Мир идей Давида Бронштейна

Давид Бронштейн (19 февраля 1924, Белая Церковь, Украина – 5 декабря 2006, Минск, Беларусь) – яркий, неординарный, самобытный, изобретательный, хитроумный. Один из самых богатых на оригинальные идеи гроссмейстеров в истории. Не случайно одна из публикаций о нем называлась очень метко: «Шахматы богача».  

ПОДЛИННЫЙ НОВАТОР

В сентябре 2002 года в Москве проходил матч по быстрым шахматам «Россия – Мир». Президент ФИДЕ Кирсан Илюмжинов пригласил в Кремль (гроссмейстеры играли во Дворце съездов, где в советские годы собирались форумы славной нашей партии) почетных гостей-ветеранов шахмат. Я тогда сделал снимок, который бережно храню в архиве: на сцене стоят Андре Арнольдович Лилиенталь, Василий Васильевич Смыслов, Давид Ионович Бронштейн и Виктор Львович Корчной. 

Меня представили Бронштейну как главного редактора новой газеты «Шахматная неделя», и мы разговорились. Хотя нет, этот глагол неточный: Давид Ионович обрушил поток информации, сгусток парадоксальных идей; я же, ошарашенный мощной интеллектуальной атакой, пытался угнаться за ходом мысли собеседника. Журналистский опыт помог всё же устоять на ногах, я немного пришел в себя и попросил разрешения включить диктофон. Бронштейн сразу как-то заскучал и с некоторой обидой произнес:
– У меня нельзя брать интервью так вот на ходу! Приходите ко мне в гости, тогда и поговорим.

Каюсь: в суете повседневной жизни я так и не воспользовался приглашением великого шахматиста. «Неделя» отнимала уйму сил и времени, а Давид Ионович бывал в Москве лишь наездами – жил в основном у своей жены Татьяны Болеславской в Минске. Из книг, статей, разговоров со старшими коллегами постоянно узнаешь о Бронштейне что-то новое и сожалеешь, что в этой жизни уже не удастся его ни о чем расспросить…

Гарри Каспаров в предисловии к книге «Давид против Голиафа», вышедшей в том же 2002 году (авторы – Д.Бронштейн и С.Воронков), писал:

– В одном из недавних интервью Бронштейн с горечью обронил: мол, выиграй я у Ботвинника, все бы мне в рот смотрели! И он прав. Я думаю, выиграй Давид Ионович тот матч (а по игре он, на мой взгляд, заслуживал победы), его идеи действительно оказались бы более востребованными, да и шахматы могли бы пойти несколько иным путем. Не знаю, чего уж ему не хватило, но он не стал чемпионом мира. А жаль. Потому что по глубине понимания шахмат, именно по глубине, а не только по оригинальности (Ларсен тоже оригинален, но до «великого Давида» ему далеко), Бронштейн, безусловно, принадлежит к чемпионской когорте.

И еще одна цитата Каспарова:

– Бронштейн – подлинный новатор. Не только в дебютной теории, но и в самом подходе к шахматам. Одна идея взаимного сеанса одновременной игры на восьми досках, как они играли с Талем, чего стоит! А комментирование ходов прямо во время партии? А создание театра шахмат, на сцене которого разыгрывались бы шедевры прошлого? Вообще Бронштейн не давал скучать. Он думал, как сделать процесс игры более динамичным и интересным для публики, как полнее раскрыть творческий потенциал шахмат. Увы, из всех его многочисленных новаций прижились пока только быстрые шахматы...

Действительно, претендент на мировую корону, сыгравший в 1951 году вничью матч с М.Ботвинником, успел сделать в шахматах очень и очень многое. Вдохнул жизнь в староиндийскую защиту и королевский гамбит. Написал ряд блестящих книг, одна из которых, посвященная турниру претендентов 1953 года, стала абсолютной классикой, ее уже свыше полувека неизменно называют в числе лучших и гроссмейстеры, и любители. Многие идеи Бронштейна на несколько десятилетий опередили свое время. Так, еще в 1987 году, задолго до нашествия компьютеров, Давид Ионович писал: «Сегодня происходит интереснейшее явление – шахматный зритель зачастую опережает игроков на сцене. А вдуматься, что же тут удивительного? Едва партия приобретает свои характерные очертания, искушенный зритель сразу фиксирует тип позиции и начинает не только прогнозировать стандартные планы сторон, но и рассматривать за них конкретные действия, отдельные ходы. Двойственность такой ситуации очевидна: гроссмейстеры застыли в позах глубочайших мыслителей, а в зрительном зале шахматисты-разрядники вспоминают, где и когда встретилась та же позиция, как там было сыграно, почему так, а не иначе…»

