Мне доводилось видеть разного Карлсена. Радостного и не очень, задумчивого и беззаботного, но пожалуй, еще ни разу Магнус не выглядел, как обнаженный нерв. Последние три партии турнира претендентов отняли у него все силы и сорвали с его лица защитную маску. Он не скрывал своей досады после поражения от Иванчука, когда показалось, что для него уже все кончено, и радовался как ребенок после победы над Раджабовым, вновь вернувшей его в претендентскую гонку. Ну а после синхронного поражения с Крамником в последнем туре, когда он сохранил зыбкий перевес над конкурентом и получил право на матч с Анандом, у норвежца просто не осталось ни сил, ни эмоций порадоваться самому крупному успеху в своей жизни.

Евгений АТАРОВ

- Давайте начнем с вашей подготовки к турниру. Она была обычной или же вы готовились к Лондону как-то по-особенному?

- Хм... Не могу сказать, что это было что-то особенное. Мы подготовили ряд новых идей, но далеко не все из них были использованы в турнире. Поработали над дебютом, над другими стадиями партий, сложно сказать что-то еще.

- Речь идет о работе с Петером-Хайне Нильсеном на Канарах?

- Главным образом да. Это была комплексная подготовка. Мне надо было быть не хуже других в дебюте, но прежде - запастись энергией... Турнир ожидался длинный, тяжелый - далеко не все должно было решиться в нем в дебютной стадии.

- Вам кто-то помогал за исключением Нильсена?

- Да, были люди. Но... мне бы не хотелось сейчас называть их имена. Главное, что их работа оказалась востребованной, это была шикарная помощь.

- Сравните свои ощущения перед турниром в “домашней лаборатории” и непосредственно в борьбе, в Лондоне.

- Я примерно представлял себе, что меня ждет. Так получилось, первые 11 туров не сильно меня напрягали - все прошло как по маслу. Потом стало тяжелее, но ведь я готовил себя к тому, что в какой-то момент будет тяжело... Моя готовность к большим нагрузкам отразилась, например, в том, как я подошел к партии с Раджабовым. Она стала, по сути, решающей для меня в турнире: не сумей я сломить его сопротивление в этом непростом эндшпиле, ничего бы не было.

- Можете сказать, что в первых 11 турах показали свою лучшую игру?

- Это было очень близко к тому, что я демонстрировал в Вейк-ан-Зее. А там сыграл один из лучших моих турниров с точки зрения качества игры. Удалось показать максимум отдачи и свести к минимуму количество ошибок. Я играл очень аккуратно. Полностью доволен тем, что у меня получалось на этом отрезке.

- У вас есть объяснение, что случилось в трех последних партиях?

- Никогда нельзя наперед знать, что случится с тобой. Это было что-то необъяснимое. Я неожиданно для себя потерял контроль над происходящим. С моей стороны была масса слабых решений и ошибок с практической точки зрения.

- Когда вы говорите о “слабых решениях”, то имеется в виду неправильный выбор дебютных систем или, может, конкретные ошибки в миттельшпиле?

- Прежде всего, ошибки в выборе миттельшпильных планов... Дебютный выбор на таком уровне имеет, скорее, косвенное значение - никто не получает “выиграно” или “проиграно” с раздачи. А тут не мог выбрать из двух примерно равных планов, путался в расчетах. Такого со мной давненько не случалось, я был в легкой панике.

- Сказалось напряжение? Все-таки до финиша было рукой подать!

- Не стану говорить, что постоянно думал о том, что победа над Иванчуком почти гарантирует мне матч с Анандом, но такие мысли перед партией посещали.

- И... как это отразилось непосредственно на борьбе?

- Иванчук сумел прилично удивить меня в дебюте. Я тоже попытался удивить его, не имея за душой ничего. Но удача отвернулась. Ход 13.Bd4... Я не знаю, что мне про него сказать - он идет вразрез со всей линией развития фигур в этой позиции.

