Я давно хотел написать об Алексее Выжманавине. Его трагическая судьба вполне могла бы послужить сюжетом для фильма о шахматисте. Если, конечно, сценарист не привык клепать хэппи-энды для домохозяек, ибо история о Выжманавине не предполагает счастливого конца. Ребенок из неблагополучной семьи, начавший зарабатывать на жизнь игрой в парке, слывший гением блица и пробившийся наверх – без малейшей поддержки и помощи окружающих, но благодаря невероятной любви к игре на 64-х клетках, порой граничащей с фанатизмом. Позднее олимпийский чемпион и чемпион Европы в составе сборной России, а также одно из главных действующих лиц первой серии грандиозных рапид-турниров под общим названием Intel Grand Prix. Турниров, которые принесут ему славу и популярность, но неожиданно за этим последует надлом в карьере и судьбе. Напоследок будут апатия, отказ от выступлений... Один из сильнейших российских игроков, совсем недавно бившийся в свете кремлевских огней с Алексеем Шировым, Виктором Корчным и Владимиром Крамником и не вышедший на Виши Ананда лишь по нелепой случайности, умрет в первых числах января 2000 года, так и не вступив в новое шахматное тысячелетие. Оставшись при этом навсегда в фольклоре столичных любителей и профессионалов, произносящих фамилию Выжманавин с искренним восхищением.
Фото: Б.Ромашин
Алексей Выжманавин начал играть в шахматы очень поздно, фактически в 14 лет. Леша родился в далеко не самой идеальной семье: мать будущего гроссмейстера рано умерла, а отец работал дворником, и хоть был отзывчивым, душевным человеком, но не был чужд маленьким слабостям, свойственным его окружению. Для юного поклонника древней игры шахматы были отдушиной, поэтому Выжманавин с радостью погрузился в мир сражений белых и черных. Он в попал в секцию при Стадионе Юных Пионеров (попал чисто географически – жил недалеко на зеленой ветке метрополитена), где занятия вел знаменитый тренер Владимир Николаевич Юрков, воспитавший Аллу Кушнир, Юрия Балашова, Андрея Соколова и позднее Александра Морозевича. Юрков талант возрастного новобранца не оценил, и Алексей попал к Людмиле Сергеевне Белавенец. Совсем недавно Людмила Сергеевна в публикации для журнала «64» рассказала, что разбирая архивы, нашла таблицу одного из тех турниров, в которых выполнял разряд будущая гордость СЮПа: «Недавно я разбирала архив и нашла старую таблицу: в 14 лет Алеша играл в турнире с нормой 3-го разряда. Однако Выжманавин был буквально поглощен шахматами, и уже в 17 лет он был крепким кандидатом в мастера, а впоследствии стал очень сильным гроссмейстером, олимпийским чемпионом в составе сборной России. Я искренне убеждена, что вовсе не обязательно начинать заниматься шахматами в 4 или 6 лет. Когда в секцию приходит подросток, это означает, что выбор сделал он сам».
Выжманавин стремительно прогрессировал, используя для занятий буквально каждую минуту, параллельно став настоящей грозой знаменитого парка в Сокольниках, где собирались приверженцы различных азартных игр, а также шахматисты, которые больше всего в любимой игре ценили реакцию и сражение на висячих флажках. Здесь царствовал знаменитый Валентин Арбаков, также высоко котировался сильный блицор и будущий мастер Сергей Киселев, который стал закадычным другом молодой звезды парка. Арбаков давал своим противникам запредельные форы, часто оставляя на часах минимальный запас времени: минуту или даже того меньше. Его примеру последовал и Выжманавин. Характерна зарисовка от Юрия Васильева: «Не каждый отваживался сесть за стол с таким супергроссмейстером блица, как Алексей Выжманавин, чья звезда тогда стремительно восходила. Алексей ставил себе на часах 30 секунд (по секундомеру!), а соперникам – 5 минут, и умудрялся выигрывать у неслабых шахматистов. Мы как завороженные смотрели на сумасшедшее мелькание фигур и пешек и не могли поверить, что физически можно успеть поставить мат за 30 секунд! Но Выжманавин успевал. Перед моими глазами и сейчас стоит бледное лицо Алексея. Оно таинственно белеет в полумраке парка, бледное, с неестественно блестящими от сверхнапряжения глазами, лицо Игрока... Мятые "пятерки" быстро передавались из кулака в кулак и исчезали в карманах брюк. Алексей выигрывал, сколько я помню, почти всегда... »
Многие коллеги Выжманавина вспоминают, что москвич был фантастически азартен, мог играть часами даже в «орел-решку». Разумеется, не бесплатно – ему нужен был постоянный адреналин!
