В фишеровские времена Димитрие Белица частенько упоминался и цитировался советской прессой. Интересно сравнить сербскую и английскую (очень пренебрежительную) статьи в Википедии о нём. Кстати, он жив.
На снимке в этот день в 1948 году в Схевенингене: Василий Смыслов и Пауль Керес. Они находились в Нидерландах, чтобы принять участие в матч-турнире чемпионата мира, который вскоре должен был стартовать в Гааге.
Вчера исполнилось 150 лет со дня рождения Карла Шлехтера.
Добротная книга Леонида Верховского, посвященная выдающемуся венскому маэстро, вышла 40 лет назад, и до сих пор служит главным источником информации для многих.
Хотя многое можно дополнить, уточнить, оценить с сегодняшних позиций.
Увы, у меня в последнее время совсем плохо со временем - а тут по памяти не напишешь - немало интересного нужно накопать, многое уточнить и переосмыслить.
Ради 10 праведников я не возьмусь за такое. Но если вдруг найдутся сотни...
150 лет назад, 2 марта 1874 года в Вене родился австрийский гроссмейстер Карл Шлехтер. Он научился играть в шахматы сравнительно поздно – в 13 лет. После школы он закончил торговый колледж, устроился в солидную фирму, а по вечерам играл в шахматы в кафе, где собирались венские любители. Вскоре он стал одним из сильнейших игроков Вены, сыграл вничью матч с мастером и решил оставить приличную работу в торговой компании, чтобы посвятить жизнь шахматам.
ТИПИЧНЫЙ ЖИТЕЛЬ ВЕНЫ
Шлехтер был симпатичным молодым человеком невысокого роста с черными усами и живыми выразительными глазами. Он сразу стал любимцем турниров. Одевался Шлехтер элегантно и по моде, черный сюртук и большой черный бант эффектно контрастировали с белоснежной рубашкой. Играл, покуривая сигару. Он был типичный венец: корректный, остроумный, доброжелательный.
КОРОЛЬ НИЧЬИХ
Буду человеком мягким и добрым, Шлехтер и в шахматах демонстрировал чрезмерное миролюбие. В «турнире чемпионов» 1907 года он имел очень сильную позицию белыми против Тарраша, но увидев, что соперник почувствовал себя неважно, принял предложенную ничью и в итоге отстал от своего соперника на пол-очка, заняв второе место.
Гроссмейстер Мизес считал, что «единственная и, может быть, случайная слабая сторона игры Шлехтера – его какое-то чисто венское добродушие».
Шлехтера называли «королем ничьих», он отвечал, что королем быть почетно любым, даже ничейным.
ЭТИКА ДЖЕНТЛЬМЕНА
Шлехтер довольствовался призовыми в турнирах, но в отличие от других гроссмейстеров не занимался подработками вроде сеансов одновременной игры. И никогда не играл с любителями на ставку. Однажды новичок, не знавший Шлехтера в лицо, предложил ему сыграть партии по 10 крон. Шлехтер представился и ответил: «Извините, вынужден отказаться. Я не думаю, что вы играете сильнее меня».
Даже в турнирной партии, когда его противник попал в жесткий цейтнот, австрийский шахматист, имея в запасе много времени, делал паузу и не переводил часы, чтобы дать партнеру перевести дух.
КОРРЕКТНОСТЬ И ПУНКТУАЛЬНОСТЬ
Шлехтер был не только безупречно корректен по отношению к партнерам, но и на редкость пунктуален. Ни разу в жизни он не опоздал к началу партии. А когда на петербургском турнире 1909 года Ласкер явился на партию с ним с 30-минутным опозданием, Шлехтер вышел в сад прогуляться. Когда ему сообщили, что противник сделал свой первый ход, он ответил, что не нуждается в форе, и вернулся за стол, когда время у игроков сравнялось.
ТАЙНЫЙ ПУНКТ
В 1910 году Шлехтер сыграл матч за звание чемпиона мира с Ласкером. Сначала планировался матч из 30 партий, и Ласкер требовал немыслимое условие: в случае победы претендента с разницей в одно очко матч должен быть признан закончившимся вничью, а чемпион сохранит свое звание. Лишь за месяц до начала матча организаторы – Венский шахматный клуб и Берлинское шахматное общество договорились. Первые внесли в фонд 3000 марок, вторые – 2000, матч из 10 партий прошел в двух городах, никаких дополнительных условий высказано не было. На закрытии матча объявили, что Ласкер сохранил звание, поскольку Шлехтеру не удалось выиграть у него матч.
НЕПОБЕЖДЕННЫЙ ПРЕТЕНДЕНТ
Матч он не выиграл, но и не проиграл: Шлехтер победил в пятой партии, восемь раз они сыграли вничью, а в последней партии в позиции с перевесом претендент в азарте пожертвовал качество, чемпион мира умело защитился от угроз, перехватил инициативу, выиграл партию и сравнял счет в матче, отстояв титул чемпиона мира.