Следующий важный ход - 18...a5. Он показал большие амбиции, желание черных бороться за инициативу. Я посчитал, что мой соперник может заиграться, как не раз в этом турнире уже случалось, и продолжил играть. Возможно, мои ходы 24.Nb5, 26.c4 были не лучшими с шахматной точки зрения, но я стремился искать практические шансы на победу. Даже не думал, что могу уступить ему!

Однако потом я попросту заигрался: упустил момент, когда имел шанс на ничью. Потерял пешку - я откровенно просчитался, что нельзя было бить на h6. Но и это был еще не конец! Партия еще могла закончиться вничью, если бы не страшная ошибка - 71.Rh6? Не могу объяснить даже мотивы появления этого хода.

- Вас не расстроило, что Иванчук в этом турнире пять раз “уронил флаг”, а против вас сыграл одну из лучших своих партий (хотя лучшая была еще впереди)?

- Да, вы правы. Против меня он играл собранно и хорошо... Думал ли я построить игру так, чтобы и со мной он где-то надолго задумался и спалился в цейтноте? Да, я был бы не против такого развития, но все получилось, как получилось.

- Что вы чувствовали после этой партии?

- Никакой истерики, чувства “все пропало” у меня не было. Я чуть вспылил сразу после партии, но все оставшееся время думал о том, как вернуться в борьбу. Я был разочарован, можно сказать, даже убит, но не опускал руки. Понимал, что мне нужно делать. Откровенно считал, что все еще, по-прежнему, в моих руках.

- Не думали о том, что Крамник может выиграть и две заключительные партии - у Гельфанда и Иванчука? Учитывая, как он играл, сколько побед одержал во втором круге, этого нельзя было полностью исключать.

- Я совершенно не думал об этом, сосредоточился на своих партиях...

- В “советский заговор”, о котором много говорили в интернете после ряда побед Крамника и вашего поражения от Иванчука, не верили?

- Впервые слышу об этом. Я сильно разозлился на себя после партии с Иванчуком, на свои дурацкие ошибки. Заговор? Разумеется, ничего такого не было!

- Откуда черпали веру в победу над Раджабовым?

- Не знаю, я просто играл. Делал какие-то ходы, старался создать ему проблемы. Надо сказать, Раджабов совсем не выглядел свежим перед этой партией, и это тоже надо принимать в расчет. Он совершал какие-то мелкие оплошности, и его позиция становилась все менее и менее приятной. Конечно, пришлось приложить много сил, чтобы превратить это мое “лучше” в очко в таблице, но я очень старался.

- В какой момент партии поняли, что выигрываете?

- Наверное, после размена ладей. С ладьями у белых гораздо больше шансов на ничью, теперь же у него не было никакого активного плана. Раджабов мог где-то продвинуть пешку на f3, вызвать массовые размены пешек и, возможно, приблизить ничью. Я окончательно поверил в свою победу, когда перевел коня на e5. Здесь он запаниковал, сделав ход 64.a4? Возможно, сам по себе ход не так плох, но когда у тебя на часах лишь несколько минут на принятие решений, защищаться в сложной позиции очень нелегко. Я смог выиграть пешку и довел партию до победы.

- После этой партии вы влетели в пресс-центр и буквально бросились к Эспену Агдестейну. Никогда не доводилось видеть вас таким экспрессивным!

- (Улыбается.) Я был по-настоящему счастлив в этот момент. Такая партия, такая победа. Наверное, мне не доводилось выигрывать более важной партии.

- Мы сможем на обычном турнире увидеть вас таким же после победы?

- Не знаю, посмотрим... Просто в этой партии я отдал все силы.

- Можно ли сказать, что эти три последние партии закалили ваш бойцовский дух, сделали вас другим шахматистом, чем вы были до этого?

- Не могу сказать это прямо сейчас. Но если бы у меня был выбор, я предпочел бы не проигрывать Иванчуку! Быть может, такие психологические перегрузки и идут на пользу, но я пока этого не почувствовал. Не люблю терять контроль...

- С каким настроением шли играть со Свидлером? Вы смогли сосредоточиться на своей партии или все время смотрели, что творится на доске у Крамника?

