ChessPro

Прежде всего, друзья, должен пояснить, что я здесь делаю. Ведь основная моя работа – писать репортажи для своей родной газеты. «Многостаночник? Один урожай с двух грядок решил собрать?» Эти ехидные вопросы могут быть заданы компетентными товарищами. Поэтому спешу нанести упреждающий удар, как говорил мой старшина в Советской Армии.

В «СЭ» я буду делать свою работу как обычно. Начиная с понедельника желающие могут ознакомиться.

ПИКЕ УЛИТКИ
(вместо предисловия и эпиграфа)

У меня давно была мечта написать «чего-нибудь электронное», а тут случилась оказия: Евгений Атаров по семейным обстоятельствам не смог поехать в эту командировку. И вот после благословения руководителя сайта, чей ник chemodan знаком завсегдатаям гостевой, я приступаю к сочинению своих «записок на манжетах». Это будет, как я полагаю, не слишком утяжеленное чтиво. Как у Тарантино, только без трупов.
Жанр этих заметок немецкий поэт Рильке (дело ведь в Германии происходит) определил бы так: «Письма себе, которые я даю читать другим».
Я постараюсь, друг-читатель, ввести вас в турнирное закулисье, я буду вашими глазами и ушами. Надеюсь, не соскучитесь.
Американский фантаст Рей Бредбери написал повесть, которая когда-то давно мне очень нравилась, а ее трогательное название заставляет биться учащенно мое сердце до сих пор. «Вино из одуванчиков». Предисловие к ней он озаглавил примечательно: «Радость писать». Эта радость знакома всем сочинителям. В том числе журналистам, этим несостоявшимся писателям.
Я льщу себя надеждой, что эта «радость писать» не будет расходиться с «радостью читать» у моих знакомых и не знакомых (а так же незнакомок, что волнует меня больше), с которыми до недавнего времени мне посчастливилось общаться на страничках любимой мною гостевой сайта.
Так как ныне в Chesspro стало модно свои сочинения сопровождать эпиграфом, и чтобы Некрасов с Белинским не переворачивались в гробу, что-нибудь такое приготовлю и я. Книги под рукой нету, а в интернет-библиотеку заглядывать накладно, воспользуюсь бортовым журналом «Аэрофлота», благо он находится «в спинке впереди стоящего кресла».
Вот заметка, которая меня позабавила:
«...обыкновенная улитка может обогнать самое быстрое существо в мире – сокола сапсана, пикирующего со скоростью 320 км/час. При условии, что улитка сядет за руль автомобиля Bugatti Veyron W16, развивающего скорость 406 км/час».
Эти слова пусть и будут эпиграфом «заметкам на манжетах» моей электронной рубахи с короткими рукавами.
Считайте, что Улитка, села на руль электронного Bugatti и начала свое пике на турнир. Надеюсь, ей эта легкая шалость сойдет с рук...

ЩЕК У ЧЕМПИОНА «СТАЛО БОЛЬШЕ», ПОЯВЯТСЯ ЛИ ОЧКИ?

