите уверения в моем доброжелательном к Вам отношении. В надежде видеть всех Вас в США остаюсь
Искренне Ваш
Гарольд М.Филлипс
Президент шахматной федерации».
Заметили, как деликатно Филлипс обошел вопрос – кто прав, кто виноват? Ну так многолетняя адвокатская практика приучила его к дипломатической гибкости!
ЧТО «DER KLEINE MORPHY» УЗНАЛ ОБ ИСТОРИЧЕСКОЙ ВСТРЕЧЕ ПОЛА МОРФИ И СТЕЙНИЦА ОТ САМОГО ВИЛЬГЕЛЬМА I И ПОСЛЕДНИЙ ФОТОСНИМОК ЭМАНУИЛА ЛАСКЕРА
Гарольд родился в 1874 году в Литве, с 1887-го – в США, в 1892-м поступил в City College of New York (позднее, напомним, его экстерном окончит Файн), стал шахматным чемпионом колледжа. Затем обучался на юрфаке Колумбийского университета.
Молодым человеком побеседовал в Манхэттенском шахматном клубе с самим Вильгельмом Стейницем (в 1888-м получившим американское гражданство), а уже завершая свой жизненный путь, Гарольд рассказал об этой памятной встрече в журнале Фрэнка Брейди «Chessworld». Вспомнил, что ему поведал первый чемпион мира о своей исторической встрече в Нью-Орлеане с Полом Морфи:
«Стейниц сказал, что он и Морфи говорили на разные общие темы, а про шахматы – только как о дисциплине обучающей, культурном времяпровождении, но не называя их, шахматы, наукой, профессией или искусством. Стейниц говорил, что «прошло 20 минут и я ждал, пока Пол Морфи начнет, в продолжение шахматной темы, рассказывать, например, о том, кто был лучшим игроком того времени, или кто был его самым грозным соперником на протяжении шахматной карьеры, но напрасно. Ничего этого не было сказано. Спустя 20-25 минут я просто попрощался, а он вежливо проводил меня до дверей, пожал руку, попрощался в ответ – и это все, чем завершилось мое знакомство с Морфи. Я убедился, что все сказанное о нем было справедливо: джентльмен, приятная речь, доброта, но явно не считающий шахматы подарком судьбы. И кто знает, – заключил Стейниц, – возможно, он был прав».
Кстати, в свою отроческую пору Гарольд заслужил прозвище «Der kleine Morphy» (маленький Морфи).
Постепенно он вырос в довольно приличного по американским меркам игрока, и даже сыграл пару партий за сборную США в гамбургской Олимпиаде 1930 года на 3-й доске. Правда, ничего путного не показал (ничья, проигрыш), а особенно подвел тогда команду прикрывавший 4-ю доску Джеймс Андерсен. В результате американцы заняли лишь шестое место – к дикому злорадству Норманна Уитейкера, гораздо более крепкого шахматиста, чем Филлипс и Андерсон, шибко рвавшегося в сборную, однако оставшегося за ее бортом. А почему – так уж больно мерзким типом был этот Уитейкер, друган Аль Капоне, да, собственно, и сам бандюга, развратник и мошенник – пробу негде ставить. Вероятно, самое громкое его преступление – попытка выманить сто с лишним тысяч долларов за ложные сведения о местонахождении похищенного полуторагодовалого сына летчика Ч.Линдберга…
Но вернемся к Филлипсу. Пусть как игрок он звезд с неба не хватал, но шахматный мир не забывает его как одного из организаторов и директора великого нью-йоркского турнира 1924 года, триумфального для Эмануила Ласкера.
А когда обосновавшийся было в Москве экс-чемпион мира в 1937-м покинет измученную Большим террором советскую страну и переберется вместе со своей верной Мартой за океан, то Гарольд станет одним из добрых друзей Великого скитальца.
Порой Эмануил и Гарольд бродили по аллейкам зеленых легких Манхэттена – Центрального парка, не спеша разговаривая о пережитом… Наверняка вспоминали и грандиознейший банкет 15 марта 1924-го на открытии легендарного нью-йоркского турнира. В тот день в Аламак-отеле собралось свыше 300 человек! Из всех шахматных королей, присутствовавших на банкете, выступил с речью только Ласкер. А в завершение того славного празднества слово дали Филлипсу…
Нижеследующая партия сыграна в январе 1938-го в Манхэттенском клубе. Великий маг уверенно переиграл противостоявшее ему трио, пожертвовав качество на выходе из дебюта.
