Израильский филиал немецкой фирмы.
Руководство - немцы. Инженеры - в основном русские.
Обсуждается - брать или не брать очень сложный и рискованный проект.
- Это будет наш Сталинград, - выражает руководство свои опасения популярной немецкой поговоркой.
- Так, значит, берем проект? - с энтузиазмом откликаются русские инженеры.
Ох редко когда просыпаешься хохоча. Поэтому сон, который приснился мне 16 августа 1991 года, я запомнил навсегда.
- Мы с друзьями едем по Германии, я каким-то образом отстаю от своих. Стою на обочине, ловлю попутку. Останавливается немец, подбирает меня. Едем, курим, молчим, и тут замечаю я, что немец мой весел необычайно. Я ж, как провидец, пытаясь угадать, спрашиваю:"Что, радость в семье? Прибавление?" "А ты что, не знаешь, - отвечает он - с сегодняшнего дня у нас отменили обязательный ежедневный просмотр Семнадцать Мгновений Весны"
В.Ш.: Да-да. У Ленина речь не была похожа на статью. Он писал одним способом, а говорил другим способом. Хотя у него запись совершенно свободная, но он не давал себя стенографировать и говорил, что обыкновенный отчет репортера лучше, что говорят не так, как пишут.
Третий раз я его слышал так. Было соединенное заседание, Первый съезд Советов солдатских и рабочих депутатов. Происходил он в Первом кадетском корпусе на Первой кадетской линии в Петербурге, на Неве. Это бывший дворец князя Меншикова, одно из самых старых зданий Петербурга. Зал огромен и не очень высокий, хотя он был двухсветный. Но там кадетский корпус мог выстроиться в одну шеренгу и повернуться. Посередине стояли три ряда стульев: эсеры и меньшевики, большевики и маленький — три-четыре стула — анархисты. А дальше сидели солдаты и рабочие, солдаты с винтовками, во всяком случае все в пальто и в шинелях.
Выступал меньшевик Церетели, такой шатен рыжеватый, с плотной бородой, князь по происхождению, очень хороший оратор. Он говорил о коалиции, о необходимости коалиции, о представительстве всех партий в революционном правительстве. Он говорил очень убедительно, он был, очевидно, образованным юристом, и был хороший оратор. Все сидели, молчали. И он сказал: «Нет такой партии, которая одна возьмется руководить революцией». И, конечно, не вставая, но в самом конце ораторской паузы, негромко, высоким картавым голосом Ленин сказал: «Есть такая партия», — и, конечно, все услыхали, потому что это был ответ на риторический вопрос.
Впоследствии история этой реплики была такая. Недалеко есть морской корпус, там гораздо лучше эстрада, она мраморная, с задником, и Бродский перенес эту фразу…
В.Д.: Эту речь.
В.Ш.: Эту речь. Причем, конечно, Ленин выбегает, подымает руку, как будто «позвольте выйти», и кричит: «Есть такая партия!» И потом оно так и пошло, так и пошло. А дело в том, что революция не совершается при хороших декорациях. Она совершается там, где она подвернулась. Она может совершиться в проходном дворе. А потом придают ей декор.
Это да. Я сейчас прочитал обе эти беседы - от этих перечислений, кто с кем, рябит в глазах. Не очень интересно. Зато оказалось, что "по гамбургскому счёту" это метафора Шкловского 28 года.
— Отсюда первый вопрос – что произошло в Вашей жизни за это время? <...>
— В прошлом сезоне в моей жизни произошло весьма знаменательное событие: Карнеги-Холл по случаю своего 125-летия пригласил меня дать серию концертов. Сначала я принял участие в открытии сезона, сыграв 1-й концерт Чайковского с Нью-Йоркским филармоническим оркестром (этот оркестр до того в течение нескольких десятилетий не играл в Карнеги холл, только в Линкольн-Центре, но в этот раз впервые за много лет решили сделать исключение) под управлением Алана Гилберта, потом сыграл два сольных концерта, затем — концерт камерной музыки с Ицхаком Перельманом и Мишей Майским, после этого я дал еврейский музыкально-поэтический вечер (играл еврейскую музыку и декламировал стихи Ицхока-Лейбуша Переца) и, наконец, сыграл на закрытии сезона 2-й концерт Рахманинова с оркестром Метрополитен Опера под управлением Джеймса Ливайна.