А как выглядит процесс «боления» сегодня? Зайдя на сайт, где партии в прямом эфире анализирует «Гудини», любой едва умеющий передвигать фигуры зритель чувствует себя полубогом. Часто он даже не пытается понять логику развития событий на доске, а внимательно всматривается в компьютерные строчки и, саркастически улыбаясь, ждет, «угадает» гроссмейстер правильный ход или нет. «Поднял» первую или хотя бы вторую линию – молодец, нет – слабак, играть не умеет! Эти свои «глубокомысленные» выводы (а по сути – комплексы и эмоции) горе-болельщики тут же выплескивают в чат, принижая тем самым высокое шахматное искусство. Если же совпадений с рекомендациями компьютера оказывается очень много, сердце зрителя наполняется праведным гневом, он начинает подозревать игрока в самом страшном грехе – читерстве. Вряд ли Давид Ионович из далеких восьмидесятых разглядел и эту опасность, но мысль его, безусловно, работала в правильном направлении: чем быстрее контроль, тем сложнее жизнь жуликов. Которых, хочется верить, у нас не так уж много: шахматы отвергают таких людей, поскольку наша игра – благородная, королевская!

«Мы совершенно забыли, что в большом спорте, куда сегодня отнесены шахматные соревнования, исполнение любых технических приемов происходит на предельных скоростях…» Эта цитата, как и предыдущая – из книги Д.Бронштейна «Самоучитель шахматной игры», изданной в Москве в 1987 году обычным по тем временам тиражом – 150 тысяч экземпляров. Конечно, эта небольшая книжечка с веселыми цветными картинками – всё что угодно, но только не самоучитель в привычном для нас значении этого слова: с ее помощью трудно постигать азы шахмат. Но люди, уже серьезно увлеченные нашей игрой, «проглатывают» самоучитель на одном дыхании: это абсолютно небанальные размышления неординарного человека о деле всей его жизни. 

Фото Валерия Левитина

ФОНТАН ИДЕЙ

…В августе 2013 года в Вашингтоне прошел матч-турнир женщин против сеньоров, посвященный памяти гроссмейстера Юрия Разуваева. К соревнованию была выпущена брошюра, куда вошли воспоминания друзей Юрия Сергеевича – гроссмейстеров Генны Сосонко и Бориса Гулько. Приведу пару цитат из очерка Гулько.

«Естественно сравнивать Бронштейна с Мишей Талем. Если Таля можно уподобить солнцу шахмат тех лет, то Бронштейна придется – Луне. Таль был ослепителен и как личность, и как шахматист. Сияние Бронштейна тоже было неземным, но странным и загадочным. Пик гениальности этих двоих разделяет десятилетие. Оба попали под асфальтовый каток, которым для их поколений был Михаил Ботвинник. Правда, если Таль из такого столкновения вышел экс-чемпионом мира, пройдя через величайшую из возможных реализаций честолюбия шахматиста, то Бронштейн в миллиметре от такой реализации оступился. Непонятно, что тут причина, что следствие, но Бронштейну, в отличие от Таля, титул экс-чемпиона мира, пожалуй, как-то бы не пошел. В этом титуле «экс-чемпион мира» облик Бронштейна не вязался со словом «мир». Давид был, определенно, не от мира сего. Может быть, поэтому Бронштейн и был в последний момент какой-то силой остановлен…»

«Бронштейн воспринимал мир вне себя, в отличие от Таля, серьезно, даже мрачно. Поэтому постоянно жаловался. Не всегда было понятно – на что. Не потому, что не на что было жаловаться, жаловаться было на что. Бронштейн воспринимал мир по-иному, не так, как все. Поэтому и жаловался не на то, на что можно было ожидать.

В отличие от Таля, Бронштейн не подписал письма с осуждением невозвращенца Корчного. Я спросил его вскоре после этого, планируются ли у него какие-то турниры. Он удивленно посмотрел на меня: «А чем я лучше Вас?»

Я не могу представить Бронштейна совершающим неэтичный поступок. В то же время он мог сказать что-нибудь такое советское, что начинаешь оглядываться: кому предназначены эти слова, не мне же?

Всё же основное воспоминание от нахождения вблизи Давида – это бьющий из него фонтан идей. Бронштейн, в отличие от Таля, был очень вовлечен в наш мир и готов был в нем всё поменять. Авторство многих его идей относительно шахмат, непонятно почему, отдано Фишеру. Например, «часы Фишера» с добавлением времени после каждого хода, «шахматы Фишера», в которых перед началом игры фигуры располагаются по первому ряду в соответствии с жребием. В начале 2012 года в Памплоне провели турнир, в котором соперники играли между собой одновременно по две партии. Это тоже идея Бронштейна. Он как-то сыграл в Тбилиси матч с Талем на восьми досках одновременно».

