ЧТО ТАКОЕ ФАРТ?

Все шахматисты помнят, конечно, что А.Е. Карпов с первой попытки выиграл претендентский цикл - межзональный, затем последовательно матчи с Полугаевским, Спасским и Корчным и был провозглашён чемпионом мира. Но как Карпов попал в первый этап цикла - в межзональный? Ведь через отбор в зоне СССР он не прошёл. А дело в том, что в 1973 году впервые было решено проводить не один межзональный турнир, а два. Состав участников был расширен. И одно из мест было предоставлено чемпиону мира среди юношей - Карпову. А если бы не дали Карпову это место? Как сложилась бы шахматная история?

  Разумеется, я ничуть не пытаюсь умалить громадный талант Карпова, его непревзойденные спортивные качества. Но мне кажется, что роль случая, удачи в судьбе большого шахматиста, да и во всей шахматной истории недооценивается. Хотя примеров тому - не счесть.
  
  Напомню лишь некоторые из великого множества.
  
  Знаменитый турнир в Петербурге, 1914 г. После него расстановка сил на вершине мировых шахмат изменилась. Если до турнира считалось, что наиболее достойный соперник Ласкера - Рубинштейн (и матч между ними был делом практически решённым), то после турнира (и крупной неудачи, если не сказать провала Рубинштейна) на первое место среди претендентов выдвинулся Капабланка.
  
  Зачем я напоминаю эти всем известные факты? Тут для нашей темы интересно вот что. Приглашения в Петербург получали только первые призёры крупных международных турниров (исключение было сделано только для двух победителей чемпионата России - Алехина и Нимцовича). Так, в частности, Капабланка получил приглашение благодаря победе в Сан-Себастьяне, 1911 г. Собственно говоря, в других крупных турнирах он к 1914 году и не участвовал. Там, в Сан-Себастьяне, Капабланка, проиграв Рубинштейну личную встречу, всё же обошёл его на пол-очка. Но многие издания тогда писали, что именно Рубинштейн должен был занять первое место, и не случилось это лишь потому, что он выпустил очевидный выигрыш в трех-четырех партиях. Представим себе, что турнир закончился бы именно так - победой Рубинштейна. Тогда Капабланка просто-напросто не получил бы приглашения в Петербургский турнир!
  
  Матч-турнир 1948-го года, Гаага - Москва. Американская шахматная федерация резко протестовала против участия Файна - он не играл в чемпионате США(!), кажется, если не путаю, американцы предлагали вместо него включить в матч-турнир Кэждена. В итоге не только шахматный мир потерял выдающегося гроссмейстера - Файн, как известно, после этого бросил шахматы - но и поменялся формат соревнования. Вместо шести участников в 4 круга - пять гроссмейстеров в 5 кругов, из которых три круга - большая часть - проходили в Москве. Вместо формулы "3+3" (три советских, три несоветских) получили "3+2". Вовсе не хочу сказать, что Ботвинник не стал бы чемпионом и в шестерном турнире с участием Файна. Но то, что ему пришлось бы значительно труднее - вполне вероятно.
  
  Турнир претендентов 1950-го года, Будапешт. В нём не участвовал Решевский - насколько можно судить по публикациям в наших источниках, в частности, пятитомнику Каспарова, то ли американские власти не разрешили ему поездку в Венгрию, то ли он сам испугался ехать в советский Будапешт - холодная война было в разгаре. Фавориты - Керес и Смыслов были не в форме. Выиграли турнир молодые Бронштейн и Болеславский. Думаю, что в 1950 году Решевскому было вполне по силам успешно бороться с ними за первое место.
  
  На турнире в Будапеште случилось ещё одно событие, имеющее отношение к нашей теме. Вот что пишет Д.И.Бронштейн в книге "Ученик чародея":
  
  "Еще во время турнира претендентов в Будапеште (1950) мы с Болеславским обсуждали, кто бы мог выиграть матч у Ботвинника, и Исаак, проигравший до этого ему семь партий и не выигравший ни одной, считал, что борьба с Ботвинником безнадежна. "Однажды, - сказал он, - я имел шанс поставить ему мат в несколько ходов, но даже такую возможность упустил!" Я думал совершенно иначе: конечно, Ботвинник очень силен, но и с ним можно сражаться на равных. Я был уверен, что при удаче смог бы нащупать слабые места в его стратегии.
  Болеславский уверенно лидировал в том турнире, но после беседы с моим секундантом Борисом Вайнштейном согласился "притормозить", сделав несколько ничьих, чтобы позволить мне его догнать. Взамен я должен был, во-первых, не играть с ним на выигрыш, во-вторых, найти ему ничью в трудном эндшпиле со Смысловым. Но даже в этом случае, чтобы догнать Болеславского, мне необходимо было выиграть подряд у Штальберга и Кереса! Задачка из разряда трудновыполнимых, и я до сих пор не понимаю, как мне удалось с ней справиться.
  В случае дележа первых двух мест Вайнштейн обещал организовать тройной матч-турнир между Ботвинником, Болеславским и мной. Мы наивно полагали, что Ботвинник согласится на такое предложение, поскольку он сам изобрел схему тройного матч-турнира - своеобразного матча-реванша, придуманного им на случай потери звания чемпиона. Увы, из этой идеи ничего не вышло, и нам с Болеславским пришлось сыграть дополнительный матч за право встретиться с Ботвинником".
  