Все это было, конечно, очень радостно, волнительно — и прошло успешно. С упомянутыми оркестрами, а также с Ливайном, Майским и Гилбертом я много раз играл и раньше, а вот с Перельманом впервые, но много лет об этом мечтал, потому что с юности почитаю этого замечательного скрипача, и он всегда был одним из самых близких мне музыкантов по духу.
Сейчас мы обсуждаем возможность сотрудничества в дуэтах, и я уже с нетерпением жду этого (к сожалению, ждать придется до весны 2020-го года: раньше у нас не получится).
И еще кое-что очень важное и совершенно неожиданное для меня произошло за это время в моей жизни: я начал сочинять музыку и ее стали играть! Вообще я много сочинял музыку в детстве: в 2 года начал играть по слуху и вскоре после этого стал импровизировать, а когда в 6 лет пошел в школу и научился нотной грамоте, то сразу же начал записывать свою собственную музыку. Сперва писал для фортепиано, затем — и для других инструментов, и для голоса. Перепробовал разные инструменты, разные стили — и в какой-то момент почувствовал, что у меня в голове перестала звучать моя собственная музыка. Было мне тогда лет 14, в ту пору я как раз начал активно концертировать, и потом в течение многих лет думал, что раз одно совпало с другим — значит, так и должно было произойти: дело моей жизни — не сочинение музыки, а игра на рояле. Но вот несколько лет назад началось неожиданное…
Сначала, когда я ночами лежал в постели и мучился от бессонницы, стали вдруг приходить мне в голову разные музыкальные идеи, — как правило, сочетания различных аккордов — что меня расслабляло. Потом какие-то идеи начали приходить и днем: в частности, неоднократно ко мне возвращалась мысль о возможности написать додекафонное танго, и в ушах звучали его приблизительные очертания. Спустя еще какое-то время мне захотелось закончить начатую еще в 1986-м году и почему-то недописанную тогда фортепианную токкату…
В общем, написав цикл из четырех пьес для фортепиано (“Meditation”, “Додекафонное танго”, “Интермеццо” и “Токката”) и прекрасно помня о существовании такого явления как графоманство, а также о том, что страдающие им люди сами этого не осознают, я встретился с Арво Пяртом, показал ему свои композиторские попытки и спросил: “Пожалуйста, скажите мне честно: стоит мне продолжать этим заниматься или нет?” — на что получил ответ, что, несомненно, стоит. Пярт также дал мне один совершенно справедливый совет насчет “Meditation”, которому я последовал сразу же по возвращении домой с нашей встречи, сделав соответствующие поправки. Поддержка такого авторитетного композитора, как Пярт, меня вдохновила, и я продолжил писать: для голоса с фортепиано, для струнного квартета, потом для виолончели с фортепиано… Стал пересылать свои сочинения на отзыв (ни в коем случае не прося исполнить их!) разным уважаемым музыкантам с неизменной просьбой: “Пожалуйста, скажите мне честно Ваше мнение; если Вы считаете, что это плохо, так и напишите, я совершенно не обижусь” — и не только получил очень лестные отзывы от большинства моих адресатов, но некоторые из них даже начали играть мою музыку!
Что ж — я ни на что не рассчитываю и не претендую, ни в малейшей мере не переоцениваю достоинства своих писаний, просто не сопротивляюсь вдохновению и продолжаю сочинять. Посмотрим, что из всего этого выйдет и как мою музыку примут слушатели. Не далее как позавчера «Копельман-квартет» (один из лучших современных струнных квартетов, основанный и возглавляемый Михаилом Копельманом, до этого 20 лет возглавлявшим квартет Бородина. – В.М.) сыграл мой струнный квартет в Москве, в Доме Музыки, и я уже получил много хороших отзывов от разных людей.
