Интервью	Евгений АТАРОВ
Виши АНАНД: «С САМОГО НАЧАЛА ПОНИМАЛ, ЧТО МАТЧ ЛЕГКИМ НЕ БУДЕТ»

Всем, кто хорошо знает Ананда, известно - Виши никогда не откажет в интервью. Он может долго ходить вокруг да около, сдвигать сроки, просить отсрочки, но не отказывает. Проявляется ли в этом национальный менталитет или просто он на дух не переносит напряжение и малейшие конфликты, - Ананду проще сжать зубы и ответить на все вопросы, чем пытаться объяснить, почему он не хочет этого.

Однако после того как Виши “в муках” победил Бориса, лишний раз объясняться с прессой у него не было ни малейшего желания. Аруна качала головой: у них, мол, очень мало времени, а часы пребывания в Москве буквально расписаны до отлета на родину. Так что получить 15-минутную аудиенцию в такой “напряженке” было настоящим чудом. Впрочем, мне кое-как удалось раздвинуть эти рамки...

Три минуты на лестнице, две - в коридоре, пять - у автомобиля, плюс обещанные 15 - уже непосредственно в “Балчуге”, в том самом номере, где был “штаб Ананда”. Четыре стола были составлены друг к другу, образовывая квадрат, а на каждом из них стояло по ноутбуку - Нильсена, Касымжанова, Гангули и Войташека. Пока мы там общались, хозяева компов один за другим наведывались в эту комнату и разбирали свою технику. И одновременно прощались со своим патроном, будто бы в аэропорту каждого из них уже ждал лайнер, обещавший свободу от ежедневной каторги.

Ананд увлекся разговором. Он много улыбался, жестикулировал, ну а я с ужасом смотрел на стрелку часов, которая отсчитывала последние мгновения разговора. И тут в дверях появилась Аруна, сделав рукой жест, дескать, пора нам сворачиваться. “Еще раз поздравляю!” Виши грустно улыбнулся, ответил еще на пару вопросов и не обычной своей вялой, а неожиданно крепкой ладонью ответил на рукопожатие.

- Виши, насколько ваши ощущения перед матчем совпали с теми, что вы почувствовали, когда сели за доску?

- Хотите спросить, в хорошей ли я форме был в Москве?

- В общем-то, да. Все говорили, что против “прежнего Ананда” у Гельфанда было бы не так много шансов, а против “нынешнего” - пожалуйста...

- Что я могу сказать на это? Мне не казалось, что моя форма была так уж плоха. Я плодотворно занимался перед этим матчем несколько месяцев... Может, я не очень угадал с тем, чтобы вывести себя на пик формы. И, конечно же, я близко не ожидал, что подготовка Бориса окажется такой качественной. Понимаете... мне столько же лет, сколько и ему, и я представляю, как тяжело заставить себя не просто готовить какие-то усиления в хорошо известных вариантах - он же “поднял” несколько новых для себя дебютов! Это было совершенно неожиданно, учитывая его привязанность к любимым дебютным построениям, которые он играл прежде долгие годы.

- Но вот Леко полностью поменял дебютный репертуар перед Крамником!

- А сколько было лет Леко в год матча?

- Кажется, 25.

- А нам с Борисом за 40. Это не одно и то же! Поверьте, я много работал, но когда все мои приготовления оказались бессмысленными, я растерялся... Грюнфельд! Да, я просматривал различные дебюты, которыми он мог бы меня удивить. Но чтобы он сыграл “Грюнфельда”? Ладно, я сыграл 1.e4 - там “Свешников”. Это я тоже допускал, но с очень малой вероятностью. В конце концов, мы дальше перешли к 3.Bb5.

- Поиски усиления в “Грюнфельде” ни к чему не привели?

- Я не мог найти тот тип позиций, который мне нравился бы, а учитывая, что мы не могли до конца уравнять черными, решили ориентироваться на 1.e4 и 3.Bb5.

- Не удивило, что в матче не было каких-то серьезных новинок?

- Почему же, новинки были. Идея с 5...e5 в 10-й партии или моя в 12-й с жертвой пешки, а главное - реакция Бориса. Ход 10...c4! - это что-то.

- Вы считаете, этого достаточно для матча на первенство мира?

- Я пока что не склонен давать оценки нашему матчу. Знаете, двенадцать партий - это сложная дистанция... С одной стороны, кажется, это очень мало, и всего лишь одна результативная партия может определить характер дальнейшей игры. С другой - достаточно много: у вас есть шесть белых цветов, чтобы что-то придумать.

- Из сказанного могу заключить, что вы считаете: Гельфанд был готов лучше?

- Да.

- А в чем причина? Вы дали слабину, избрали неверный план?

- Одной причины быть не может. Я с самого начала понимал, что этот матч легким не будет. Он оказался совершенно равным, и мне пришлось смириться с этим.

Первые шесть партий были очень напряженными. Борис не хотел рисковать, я не хотел рисковать... Возможно, зрителям все это не очень нравилось, но что мне было делать? Любая незначительная ошибка в этот момент могла стать роковой.

- Ваше поражение в седьмой партии вытекало из логики борьбы?

- Мне сложно судить. Хочется верить, что нет. Не забывайте, что у меня был шанс в третьей партии. Выиграй я ту партию, весь матч, возможно, сложился бы иначе. А так сложилось впечатление, что Борис давил-давил - и обыграл-таки меня.

- Вы считали по-другому?

- Я очень много думал в этот момент. Вспоминал свои предыдущие матчи... Что мне в них помогало в критические моменты. С Крамником, с Топаловым.

