Так надо! Эту кровь я не пролью,
Не раню эту кожу, ярче снега
И глаже, чем надгробный алебастр.
Но пусть умрет, не то обманет многих.
зы:
Ради справедливости следует уточнить, у Пастернака мавр все-таки начал душить Дездемону, но сделал это не качественно и закалывание - это уже coup de grâce:
Отелло
За дверью шум. Жива! Еще жива?
Я - изувер, но все же милосерден
И долго мучиться тебе не дам.
Так. Так.
(Закалывает ее.)
__________________________
Спасение там, где опасность.
Шекспировский, вероятно, тоже. Поскольку даме, умирающей от удушья, физиологически нереально вести перед смертью указанные в оригинальном тексте (или любые другие) речи. Как очевидно, Отелло Дездемону душил, да не додушил, а там уж всё-таки прирезал. Перед смертью от ножевого ранения вести речи физиологически реально.
Not dead? Not yet quite dead?
I that am cruel am yet merciful,
I would not have thee linger in thy pain.
So, so.
Что есть "So, sо"? Удары холодным оружием, разумеется.
Так что именно в этом аспекте претензии к Пастернаку представляются неуместными.
Нет, не может быть. В тексте ясно и недвусмысленно указано, что непосредственно перед смертью (и уже после "So-so") Дездемона была способна говорить. Это совершенно исключает смерть от удушения.
DESDEMONA
Nobody; I myself. Farewell
Commend me to my kind lord: O, farewell!
Dies
Поражает живучесть Дездемоны. Вопросы есть, согласен. Но тогда все эти красивые разговоры мавра насчет порчи прекрасного тела - пустая болтовня. Физиологически нельзя после удушения говорить, но в трагедии, видимо, все же можно. Если уж на то пошло, то после удушения с последующими кинжальными ударами, тоже много не наговоришь.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Вы правы, конечно. Но я только к тому, что добавление Пастернаком к шекспировскому тексту "закалывает ее" никак нельзя ставить в вину переводчику - оно вытекает из внутренней логики самого текста. Всё-таки с закалыванием маловероятно, но возможно, а без него невозможно совсем, по определению.
Любопытно, кстати, как это представляли в "Глобусе".
Что есть "So, sо"? Удары холодным оружием, разумеется.
Это не всем разумеется, в современных изданиях, например, пишут так:
В первых изданиях ремарки в этом месте нет, что означает, что modus operandi не изменился.
Но зарезать её он не может не из крючкотворских соображений, а потому, что говорил об этом в монологе, входя в спальню:
...Yet I’ll not shed her blood,
Nor scar that whiter skin of hers, than snow,
And smooth as monumental alabaster.
Yet she must die, else she’ll betray more men.
Кроме того, чтобы Отелло передумал душить Дездемону.
В середине 90х на "Дне физика" была веселая сценка, где Касио пришлось отдуваться за двоих.
Я уже несколько раз пробовал найти в и-нете оригинальный текст, но безуспешно. Сегодня предпринял еще одну попытку и (о чудо!) нашлась какая-то его редакция в виде сценария для КВН 2006го года.
Мне эта редакция не понравилась, и, покопавшись в памяти (все-таки четверть века прошло), я кое-как восстановил оригинальный текст.
Не уверен, что уместно тут вываливать СТЭМовскую простыню, но, если Женя разрешит, - вывалю!
(Чтобы для потомков сохранилась).
На сцене в кровати Дездемона, входит Кассио. Кассио: Готовься, я пришёл! Давай-давай, готовься.
Дездемона: Ты кто?
Кассио: Отелло.
Дездемона: Но ты же Кассио был в предыдущем акте.
Кассио: А в утреннем спектакле — Бармалеем! Готовься, - говорю.
Дездемона: А где же тот?.
Кассио: Несчастный случай. Он в антракте поднял бутылку пива , и — хана!
Дездемона: ???
Кассио: Играть не может, руки отнялись. Просили заменить, сказали: роль простая--пришёл, увидел, задушил. Короче, ты перед сном молилась, Дездемона?
Дездемона: Да. Нет. Не помню. Может быть.
Кассио: Не важно. Ты Кассио сегодня отдала подарок мой платок.