  Тяжело комментировать это, на мой взгляд, совершенно сенсационное место из книги многоуважаемого Бронштейна. Скажу только, что возможный матч Ботвинник - Болеславский был бы не менее захватывающим, чем поединок Ботвинника с Бронштейном".
  
  Межзональный турнир 1964 г., Амстердам. Хотя к тому моменту турниры претендентов были заменены на матчи, осталось (думаю, что просто по головотяпству, в том числе и нашей федерации) дискриминационное правило об ограничении количества участников от одной страны. Напомню итоги турнира: 1-4 места поделили Ларсен, Смыслов, Спасский и Таль (по 17 очков из 23). На пятом месте Штейн - 16,5, 6-е у Бронштейна - 16. Эта шестёрка оторвалась от остальных участников. Седьмым был Ивков (15 очков), Портиш и Решевский поделили 8-9 места (14,5). И что же? В претендентских матчах вместо молодого Штейна и совсем не старого сорокалетнего Бронштейна играли Ивков и победивший в дополнительном матче Решевского Портиш - гроссмейстеры, бесспорно сильные, но не более (хотя в дальнейшем Портиш и вошёл в число сильнейших шахматистов мира, но в 1964 году, мне кажется, он ещё не мог бороться с элитой на равных). Как бы могли измениться спортивные, да и жизненные пути двух великих советских шахматистов? Вспомним судьбу Леонида Штейна - он ведь и в предыдущем межзональном, в Стокгольме, 1962 г., заняв выходящее место, не был допущен в претендентский турнир - тот же лимит на советских. Затем, после Амстердама, Штейн показывал феноменальные результаты и игру, выигрывал практически все турниры подряд. Но на межзональном 1967 года, совершенно неожиданно для всех, фактически провалился - с огромным трудом зацепился за последнее выходящее место, а затем в тройном матч-турнире (Штейн, Горт, Решевский), проиграв в последнем круге Горту, упустил первое место. После этого Штейна как будто подменили: исчезла уверенность, его лихорадило, успехи стали меньше, чередовались с неудачами, игра потускнела. Может быть, нервная система была подорвана переживаниями 1962 и 1964 годов?
  
  Недавнее печальное событие - уход из жизни замечательного гроссмейстера Р.Д. Холмова вызвало много публикаций на разных шахматных сайтах. Но почему-то никто из пишущих не вспомнил события 1963-64 гг., которые, мне кажется, отразились на всей последующей спортивной и человеческой судьбе Холмова.
  
  Но прежде несколько слов о спортивной биографии Холмова , мне кажется, весьма характерной для того времени. Дебютировав в чемпионатах СССР в 1948 году со вполне достойным для молодого мастера результатом - 12 место (-1 по очкам), Холмов затем с успехом играл в следующих чемпионатах, неизменно выходя в "плюс". 1949 г. - 9-10 место (+1), 1954 г. - 6-е (+2), 1956 г. - 5-7 (+4), 1957 г. - 6-е (+4), 1959 г. - 4-5 (+5), 1961 г. - 8-11 (+2), 1962 г. 4-е (+7). В 1960 году Холмов стал международным гроссмейстером. За все эти годы он ездил за рубеж всего 6 раз - на малозначимые турниры в Польшу, ГДР, Венгрию и Румынию. Единственным способом войти в элиту советских шахмат в то время был выход в межзональный турнир. И вот на рубеже 1963 -64 гг. 38-летний Холмов был в шаге от этого.
  
  До 1963 года в межзональный отбирались непосредственно из чемпионата страны. И, кстати, позже тоже. А в тот раз решили устроить дополнительное испытание. В итоге нагрузка на гроссмейстеров оказалась просто чудовищной. Тот же Холмов сыграл в полуфинале (сентябрь) - 15 партий, финале (ноябрь - декабрь) - 19 партий, крупнейший в его жизни успех: дележ первого-третьего с Штейном и Спасским и выход в зональный турнир. Затем, кажется, в январе 1964 г. - двухкруговой перебой за звание чемпиона СССР (4 партии, -1, бронза, чемпионом страны впервые стал Л.Штейн) и, наконец, зональный матч-турнир семи гроссмейстеров (февраль - март 1964 г.), 12 партий. Итого пятьдесят ответственнейших партий практически подряд!
  
