Прочитала статью С.Б. Воронкова «Дворцовый переворот», опубликованную на сайте в разделе «Энциклопедия».

Странная статья. Такое ощущение, что она написана не через семьдесят лет после обсуждаемых событий, а в пылу противостояния.

Налицо явные ляпы.

Цитата: «Алехин не был бы расстрелян, подобно маршалу Петэну»...

Маршала Петэна никто не расстрелял – его, как героя Первой мировой войны, помиловали.

Цитата: «Руки Алехина по локоть в крови жертв Освенцима и Майданека»…

Алехин что – служил в этих лагерях, подписывал приговоры или приводил их в исполнение?

Однако суть дела не в этом.

Я не шахматист, но давайте, как говорят шахматисты, проанализируем позицию.

На доске серьёзные фигуры:

Алехин – великий шахматист, белоэмигрант, в условиях немецко-фашистской оккупации вёл себя отнюдь не безупречно, однако, по ряду сведений, Родину любил и даже собирался вернуться в Советскую Россию.

Ботвинник – сильнейший советский шахматист 30-50-х годов ХХ века, судя по результатам соревнований; государственник и патриот, человек целеустремленный и решительный.

Сталин – «великий вождь советского народа», государственник и патриот, с «негосударственниками» и «непатриотами» расправлялся весьма круто.

Вайнштейн – полковник НКВД, курировавший шахматы, государственник и патриот, прекрасно понимавший, что, в случае проколов по его ведомству, расправа с ним будет скорой и неизбежной.

40-е годы прошлого века. Фашистское чудовище повержено. В странах антигитлеровской коалиции выявляют сотрудничавших с фашистами и раздают им приговоры, которые тогда казались справедливыми, а теперь, во многих случаях, излишне жестокими. На этой волне неудивительно желание многих честных людей, в том числе Макса Эйве и Файна, исключить чемпиона мира по шахматам Алехина из шахматного мира за неправильное поведение в оккупации.

Не берусь утверждать, что Алехин вёл себя в оккупации безупречно. Однако очевидно, что для великого шахматиста обиднее и страшнее поражение за шахматной доской, чем лишение звания чемпиона мира по не так уж убедительно обоснованным политическим соображениям. С этой точки зрения, сторонники лишения Алехина звания чемпиона без игры вели себя недальновидно, без расчета на суд потомков.

Автор «разоблачает» Ботвинника, который еще в 38-39 годах тайно договорился с Алехиным о матче, хотел играть его лично и всячески старался убедить руководство в необходимости такого матча. Это так. Ботвинник по праву считал себя, после Алехина, сильнейшим и чувствовал в себе силы вызвать Алехина на «дуэль». Ботвинника, патриота и государственника, победа над Алехиным манила не только как личное достижение, но и как впечатляющее доказательство достижений советской шахматной школы.

История не имеет, как известно, сослагательного наклонения. Но когда умный и осторожный человек планирует нечто, он учитывает различные последствия своих действий. Ботвинника глупым и неосторожным человеком вроде бы никто не считал. Так что Ботвинник не мог не понимать, что в случае поражения в матче с Алехиным – пусть из-за внезапной болезни, случайной травмы и т.п. – ему, «безродному космополиту», не поздоровилось бы наверняка и его семье – тоже. Даже тайные переговоры с белоэмигрантом Ботвиннику вполне могли поставить в вину. (Вызывали же его на Лубянку, тогда площадь Дзержинского, просто за разговор с провокатором.) Значит, Ботвинник шёл на осознанный огромный риск, считая, что такая игра стоит свеч.

При этом с Вайнштейном, патриотом и государственником, который рисковать, в отличие от Ботвинника, не хотел, Михаил Моисеевич вёл себя действительно невежливо.

Победа над Алехиным в матче, безусловно, была бы более убедительной, чем в турнире, где участники-антифашисты могли бы договориться между собой и «наказать фашиста». Получается, что «вина» Ботвинника заключается в том, что он хотел победить Алехина более убедительно и ради этого шёл на сознательный риск, ибо (повторюсь!) поражение в матче тогдашние власти нашей страны вряд ли простили бы самонадеянному претенденту.

Алехин умер, не сыграв матча с Ботвинником. Есть мнение, что ему «помог» НКВД. Убедительных доказательств этой версии я не видела, но почему бы и нет.

В последовавшем затем матч-турнире с 5 участниками, которые были сильнейшими шахматистами мира, Ботвинник одержал убедительную победу. 2-е и 3-е места заняли Смыслов и Керес – советские шахматисты. Их высокий личный результат – доказательство того факта, что они специально Ботвиннику не проигрывали. Остается предположить, что специально проигрывал занявший последнее место Макс Эйве! Кстати через много лет Ботвинник и Эйве вместе работали в Обществе дружбы СССР-Голландия, и Ботвинник поддерживал кандидатуру Эйве на пост президента ФИДЕ, и вообще их связывала личная дружба. Так что чем плоха версия, что Эйве специально проигрывал Ботвиннику?! По-моему, такой вариант ничуть не хуже остальных пасквилей, время от времени появляющихся в нашей печати!

Подоплека этих историй, по-моему, в том, что характер у Ботвинника был не легкий – бойцовский и бескомпромиссный, человеком он был очень целеустремленным, и дело, которому он служил, было для него всегда дороже личных отношений. Поэтому совсем не все любили его при жизни, а некоторых даже его уход из жизни не успокоил.

Фото: http://www.chesshistory.com