За доской Арбаков и Выжманавин
Тогда же произошла встреча Алексея Выжманавина с будущим мастером Василием Гагариным. Слово московскому тренеру:
«Алексей научился играть в шахматы в 14 лет и в этом отношении напоминал Чигорина и Рубинштейна. Особо им никто не занимался, он был предоставлен сам себе, но научился работать в одиночку с самого начала своего пути. Это был настоящий фанат! Мы впервые встретились, когда нам было по 17 лет, и произошло это при довольно забавных обстоятельствах. Павильон в парке «Сокольники» был одним из шахматных центров Москвы, причем там играли во все игры, не только в шахматы, а еще в карты и знаменитую в советское время «железку». Меня туда привел мой друг Сергей Киселев, с которым мы познакомились гораздо раньше в Люблинском Дворце Пионеров. Я тогда выступал редко ввиду учебы в институте но в свободное время с удовольствием блицевал. В павильоне мы познакомились с Лехой, который предложил мне сыграть по рублю, дав солидную фору – две моих минуты против его одной. Бились долго, а когда начали тушить свет, выгоняя посетителей, он был в небольшом "плюсе", но зато через месяц мне удалось взять реванш – мы поделили первое-второе место в профсоюзном юношеском первенстве Москвы, и Алексей остался вторым из-за поражения в личной встрече.
Некоторое время мы продолжали играть в одних соревнованиях, а также очень часто встречались на чьей-нибудь квартире и играли тренировочные турниры с ускоренным контролем, в которых также участвовали Горелов, Киселев, иногда Андрей Харитонов. Однажды Выжманавин начал подобное состязание с двух нулей, но затем объявил старт нечестным и потребовал все переиграть! Напор у него был фантастический не только за шахматной доской – мы согласились, и при переигровке он легко занял первое место.
Это был огромный талант, и если бы ему посчастливилось родиться в мало-мальски благополучной семье с минимальными финансовыми возможностями, способной дать хорошее образование, то Алексей мог бы запросто встать в ряд с чемпионами мира. Из тех, с кем мне посчастливилось общаться, подобное сильное впечатление производили только Смыслов и Крамник....
В начале 80-х Выжманавин стремительно взмыл вверх. Он сумел пробиться через то суровое сито отборов, которыми славилось советское время, и оказался на самом верху. Классификация в чемпионат Союза раз в два года шла через чемпионаты республик плюс Москва и Ленинград. Поэтому статус так называемой Высшей лиги первенства столицы был необычайно высоким, и попасть в этот турнир было очень трудно. Впервые Леха отобрался туда в 1981-м, где одержал блестящие победы над Бронштейном, Ваганяном и Панченко. В ту пору он уже играл изумительно, несмотря на то, что даже не имел рейтинга. Точнее, не имел рейтинга Эло, его считали для чемпионатов СССР и иногда, в виде исключения, для других сильных турниров, а для большинства отечественных шахматистов действовали коэффициенты Дубова – советский рейтинг».
Фото: В.Беккер
Высшая лига чемпионата Москвы 1981 года собрала состав, достойный первенства страны – кроме ведущих московских гроссмейстеров для участия были приглашены Лев Псахис, Майя Чибурданидзе, Рафаэл Ваганян, Александр Панченко, а первое место занял опальный Борис Гулько.