Эм.Ласкер – Филлипс, Денкер, Платц
Испанская партия
|
|
Ласкер и Филлипс (слева) – у торгового центра в городке Гамильтон, штат Нью-Джерси, август 1940-го.
Той весной Эмануил Второй попытался сыграть показательный матч с Фрэнком Маршалом, однако после второй партии занемог.
Все же летом ему стало получше… Вот, выбрался даже в соседний штат. Но по всей видимости, это последний фотоснимок великого шахматиста (источник – American Chess Bulletin, January-February, 1941 г.).
«АТОМНЫЕ ШПИОНЫ»
6 марта 1951-го в Федеральном суде США начался привлекший внимание всего мира судебный процесс над супругами Этель и Джулиусом Розенбергами и Мортоном Собеллом, похищенном и доставленном агентами ФБР из Мексики.
Адвокат Собелла Гарольд Филлипс настоятельно советовал своему подзащитному как можно меньше говорить во время судебного разбирательства и никоим образом не впутывать себя в дело Розенбергов. Они сами по себе, ни о какой там якобы созданной ими шпионской сети не может быть и речи!
И Мортон послушно держал язык за зубами, и как и главные обвиняемые, отвергал все обвинения в атомном шпионаже на русских.
Но по убеждению куратора «атомных шпионов», полковника советской разведки Александра Феклисова – если бы Розенберги и Мортон не пошли бы в полную несознанку, еще в большей степени настроив против себя служителей американской фемиды, то приговор был бы смягчен.
Несмотря на многочисленные протесты международной общественности и великих личностей (Шарль де Голль, Альберт Эйнштейн и др.), Этель и Джулиусу вынесли смертный приговор, исполнения которого они два года ожидали в федеральной тюрьме Синг-Синг. Собелл получил 30 лет тюрьмы.
Супруги Розенберг и Мортон Собелл, только в 2008-м в возрасте 91 года публично признавшийся, что во Время второй мировой войны передавал военные секреты Советскому Союзу. Его адвоката Филлипса к тому времени уже давно не было в живых…
Часть американской интеллигенции глубоко верила в невиновность Собелла, тут же создается комитет в его поддержку, и в адвокатскую группу этого комитета наверняка вошел и Филлипс. В 1958-м удалось перевести Мортона из самой ужасной американской темницы на острове Алькатрас (там отбывали сроки самые отъявленные преступники) в тюрьму, так сказать, более пристойную, с большими правами для заключенных. А в 1969-м Собелла досрочно освобождают – благодаря не только непрекращающемуся напору адвокатов, но и в силу изменившейся к тому времени политической обстановки…
А широкая известность, приобретенная в ходе громкого «атомного» процесса, несомненно, помогла руководителю американских шахмат Филлипсу получить гарантии от «соответствующих отделов Вашингтона», и в результате советской шахматной дружине разрешили релаксироваться в Глен-Коув, расширив ей зону пребывания в радиусе до 25 миль окрест Нью-Йорка.
НЕКОРРЕКТНЫЙ МАНЕВР ГОСДЕПАРТАМЕНТА США И ГРАЖДАНСКОЕ МУЖЕСТВО ГАРОЛЬДА ФИЛЛИПСА, ПРОЯВЛЕННОЕ НА ПИКЕ МАККАРТИЗМА
…В 80-е годы прошлого столетия ваш покорный слуга периодически высаживался где-нибудь далеко от Москвы с командировочным удостоверением журнала «64-Шахматное обозрение», располагавшегося тогда в старинном особняке на проспекте Калинина (ныне Воздвиженка) 7/6. И вот однажды, возвратившись из очередной вылазки в российскую глубинку, я зашел в кабинет зама А.Рошаля Вадима Суханова, а там как раз находились классик шахматной журналистики и мой добрый наставник Виктор Хенкин и невысокий худощавый пожилой человек в немного большеватом ему длинном демисезонном пальто. Изрезанный глубокими морщинами лоб, очки в толстой оправе… Это был не кто иной, как Давид Бронштейн!