- Кстати, вы вообще часто обращались к своему матчевому опыту?

- По ходу матча об этом мало думаешь...

- Сейчас, как и Гельфанд, вы скажете, что играли партию за партией!

- Поверьте, так на самом деле и происходит... На то, чтобы отделаться от всех проблем, возникающих в процессе подготовки к партиям, и взглянуть на матч, так сказать, целиком, просто не остается времени. Вы полны вариантов, планов...

- И не задумываетесь, в каком состоянии находится ваш соперник. Вот, скажем, перед восьмой партией вы почувствовали, что Борис хочет вас обыграть?

- Не особо. У меня были некоторые идеи в “Грюнфельде” с 3.f3, я и не думал, что Борис может пойти в модерн-Бенони.

- Его дебютный выбор - шок?

- Будь я в другом состоянии, может быть, меня это только порадовало бы. А после того, как я накануне практически не спал... Дебютные ходы давались тяжело. Ход конем - это чистая провокация, обычно черные играют так после хода e6.

- То, что вы не отважились на 8.g4, говорит о том, что вы проиграли дуэль?

- Я, разумеется, думал над g2-g4, но это был довольно-таки обязывающий ход. Ну, а потом я нашел 8.Bg5, пользуясь тем, что пешка e7 все еще на месте. Но я не могу сказать, что в тот момент видел много в создавшейся необычной позиции.

- А Борису в этой партии, можно сказать, вернулся “бумеранг оптимизма”. Что вы почувствовали, когда увидели на доске 14...Qf6?

- Ничего особенного. Я же не видел в первый момент, что могу сыграть 17.Qf2. Я считал какие-то другие ходы... Хотя, нет, вру - еще после 13...Re8+ я почувствовал, что черные делают что-то не то. Еще не видел конкретных вариантов, но...

- И каково это - выиграть партию в матче на первенство мира в 17 ходов?

- По-моему, не так принципиально, во сколько ходов вы проиграли. Главное, что счет после партии сравнялся. Это успокоило нервы, придало уверенности.

- После чего в 9-й партии вы беспечно “хлопнули” слоном на f3 - и “за просто так” получили тяжелейшую позицию, но чудом спаслись...

- На самом деле я перепутал варианты. Я помнил рекомендацию: берешь на f3, а затем - e5 c разгрузкой. Но когда исполнил все это на доске, посмотрел еще раз на позицию. Что такое?! Это было настоящим шоком. Хуже, чем в восьмой...

- Жертвуя ферзя, осознавали, что это - чуть ли не единственный шанс?

- Я провоцировал белых на 19.c5. Не видел еще конкретных вариантов, близко не видел еще “крепости”, но когда заметил, что выменивается слон, решил, что это мой шанс. Мы не смотрели эту позицию еще достаточно глубоко. Возможно, белые там и могли побороться за победу, но Борис не нашел этого пути. Получилась ничья.

- Ничья в вашу пользу. Поверили тогда в успешное завершение матча?

- Говорю же, я не думал об этом.

- Неужто даже о том, что тай-брейк - это “в вашу пользу”?

- Поверьте, о тай-брейке не думал до того момента, как пришлось его играть.

- На финише матча вам удалось захватить дебютную инициативу...

- Да, мне удавалось первым применять новинки, но не стану говорить однозначно. В 12-й партии действительно удалось найти хорошую расстановку: 7.e5, 8.h4! Но об ответе Бориса мы даже не думали. Он совершенно поменял рисунок позиции...

- Про тай-брейк, мне кажется, говорилось уже столько, что повторяться не хочу. Спрошу лучше о другом: почему, если смотреть в исторической перспективе, сила ваших соперников по матчу снижалась, а вы побеждали все с большим трудом?

- Наверное, дело в желании, в уровне подготовки. К матчу с Крамником готовился как никогда в жизни. Удалось найти много новых идей, дважды обыграть его в Меране, что вообще-то редко случается в матчах за корону. С Топаловым, с одной стороны было легче - я переигрывал Веско, - а с другой, тяжелее. В дебюте он меня превосходил. Но там все закончилось достаточно банально, когда он сам себя загнал в угол в последней партии. От меня требовалось лишь ничего не испортить.

А здесь? Я не знаю. Много факторов сошлось. Впрочем, я немного устал от этого анализа. Мне сейчас хочется просто расслабиться, а то мы говорим так, будто бы я проиграл этот матч. Я сознаю, что не показал всего, что мог...

- Задумывались о том, что дальше?

- Еще нет. Сейчас мне хочется просто отдохнуть.

- Со стороны иногда складывается ощущение, что в последние годы вы... только этим и занимаетесь! Вы за три года не выиграли ни одного турнира.

- Согласен, сейчас не лучший период моей карьеры.

- При том, что вы - чемпион мира?

- Чемпион - это тот, кто выиграл в матче на первенство мира!

- А не “сильнейший шахматист мира”, как говорит Каспаров?

- У него может быть своя точка зрения. Уж вам-то лучше, чем кому бы то ни было известно, что я за свою карьеру выиграл немало турниров...

- Мне-то да, но как объяснить это обычным любителям шахмат?

- Поверьте, мне бывает стыдно за свою игру. Не всегда удается сделать все, что задумал. Иногда это просто выводит из себя, но что мне остается делать?!

- Неужели мы так и не увидим Ананда - чемпиона мира, побеждающего в крупном турнире? Вам-то самому хочется, наконец, положить конец этим разговорам?

- Конечно! В ближайшем турнире в Базне сделаю для этого все возможное.