Борис Гулько (отрывок из книги «КГБ играет в шахматы»): «Мужской чемпионат Москвы состоялся в мае 1981 года и был, без иронии, большим организационным успехом председателя Московской федерации Константинова. Участвовали 13 гроссмейстеров, так как чемпионат решили сделать открытым. Пригласили Рафика Ваганяна из Армении, нового чемпиона СССР Льва Псахиса из Красноярска и других. Меня допускать не хотели, я написал жалобу начальнику отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС Тяжельникову, и меня включили в турнир. За годы отказа я написал неимоверное количество жалоб и добился в этом деле совершенства. Увы, после отъезда такое моё мастерство стало невостребованным.
Оказалось, что, пытаясь не допустить меня, московские начальники были по-своему правы: турнир я им испортил. Сначала, «после известной голодовки», как выразился в своей речи на закрытии первенства Константинов, я играл с большим подъёмом и убедительно выиграл турнир. «Советскому спорту» в обзорах туров приходилось после описания семи партий из восьми сыгранных (моя пропускалась) приводить положение участников. И здесь моя фамилия неизменно оказывалась первой.
Но главная неприятность ждала их на торжественном закрытии чемпионата. В самом большом зале Центрального шахматного клуба СССР за длинным столом разместилось московское начальство. Зал заполнила публика. Начальство стало обмениваться похвалами о действительно хорошей организации первенства. В конце мероприятия, когда, расхвалив друг друга, начальство расслабилось, к столу вышел я и заявил, что хочу сказать несколько слов...»
Написано красиво, но, к сожалению, беседы со столичными старожилами и работа с архивами не подтверждают версию Гулько о том, что Высшая лига чемпионата Москвы была первым турниром, куда его допустили после голодовки, и он тут же занял первое место. На самом деле, Борис Францевич начинал с лиги Первой, турнирная судьба его там складывалась непросто, но гроссмейстер все-таки поделил 3-5 места с Выжманавиным и Гореловым – этот результат вывел всех призеров в финал. А выше стали Арбаков с Андреем Соколовым. Хотя все это к нашему герою имеет опосредованное отношение, и пора бы уже вернуться к его первому крупному турниру...
Тринадцать гроссмейстеров! Средний рейтинг турнира был 2459 – по тем временам внушительная цифра, игроки с таким индивидуальным коэффициентом с запасом входили в мировую сотню. Что тут говорить, если по итогам чемпионата в минусе оказался сам Ваганян! Старт же безрейтингового шахматиста вызвал настоящую сенсацию: в первом туре Выжманавин с позиции силы сыграл вничью с будущим вторым призером Сергеем Макарычевым, а затем создал подлинный позиционный шедевр против Давида Бронштейна.
После ряда отличных выступлений рейтинг Выжманавина вырос до 2620 пунктов – в рейтинг-листе ФИДЕ Алексей занимал 29 строчку. «Я думаю, что, несмотря на сдвинутую психику, Фишер понимал, что с такой игрой (как во втором матче со Спасским - Д.К.) ему ничего не светит. С любым молодым игроком, имеющим рейтинг за 2600 (на 1992 год!), ему пришлось бы туго» (Гарри Каспаров, МВП-4) – эта фраза тринадцатого чемпиона мира лучше всего характеризует силу, в которую играл тогда Алексей Выжманавин и его соседи по рейтинговой табели о рангах.
Олимпийский чемпион получил приглашения на ряд престижных круговых соревнований: в Элените, Новосибирск, Пардубице и даже турнир «звезд» в Леоне с участием Анатолия Карпова! Перед началом 1993 года он был полон радужных надежд и с оптимизмом смотрел в будущее. В одном из интервью сказал, что очень ждет зонального турнира в Санкт-Петербурге, намереваясь, наконец, выйти в претендентский цикл. И судя по его последним выступлениям, это казалось само собой разумеющимся.
Фотографии любезно предоставлены журналом "64"
пятница, 11.04.2025