Моему старинному приятелю Семену (см. гостевую сайта, и параллельную гостевую) не нравится, когда в серьезном материале начинают серьезных людей называть уменьшительными именами: Володя, Петя... В этом вопросе мой старый товарищ абсолютно солидарен с моим главным редактором. Тот категорически запрещает употреблять в газете уменьшительные имена. «Володя» – не пройдет, ни при какой погоде. За «Васю» однажды я схлопотал устный выговор.
Но здесь, среди своих, мне хочется «чтоб было, как в жизни». «Володя Крамник», так все зовут 30-летнего молодого человека, чемпиона мира, победившего на рубеже тясячелетий великого Каспарова, будет в моих записках именно Володей.
Дело происходит в фойе отеля «Park Inn». Мы с моим старинным приятелем, гроссмейстером Аршаком Петросяном, по совместительству, тестем и тренером Петера Леко, сидим, как сказали бы пару-тройку веков назад «в покойных, толстой кожи креслах» и неторопливо ведем беседу...
Аршака я знаю тысячу лет. Мы познакомились в Тбилиси, в 1978-м году, на чемпионате СССР. В том самом, в котором дебютировал тогда еще Гарик Каспаров. Аршак дружил с Олегом Романишиным. Подружился с ироничным львлвяниным и я. Бывало, на некоторых чемпионатах часов по пять болтали, вот было время золотое, все было нипочем....
Аршак жалуется мне, что Олег его «научил курить», а сам бросил, коварный. Интересуется (с надеждой): «Не куришь?»
«Бросил», – говорю я с сочувствием...
Вот, значит, сидим мы с Аршаком говорим о том, о сем. Как , вдруг, прямо на нас, легко и непринужденно, сбегает вниз со ступенек Володя Крамник.
Улыбаясь, подходит. Крепкое рукопожатие. Бывают люди, которые здороваясь с тобой, смотрят куда-то вверх и немного вбок, как будто следят за полетом тихого ангела, непрестанно кружащего над ними. При этом их рука вялая и безжизненная. Володя, слава Богу, здоровается как надо.
Аршак, который только что рассказывал мне о том, что было на пресс-конференции, которую я пропустил, обращается к Крамнику: «Вот я и говорю Юре, как вас с Петером пытали на пресс-конференции на предмет софийского эксперимента...»
Крамник воодушевляется и начинает излагать свою точку зрения на предмет «софийских правил» (так стали именовать запрет на предложения ничьей). Говорит долго и увлеченно. Чувствуется, тема его задела за живое.
Магнитофона у меня под рукой нет, но ничего нового Крамник не добавил к тому, что говорил мне сразу после Софии. За увеличение нагрузок за доской профессионалам надо:
а) добавить дни отдыха; б) приплатить.
– Сегодня я сказал журналистам, – говорит широко улыбаясь чемпион. – Вот представьте, если на заводах «Мерседеса» и БМВ вдруг рабочим скажут: «С сегодняшнего дня будете работать на два часа больше. Но получать будете столько же, сколько и раньше». Да ведь, вся Германия встанет!
Мы с Аршаком представили. Смеялись дружно.
Приглядываюсь к Крамнику. Что-то в нем изменилось... Причем разительно! Вот оно: «щек стало больше». Количество то же, но сами они возросли в объеме, потолще будут. И на каких таких харчах?
– Поправился, Володя!
– Заметно?! – смеется.
– Да. И загар. Не назовешь регион, где готовился к турниру?
Крамник напускает таинственный вид:
– Пусть останется тайной.
– Но на море?
– На море.
– Кто тебе помогает на турнире?
– Мне уже ничто и никто не поможет. – Улыбается. – Я один.
– Выглядишь замечательно. Как намерен выступить?
– Ну, не хуже чем в Софии... – еще одна широкая улыбка.
Да, уж. Хуже не бывает. Приятно, когда собеседник не напряжен и весел.
– Ты – веселый. Это радует.
– А перед турниром я обычно всегда веселый. Вот после турнира – грустный. – И вновь широкая улыбка.
Нет, что-то в Крамнике, действительно изменилось! Никак выздоровел наш богатырь?! Но как говорят на женской половине: «Только после седьмого тура станет ясно». Здесь их как и в Краснотурьинске будет девять.