Дездемона: Как ты узнал?
Кассио: Так это я и был! Умри обманщица (пытается душить).
Дездемона: Ты пропустил две четверти страницы.
Кассио: Не может быть (читает сценарий). Нет, может. Ладно, живи пока, а я сейчас вернусь. (Уходит)
Кассио: (возвращается на сцену): - Дездемона!
Дездемона: Да дорогой?
Кассио: - Муж дома?
Дездемона: Да, дорогой!
Кассио: Вот чёрт! (собирается уходить)
Дездемона: Это ты, Отелло?
Кассио: Вот чёрт! (поворачивает назад) Да, Дездемона.
Дездемона: Ты уверен?
Кассио: Нет. Мне надо в роль войти. Я Отелло, я мавр, у меня чёрные руки.
Дездемона: У меня тёплые ноги.
Кассио: Сейчас будут холодные. Она проснулась!
Дездемона: Это ты, Отелло?
Кассио: Да, Дездемона.
Дездемона: Ты не ляжешь спать?
Кассио: Ну почему же, лягу (ложится на колени Дездемоне)
Дездемона: Я перед сном молилась!
Кассио: Молодец!
Дездемона ударяет его по спине, Кассио вскакивает. Кассио: Ты перед сном молилась, Дездемона?
Дездемона: Да, Отелло.
Кассио: А утром? Днём?
Дездемона: Весь день!!!
Кассио: Молись ещё, а я пока вздремну (ложится Дездемоне на колени).
Дездемона снова ударяет его по спине. Кассио: Коварная, я знаю всё!
Дездемона: Ещё бы ты не знал!
Кассио: Нет, ну какая наглость! Мне изменить со мной, да так чтоб я не знал!
Дездемона: Что хочешь ты сказать?
Кассио: Не важно. Молись скорее, я не помешаю, я рядом постою. Избави Бог, убить тебя души не подготовив.
Дездемона: (удивленно) О-о-о-о! За что?
Кассио: За негра замуж вышла! Всё! О грехах своих подумай! Подумала? Обманщица умри, умри обманщица, обманщица умри!!!
Дездемона: Души же, идиот!
Кассио: Но это же убийство! Нет, я так не могу. Пойду, приму для храбрости (уходит)
Возвращается.
Кассио: Ты жива ещё моя старушка? Она проснулась!
Дездемона: Я и не ложилась!
Кассио: А где обед? Где скатерть? Где скатерть, я тебя спрашиваю? Неужели её любовнику ты тоже отдала??? Постой, по-моему здесь были занавески!
Дездемона: Отелло!
Кассио: Коварству женщины пределов нет! Ой! И ширму фамильную умыкнули!
Дездемона: Совсем замучил эфиоп проклятый!
Кассио: Я -- мавр!
Дездемона: Он ещё и мавр!
Кассио: Ты! Ты Кассио сегодня отдала подарок мой--платочек!
Дездемона залезает на стул, показывает ему платок и смеётся. Кассио: Отдай! Отдай неверная!
Прыгает, пытается достать платок. Дездемона: I love this game!
Входит Настоящий Отелло. Отелло: Она проснулась!
Дездемона: Это ты Отелло?
Отелло: Да, Дездемона.
Дездемона: Ты не ляжешь спать?
Отелло: Отдай ему платок.
Дездемона отдает платок Кассио Отелло: Платок у Кассио, всё подтвердилось. Ты перед сном молился?
Кассио: Нет.
Отелло: Твои проблемы.
(Хватает Кассио за горло)
Кассио (хрипит): Дай полчаса...
Отелло: Нет времени, уж третий час, мне завтра на работу.
Кассио: Дай хоть минуту помолиться мне.
Дездемона: Я помолюсь!
(Отелло душит Кассио).
Дездемона: (в зал) И вот с кем мне приходится работать!