Каспаров и Гулько вспомнили одну и ту же красивую идею Бронштейна, не получившую (пока что?) широкого распространения – матч-сеанс один на один. Хотя турнир в Памплоне и состоявшиеся в декабре в Пекине Интеллектуальные игры показывают, что потихоньку просыпается интерес и к этой разновидности шахматного творчества. А вот что писал Давид Ионович о своем изобретении:

«Идея сыграть одновременно несколько партий с гроссмейстером возникла у меня во время одного из турниров, когда я из зрительного зала с интересом наблюдал за игрой на восьми досках. Увлеченно комментируя с друзьями события то на одной, то на другой доске, я внезапно догадался, что… сам играю 16 партий!

Тогда-то и появилась мысль провести матч из восьми партий за один вечер. Партнера для такого необычного состязания долго искать не пришлось: составить мне компанию без колебаний согласился М.Таль. Я был рад узнать от него по окончании встречи, что такой взаимный сеанс одновременной игры ему понравился.

Состоялся наш матч 30 апреля 1982 года в Тбилисском дворце шахмат. Игра длилась пять часов. А циферблатов было 16…»

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

В начале 1990-х годов автор этих строк учился в Высшей школе тренеров, функционировавшей при кафедре шахмат Российской государственной академии физической культуры. Одним из наших преподавателей был доктор медицины, профессор Виктор Борисович Малкин. Он был видным специалистом в области авиационной медицины, работал с советскими космонавтами. А еще Малкин с детских лет любил шахматы, играл в силу приличного кандидата в мастера и на кафедре шахмат занимался изучением медико-биологических проблем шахматистов. Виктор Борисович дружил с Бронштейном, высоко ценил многие его идеи. Малкин и предложил мне написать под его руководством дипломную работу на тему «Матч-сеанс один на один как средство специальной подготовки шахматиста». Виктор Борисович смотрел на вещи с научной точки зрения: его интересовало, может ли подобная разновидность шахмат принести пользу в тренировочном процессе, и если да, то какие качества можно развивать с ее помощью?

Мне было интересно «покопаться» в малоизвестных партиях двух великих шахматистов, и я взялся за работу. Бронштейн привел эти поединки в уже упомянутом «Самоучителе», но с очень краткими примечаниями. Долгие годы я прожил со счастливым убеждением, что после тщательного анализа сумел найти кое-что интересное, но при работе над статьей «прогнал» свои варианты на компьютере, и… Что ж, такова жизнь: не только скромный комментатор, но и великие гроссмейстеры упустили из виду массу возможностей!

Прежде чем перейти к разбору партий, позволю себе еще одно отступление. На протяжении многих лет Давид Бронштейн неустанно вел поиск новых форм проведения шахматных соревнований, мечтал о том, чтобы шахматисты творили за доской, а не просто соревновались в знаниях. Чтобы игра стала более зрелищной, динамичной, интересной для широкой аудитории, а «широкой» означает, в том числе, и не слишком квалифицированной. Еще в 70-е годы прошлого века Бронштейн пытался решить вопрос: как сделать шахматы популярным телевизионным видом спорта? Ответ неизвестен до сих пор, но благодаря бурному развитию Интернета вопрос успешно решается в «параллельном пространстве».

В наши дни онлайн- и видеотрансляции с комментариями гроссмейстеров во время крупных соревнований стали уже нормой жизни. Наверное, сейчас уже мало кто знает, что впервые радиорепортажи непосредственно в игровом зале (естественно, с помощью наушников) можно было послушать в 1941 году во время ленинградской части матч-турнира за звание абсолютного чемпиона СССР. Пионером онлайн-репортажа, если использовать современную терминологию, выступил гроссмейстер Григорий Левенфиш. Бронштейн пошел еще дальше: по его замыслу, узнавать о предполагаемом развитии событий зрители должны были от самих участников проходящей на их глазах партии!