Назвав ему мое имя и фамилию, хозяин кабинета уточнил:
– Наш постоянный автор с Алтая…
– Знаю-знаю, – кивнул Давид Ионович, вероятно, внимательно читавший «64», где я тогда регулярно публиковался.
А время было как раз обеденное, и Суханов предложил что-нибудь пожевать. Решили идти в закусочную «Праги», и там по ходу поглощения бульона с яйцом и бутербродов с ветчиной обсуждали, конечно, проходивший тогда в столице первый матч Карпова и Каспарова.
– Сегодня соперники сыграли вничью, следующая ничья состоится завтра, – напомнил трапезничавший с нами один из сотрудников «64» (точно не вспомню, кто именно) гулявшую по Москве шутку.
– Пронзают друг друга взглядами, – усмехнувшись, прокомментировал поведение двух «К» во время матча и Давид Ионович, по-отечески иронично заключив:
– Мальчишки!
Закончив перекус, проводили выдающегося гроссмейстера до его дома на Арбате.
А десятилетия спустя я вспомнил эту встречу, когда, просматривая в «Шишковке» (Алтайская краевая библиотека им. В.Шишкова) старые подшивки «Шахмат в СССР», обнаружил в февральском номере журнала за 1958 год неприметную заметочку «Некорректный маневр Госдепартамента США». Привожу ее целиком:
«В конце ноября прошлого года любители шахмат в нашей стране с большим интересом прочитали сообщение о предстоящей поездке гроссмейстера Д.Бронштейна в США, для участия в международном турнире в г. Даллас (штат Техас).
Впервые советскому шахматисту предстояло выступить в турнире в США, что должно было благотворно отразиться на развитии советско-американских шахматных связей.
Впервые с 1927 года в США проводился большой международный турнир. Это радовало наших любителей шахмат, особенно потому, что за последние годы Американская шахматная федерация слабо участвовала в международной шахматной жизни: не послала команду на XI и XII Олимпиады, отказалась от проведения межзонального турнира и турнира претендентов. Однако поездка Д.Бронштейна, к сожалению, не осуществилась. Как сообщила печать, государственный департамент не разрешил Д.Бронштейну участвовать в международном турнире в г. Даллас, под тем предлогом, что этот город объявлен «закрытым районом» для советских граждан, приезжающих в США.
В связи с этим нужно напомнить, что уже не первый раз некорректные маневры государственного департамента США срывают дружеские встречи советских и американских шахматистов. Жива в памяти история несостоявшегося матча между командами СССР и США в 1953 году, когда советские шахматисты вынуждены были вернуться с дороги ввиду дискриминационных условий пребывания в США, предъявленных им государственным департаментом.
Напротив, американские шахматисты всегда имели возможность приезжать в нашу страну и встречали со стороны советских организаций самый радушный прием. Достаточно сказать, что ведущий американский гроссмейстер С.Решевский четыре раза приезжал в СССР – в 1939, 1946, 1948 и 1955 годах».
Похоже, решение Госдепа стал неожиданностью и для шахматной общественности США… Еще и в декабрьском номере «Чесс ревью» выражалась надежда, что Бронштейн сыграет в этом турнире, а в январском Горовиц постарался объективно осветить скандал с недопущением советского участника. Привел комментарий New York Herald Tribune: мол, ограничения (на перемещения и места пребывания советских граждан на территории США) – это ответ на те ограничения (по отношению к американским гражданам), которые Советы ввели первыми, и США получили резкий отказ, когда предложили, чтобы обе страны отказались от таких ограничений.
Со своей стороны Горовиц храбро посоветовал Госдепу поменьше заниматься ерундой, иронично заметив: какие такие секреты мог выведать и какой такой вред мог нанести Америке советский гроссмейстер?