  Вообще говоря, турнир семи, мне кажется, был одним из самых сильных во всей истории шахмат, как минимум, не уступавший по составу турнирам претендентов - Спасский, Бронштейн, Штейн, Геллер, Корчной, Холмов и Суэтин боролись за три путёвки в "высшее общество". Турнир был исключительно боевым, регламент очень жёстким - 5 часов игры, двухчасовой перерыв и доигрывание. Холмов в первых двух турах одержал две победы: над Спасским и Корчным (!). Но удержать лидерство не смог, и в итоге, набрав 50 процентов, занял чистое четвёртое место - впереди Корчного, Геллера и Суэтина. Победил Спасский с результатом +2, второе-третье поделили Штейн и Бронштейн (по +1). Думаю, что Холмов тяжело переживал эту неудачу - ведь он был уже не молод, и это был, по существу, его последний шанс попасть в элиту мировых шахмат!

Хочется напомнить о трагической судьбе талантливейшего Л.Аронина. В чемпионате СССР 1950 года он поделил 2-4 место - огромный успех для молодого мастера.
  Следующий, XIX чемпионат был зональным. Пять победителей выходили в межзональный турнир. Задача не казалась сверхсложной - ведь Ботвинник, Керес, Смыслов и Бронштейн боролись только за медали чемпионата и в борьбе за путёвки не участвовали. Аронин неплохо начал турнир, но затем последовал ряд неудач, и за четыре тура до конца у него было -2. Но затем он одержал три победы подряд и, наконец, в последнем туре играл со Смысловым белыми. Смыслов же боролся за первое место с Кересом и, желая непременно победить, выбрал рискованную дебютную схему. Аронин убедительно переиграл партнера и к моменту откладывания имел огромный перевес. Имея несколько путей к победе он, на свою беду, первым же сделанным при доигрывании ходом перешёл в казавшийся совершенно выигранным пешечный эндшпиль. Но именно там в домашнем анализе В.В.Смыслов нашел этюдную ничью, которую он и продемонстрировал партнёру при доигрывании.

Итоги чемпионата были таковы:
  Победил Керес, набравший 12 очков. Далее шли :
  2-3 Петросян и Геллер по 11,5
  4 Смыслов 11
  5 Ботвинник 10
  6-8 Авербах, Бронштейн и Тайманов по 9,5
  9-10 Флор и Аронин по 9
  11 Копылов 8,5
  12-13 Котов и Бондаревский по 8 и т.д.
  
  Таким образом, если бы Аронин выиграл, то он делил бы 6-9 место. В нашей шахматной литературе неоднократно встречалось утверждение, что при выигрыше у Смыслова Аронин попадал в межзональный, а так - ну что же, не повезло. И что именно это злополучное доигрывание так тяжело отразилось на его судьбе. Но легко видеть, что даже после ничьей со Смысловым Аронин разделил последнее выходящее место с Флором.
  Однако в межзональном турнире играл не Флор и не Аронин, а гроссмейстер Котов, поделивший двенадцатое место (и, справедливости ради, нельзя не вспомнить - совершенно блестяще выигравший межзональный 1952 года). Как же это случилось? А очень просто - судьбу путёвок в межзональный турнир решали чиновники из спорткомитета. Авербах, например, пишет ("Шахматы на сцене и за кулисами"), что и он сам попал в межзональный чудом - вместо него, по задумке наших чиновников, должен был играть Толуш, не попавший даже в финал 19-го первенства.
  Должен сказать, что история 52-го года повторялась и много лет спустя - достаточно вспомнить Г.Кузьмина или М.Гуревича, завоевавших право участвовать в межзональных турнирах, но не допущенных в них нашими спортивными чиновниками. Да и Штейна в 1962 году послали на межзональный после многих волнений (для тех, кто не в курсе, напомню, что в газетах была развёрнута целая компания по замене Штейна на неудачно сыгравшего в отборе Спасского).
  Вскоре после девятнадцатого первенства Аронин тяжело заболел и, хотя ещё долго играл в турнирах, прежних успехов не добивался. Но не спровоцировали ли события 1951 года эту болезнь - кто знает.
  Тут мне хочется кое-что вспомнить. Я видел, возможно, последний турнир в жизни Аронина. Это был полуфинал первенства Москвы, самое начало семидесятых годов. Весил Аронин около 200 кг и ходил в ЦШК с мамой - крохотной старушкой, которая тут же стала мне, незнакомому человеку, рассказывать про своего Лёву.
  В тот день он играл с кандидатом в мастера Заком (Жора Зак - теперь уже давно Георгий Владимирович - в этом турнире, кстати, сыграл блестяще и стал мастером). Сидел Аронин не на стуле - он на нём не помещался - а на кушетке. Играли они, играли, Жора получил перевес, но ещё было много игры впереди - и тут кушетка под Арониным с треском развалилась, и он упал. Зрелище было страшное - я думал, всё! Он не встанет! Но ничего, поднялся, и тут же с какой-то детски виноватой улыбкой сдался. А на следующие партии Аронину ставили уже не кушетку, а два накрепко связанных стула.
  
  Говорят, что чемпион - это талант плюс характер. Но - мне кажется - ещё и удача, фарт.

Рассуждения автора дополняет и иллюстрирует мм Андрей ДЕВЯТКИН