Единственное, что я могу добавить по теме, это рассказ "Скандал в Богемии", где появилась сильная и профессиональная женщина, типа Берты Моризо. В википедии много любопытного:
Богемия (Чехия) в описываемый в рассказе период уже не имела своего собственного монарха — с XVI века это страна входила в состав государства австрийских Габсбургов. Также не существовало королевства Скандинавия, которым бы правила Саксен-Мейнингенская династия. Реально существовавшая Саксен-Мейнингенская династия правила в одноимённом герцогстве в Тюрингии. Кальмарская уния распалась ещё в XVI в., и все попытки объединить Скандинавские государства в одно дальше планов не уходили, хотя в момент написания рассказа Швеция и Норвегия всё ещё находились в личной унии. Вообще, Артур Конан Дойль проявил оригинальность, решив не создавать в духе Энтони Хоупа очередную Руританию «где-то в Карпатах», а ввести в сюжет реальную страну, но с выдуманной династией. По всей вероятности, «альтернативная» Богемия — отсылка к комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви». Также возможно, что речь идёт о титулярном короле, так как королевский титул он называет после родового, княжеского.
В рассказе отмечена особенность немецкого порядка слов, по которой Холмс устанавливает, что его будущий посетитель — немец: «Такой отзыв о Вас мы отовсюду получили». Холмс сразу отмечает, что «только немцы так бесцеремонно обращаются со своими глаголами», тогда как «француз или русский так не напишет».
«Скандал в Богемии» упоминает сразу несколько расследований Холмса, которые не описываются в произведениях Артура Конан Дойля. Сын писателя и Джон Диксон Карр, работая над сборником «Подвиги Шерлока Холмса», сделали некоторые из этих расследований темами отдельных рассказов. Так, «дарлингтоновскому скандалу» посвящена «Тайна восковых картёжников», а делу, по которому Холмсу пришлось выехать в Одессу, — «Тайна семи циферблатов».
Описанная в рассказе история произошла в 1879 году с принцем Вильгельмом. Принц оказался вовлечён в интригу, которую против него затеяла его любовница Эмили Клопп. Принц подарил любовнице свою фотографию с подписью, и написал ей несколько компрометирующих его записок. В свою очередь, Клопп пригрозила Вильгельму публикацией этих писем, в том случае, если ей не будет уплачена определённая сумма денег.
Действие в рассказе происходит в марте 1888 года, причём Уотсон упоминает о своей недавней женитьбе. Однако женился Уотсон на Мэри Морстен — героине повести «Знак четырёх», с которой познакомился лишь в сентябре 1888 года.
Богемия (Чехия) в описываемый в рассказе период уже не имела своего собственного монарха ...
Вообще, Артур Конан Дойль проявил оригинальность, ...
По всей вероятности, «альтернативная» Богемия — отсылка к комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви»...
По крайней мере ещё одного монарха в описанный период мы знаем - это принц Богемии (а вовсе не Баккардии, как могли бы подумать некоторые) Флоризель.
Это как раз прямая отсылка к Шекспиру, только не к "Бесплодным усилиям любви", а к "Зимней сказке".
Bohemia. A desert country near the sea. (c) W Shakespeare
Чтоб не скучать в аспирантуре,
Учёный, приобщись к культуре!
Не пропускай концерты, благо
Их много в городе Чикаго.
Ходи на драму и балет,
А мы спонсируем билет.
учись как вол в аспирантуре
забудь про свой позыв к культуре
не пропускай занятия благо
их много в городе чикаго
пойдешь на драму и балет
достану старый пистолет
Мои знакомые, попавшие из аспиратнуры Физтеха "по обмену" в МакМастер в начале нулевых, первое время сильно удивлялись и очень жаловались, что здесь "халява закончилась" и "в аспирантуре реально учатся". Ну то есть, скучать им реально некогда было.
Интересно, как с этим в Чикаго?
Едут в купе поезда четверо. Трое водку глушат, шумят, политические анекдоты травят, громко смеются. В общем, мешают четвертому спать. Четвертый несколько раз просит их быть потише. Но все абсолютно бесполезно, на его просьбы трое балагуров не обращают никакого внимания. Наконец ему это окончательно надоедает. В какой-то момент четвёртый выходит из купе, подходит к проводнику, суёт тому деньги и просит ровно через минуту принести четыре стакана чая — три с сахаром для попутчиков, а ему без.
После чего довольный четвёртый возвращается в купе и говорит:
— Друзья, я же вас не случайно просил потише. Тут же все прослушивается! Вот смотрите, я вот сейчас попрошу чая принести — вам троим с сахаром, а мне без. И все будет исполнено!
После чего смотрит на вентиляцию и говорит:
— Товарищ майор, извините за беспокойство, пожалуйста организуйте-ка нам чайку. Три стакана с сахаром, а мне без.
Не проходит и минуты, как в купе вваливается проводник, ставит соседям три стакана с чаем и, обращаясь к четвёртому товарищу, говорит:
— А Вам, как просили, без сахара.
После чего уходит.
Попутчики тихо офигевают, наконец-то успокаиваются и тихонько расползаются по своим полкам. Четвёртый «страдалец», наконец-то, спокойно засыпает.