Аргументы Евгения железные, говорить она не могла после удушения, однако и Отелло зарезать ее не мог; это противоречит не только его собственным словам, но и психологическому портрету. Пушкин говорил про Отелло, что он не ревнив, а доверчив. Слабо себе представляю, чтобы такой человек мог в исступлении тыркать бедную девушку ножом. Не один раз, а как минимум два. Кровь фонтаном заливает постель... Нет, не то. Правильнее, пмм, поступил Лозинский, который, следуя за Шекспиром, пропустил этот тонкий момент и не стал уточнять каким способом была умерщвлена бедная Дездемона. Ведь мавр убивает ее не из мести, а потому что видит в Дездемоне зло, которое скрывается за красивой внешностью. Отелло просто хочет это зло исправить самым радикальным способом.
Шекспира подвела традиция: перед тем как умереть герой обязан произнести предсмертный монолог или на худой конец реплику. Вот Дездемона и разговорилась в противоречие всем законам естества.
__________________________
Спасение там, где опасность.
"Щи из кислой капусты. Я их ем только здесь, в деревне. В деревне особый уклад.
Петухи поют трижды за ночь, собаки лают, когда им вздумается, а то и волк в лесу в полнолуние завывает. Никто не вспоминает, что после десяти "нужно соблюдать тишину и присматривать за своими питомцами".
Извините, что отклонился от темы, это я о наболевшем. У меня ведь в городе тоже есть собака и на село я ее с собой беру. Там Джерри отрывается по полной. А в городе... В городе сегодня какой-то антисобачий маразм! "Почему не в наморднике? Уйдите с тропинки! Тридцать метров от детской площадки!" Уж и не знаешь, с чем гулять, с поводком или с рулеткой?!
В деревне к Джерри дети сами прибегают, треплют ее за холку, пытаются даже на ней кататься... Просят меня отпустить собаку с ними на пляж. Джерри у меня довольно крупная дворняга. Они ее там вместо "плотика" используют, держатся за холку и плавают...
Но это я действительно отвлекся...
Щи из кислой капусты дают амбре по всему дому. И еще в распахнутые окна свой запах выплескивают. Белый налив медоточит, пчелы жужжат и вот кислой капустой из кухни повеяло... Прекрасно! Да?
Действительно, прекрасно. Я без иронии.
Капустины застревают в бороде у деда, он вытирает бороду тыльной стороной ладони, потом ладонь - мокрой салфеткой, - требует от бабки, чтобы всегда оная была под рукой.
За обедом, впрочем, как и за завтраком, за ужином, дед всегда читает газету. Специально ходит за ней к Вале на почту. Бабка слегка ревнует.
- Ишь, что пишут... "В Арктике развернули мобильный радиолокационный комплекс с элементами искусственного интеллекта." О как! - он поглаживает усы.
- А по-твоему, с топором да рогатиной надежнее охранять? - батя всегда подшучивает над своим отцом.
Дед его будто не слышал:
- В Минске начались протесты...
- В Минске протесты уже закончились. У тебя газета за какое число? Протесты были в выходные... Давай лучше я новости из Интернета почитаю.
В нашей большой семье, а семья действительно большая, и на лето все собираются у деда в доме, кто в положенный отпуск, кто за свой счет берет, у кого каникулы, а то и свободный график... Так или иначе, но за теплые деньки здесь человек двадцать успевает перегостить. Так вот... в нашей большой семье Интернет не любят только дед и Джерри. Джерри скулить начинает, когда кто-то достает телефон или планшет. А когда газетой шуршат - радостно повизгивает и виляет хвостом.
Щи в тарелке у деда остывают. Прилетела муха, села на застывший желтоватый бугорок жира с краю.
- Хватит браниться, да и новостей хватит, - бабке дороги все мужчины, и не только потому, что один - муж, другой - сын, я - внук. Нам потом в поле идти, сено косить, потом шифер на крыше поправлять - согласие нужно. "Согласие прямо с утра взращивают, иначе до заката не поспеет, " - говорила она как-то мне. "Что, бабушка, "не поспеет", согласие?" "Дело никакое не поспеет, на завтра придется переносить. А завтра б уже к другим делам приступить..."
Дед только газетой хрустнул, мол, не лезь, баба, в мужской разговор.
- Тяв, - то ли предательски поддакнула ему Джерри, то ли, наоборот, запротестовала. Муха спугнулась, слетела с бугорка на краю тарелки, приземлилась рядом с хлебной крошкой.