Ласкер, который славился умением давить на слабости у соперника, писал: «Я не нахожу уязвимых мест у Шлехтера. Его шахматное мастерство не выделяется, оно способно ко всему, но не хочет выделяться. По своему стилю Шлехтер – ни Байрон, ни Шекспир, ни Гете, ни Ницше – он был Гомером королевской игры.
Что представляют собой устрицы и вино для гурмана, то трудная шахматная партия – для Шлехтера».
Может и Марта. Сколько тут на фото можно Шлехтеру дать лет ? Я бы сказал, что около 40.
Тогда это вполне уже могла быть жена Ласкера. А если меньше, то еще только хорошая знакомая Ласкера. Тут есть ее фото в пожилом возрасте.
Меня смущает то, что на время матча в 1910 г. они ещё не были женаты и мог быть жив её муж, либо она была в трауре (а
эта дама в белой шляпке). Тогда с этим было значительно строже, чем сейчас.
Шлехтеру тогда было 36 лет, Ласкеру - 41 год, Марте - 42.
В девятнадцать лет она вышла замуж за владельца фабрики музыкальных инструментов Эмиля Кона, вскоре у них родилась дочь Лотга. Жизнь была вполне налажена, но муж тяжело заболел и на долгие годы оказался прикованным к постели.
По словам Пестера Ллойда, условия были следующими: должны были быть сыграны десять партий, пять в Вене и пять в Берлине. Победителем становился тот, кто выиграет больше партий, при ничьей в размере ½ очка. Размер приза победителя будет зависеть от количества подписчиков. Кроме того, Венский шахматный клуб пожертвовал 3000 австро-венгерских крон на кошелек, а Берлинское шахматное общество добавило еще 2000 марок.
В зале теоретически могли быть члены Берлинского шахматного общества, кто-то из Венского шахматного клуба и подписчиков. Думаю, это жена кого-то из них, причём очень влиятельного, раз она одна в окружении такого числа мужчин, и, возможно, сама шахматистка: больно уж внимательно она смотрит на доску; вряд ли она просто считает, как Марта Ласкер, сколько у кого пешек.
40 years ago - Reykjavík Open, 26th February 1984. Helgi Ólafsson & 72-year-old Sammy Reshevsky (🇺🇸) drew this final-round game to share 1st-3rd place with Jóhann Hjartarson
The 60-player field also included the likes of Efim Geller, Yuri Balashov, Leonid Shamkovich, Robert Byrne, Larry Christiansen & Hans Ree.
Nowy grób Tarrascha
Tarrasch zmarł na zapalenie płuc 17 lutego 1934 r. W wieku 71 lat. Po drugiej wojnie światowej jego grób na cmentarzu Północnym w Monachium popadł w zapomnienie, aż do ponownego odkrycia go w 1995 roku przez Alfreda Schattmanna. Wraz z fanami szachów z SK Tarrasch-Monachium i wnukiem Tarrascha Rudolfem Gallem, Schattmann zadbał o przywrócenie grobu.
Ragozin también tenía una reputación negativa. El ingeniero "Mikhail Batvinik" (sexto campeón mundial de ajedrez) prestó especial atención a los detalles. En ocasiones practicaba en lugares ruidosos o incluso con música alta para adaptarse a las condiciones desfavorables de algunas salas de competición. Además, como antiguamente no estaba prohibido fumar detrás de la mesa del torneo, Batvinik (no fumador) en otra de sus medidas especiales pidió a su asistente "Ragozin" (un fumador torpe) que fumara delante de él en algunos partidos de práctica e incluso Algunos de sus oponentes poco éticos en las competiciones le echarán humo a la cara para que se acostumbre a estas malas condiciones.
Ровно 100 лет назад стартовал первый супертурнир послевоенного времени.
11 человек в два круга.
Впервые после 1914 удалось собрать трёх несомненно лучших игроков мира: Капабланку, Ласкера и Алехина.
Нью-Йорк-1924 стал ярчайшей страницей истории. Неувядающий Ласкер, которому в том году стукнуло 56 лет, победил с блестящим результатом 16 из 20.
Я часто пишу про величие второго чемпиона мира, которого многие недооценивают. Это было первое его большое выступление после потери титула в 1921 году. И многие уже списали старика, и вот такой феноменальный успех.
Чемпион мира Капабланка, за восемь предыдущих лет не проигравший ни одной турнирной партии, отстал на полтора очка, не устояв перед напором Рихарда Рети, впервые применившего свой дебют именно в Нью-Йорке. Капа играл хорошо, обыграл кстати Ласкера (1.5:0.5), но наделал много ничьих.