Утром он просыпается, а попутчиков нет! В удивлении спрашивает у проводника:
— А куда попутчики-то делись?
Проводник отвечает:
— Да их ночью с поезда сняли. Они ж политические анекдоты полночи рассказывали.
Товарищ, дрожащим голосом:
— А меня почему не?......
Проводник в ответ:
— А товарищу майору ваша шутка понравилась!
Продолжая тему товарища майора, чтобы уж точно не забыть. Есть такой замечательный скрипач, Виктор Пикайзен. У него была программа - 24 каприса Паганини, вот со старой пластинки:
Он разъезжал по городам и весям, по горам и долам и везде играл эти 24 каприса. В одном из интервью говорит, что играл эту программу 77 раз. Недавно мне рассказали такую замечательную историю. Перед концертом он всегда сидел в номере гостиницы перед телевизором и репетировал. Как-то раз в Ленинграде его поселили в гостиницу "Европейская". И вот он так сидел в номере, репетировал, потом решил побриться. Пошёл в ванную, вставил электробритву в розетку, побрился, потом неосторожно рванул провод и вытащил электробритву вместе с частью розетки, под которой оказался микрофон. Тогда Пикайзен переоделся, пришёл в ванную со скрипкой и громко объявил: Никколо Паганини! Двадцать четыре каприса для скрипки соло. Исполняет победитель международного конкурса имени Паганини, лауреат конкурсов в Праге, Париже и Москве, народный артист РСФСР Виктор Пикайзен! И сыграл в розетку всю программу.
Однажды, году эдак в 82-83, я отдыхал в хорошем пансионате под Питером, он назывался Восток-6. Жил в двукоечном номере с пожилым человеком. Он оказался моим соплеменником, да к тому же настоящим полковником войск связи в отставке. Мы хорошо проводили время попивая хороший(по тем временам) коньячок, играли в шахматы, я там всех дрючил и... рассказывали анекдоты. А я во все времена был большой любитель политических. Так вот этот самый полковник сторого настрого запретил рассказываль анекдоты в лифте...
jenya: "Какая чудная игра" в оптимистичном варианте.
Любимый анекдот моего деда, то есть он крайне хорош и невероятно бородат.
Был другой бородатый анекдот на тему поезд-анекдот-КГБ.
Пассажир в поезде рассказал соседу политический анекдот. Сосед ему свой в ответ. И тут первый пассажир спрашивает соседа:
- А знаете, чем вы отличаетесь от этого поезда? Нет? (достаёт и показывает красную книжицу) - Тем, что поезд сейчас поедет дальше, а вас заберут.
Сосед в ответ задумчиво:
- А знаете, чем вы отличаетесь от меня? Нет? (достаёт и показывает свою красную книжицу) - Да ничем!
__________________________
Чем дальше общество отделяется от правды, тем больше оно ненавидит тех, кто ее говорит.
Возвращаемся из Италии, много впечатлений. Например, только что приплыли на катере в международный аэропорт Венеции. Когда два рейсовых катера встречаются, они оба притормаживают, чтобы не сильно качало от волн друг друга. Пример нелокального взаимодействия с самоадаптацией. Вчера были на могиле Бродского на острове, она вся в цветах и камушках. Само кладбище напоминает парк, много деревьев, в частности кипарисов. Вид на море. Несколько напоминает концовку стихотворения Бродского, где герой уже ушёл, а мир продолжает жить как ни в чём не бывало. Не Понт, но что-то общее есть.
Понт шумит за чёрной изгородью пиний.
Чьё-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
Я пишу эти строки, сидя на белом стуле
под открытым небом, зимой, в одном
пиджаке, поддав, раздвигая скулы
фразами на родном.
Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней
мелких бликов тусклый зрачок казня
за стремленье запомнить пейзаж, способный
обойтись без меня.
jenya: Вчера были на могиле Бродского на острове, она вся в цветах и камушках. Само кладбище напоминает парк, много деревьев, в частности кипарисов. Вид на море. Несколько напоминает концовку стихотворения Бродского, где герой уже ушёл, а мир продолжает жить как ни в чём не бывало. Не Понт, но что-то общее есть.
Понт шумит за чёрной изгородью пиний.
Чьё-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
Сам Бродский планировал все это немного по другому.
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
— До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
— словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Дирижер Кондрашин полюбил молодую голландку. Остался на Западе. Пережил как музыкант второе рождение. Пользовался большим успехом. Был по-человечески счастлив. Умер в 1981 году от разрыва сердца. Похоронен недалеко от Амстердама.
Его первая, советская, жена говорила знакомым в Москве:
– Будь он поумнее, все могло бы кончиться иначе. Лежал бы на Новодевичьем. Все бы ему завидовали.
А я вот сейчас вернулся с просмотра балета "Петрушка" Стравинского, премьера в Большом театре. В первом отделении шла Кармен сюита, но половина сюиты пропала из-за проблем с трансляцией (в Энн Арборе грозы). А "Петрушку" посмотрел целиком. Этот балет возник благодаря Дягилеву и Стравинскому, оба лежат на Новодевичьем на Сан Микеле в Венеции.