Дед взглянул на батю поверх своих шуршащих новостей...
- Дай-ка твой смартфон...
- Зачем? - отец чувствовал подвох.
- Я тебе свой дам, - предложил я.
- Нет, он пусть даст! - ткнул перстом в сына.
Батя протянул.
Дед посмотрелся в черное зеркало экрана, поправил очки, проверил, не осталось ли в бороде капустин. Будто бы селфи вознамерился делать. А потом... хрясь по столу! По мухе и по крошке.
Я вздрогнул, отец поморщился... Все перевели взор на экран, там расплылась багровая клякса. Трещины, к счастью, не было...
- Ну, кто сказал, что телефон заменил газету?
- М-да, крышу они сегодня поправить не успеют, - как бы про себя пробормотала бабка..."
Выставка, кстати, была впечатляющая. Какие-то старые интеллигенты знали голубой и розовый периоды, но всё остальное было неслыханно. Думаю, если бы Хрущёв посетил эту выставку, голая Валька с выставки 62 года показалась бы ему верхом социалистического реализма.
Видимо, это некий кусок передачи, сделанной Катей Гердт. Из Шендеровича:
Виктор Шендерович
MrtadSpoiSrcchsm 1unSeg1mu ast So7lnsr:ee3g2dln AM ·
Умерла Татьяна Александровна Правдина (Гердт).
Она была эталоном человеческого достоинства, образцом поведения. Невероятная, удивительная Татьяна Александровна. «Окончательная жена», как, счастливо смеясь, определил ее когда-то Гердт.
Их с Зиновием Ефимовичем, а потом ее дом на Пахре был счастьем. Дважды в год друзьям можно было приходить без приглашения – на Татьянин день и девятого мая (по совместительству, день рождения Т.А.). Счастьем и честью было оказаться за этим огромным столом; печалью было видеть, как неотвратимо он пустеет, оставаясь без Тодоровского, Рязанова, Шерговой...
В наш последний приезд на Пахру Татьяна Александровна надписала бережно собранный ею альбом "Зиновий Гердт" и велела моей жене выбрать себе на память черепашку из ее коллекции. Она много лет собирала этих сувенирных черепашек и теперь раздавала их, прощаясь...
Огромная прекрасная жизнь закончилась сегодня.
Прощайте, дорогая Татьяна Александровна.
Катя Гердт, дорогая, обнимаю тебя.
Зима 1992 года, довольно голодная, надо сказать.
Звонок.
- Витя, вы дома, это хорошо. Вы же в Измайлово живете? Я скоро буду ехать мимо, говорите адрес, заеду на минуту.
Голос командный, сказанное обсуждению не подлежит.
Через двадцать минут - звонок в дверь. На пороге стоит Татьяна Александровна с мешком картошки.
- Вот. Хорошая, не мороженная. На месяц хватит.
Я начал что-то лепетать: мол, зачем… неловко… Лепетал, впрочем, недолго.
- Так! – отрезала Т.А.- Не нужна картошка, увезу. Нужна – берите и не выебывайтесь.
А какой была ваша первая ролевая игра, спрашивает Линор Горалик.
"...Это была игра по Толкиену, естественно, и я поехал только потому, что был влюблен в девушку, глубоко эльфанутую. Главное, что запомнилось - три дня все Средиземье питалось рисом с кетчупом, потому что денег ни у кого из нас вообще не было, а девушку за эти три дня я вообще ни разу не увидел, она обитала в каких-то высших сферах, а я был разменный хоббит, и меня побили, когда я попытался взять чужой кетчуп".
"У Фроста есть замечательная фраза, которую я часто вспоминаю:«Тhe best way out is always through». To есть единственный выход – это сквозь. Или через. Что означает: единственный выход из ситуации – это продраться сквозь ситуацию."
Иосиф Бродский
Господа и дамы, – сказал Беня Крик – господа и дамы, сказал он, и солнце встало над его головой, как часовой с ружьем.
Мы читаем Агаду в основном на русском, но отдельные вещи поём на иврите. Читаем по очереди, как мы, так и сидящая в зуме семья из Кливленда. Из симпатичного: Т. в какой-то момент прочла "Господа" с ударением на последний слог.