Фото Валерия Левитина

Безусловно, можно «закопаться» еще глубже в историю и вспомнить (ибо ничто не ново под луной!), что еще в 1891 году Вильгельм Стейниц, играя с Михаилом Чигориным, выступал в нью-йоркской печати с прогнозами о дальнейшем течении борьбы. Но то был матч по телеграфу, серьезно растянутый по времени. А в 1975 году в Москве, на сцене Центрального дома литератора Таль и Бронштейн во время обычной партии, под тиканье часов делились с собравшимися в зале (разумеется, не слыша друг друга) своими замыслами и оценками. Встреча была организована известным писателем Леонидом Зориным. Многочисленные зрители с напряженным вниманием следили за шахматной драмой, чувствуя себя ее соучастниками. В тот раз победу одержал Бронштейн.

В.Малкин рассказывал мне, что схожая идея была предложена ранее учеными для изучения тайн мышления шахматиста, раскрытия алгоритма поиска хода и принятия решения. В психологии она получила название метода репортажа, т.е. размышления вслух о тех возможностях позиции, которые попали в поле зрения шахматиста и подвергаются его анализу. Голландский профессор психологии и шахматный мастер де Грот впервые провел такое исследование во время знаменитого АВРО-турнира 1938 года. В решении составленной им позиции согласились принять участие Алехин, Эйве, Файн, Флор... Однако Давид Бронштейн сумел не просто перенести этот метод на практическую партию, но и создать яркий, захватывающий спектакль.

Предложенный Бронштейном сценарий долгое время «пролежал на полке», но два года назад оказался востребован, – по иронии судьбы, во время турнира по быстрым шахматам с участием Виши Ананда, Магнуса Карлсена, Левона Ароняна и Владимира Крамника, посвященного 100-летию со дня рождения М.М.Ботвинника. Ирония получилась злой, поскольку Михаил Моисеевич не любил ни быстрых шахмат, ни Бронштейна. Вновь слово Борису Гулько: «Юрий (Разуваев) рассказывал: Ботвинник дал ему, ученику своей школы, проанализировать что-то скучное. «Давайте я лучше проанализирую только что игранную партию Бронштейн – Холмов. Очень интересные осложнения!» Партию Бронштейна? Ни за что! Ботвинник считал Бронштейна своим врагом и на его партию не согласился. Правда, прозвище, данное ему Бронштейну – «великий путаник» – содержит и элемент уважения. Все-таки «великий».

О матче 1951 года, после которого у Ботвинника и Бронштейна испортились отношения, сказано уже немало. Напомню лишь не слишком широко известный факт, о котором Давид Ионович рассказал журналисту Юрию Васильеву. Оказывается, перед началом поединка Ботвинник поставил вопрос о том, как именно должна предлагаться ничья. Ссылаясь на Алехина, Михаил Моисеевич рассуждал о том, что молодые шахматисты порой надоедают многочисленными предложениями ничьей. Бронштейн обдумал ситуацию и на следующий день сформулировал свои предложения: «Шахматист, желающий предложить ничью, должен сделать ход на доске и, не переводя часов, обратиться "в пространство" со словами: "Предлагаю ничью!" После этого шахматист может нажать кнопку часов. Брать назад предложение ничьей нельзя. Соперник может думать над ответом сколько угодно, но сделанный в ответ ход будет означать отказ от ничьей». Всё это потом, кроме слов "обратиться в пространство", было внесено в международный кодекс.

МАТЧ-СЕАНС ОДИН НА ОДИН

Талю и Бронштейну необходимо было, прежде всего, определить лимит времени и количество партий. Гроссмейстеры выбрали классический (для тех лет!) контроль, применявшийся в матчах на первенство мира и в большинстве крупных турниров середины XX века – 2,5 часа на 40 ходов. Оба шахматиста весьма благоприятно относились к быстрой игре, были блестящими блицорами (не забудем, что Таль в 52 года стал чемпионом мира по блицу – уникальное достижение!), поэтому они выбрали достаточно большое число партий – 8. Нетрудно подсчитать, что на 40 ходов одной партии каждый из соперников мог тратить в среднем около 20 минут. К слову, Бронштейн всегда очень серьезно относился к такому вопросу, как рациональное расходование времени на обдумывание, он вел хронометраж своих партий и настоятельно советовал другим шахматистам (особенно юным) делать то же самое. 

Партии матча попали в Мегабазу, при желании их легко найти. Михаил Таль победил со счетом 5:3 (+4 -2 =2), и это, в общем, неудивительно: 8-й чемпион мира по-прежнему входил тогда в шахматную элиту, тогда как Бронштейну было уже под шестьдесят, лучшие годы остались позади. Тем не менее, борьба получилась очень напряженной и красочной, гроссмейстеры ни на минуту не забывали, что играют для публики, и старались порадовать ее оживленными тактическими осложнениями.

Фото Бориса Долматовского

Приведу несколько ярких эпизодов, которые можно использовать как тесты «Проверь себя».