Колумнист New York Herald Tribune – лидера американских СМИ счел необходимым также отметить, что русские шахматисты путешествуют в сопровождении «подозрительных лиц нешахматного персонала». Намек понятен, но сколько могло сопровождать одного советского гросса «подозрительных лиц»? Наверняка не в том количестве, в каком они сопровождали советскую шахматную сборную, которой Госдеп в начале 1954-го, напомним, разрешил таки свободно перемещаться по главному американскому мегаполису и его окрестностям в радиусе до 25 миль…
Даллас, 1957 г.
| Player | Country | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | Total | |
| 1 | Svetozar Gligorić | Yugoslavia | ½½ | 0½ | 1½ | 1½ | 1½ | ½½ | ½1 | 8½ | |
| 2 |
Samuel Reshevsky |
United States | ½½ | ½½ | ½½ | 0½ | 01 | 11 | 11 | 8½ | |
| 3 |
László Szabó |
Hungary | 1½ | ½½ | ½½ | ½½ | 0½ | ½½ | ½1 | 7½ | |
| 4 | Bent Larsen | Denmark | 0½ | ½½ | ½½ | ½1 | 01 | 01 | 1½ | 7½ | |
| 5 | Daniel Yanofsky | Canada | 0½ | 1½ | ½½ | ½0 | 01 | ½½ | ½1 | 7 | |
| 6 |
Friðrik Ólafsson |
Iceland | 0½ | 10 | 1½ | 10 | 10 | ½½ | ½0 | 6½ | |
| 7 |
Miguel Najdorf |
Argentina | ½½ | 00 | ½½ | 10 | ½½ | ½½ | ½0 | 5½ | |
| 8 |
Larry Evans |
United States | ½0 | 00 | ½0 | 0½ | ½0 | ½1 | ½1 | 5 |
Вообще, если уж Даллас был такой закрытый город, то почему, зарубив выдачу визы Бронштейну, в тогдашний центр нефтяной индустрии Техаса и Оклахомы пустили Ласло Сабо и сопровождавших его лиц? Не столь подозрительных с точки зрения ФБР? Но ведь и Венгрия входила в Организацию Варшавского договора, спецслужбы которого, понятное дело, сотрудничали бок о бок.
«Некорректный маневр Госдепа» лишний раз подтвердил, что накал противостояния двух систем не снижался… Кстати, в том же 1957-м цирроз печени свел в могилу республиканца Джозефа Маккарти, который ранее, в свой «золотой год» крепко насолил многим видным политикам и деятелям культуры США как якобы агентам коммунистического влияния. В 1960-м Гарольд Филлипс, пишет Фрэнк Брейди в своей книге «Конец игры. Биография Роберта Фишера (на русском языке – «Издатель Андрей Ельков», М., 2015 г.), «едва ли не с гордостью сообщил» ему, Брейди, что ожидал «вызова в комиссию сенатора Маккарти… на слушания по обвинению в коммунизме просто потому, что послал шахматное приглашение советской команде». Но обошлось.
Да, немалое гражданское мужество надо было иметь старому адвокату, чтобы во времена маккартистской охоты за ведьмами упорно добиваться возобновления матчей с шахматной сборной СССР …
Отель «Рузвельт», матч №3
И.Бондаревский («Советские шахматисты в США, Англии, Швеции», М., 1955 г.):
«В 7 час. 30 мин. вечера 16 июня в большом бальном зале отеля «Рузвельт» состоялось открытие матча. С приветственными речами выступили: президент федерации г-н Филлипс, капитан команды г-н Бисно, а также любитель шахмат г-н Барух. С ответом от советской делегации к присутствующим обратился руководитель делегации тов. Постников. Он вручил г-ну Филлипсу памятный кубок и вымпел от советских шахматистов… Восемь шахматных столиков были размещены на очень узком, хотя и специально сделанном помосте, покрытым коврами. Над каждым столиком висела демонстрационная доска, но настолько низко, что участник матча, встав для того чтобы прогуляться, почти наполовину закрывал ее от зрителей…
Публики на матче было много. Через зрительный зал, вмещавший примерно 1500 человек, можно было пройти с большим трудом, так как даже проходы были заняты.
Еще до официального открытия, когда зал стал быстро наполняться зрителями, удалось увидеть некоторых знакомых. Пришел гроссмейстер Файн, который по неизвестной причине не вошел в состав американской команды».
Фото зрителя по фамилии Файн в правом верхнем углу, подпись под снимком: «человек, которого там не было»
| 1 часть | 2 часть | 3 часть | 4 часть |
5 часть 6 часть 7 часть 8 часть 9 часть 10 часть Продолжение следует |