Музыкальный критик Илья Овчинников, сходивший на этот концерт, написал про квартет Кисина так: "То, что мы услышали, нельзя объяснить ничем, кроме как чудом божественного вдохновения: абсолютно зрелое сочинение композитора, не просто владеющего инструментовкой, но обладающего абсолютно индивидуальным почерком. Более того, удивительным образом у квартета Кисина есть признаки «сочинения позднего периода», когда автор приходит к высшей зрелости, создавая музыку исключительной чистоты и ясности. Квартет написан весьма экономно – длится всего 16 минут и начисто лишен какой бы то ни было работы на публику: возможно, таким бы мог быть следующий квартет Шостаковича или Шнитке, проживи они дольше. По характеру это своеобразный реквием, весь квартет – это оплакивание, прощание, монолог, обращенный к кому-то умершему или далекому без надежды на ответ".
У меня однажды международная служба TNT потеряла посылку. Я долго с ними переписывался, и в конце мне пришло вот такое письмо (дословно):
Подтверждаем, что ваша посылка окончательно потеряна. Что еще мы можем сделать для вас?
- Воспользуемся методом доказательства от противного. Допустим, что уравнение не имеет решений над полем действительных чисел. Вам противно?
- Да омерзительно просто!
Сидим в самолете перед вылетом. Какая-то тетка возмущается, что у нее нет одеяла. Мужчина, который сидит за ней протягивает ей свое. Она спрашивает:"А Вы как?" Мужик отвечает:"А я скоро выхожу".
Я тут дошла до 4 урока в изучении корейского. Простейшие предложения составляю. Вчера протягиваю книгу Андрею: "Игосын чхек имнида". Он ответил: "По-моему, у тебя кодировка слетела."
У одного моего сотрудника фамилия Лютый. При этом во внешности собрано всё, что прямо противоречит этому понятию - невысокий, худой, с "детской" лепкой лица и высоким голосом, характер флегматичный и невозмутимый.
Сидящий рядом с ним коллега - большой мрачного вида дядька.
В общем, единственный способ гарантированно разозлить Лютого знают только посетители. Они входит со словами: "Добрый день, я к Лютому!" и прямой наводкой направляются к тому, кто, по их мнению, больше похож на человека с такой фамилией.
Временами, после инфарктов и операций, он курил меньше или вообще бросал, но ненадолго. Без этого он не мог писать, утверждал он. Если по каким-то причинам он не получал свою дозу никотина, он становился чрезвычайно беспокойным и нервным. На групповой фотографии, где собраны почти две сотни нобелевских лауреатов (в связи с девяностолетием премии в 1991 году), Иосифа нет. Он был не в состоянии ждать, пока все соберутся, и вышел покурить.
и ох как я его в этом понимаю. хотя, у меня перед есть пример знакомого - ему в 60-с-чем-то разрезали грудину, что бы чутка подшунтировать аорту, и спустя две недели прилетел он домой абсолютно некурящим.
впрочем, есть и другой - там человек тоже потом начинал, после обоих операций. так до сорока и курил...
Между просим, опытный курильщик, бросив курить, рискует заработать болезнь Паркинсона
И еще более вероятное последствие - резкий набор веса, до сильного ожирения.
Сейчас тут в штатах курить не модно. И неудобно, всё позапрещали. А в русском языке даже слово такое есть, перекур. Поэтому курят только две мои родные тетки и одна знакомая израильтянка с корнями из Латвии.
jenya: Сейчас тут в штатах курить не модно. И неудобно, всё позапрещали. А в русском языке даже слово такое есть, перекур. Поэтому курят только две мои родные тетки и одна знакомая израильтянка с корнями из Латвии.
я сейчас беру на работу курилку
и это будет единственный из 15 человек в службе (10 ж + 5 м), остальные не выдержали и ушли раньше
так что есть и в России места, где не слишком-то модно