«СТЕЗЬКА» РАЗИН БРОСАЛ КНЯЖНУ В НАБЕЖАВШУЮ ВОЛНУ МЕ-Е-ДЛЕ-ННО.
САДИСТ ОКАЗАЛСЯ

Открытие/банкет (оно именно так и называлось) проходило в помещении Sparkassen – отделение местной «Сберкассы», как называли Сбербанк наши отцы и деды (по-немецки «sparkassen» и есть – сберкасса). Хорошая, солидная «касса», доложу я вам. Я имею в виду ту, что 33 года поддерживает дортмундский шахматный фестиваль. Наша «Сберкасса» тоже стала поддерживать. Но не так заметно, как их.
Я поговорил в порядке вежливости с ее руководителем, «херром» Уве Самулевиц (не путать с Самулевичем). Он на полголовы выше Крамника, покрыт каким-то невероятным загаром, источает доброжелательную улыбку, очень любит шахматы и очень гордится своим «кассовым» турниром.
Я спросил об обороте банка (в нем работают 1800 сотрудников). Херр Самулевиц назвал цифру: 6,5 миллиардов евро в год. Я вежливо улыбнулся.
Он посмотрел на меня внимательно и добавил – только в этом городе. «Ого!» – вырвалось у меня.
На открытии были традиционные речи традиционных организаторов. Много пива, вина и других напитков. И много хорошей еды. Гвоздем программы было выступление Эмиля Сутовского. Он исполнил романс про Стеньку Разина. Он известен несколько меньше, чем баллада про девушку, которую обманул возлюбленный («Шумел камыш, деревья гнулись»), но тоже хорошо знаком.
Ну, как же, как же: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны, выбегают расписные Стеньки Разина челны». А в конце Стенька, совсем как тургеневский Герасим, топит девушку в реке Волге: «Волга-Волга, мать родная...»
Эмиль пел медленно – медленно, и медленно – медленно его атаман топил девушку в Волге. Я спросил: «Эмиль, а почему так, замедленно – садистически атаман топил девушку?»
Оказалось аккомпаниатор (концертмейстер по-научному) впервые играл этот романс. У него на нотах было написано «Стезька Разин». Вот и пришлось следовать его аккомпанементу.
Песенку про фуникулер концертмейстер знал лучше. И Эмиль пел ее гораздо живее. Аплодисменты были очень бурные. Да, честно говоря, голос у Эмиля очень хорош. Густой, красивый баритон. Когда я спросил у Сутовского, почему он с таким ехидством исполнял слова, где товарищи атамана «Стезьки» за его спиной говорят: «Нас на бабу променял»? Может что-то личное? Эмиль меня успокоил: так исполнял Шаляпин. Значит так надо. Ничего личного.
Про музыку Эмиль готов был говорить сколько угодно. Но про шахматы и про турнир ограничился вежливой улыбкой: «После турнира дам вам интервью любого объема. А сейчас мне бы не хотелось...
Конечно, интересно сыграть в таком прекрасном обществе...»
Примерно так же реагировал и Петер-Хейне Нильсен, который сидел за пиршественным столом рядом с Эмилем: «Интересно. Очень интересно!»
Я спросил у Нильсена, почему он пошел на «трехладейный» эндшпиль с мальчонкой Карлсоном, на недавнем чемпионате Европы? Он улыбнулся и ответил: «Я конечно, не очень хорош, но не настолько же...» Выяснилось, что в трансляцию «вкралась ошибка», в реальной жизни все было несколько иначе. Ничего Нильсен не зевал мальчонке.
Было только два человека, которые на мой вопрос как они собираются выступить в Дортмунде, ответили почти слово в слово: «Конечно, выиграть турнир».
Как вы, быть может, догадались это были Веселин Топалов и Петер Леко.
Веселин добавил: «Других целей давно не имею». А Петер сказал, что после Линареса соскучился по игре.
Почему так развивался матч по быстрым шахматам с Адамсом?
– Потому что играли в Венгрии, где все слишком сильно болели за меня. Но когда я сравнял счет, аплодисменты были такие, каких я никогда не слышал. Как будто я выиграл. Это было прекрасно! – сказал Петер.
На этом, разрешите, друзья, закончить первую запись на манжете. Кое-что осталось недописанным, допишу в следующий раз...

Последние турниры

Чемпионат России
СуперФинал

Крамник - Fritz

Мемориал Таля

Топалов - Крамник

Томск. Высшая лига

Майнц

Россия - Китай

Все материалы
ChessPro

Попили. Поели. Попели. Теперь и поиграть можно

ПИКЕ УЛИТКИ

ЩЕК У ЧЕМПИОНА «СТАЛО БОЛЬШЕ», ПОЯВЯТСЯ ЛИ ОЧКИ?

«СТЕЗЬКА» РАЗИН БРОСАЛ КНЯЖНУ В НАБЕЖАВШУЮ ВОЛНУ МЕ-Е-ДЛЕ-ННО.
САДИСТ ОКАЗАЛСЯ