- На то, что творится в параллельной партии, поверьте, почти не смотрел. Только мельком, в самом начале. Я потратил неприлично много времени на обдумывание... Позиция была сложной, но не настолько, чтобы оставлять себе считанные минуты на принятие самых важных решений. Критический момент - ход 26.Ng4. Сложно сказать, за что здесь борются белые: за победу или за уравнение, но после 26...Bf3 я потерял контроль над позицией... В конце у меня было несколько секунд на три хода, уронил пешку, когда переводил часы, чуть не просрочил время... Проблем хватало.

Это уже потом посмотрел на позицию Крамника. Увидел, что он проигрывает, и у меня на мгновенье отлегло... А так, думал, - уже всё! Появилась даже хулиганская мысль - не сдаваться, пока Иванчук не выиграет, но решил, это некрасиво.

- Вас поразило то, как Иванчук вел партию с Крамником?

- Нет, отчего же. Иванчук пошел на “большую игру”, пожертвовал пешку, создавал проблемы черным. Я внимательно смотрел партию и не нашел ни одного момента, в котором кто-то из соперников сыграл, исходя из турнирной ситуации. Понимаю, что Иванчуку просто нравится играть в шахматы, невзирая на то, какого ранга турнир, в котором он играет. Я могу только поблагодарить его за такую честность...

- Что почувствовали в тот момент, когда поняли, что все уже позади?

- Я был искренне счастлив! В течение нескольких месяцев находился под очень сильным давлением: все вокруг только и говорили о том, что я должен победить в Лондоне. А как вы знаете, дистанция между желаемым и действительным огромна. Не исключаю, это напряжение отразилось на решающих партиях турнира.

- В какой момент поняли, что выигрываете турнир?

- Не забивал себе этим голову. Я просто играл партию за партией. После того как вышел на “+4”, было ощущение, что дело почти сделано. Партия с Иванчуком могла стать заключительным ударом... Думаю, если бы я выиграл и вышел на “+5”, борьба за первое место на этом закончилась. У Крамника победная серия отняла много сил, и на партии против Гельфанда и Иванчука его откровенно не хватило...

- В итоге вы с Крамником разделили первое место. Вам не кажется, что в случае дележа было бы справедливым провести дополнительный матч между вами?

- На мой взгляд, это было бы логично. Играли же Ананд с Гельфандом в быстрые шахматы, когда их матч завершился вничью. Мы могли бы сыграть точно так же. В расписании даже специальный день для тай-брейка был назначен. Но... что я могу об этом сказать: участники знали правила и согласились с ними - если кого-то что-то не устраивало, он мог сказать об этом заранее. Может быть, в другой раз будет по-другому. В этот же раз я не беспокоился о том, обошел ли я Крамника на дюйм или на милю. Для публики это, конечно, не всегда выглядит красиво.

- Что думаете о самой системе отбора к матчу на первенство мира? Мнения о том, какая система - матчи претендентов или турнир - более справедлива, разделились. Поскольку вы отказались играть в Казани, вам больше нравится турнир?

- Играть в Казани я отказался по совокупности факторов... Что касается системы, то мне турнир кажется более справедливым - здесь каждый играет с каждым, а не то, что одному достался более сильный противник, другому - более слабый и т.д. Я думаю о другом - что привилегии чемпиона мира в принципе несправедливы!

Если вы хотите иметь чемпиона, который сидит на троне два года, то должна быть серьезная система определения того, кто бросит ему вызов... И, на мой взгляд, эта система сейчас хорошая. Согласен, так исторически сложилось, что чемпиона мира надо определять в матче, но почему бы ему не сыграть тут, вместе со всеми?

- А сам титул чемпиона мира по-прежнему сохранил свою ценность?

- Безусловно. Об этом говорит хотя бы то, с какой самоотдачей боролись здесь все участники. Стать чемпионом мира - это значит вписать свое имя в историю.

- Быть первым номером мирового рейтинга для вас недостаточно?

- Это тоже большая ценность, но чемпион мира - совсем другое!

- Думали ли вы, что было бы, если Крамник обошел вас...