Алехин вновь показал себя топовым игроком, но при этом отстал на аж на 4 очка от Ласкера и 2.5 от Капабланки. Амбициознейший гений атаки ехал в Нью-Йорк побеждать - но по итогам турнира, понял, что чемпионские мечты так и останутся мечтами, если не перестроить свою игру. Именно после Нью-Йорка он начинает работать как никогда, и через три года завоевывает титул.
Турнир был интереснейшим - как в плане партий, так и в плане личностей. Кроме вышеупомянутых играли ветераны Маршалл, Мароци и Яновский - при этом американец вообще выступил здорово, закончив четвертым.
Рети показал себя не только ярким, но и сильным бойцом, попав в пятерку.
Мароци фактически только возвращался в шахматы после огромного перерыва. Игрок топ-5 в самом начале века, он надолго уходил из шахмат, и 50% в таком составе можно признать удачным результатом.
Остальные запомнились точечно - Тартаковер ярко комментировал партии и собственные (не)успехи. Эдуард Ласкер - упущенной победой в партии с великим однофамильцем (кстати, эта пара так и осталась единственной парой однофамильцев в каком-либо супертурнире), Боголюбов - отличной победой над Рети, все ходы в которой одобрил бы движок нашего времени. Забавно, что Рети выиграл у Боголюбова ответную партию - и ей присудили первый приз за красоту - хотя в ней я как раз ничего особенного не нашел.
Книг про этот турнир вышло несколько - самая знаменитая принадлежит перу Алехина - и вообще турнир был знаковый.
Три гениальных шахматиста на пике или около того собирались крайне редко. Плюс это было время дебютных открытий - помимо Рети тут отличались и Боголюбов, и Алехин.
В общем, славный был турнир. И играли удивительно неплохо - откройте книгу или базу с партиями и судите сами.
135 лет назад родился Григорий Яковлевич Левенфиш. Большой шахматист и настоящая Личность. Сегодня его имя не на слуху, а ведь Левенфиш был не только выдающимся игроком, но и замечательным аналитиком, и автором лучших книг того времени.
Его карьера в больших шахматах растянулась на пять десятилетий, и пиком её стала не победа, а ничья.
Ничья в матче 1937 года с самим Ботвинником. Сорокавосьмилетнему Левенфишу, выигравшему два чемпионата Союза подряд, бросил вызов признанный лидер советских шахмат, победитель Ноттингема, двадцатишестилетний Ботвинник. И Левенфиш выстоял. Матч шёл до 6 побед, при счёте 5:5 признавался ничейным. И Левенфиш сумел выиграть эти 5 партий у Ботвинника. 5 партий из 13.
Вдумайтесь!
Матч закончился вничью - и Левенфиш отстоял своё звание, став моральным победителем соревнования.
Было многое до того. Яркий талант, первое и единственное выступление за рубежом - правда Карлсбад-1911 оказался не по зубам юному мастеру. Достаточно успешные выступления в Московских Международных (1925, 1935) и чемпионства в первенствах Союза. Но была и другая жизнь. Серьёзная учеба (химик-технолог) и работа по специальности, уход на много лет из шахмат... Были сложные и еще более сложные годы. Только после сорока Левенфиш становится профессиональным игроком. Не от хорошей жизни - началась борьба с вредителями на производстве, и однажды Григорий Яковлевич чуть сам не угодил под этот молох - и ушёл от греха подальше в шахматы. Он был человеком сложным. Умным. Независимым. Иногда едким. Но честным и интеллигентным. Если хотите, старорежимным.
По нему можно было писать историю того времени. Родился в небольшом городке возле Лодзи - так что с Акибой Рубинштейном они считай земляки. Поехал в Питер поступать в институт, да там и остался. Потом Первая Мировая, революция, гражданская, сталинские чистки, Вторая Мировая, оттепель...
Яков Исаевич Нейштадт мне рассказал, что они много общались с Левенфишем в пятидесятые, когда маэстро переехал в Москву из любимого Петро/Ленинграда. Переехал ради своей (четвертой или пятой по счету) жены - которая была намного младше. Стабильности в этом вопросе у него никогда не было - женат был несколько раз, но никогда не производил впечатление счастливого человека. Да и любили его не многие. Но вот уважали - почти все. Несмотря на старания Ботвинника, который видел в Левенфише как личного, так и классового неприятеля. Действительно, и манеры у Григория Яковлевича были дореволюционные, и разговаривал он на пяти языках, да и на русском, как вспоминает Нейштадт, не как все, а в утраченной уже в Союзе дореволюционной модальности, и при этом постоянно переходил Ботвиннику дорогу. Как в 1937, развенчав миф о явном лидере советских шахматистов, так и потом, помогая Смыслову. Вместе с Василием Васильевичем они не только готовились к турнирам и матчам, но и написали классическую книгу, посвященную ладейным эндшпилям. Причем, как вспоминал Смыслов, основную работу проделал именно Левенфиш. А еще он стал автором замечательного самоучителя - настольной книги тысяч советских детей. А еще он сам тренировал - да и просто помогал юным шахматистам. Так, именно благодаря Левенфишу, юный Боря Спасский получил стипендию, на которую жила вся его семья в голодные послевоенные годы.
