Линарес. Репортаж	Юрий ВАСИЛЬЕВ, «СЭ», специально для СhessPro
НИЧЕЙНАЯ ЖИЗНЬ

В Андалусии погода безнадежно испортилась. Дожди зарядили. В телевизоре показывают наводнения. Репортеры в болотных сапогах ведут свои репортажи с затопленных трасс...

Ничейный дождичек моросит и над турниром 21-й категории. Хотели 21-ю?

Получайте: 83 процента ничьих. За "кровопролитиями" отправляйтесь куда-нибудь на пару-тройку категорий пониже. А здесь и выигранные не выигрываются, и безнадежные спасаются. Непросто здесь выиграть партию.

Это не ничейная смерть, это ничейная жизнь.

Поговорим о некоторых моментах этой жизни.

В 3-м туре была сыграна увлекательная партия между Вугаром Гашимовым и Александром Грищуком.

Принципиальная дуэль, как все помнят. Сколько было восторгов (и сам грешил этим) по поводу удивительного рейда черного короля Грищука через всю доску, который в Бурсе в поединке с Гашимовым принес ему победу.

А после партии 3-го тура Гашимов – Грищук в Линаресе

Вугар буднично, как о чем-то само собой разумеющемся, сказал мне:

- В Бурсе я применил новинку 15.Фh3, после чего Саша грубо ошибся – 15…Лh7?, я мог выиграть простым 16.g5! – И повторил:

- Очень простым ходом.

- А здесь что было?

- А здесь? Здесь все было вроде чисто. Где-то за белых можно найти какие-то усиления, но объективно черные при правильной игре должны держать равенство. Вообще-то, так по большому счету обстоит дело в каждом дебюте, – философски заметил Вугар. И помолчав, с извиняющейся улыбкой добавил:

- Партия начиналась настолько остро… Никто не думал, что будет такой скучный конец.

- А он скучный?

- Cкучный.

Грищук, который над ходом 18…g4 продумал порядка часа, сказал, что ему вообще нечего сказать об этой партии:

- Позиция просчитывается до эндшпиля, в котором черные делают легкую ничью.

- Но ты о чем-то ведь час думал?

- Над ходом …g4 и думал. И вроде удалось найти защиту.

Такова ничейная жизнь шахмат.

Но хвала Каиссе, не все позиции "просчитываются до эндшпиля".

В туре №3 была сыграна фантастическая по накалу партия между Левоном Ароняном и Веселином Топаловым.

Не уверен, что с Анандом Топалов разыграет защиту Бенони. Да и с Ароняном в другой ситуации не стал бы, наверное. Потому что уж больно нелегко в этой защите отыскать четкие пути к уравнению, приходится постоянно рисковать, вскрывая горизонтали и вертикали для своих фигур. Но перед матчем с Анандом полезно проверить глазомер, расчет, готовность вскрывать и рисковать. И это Веселину удалось проделать с блеском!

И когда мы уже покидали театр, Левон на мой вопрос: "Так у белых все же было "выиграно" или нет?" обронил с некоторым сомнением в голосе: "Скорее всего – да". Веселин, стоя на несколько ступенек ниже, обернулся к нам, гордо выпрямился и озорно блеснув глазами, воскликнул с вызовом:

- Я не согласен!

Левон взглянул на него и улыбнулся. Уж больно по-петушиному гордо и звонко прозвучало это: "я не согласен!"

Да, конечно, придем домой, включим "железо", оно нам все расскажет, покажет, осудит, пригнет своими "железными" аргументами…

Ну, и черт с ним, с этим железом!

Но: "Я не согласен!"

И я согласен с Веселином.

С тем, что он не согласен.

И не случайно, когда после очередной своей "незавершенки" – на этот раз с Вугаром Гашимовым в 4-м туре, я спросил у Левона: какую из своих трех "выигранных", но на самом деле не выигранных партий ему жалко больше других?

Аронян сказал:

- Первую, конечно. С Грищуком.

- А с Топаловым? – поинтересовался я, вспоминая его диагноз: "выиграно".

- А вот эту - не жалко! – сказал Левон не задумываясь.

И еще одна деталь, проливающая свет на явную экспериментальность дебюта, примененного Топаловым против Ароняна. Когда во время анализа Левон с шутливым состраданием заметил, как черные фигуры теснятся на последнем ряду, Веселин ему и говорит:

- Но это же "Бенони"…

Дескать, ну, ты же понимаешь, мы же сидим в глубокой яме, которую сами себе и вырыли, чего ж ты от нас хочешь…

Левон засмеялся своим заливистым звонким смехом и, лукаво взглянув на Топалова, говорит:

- Бенони, говоришь?! Ну, раз ты так говоришь, никогда в жизни Бенони играть не буду!