- ...Нет! (Говорит очень быстро, жестикулирует.) Нет, я ни на секунду не допускал мысли, что не выиграю этот турнир! Много говорили о том, что я молодой, и у меня в случае неудачи будет еще не один шанс. Но это не так, турнир был для меня едва ли не важнейшим в жизни, я хотел выиграть его во что бы то ни стало.

- Как вам показалось, с каким настроением подошли к Лондону другие участники турнира претендентов? Как на них сказалось нервное напряжение?

- На кого-то в лучшую сторону - посмотрите, как подготовился Крамник. На кого-то, наоборот, в худшую - Иванчука, Грищука и, пожалуй, Раджабова буквально душила ответственность. Один Свидлер, как мне кажется, смог отделаться от посторонних мыслей и играть просто в свое удовольствие. В результате он стал третьим.

- В чем истоки неудачи Ароняна, который лидировал в первом круге?

- Мне кажется, что Левон отдал слишком много сил в первой половине турнира. И в партии с Гельфандом он совершил ужасный зевок - 32...h5? После этого, как мне показалось, он уже не слишком верил в свою победу. Потом зевки против Свидлера и Крамника окончательно вывели его из числа претендентов на победу...

- Поражены рывком Крамника во втором круге?

- Я был восхищен и поражен. Он и в первом круге показывал прекрасное качество подготовки, а вот с практической стороной дела не все у него было в порядке. Он получал перевес, но не мог “добить” своего оппонента, а тогда какой смысл готовиться?

А тут Владимир не только стал получать лучше по дебюту, он начал выигрывать! В нескольких партиях, как, например, с Ароняном ему откровенно повезло, но это ни в коем случае не отменяет его достижения... Перед стартом турнира все только и говорили что о его подготовке, но, наверное, люди даже не имели представления, насколько хорошо он оказался готов. Если посмотреть на некоторые позиции с точки зрения дебюта, то Крамник, безусловно, был достоин этих четырех побед.

- Кстати, показалось, что партии против Крамника и Ароняна дались вам не так легко, и что в плане дебютной подготовки вам еще многое предстоит совершить. Как с этой точки зрения смотрите на предстоящий матч с Анандом?

- Я бы не сказал, что сильно уступал в дебютном плане. В некоторых партиях мне удавалось поставить проблемы перед соперниками, в некоторых - нет. Чтобы быть до конца честным, скажу, что я не фокусировался на игру в дебюте при подготовке к турниру, в том числе и на партии с Крамником и Ароняном. Я понимал, что непросто получить перевес и против того, и против другого, и в то же время, что черными мне придется нелегко. Но не надо забывать, что в турнире было еще пять соперников - успех зависит не только от того, как сыграешь с лидерами, но и с остальными.

Придет время матча с Анандом, и я выстрою свою подготовку по-другому, здесь нет никаких проблем. Но, повторю, турнир и матч - это два разных формата...

- Многие комментаторы отметили, что успех в Лондоне вам принесла удачная игра с аутсайдерами. Вас не расстраивает такая оценка вашего достижения?

- Она объективна. Передо мной стояла цель - занять первое место в турнире. Как ее достичь - твой собственный выбор. Я изо всех сил бился во всех без исключения партиях турнира. Случилось бы, мог обыграть и Крамника с Ароняном, но вышло по-другому. Не думаю, что из-за этого победа должна восприниматься иначе.

- Конечно, об этом рано спрашивать: нет ни сроков, ни места проведения матча за корону, неизвестно, кто будет помогать ему, кто вам. Но все-таки, если отделаться от этих подробностей, как оцениваете свои шансы в матче против Ананда?

- Я думаю, что у меня должны быть неплохие шансы. У меня много энергии, очень хочу выиграть титул чемпиона мира, буду много и серьезно готовиться к матчу. Глядя на игру и готовность Крамника в Лондоне, смог почувствовать, что такое подготовка к матчу на первенство мира. И в целом понимаю, что меня ждет с Анандом.

Я жду сурового испытания! Мой план - играть длинные и напряженные партии, в которых каждому будет нужно сделать много сильных ходов. Мне кажется, важно - не дать Ананду ни секунды передышки. Думаю, если удастся выдержать эту линию от начала до конца, у меня должны быть неплохие шансы на победу в матче.