Недавно, осмысливая события прошедшей серии Гран-При ФИДЕ 2014/15, я не в первый раз поймал себя на мысли: этих трёх прекрасных турниров, 33 партий против лучших игроков мира, взлётов, надежд, разочарований и отличного материала для анализа и работы над собой в моей карьере могло и не случиться. Причём речь сейчас вовсе не о драматичных тай-брейках против Рамиреса и Морозевича на Кубке мира 2013 г., равно как и не о других сугубо спортивных причинах – за доской дело так часто решают небольшие нюансы, эпизоды, «мелочи», что в каждом турнире мы имеем множество вариантов развития событий, рассуждая о которых в сослагательном наклонении, можно сломать немало копий и так и не прийти к определённым выводам. Малоизвестно, однако, что долгое время под вопросом оставался формат самой серии: не только количество и места проведения этапов, но и принципы отбора участников. Велись дискуссии и по поводу сохранения пункта из регламента предыдущего Гран-При о допуске в серию полуфиналистов Кубка мира.

Здесь уместно отметить, что, на мой взгляд, критерии отбора в цикле борьбы за мировое первенство являются очень дискуссионными. Одни указывают, что допуск кандидата от организаторов в турнир претендентов, равно как и сразу пяти номинантов в серию Гран-При на 16 участников, вряд ли соответствует спортивным принципам. Другие не менее резонно отмечают, что иначе в существующих экономических реалиях будет ещё сложнее организовывать эти дорогостоящие соревнования. Ведутся также споры, что должно превалировать: прямой спортивный отбор, средневзвешенный рейтинг как совокупность достижений за период времени и т.д. В связи с этим трудно не согласиться с мнением одного из коллег, который указал, что в таком вопросе любая система лучше её отсутствия, особенно учитывая, что она содержит в себе потенциал к доработке и улучшению.

Однако едва ли можно было бы считать «улучшением» отмену важного пункта правил, основанного на спортивном отборе, незадолго до начала цикла Гран-При. К счастью, менеджмент ФИДЕ посчитал так же, и, насколько мне известно, далеко не последнюю роль в этом вопросе сыграла позиция по защите прав игроков Ассоциации шахматистов-профессионалов (АШП) и её президента, Эмиля Сутовского.

На протяжении шахматной карьеры мне практически не приходилось видеть реальной помощи или общественной пользы от профсоюза игроков (рассказывают о расцвете АШП начала нулевых, но он меня не коснулся, как и одесские турниры Вадима Мороховского). Поэтому я, как и многие, долгое время относился к нынешним попыткам организации занять подобающее положение в шахматном мире с известным скепсисом, а своё членство в ней оформил, что называется, на всякий случай. Многочисленные же информационные сообщения об успехах АШП воспринимал не иначе, как с благожелательной и понимающей улыбкой – так велика сила инерции! Лишь столкнувшись с конкретным позитивным примером работы, о котором рассказал выше, я посчитал своим долгом углубиться в суть вопроса. Картина, полученная в результате анализа информации, вышла удивительной и, считаю, во многом парадоксальной!

С одной стороны, невооружённым взглядом заметны достижения Ассоциации. Я не буду подробно останавливаться на каждом из них; информация есть в открытом доступе. Отмечу наиболее существенные аспекты и попробую представить «неформальное» восприятие этого списка. Ведётся работа с ветеранами – обо всех подробностях лучше спрашивать у специалистов, однако в целом нет никаких сомнений, что на этом направлении прогресс очевиден (специальные стипендии, отдельный призовой фонд на чемпионате Европы, место для игрока 45+ в турнире Б Вейк-ан-Зее на два года).

