Kazus: У меня не находит. Пошлю Вам в личку линк для экспериментов.
Да, не находит, Гугл с Фейсбуком, наверно, не дружит. А уменя вот, например, такие линки 33736827, на наверно пока еще не запрещенные ресурсы, через гугл прекрасно идут.
Зато из видео стало понятно, почему правильно запретили рост семячка. Оно аллегорично рассказывает весьма и весьма подозрительную историю, а из "семени вырастет подсолнух " -- это еще более деструктивный лозунг, чем из "искры разгорится пламя".
Не то, чтобы героиня была совсем рыженькая, но у меня лично претензий нет. Один из моих любимых художников парижской школы - Жюль Паскин (изначально - Пинкас, дома в Болгарии говорили на ладино). Покончил с собой в начале июня 94 года назад. Другие варианты цвета тут и тут, если кто заходит из Нанси, дайте знать, каков оригинал в музее.
Говорят, сегодня столетие со дня смерти Кафки. Я, признаться, Кафку не читал. Думаю, мы такие одни с лирическим героем Довлатова.
И поведал ей историю, которая случилась недавно:
«Прихожу я на работу. Останавливает меня коллега Барабанов.
— Вчера, — говорит, — перечитывал Кафку. А вы читали Кафку?
— К сожалению, нет, — говорю.
— Вы не читали Кафку?
— Признаться, не читал.
Целый день Барабанов косился на меня. А в обеденный перерыв заходит ко мне лаборантка Нинуля и спрашивает:
— Говорят, вы не читали Кафку. Это правда? Только откровенно. Все останется между нами.
— Не читал, — говорю.
Нинуля вздрогнула и пошла обедать с коллегой Барабановым...
Возвращаясь с работы, я повстречал геолога Тищенко. Тищенко был, по обыкновению, с некрасивой девушкой.
— В Ханты-Мансийске свободно продается Кафка! — издали закричал он.
— Чудесно, — сказал я и, не оглядываясь, поспешил дальше.
— Ты куда? — обиженно спросил геолог.
— В Ханты-Мансийск, — говорю. Через минуту я был дома. В коридоре на меня обрушился сосед-дошкольник Рома. Рома обнял меня за ногу и сказал:
— А мы с бабуленькой Кафку читали! Я закричал и бросился прочь. Однако Рома крепко держал меня за ногу.
— Тебе понравилось? — спросил я.
— Более или менее, — ответил Рома.
— Может, ты что-нибудь путаешь, старик? Тогда дошкольник вынес большую рваную книгу и прочел:
— РУФКИЕ НАРОДНЫЕ КАФКИ!
— Ты умный мальчик, — сказал я ему, — но чуточку шепелявый. Не подарить ли тебе ружье? Так я и сделал...»
О своих стихах «Памяти Т. Б.»: «В них абсолютно отсутствует чувство. То есть дана ситуация, где адекватная реакция невозможна. Адекватную реакцию заменяет знак. Ну, как в живописи: в ногах фигуры ставится череп. Потом уже не череп, а вензель: художник еще понимает, что это череп, а зритель перестает понимать».
(Стихи эти посвящены Тане Боровковой — она утонула рядом со своей лодкой, но не погрузилась на дно, и осталось неясно, то ли это самоубийство, то ли сердечный удар, то ли что иное. Впрочем, факты можно понять и по стихотворению.)
39
Так, не сумевши ступать по водам,
с каждым начнешь становиться годом,
туфельки следом на водах тая,
все беспредметней; и - сам когда я
не дотянувши до этой даты,
посуху двину туда, куда ты
40
первой ушла, в ту страну, где все мы
души всего лишь, бесплотны, немы,
то есть где все - мудрецы, придурки, -
все на одно мы лицо, как тюрки, -
вряд ли сыщу тебя в тех покоях,
встреча с тобой оправдание коих.