Бывал Левенфиш и другим. Сложный у него был характер, как вспоминает Нейштадт. Конечно сложный - в такое время выжить, да ещё когда тебя чемпион мира, символ советских шахмат преследует по всем фронтам. Даже в воспоминаниях Ботвинника неприязнь к Левенфишу проходит такой красной нитью, что в детстве я думал, что именно этот недобрый Левенфиш стоял за доносом на талантливого этюдиста Каминера, ставшего жертвой сталинских чисток.
Григорий Яковлевич выжил. С достоинством. Хоть было ему трудно, и жил он небогато. Выжило и его наследие - замечательные партии, тонкие анализы эндшпилей, интересные статьи. Насколько он был силён на пике? Предположу, что в 1938 году он бы без блеска, но достойно сыграл в Авро-Турнире. В том самом, где имел право играть, отстояв звание чемпиона СССР в поединке с Ботвинником. Не выпустили. Как бы выглядел турнир, если к восьми участникам добавили Ласкера и Левенфиша? Нам остается только гадать. Предположу, что Григорию Яковлевичу пришлось бы трудно, но не провалился бы, набрав небольшой минус. Видимо в тот момент он был по силе как раз десятым в мире.
Вообще Григорий Яковлевич хоть и не аристократ, но что-то такое в нём было. Высокий, статный, горделивый - он уже в конце тридцатых был слишком непохожим. И видимо, лишь высокие шахматные достижения вкупе с какой-то удачей уберегли его от трагической судьбы. Впрочем, и так она была достаточно драматичной. Фактически одинокий, из другого времени, хоть и доживший до оттепели, но толком не ощутивший её. Но чем замечательны шахматы - прошло более шестидесяти лет со смерти Левенфиша - а ведь помним. Помним, и если не сказать, что любим, то уважаем и ценим. А значит было все не зря.
Moscow, 1st December 1976. On the stage during Round 4 of the 44th USSR Championship final, GM Boris Gulko, in play v. ex-World Champion Tigran Petrosian, is served a cup of tea.
Evgeny Gleizerov: Кстати, раз уж зашла речь о Корчном. Я сыграл с ним единственную партию в жизни - в довольно сильном Гамбург-опене 1995 года. Играл я тогда не так уж плохо и набрал 7 из 9, но 64-летний Корчной сделал 7,5 и выиграл турнир! В любимой голландской я был разгромлен в 26 ходов, и, разумеется, после партии Виктор Львович популярно объяснил мне, что он думает о моей игре и обо мне как шахматисте. Я не спорил - с чем же было спорить? Превосходство Корчного в понимании игры было более чем очевидным. Надо сказать, что в последующие дни Корчной сменил гнев на милость, с улыбкой здоровался и даже поздравил меня с важной победой в последнем туре чёрными
Играли с Корчным? Ого! У меня убеждение, что у ряда шахматистов того периода (1960 - 1990 г.г.) не до конца реализовался их потенциал: у Кереса, Романишина, владивостокца Александра Зайцева - тратил на партию в первенстве СССР по пол-часа! - и к ним отношу и Корчного.
георргий:
Играли с Корчным? Ого! У меня убеждение, что у ряда шахматистов того периода (1960 - 1990 г.г.) не до конца реализовался их потенциал: у Кереса, Романишина, владивостокца Александра Зайцева - тратил на партию в первенстве СССР по пол-часа! - и к ним отношу и Корчного.
Сравнивать этих шахматистов явно не корректно, Керес и Корчной возможно сильнейшие шахматисты из не ставших чемпионами, можно говорить об отсуствии спортивной удачи в конкретной ситуации (у Корчного это конечно Багио, у Кереса ТП 56,59 и 62( в разной степени)), но говорить о недореализованности в их отношении странно, крупнейшие шахматисты в истории ,имеющие в своем активе огромное количество выдающихся спортивных и творческих достижений ИМХО, что касается Романишина, то это безусловно одаренный и самобытный гроссместер, но все же другого уровня и ставить его в один ряд с Корчным и Кересом не правильно, что касается судьбы Зайцева, то это конечно отдельная тема, безусловно яркий и талантливый гроссместер, поделивший в 68-69 году первое место с Полугаевским в чемпионате СССР и потом проигравший ему в упорной борьбе матч(по ходу ведя в счете), ушел из жизни совсем молодым (36 лет) , наверное мог бы добиться большего, но все же это был шахматист не уровня Кереса или Корчного.