Относительно античитерской деятельности сейчас впору не то что писать отдельные статьи, а бить в набат и мобилизовать ресурсы всего шахматного мира на борьбу с мошенниками, но и здесь АШП пытается принимать реальные меры. Именно петиция Ассоциации, собравшая около 1000 подписей, побудила ФИДЕ активнее заниматься этой проблемой, и сегодня представители АШП являются своего рода «локомотивом» античитерской комиссии. О защите интересов игроков уже упоминалось; я полагаю, не мне одному есть чем поделиться в этой связи. Особо можно выделить проведение опросов, проясняющих картину «профессионального» общественного мнения: так, во многом благодаря им уже вводятся реальные изменения (например, в официальных турнирах не будет применяться контроль без добавления), началась кампания против пресловутого zero tolerance, которая уже привела к его редактированию в правилах ФИДЕ и отмене на чемпионатах Европы. Налицо факты увеличения общего призового фонда и появления специальных призов в континентальных чемпионатах (пусть даже пока речь идёт о достаточно небольших суммах). Наконец, поподробнее хотелось бы остановиться на системе wild card в ряде крупнейших соревнований ежегодного календаря. Впервые за очень долгое время у успешно выступающих «подэлитных» игроков или у тех, кто по каким-либо причинам утратил «место под солнцем», есть реальная спортивная возможность пробиться, скажем, в главный турнир Вейк-ан-Зее! И не стоит заострять внимание на индивидуальных случаях (скажем, выступление Радослава Войташека в этом году может добавить вистов как сторонникам, так и противникам расширения ротации), во главе угла здесь сам принцип, который не может не радовать.

Помимо прочего, это означает открытость и коммуникабельность организации, умение её руководства (в большой степени – персонально Эмиля) налаживать контакт с влиятельными в шахматных кругах фигурами, что чрезвычайно полезно для игроков. И мы говорим не только о Вейке: Гибралтар, Пойковский, Катар, Биль, квота в Кубке мира… Можно предположить, что и без того уже внушительный список будет прирастать новыми традиционно шахматными городами и странами. Приятно также отметить, что АШП не тянет одеяло на себя и достаточно успешно взаимодействует по ключевым вопросам шахматной жизни с ФИДЕ; от этого сотрудничества выигрывает не только Ассоциация – достаточно вспомнить посредническую роль Э.Сутовского в переговорах с норвежской стороной по поводу матча в Сочи.

Чудная картина, как ты мне мила… Казалось бы, очень непросто оспорить не то что общую оценку, но и даже отдельные пункты. Тем не менее – парадокс? – общее отношение к деятельности АШП в шахматном мире, по ощущениям, далеко не соответствует описанному выше позитиву. Среди профессионалов превалируют сдержанные оценки – от скептицизма до умеренного оптимизма, тогда как от любителей и в прессе можно куда чаще встретить суровую критику, нежели хвалебный отзыв. При этом возражения и критические выпады зачастую носят, на мой взгляд, откровенно странный характер. Опять же, переходить к деталям сейчас не хочется: это может быстро увести дискуссию в сторону. В целом же такое отношение тем более удивительно, что, во-первых, едва ли когда-то АШП проводила сравнимую по масштабам работу, а во-вторых, эта деятельность осуществляется за очень небольшие деньги! Напомню, что в первые два года при новом президенте организация ввела мораторий на членские взносы, а сейчас скромную сумму 100 евро в год имеет смысл платить только тем, кто рассчитывает на высокие места в АШП-туре и на специальные призы, устанавливаемые в чемпионатах Европы и Гибралтаре, остальные могут ограничиться и вовсе тридцатью.

Напрашивается ключевой вопрос: в чём причины такого несоответствия декларируемых свершений и их восприятия шахматной общественностью? Кто-то может предположить, что в позиции автора, который «на основании мнений небольшого количества оголтелых критиков усомнился в общем восхищении блистательной работой АШП» или же, напротив, «поверил в потёмкинские деревни, прикрывающие отсутствие реальной работы Ассоциации». Последующие попытки расставить акценты – не для тех, кто придерживается одной из вышеуказанных точек зрения. Начнём с объективных причин.

