Интервью	Мария ФОМИНЫХ
Жоэль Лотье: "Компьютеры должны заговорить"

Известный гроссмейстер, неоднократный чемпион Франции, первый президент АШП Жоэль Лотье ныне живет в Москве и успешно занимается бизнесом. Несмотря на уход из профессионального спорта, Лотье живо интересуется всем, что происходит в мире черно-белых полей, и каждый год находит время, чтобы заглянуть на Мемориал Таля и пообщаться с давними друзьями. На днях он пришел в пресс-центр, и мне захотелось расспросить Жоэля о том, насколько сильно изменился его взгляд на шахматы после того, как они перестали быть для него главным делом жизни. Недаром говорят: со стороны виднее, или большое видится на расстоянии.

- Жоэль, сколько лет ты уже не играешь активно в шахматы?

- Четыре с половиной года.

- Изменились твои взгляды на шахматы? Или по-прежнему смотришь на мир глазами шахматиста?

- После такого крутого поворота в жизни, когда начинаешь заниматься чем-то новым, абсолютно по-другому смотришь на тот мир, который был для тебя своим, в котором ты жил. Сейчас со стороны видишь многое, чего раньше не замечал. Даже удивительно вспоминать, что раньше я занимался только шахматами, и вся моя жизнь крутилась вокруг них.

- Что все-таки лучше видится со стороны?

- Честно говоря, пока в шахматах больше проблем, чем решений. Большие турниры, даже такие, как этот, не имеют того резонанса в мире, который заслуживают. Сейчас я уже смотрю на это как шахматный любитель и болельщик, но когда я по бизнесу общаюсь с кем-то на тему шахмат, то все говорят мне одно и то же: что шахмат как-то не видно. Раньше было интересно, раньше о них много слышали и сейчас тоже хотели бы узнавать что-то новое, но шахмат не видно, и неизвестно, что в шахматах происходит. Мне очень печально все это слышать… Дело в том, что раньше люди, которые даже не имели отношения к шахматам, все равно так или иначе узнавали о них. Был доступ к информации о турнирах, люди знали имена ведущих игроков, были в курсе каких-то спортивных интриг. Было шахматное сознание, особенно здесь, в России. А сейчас шахматы ушли в тень. Мы часто слышим в шахматном мире о том, что шахматы – это идеальный вид спорта новых технологий, но почему-то мы совершенно не пользуемся этими самыми технологиями. Например, я не видел ничего про шахматы на facebook, про твиттер никто не знает, по-моему.

- Дворкович и Левитов периодически пишут сообщения в этих сетях.

- Хорошо, но это вряд ли можно назвать массовым движением. Все равно организуется все по-старому, и возможности Интернета особо не используются.

- Шахматам пора проникнуть в социальные сети?

- Да, но не только. Сейчас уже есть возможность делать интересные передачи. На этом Мемориале появилась видео-трансляция, но это можно сделать более массово, более организованно, на разных языках, из разных стран. Это все недорого стоит, сейчас мир стал настолько другим, что стали общедоступны те способы передачи информации, которые не так давно считались эксклюзивными. Раньше главную роль играли газеты, центральные телеканалы, нужно было с ними договариваться, а это было сложно и дорого. Тогда как сейчас это все очень демократично. Но шахматных блогов гроссмейстеров на сегодняшний день единицы – свои странички ведут Магнус Карлсен и еще пара человек. Шахматный мир в чем-то живет еще по старым образцам, а хотелось бы, чтобы он обновился.

- Шахматный мир, по-моему, достаточно консервативен. Появление в шахматах того же компьютера вызывает неоднозначную реакцию. Многие говорят и пишут о том, что компьютер убивает в шахматах романтику, некое таинство. Может, поэтому и другие новшества усваиваются не так быстро?

- В экономике есть такое понятие, как «creative destruction». На русский это можно перевести как креативное, творческое разрушение. Как это происходит? Приходит какая-то технология, которая полностью разрушает целые пласты человеческой деятельности, но, с другой стороны, открывает совершенно новые возможности. И то, что ты говоришь про компьютер, убивающий романтику шахмат, в каком-то смысле справедливо, но ведь благодаря компьютеру в шахматах появились и новые возможности. В чем проблема шахмат? Это сложная игра, и если ты не умеешь играть, то особо ничего и не поймешь. А с компьютером эта проблема легко решается. С помощью определенного «движка», который будет не только показывать, например, «+2,1», но и объяснять оценку позиции на человеческом языке, с каким-то комментарием. Благодаря этому любой человек сможет понять, что, например, у Крамника сейчас хорошая позиция.

- На ChessPro в ежедневном режиме ведется комментарий одной из партий турнира. Это не совсем то, что ты имеешь в виду?

- Да, но сайт ChessPro знают только шахматисты. Почему бы не договориться, когда идет столь крупный турнир, с тем же Яндексом? Можно дополнительно приглашать профессиональных комментаторов, которые даже не особо разбираются в шахматах, но могут доступно рассказать о них самой широкой публике.