41
Может, и к лучшему. Что сказать бы
смог бы тебе я? Про наши свадьбы,
роды, разводы, поход сквозь трубы
медные, пламень, чужие губы;
то есть, с каким беспримерным рвеньем
трудимся мы над твоим забвеньем.
Оказалось, что обыск у Лотманов — результат доноса [...]. Эткинд: «Хорошо бы написать книгу "Психология доноса". Я: «Психология и поэтика доноса». И.: «Психология, поэтика и практика доноса».
Слов двадцать пять. А может и все сорок. Из высокого - могу спеть тум-балалайку в оригинале, из низкого - блистать мудростью типа "хороший тухес тоже нахес". У Вас наверняка с этим лучше.
А я про себя даже не знаю. По ощущениям тоже 25, но когда попадаются слова, то часто оказывается, что я и их знаю. Дело в том, что у меня в семье папа хорошо мог говорить, а мама только понимала, говорила редко. Когда они хотели, чтобы я не понял о чем они говорят, то переходили на идиш. То есть, меня специально не учили, даже специально не учили, и я в раннем возрасте случайным образом узнавал слова. Когда мне было 6 лет мы переехали жить на Черемушки, а идиш можно было услышать только в центре города. В нашем 80-квартирном доме на Черемушках евреев почти не было.
Однажды был забавный случай. В нашем доме было всего два коммуниста. Один жил над нами, а в соседнем подъезде была некая мадам Кузнецова. Она была активисткой и всегда именно она обходила квартиры, собирая подписи для чего-то или даже деньги. Однажды она позвонила к нам в дверь, мамы дома не было, дверь открыл папа и вдруг он с этой Кузнецовой стал шпарить на идише. Я был очень удивлен так как она не была похожа на еврейку.
Вот, а позже, когда я мог бы что-то и выучить специально, отец умер, а мать через два года после него. То, что я знаю, это благодаря тому, что отец был намного меня старше, ну и в гостях слышал.
К тому же произношение в моей семье могло отличаться. Например, говорили не тухес, а тухас.
И я думаю, что не только в моей семье так как был анекдот, что идет не спеша пожилая еврейская пара по улице, а впереди молодуха в джинсах. На заднице у нее было написано «Texas». В общем, я не помню дословно, что эта парочка друг другу сказала, но смысл был в том, что они удивились зачем надписывать то, что и так всем понятно.
Со стороны маминой мамы - Украина, со стороны маминого папы - Белоруссия, а с папиной стороны - более образованные и уже в надцатых годах жили в Москве. Но буржуазных литовских (или ещё хлеще - латвийских) корней нет.
По отцу мои все одесситы. Мать из Балты (тоже Одесса). Глубже я не знаю и некого спросить.
У зятя бабушка родилась уже в Америке, но ее родители с Белоруссии. И поэтому она специально для нас вспомнила одно русское слово «сметанА».
Это не с возрастом связано. Мой отец был 1909 года рождения и говорил киломЕтры.
В России или Украине тоже есть места, где до сих пор говорят килОметры.
Говорят, когда Бродский уезжал (сегодня - 52 года назад, всего ничего), в его чемодане были пишущая машинка, две бутылки водки для Одена и сборник стихов Джона Донна. За печатную машинку не скажу, но с водкой в ручной клади кто только не уезжал.
Мой старший брат уезжал в середине 70-х, как бы в Израиль, но на самом деле в США. Промежуточный пункт был Рим, где они прожили какое-то время. Бутылки со Столичной водкой мне тоже запомнились. Они им очень пригодились в Риме как обменная валюта. Весь свой багаж они отправляли в США кораблем. Потом долго ждали его - полгода, если не больше. Там у него был весь многочисленный слесарный и ювелирный инструмент, какие-то малахитовые яйца, которые он специально ездил на Урал покупать. Помню специально купленный им самый лучший тогда всеволновый приёмник «Ленинград». Не помню на каком транспорте они попали в США, ведь тогда крупные пассажирские самолеты только начали летать через Атлантику. Было страшно дорого и просто страшно.