Прежде всего, АШП определённо есть куда стремиться. Я думаю, и члены организации, и её руководство это прекрасно понимают. Даже вышеописанные достижения могут и должны быть закреплены и развиты. Например, та же античитерская борьба, на взгляд автора и многих других шахматистов, должна вестись более интенсивно (да и по сути принимаемых мер согласны далеко не все: так, незадолго до публикации статьи появилось вызвавшее много споров решение античитерской комиссии по нашумевшему «случаю Санду», который заслуживает отдельного обсуждения). Хватает резервов для прогресса и на других направлениях. Очевидно, что хотелось бы ещё более широкого охвата интересов шахматных профессионалов. Однако здесь мы упираемся в другую фундаментальную проблему: ограниченность ресурсов Ассоциации в её нынешнем формате, и в первую очередь – финансовых. Увы, заключение крупных спонсорских контрактов для профсоюза шахматистов пока остаётся больше мечтой, чем реальностью, в то время как членских взносов до смешного мало для функционирования организации, ставящей перед собой столь глобальные задачи. Считаю, в существующих финансовых рамках АШП близка к своему потолку, и можно лишь снять шляпу, глядя на показываемые при этом результаты работы. При этом за несколько лет ещё и прошёл целый ряд турниров под эгидой Ассоциации, каждый из которых был интересным событием для шахматного мира…

Кстати, если проанализировать состав этих турниров, то можно подметить и ещё одну системную сложность функционирования АШП: имеющихся ресурсов хватает в основном на нормальное обеспечение интересов игроков примерно от 2650 и выше (у женщин – 2450+), в то время как категория профессионалов 2500-2650 в среднем остаётся охваченной гораздо меньше. Собственно, это вытекает и из ограниченности общих ресурсов организации. В то же время эта категория игроков является и наиболее многочисленной, и в большей степени нуждающейся в «профсоюзной» поддержке. И именно они оперативно и остро реагируют на недочёты в деятельности Ассоциации. На мой взгляд, необходимость изыскания источников к расширению деятельности и охвата – одна из насущных проблем АШП.

Следующую группу причин я условно назвал психологическими – они относятся как к личному, так и к коллективному сознанию. Об инерции мышления шахматного профессионала я уже упоминал. За долгие годы у многих из нас, по-моему, выработалось некое недоверие к общественным организациям в шахматном мире, так как общий опыт их работы позитивным назвать сложно. К тому же в силу самой специфики игры достаточно индивидуалистов, которые в принципе не видят себя участниками каких-либо общественных движений, особенно если не согласны хоть с чем-нибудь в их деятельности. Та же специфика (отсутствие прямой финансовой зависимости от болельщиков, многолетние традиции меценатства, эгоцентричность) порой, что скрывать, формирует и некие элементы потребительской психологии: мол, нам должны, а если «должного» не достаётся, то виноваты могут быть все вокруг, и не в последнюю очередь – профсоюз. Разумеется, я утрирую, однако кто не ловил себя, подобно автору, на мыслях вроде «зачем мне вступать в АШП, если она не защищает лично моих интересов?»J

Наконец, не стоит забывать и о субъективном уровне неприятия деятельности Ассоциации. Не думаю, что здесь нужно что-либо расшифровывать; тот же Эмиль Сутовский – слишком яркая, независимая и неоднозначная фигура, чтобы не иметь достаточное количество недоброжелателей. Конечно, невозможно для одной организации охватить помощью всех тех профессионалов, кто в ней нуждается, равно как и в полной мере удовлетворить их интересы и обоснованные запросы (хотя можно к этому стремиться); недовольные есть и будут всегда. На мой взгляд, очень важно, чтобы они имели реальную возможность быть услышанными: резонная критика лишь способствует развитию и продвижению вперёд.

Резюмируя, ещё раз отмечу: положение и репутация АШП в нынешнем шахматном мире, на мой взгляд, поражают несоответствием достигаемых организацией результатов и отношения к ней, информированности и реальной вовлечённости шахматной общественности в её работу. Я попытался разобраться в причинах этого явления; было бы интересно послушать и почитать другие мнения – думаю, любые дискуссии здесь могут только приветствоваться. Поскольку впервые за долгое время у нас, шахматистов, есть реальный шанс общими усилиями превратить АШП в безоговорочно “transparent professional organization … helping to make the chess world a better place”.