Хотя Бенони и репертуарный дебют Топалова, очевидно, что применен он был против столь же сильного соперника, как Ананд, не случайно. Надо проверить, не затупилось ли главное оружие болгарского Супергроссмейстера: стремление к инициативе, невзирая ни на что, даже на тотальный зажим, с которым черным приходится бороться в условиях добровольных оков "Бенони"…

И если это – "ничейная смерть", то что тогда "ничейная жизнь"?!

А вот на следующий день, после поединка с Борисом Гельфандом, Веселин выскочил за кулисы и, увидев меня, вдруг вскинул руки над головой и воскликнул:

- Каттеначчо!

И уже спокойно, понизив голос, добавил:

- Иногда надо и так сыграть.

А это "так" вместило новинку страшной разрушительной силы, которая, по выражению Бори Гельфанда, "возможно, закрывает вариант".

Но лучше пусть он сам вам все скажет:

- Очень сильную новинку применил Топалов. 15…Кb6 играли и Ананд, и Пономарев со мной. В обеих партиях я давил, а тут 15…К:с3, 16…Кd5, и я пешку а4 не успеваю защитить, нужно жертвовать: вместо Са3 играть 18.с4, черные f6 ходят, ферзь нападает, на а4 он забирает…Там и другие варианты есть, Фс8 сразу пойти… Но ясно, что он анализировал все это…

- Я где-то прочел, что ты у Топалова чуть ли ни разу не выигрывал в "классику"… Это – правда?

- Ну, хотя счет у меня минусовой, но раза три-четыре я у него выиграл в "классику". В одном Новгороде только две партии выиграл. Хорошую партию я у него выиграл в Дос-Эрманасе. "Минус" у меня серьезный с ним, но три-то четко выиграл. Мне кажется, еще где-то выигрывал. Я тут посмотрел, с 2002-го года – это только третья наша партия в "классику". Обидно… Фактически борьбы не было сегодня, цвет израсходовал…

- Еще обиднее, думаю, упущенная победа в партии с Вальехо? Ведь подумать только: лишний ферзь у тебя был!

- Не знаю, мне казалось, что я нашел способ трансформировать преимущество: две фигуры за ладью, считал, что выигрываю… А он – "ход на ход" нападать начал и я не успеваю – на темп – координацию наладить…

- А обратно ферзя обязательно надо было отдавать?

- Ну, я же говорю, я хотел упростить и получить материальный перевес, но я не успеваю скоординироваться… Я, наверное, должен был по-другому отдать и получить три фигуры за две ладьи, там я уверен, что выиграно…

- Компьютер там показывал Сd7 побить… Он "не понимает"?

- Он "понимает", но мы же не компьютеры, ход-то не логичный, "компьютерный"… Помня, как с Гашимовым я решил все просчитать до конца, попал в цейтнот и упустил выигрыш, вчера я решил принять решение побыстрее, и вроде выиграно, и не сложилось…

Да… Этот "странный парень" Вальехо – удивляет…

Лет пять его в Линарес не звали, он обретался по опенам, научился "ловить шансы" в жесткой нелицеприятной игре среди других детей турнирного подземелья, а теперь выскочил вдруг на свет Божий и наводит шороху среди супергроссов.

На этом снимке вы видите, как игра испанского шахматного тореро заинтересовала и грандов, и их секундантов

В 4-м туре Вальехо едва Сашу Грищука не огорчил. Ну, может и слишком сильно сказано, но попугать-то попугал, это точно…

- Я выбрал не очень хороший вариант и получил белыми достаточно неприятную позицию. Играть черными гораздо легче, потому что король у меня открыт, постоянно под шахи попадает, какие-то угрозы… Я в принципе доволен, что удалось ничью сделать, – сказал мне чемпион России.

Первым приходит на тур новобранец Линареса Вугар Гашимов.

Часто уходит последним. Борется. Вживается. Нелегко ему, новобранцу. В четвертом туре спас трудную партию против Ароняна. Левона застал врасплох ход 35.f3, как он признался, ожидал шаблонное 35.g3, и был готов к нему. f3 – оказался потоньше, "повугаристей"…

Пока не очень доволен своей игрой Вугар. Но турнир еще не окончен. И Вугар не сказал еще всего, что он хотел сказать.

В заключение несколько фотографий с пальмовой аллеи.

Многие (как и я когда-то) думают, что это памятник основателю Линареса. Но этот монумент посвящен знаменитому испанскому гитаристу Андреасу Сеговии, который прославил родной Линарес. Его называли "богом" классической гитары.

Когда-то в Линаресе ходил трамвай, о чем свидетельствует "фотодокумент" на одной из скамеечек Линареса.

Ратуша, мимо которой шахматисты ходят на игру, в 1918-м выглядела так.