- Когда ты был в шахматном мире, то пытался популяризировать шахматы. Почему не удалось этого сделать?

- Во-первых, что мы могли сделать с такими ограниченными средствами? У нас была команда энтузиастов без бюджета, денег почти не было. К тому же мы все еще были игроками, занимались шахматами профессионально. Я в то время еще активно выступал в турнирах и не мог полностью посвятить себя делу пропаганды шахмат. Кто бы тогда меня кормил? Поэтому здесь все очень просто. Когда нет особенных средств, чтобы все это развивать, то остается делать то, что возможно. Но, несмотря на ограниченные возможности, нам удалось создать систему турниров, которой раньше не было. Если бы ФИДЕ ее приняла и нормально доработала, то она бы имела право на существование. По крайней мере, ты понимаешь, что люди попадают в турниры не случайно, а по результатам отбора. А не так, что в супертурнирах играют все время одни и те же люди, которые получают приглашения. Считаю, что это более справедливо. И вот эта система в итоге нашла завершение, появился турнир в Одессе – Кубок АШП. Это последнее, что я успел сделать перед уходом из шахмат: договорился с Вадимом Мороховским, что будет такой турнир. В 2007 году он состоялся впервые и проводится до сих пор. Что-то мы сделали - может быть, не все, что хотелось. Но надо реально оценивать возможности, которые были у АШП. Главное - мы показали, что гроссмейстерам не все равно, что происходит в шахматном мире, и у нас есть готовность что-то менять. Но реально нужно создавать команду не из шахматистов-профессионалов. Потому что они не могут одновременно играть, сами себя показывать и сами себя рекламировать. Это будет странно смотреться со стороны. Это работа ФИДЕ или бизнесменов, которые могли бы взяться за это. Но пока в шахматах денег настолько мало, что это мало кому интересно.

- Сейчас, когда уже занимаешься не шахматами, а бизнесом, не приходят идеи что-то организовать, какой-нибудь турнир?

-Я всегда готов помочь в каком-то качестве. Но на голом энтузиазме что-то можно провести только один раз.

- То есть заработать на шахматах сейчас нельзя?

- Нет, для этого пока не созданы условия.

- Что тебя привлекает в Мемориале Таля, что заставляет приходить на турнир?

- Я прихожу сюда потому, что это единственный турнир, который я могу увидеть, никуда не выезжая, поскольку я теперь живу в Москве. Здесь я всех знаю. Но даже в своем городе находить время, чтобы прийти на игру, довольно сложно. Например, в этом году я первый раз пришел только на седьмой тур. Мне нравится видеть знакомые лица, общаться с друзьями. За партиями, честно говоря, удобнее следить по Интернету. Те же репортажи, те же комментарии, - я активно читаю новости, мне интересно. Это говорит о том, что те, кто не приходят на турнир, не потеряны для шахмат. Шахматный Интернет – такое пространство, которое нужно монетизировать. Должна появиться такая бизнес-модель, где будет понятно, имеет ли смысл рекламироваться, сколько людей будут смотреть шахматные трансляции, какова целевая аудитория. Это маркетинговая работа.

- За творчеством на турнире успеваешь следить? Какие партии запомнились?

- Я превратился в любителя, у которого всегда мало времени, поэтому просматриваю партии с такой скоростью, что не успеваю вникать в происходящее. Мне всегда нравилось, как играет Левон - очень творчески и свежо. Он принес много свежести в игру на высшем уровне. Меня впечатлила его партия с Гельфандом. Редко увидишь, когда над Борей так доминируют. У Мамедьярова столько же очков, он играет с Крамником, скорее всего, будет ничья, если я правильно понимаю то, что происходит. В чем я уже стал не так уверен. Когда не тренируешься и не играешь, то уже нет мгновенного понимания того, что происходит на доске.

- Самому, наверное, иногда хочется сыграть? Например, в блиц?

- Это с удовольствием. Но как у любого бывшего спортсмена, у меня есть своя гордость, хотя это, наверное, странно звучит для пенсионера, который ушел из шахмат: мне не хочется играть плохо. Поэтому если я играю, то стараюсь найти хотя бы немножко времени, чтобы что-то вспомнить. На самом деле, я играю очень мало, даже в блиц. Мы иногда играем с Максом Длуги. Мы общаемся не только в шахматном плане. На самом деле, очень здорово, когда есть человек, с которым можно поговорить о бизнесе и в промежутках поиграть в блиц.

- То есть, даже завершив профессиональную карьеру, далеко от шахмат не уходишь?

- Однажды став шахматистом, заболеваешь шахматами на всю жизнь. У меня всегда будет большой интерес к шахматам, новостям, партиям, турнирам. Большинство бывших шахматистов все равно продолжают следить за шахматами.

- Это не мешает новой работе?

- Нет, это же просто увлечение. Наоборот, это помогает отвлечься, развеять голову и подумать о чем-то другом.