|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
Боязнь глубины
Раньше я писал, что плавать научился только во время второй загранкомандировки в Сирии. На съёмных дачах, где мы отдыхали летом, были речки и пруды, а в интернате нас даже возили в бассейн. Но как я ни старался научиться плавать, ничего у меня не выходило. Однажды мы купались в Тишковском водохранилище. Оно кишело людьми, что мне и помогло. Увлёкшись попытками научиться плавать, я вдруг почувствовал, что мои ноги не касаются дна. Меня слегка подбрасывало вверх-вниз, но сдвинуться с места я не мог. Вокруг меня были люди, но какие-то слова о помощи просто застревали в моём горле. Неожиданно что-то мягкое уткнулось мне в спину. Оглянувшись, я увидел маленькую девочку, которая плавала на баллоне (автомобильной камере). Я с улыбкой (!) оттолкнулся от него и, опустив ноги, с радостью ощутил, что они коснулись дна. Потом я много лет вспоминал этот неприятный момент.
В другой раз мы поехали купаться на Клязьму. На диком пляже я поплыл по течению за подругой сестры (та была на полтора года старше меня), опустил вниз ноги и не почувствовал дна. Девушка была уже на берегу, когда обратила внимание на мои испуганные глаза. Она вернулась и вывела меня из воды.
В Сирии, около Джеблы, мы нашли место, напоминавшее ванну. Оно было отделено от моря наростами из пемзы. В этой созданной природой купальне, после которой мы ещё долго вытаскивали из ног колючки от морских ежей, я и научился плавать. Потом в других местах я уже свободно плескался в воде, правда, не отплывая далеко от берега. На шестой (включая срочную военную службу) год моего пребывания в Сирии работников Торгпредства начали возить на автобусе в открытый бассейн, под Дамаском. Там были столики под навесами, мы заказывали себе пиво и лёгкую закуску, играли в шахматы и купались.
После увольнения из Управления я начал работать в коммерческих структурах. Первой из них было совместное российско-сирийское предприятие. Оно оплатило нам абонемент в крытый бассейн, и раз в неделю, во второй половине дня, мы ездили туда на нашем микроавтобусе. Бассейн был малолюдным, и никто нам не мешал купаться и коллективно сидеть в парилке. Там мы многократно преодолевали вплавь дорожки длиной 25 метров, окунались в холодную воду и просто отдыхали. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18952 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-57-18953 |
|
|
|
|
О франкофилии и западничестве
Сейчас на телевидении и в сети идут жаркие споры по поводу изучения английского языка, в том числе в спецшколах, мол, это нарушает нашу национальную идентичность, способствует эмиграции специалистов на Запад и т.п.
Скажу по личному опыту. Несмотря на политическую выверенность тогдашней программы по иностранным языкам, обучение во французской спецшколе воспитало во мне франкофильство. Несмотря на то, что прошло полвека, я по-прежнему отдаю предпочтение французской литературе (благо в ней хороших писателей очень много) перед всеми другими западными и читаю книги о Великой французской революции и наполеоновских войнах, а не о Кромвеле и Вашингтоне. Философия постмодернизма, которой я увлечён последние десять лет, - это тоже в значительной степени детище французских мыслителей. Во время учёбы в институте сказалось моё в целом западничество и связанный с ним снобизм - поначалу история арабских стран и восточных литератур меня не интересовали как малоценные по сравнению с западными, лекции по ним я не слушал и не записывал, перед экзаменом читал учебник и шёл сдавать, благополучно забывая всё на следующий день. Арабский язык я полюбил на 2-м курсе, английский - только на 4-м. Но когда через два года их изучения появилась возможность факультативно возобновить занятия французским, я, многое подзабыв (последние два года в интернате мы занимались им по программе обычной школы), взялся за него с пылом и жаром, чтобы восстановить прежний уровень (он вошёл в приложение к моему диплому наряду с другими языками).
В мае 1977 г. в СССР проходила неделя культуры Франции. Неожиданно по ТВ показали фильм «Три мушкетёра» (1961), который до этого можно было увидеть лишь в кинотеатрах, и прекрасный 6-серийный телесериал «Блеск и нищета куртизанок» (1975). И был большой концерт по ТВ - Далида, Шарль Азнавур, Джо Дассен, Сальваторе Адамо, Мирей Матьё, Клод Франсуа... Последнего я вообще не знал (спустя год он погиб от удара электрическим током) и купил кассету с его песнями в Сирии лишь в 1982 г.
В то время ходила байка про трёх подруг, которые поставили целью жизни выйти замуж за иностранцев и добились своего. Одна выучила английский, другая - французский, третья - итальянский. Читали их книги, смотрели фильмы, штудировали их историю. Две девушки из моего класса тоже вышли замуж за иностранцев и уехали за границу. Что касается франкофилии и вообще западничества, то меня привлекают их история и культура, но не более того. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18954 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-57-18955 |
|
|
|
|
О разном
Жадность. С моей женой работал один деревенский парень, известный своей крайней скупостью. Однажды весной он с товарищем катался на лодке и, случайно перевернувшись посередине реки, очутился в ледяной воде. Второй парень сбросил с себя верхнюю одежду, чтобы она не мешала ему плыть, он же пожалел бывшую на нём недорогую синтетическую шубу и чуть было не утонул из-за своей жадности. Кроме того, он вообще старался экономить на всём, поскольку копил деньги на машину. Дома парень соорудил из простой картонной коробки нечто вроде кассы с тридцатью отделениями и в каждое из них клал по пять рублей. Это была максимальная сумма, которую они с женой могли истратить на свою семью с одним ребёнком за день. Поэтому он очень болезненно переживал всякие непредвиденные расходы и неожиданные денежные потери, нарушавшие установленные нормы.
Противление злу насилием. Как-то не доходя до дома, наша соседка по старой квартире увидела пустую телефонную будку и решила позвонить матери, которая жила от неё отдельно. Но стоило ей набрать номер, как подошла незнакомая пара, и подвыпившая девица начала стучать в дверь кулаком.
- Эй, тётя, ты долго ещё будешь занимать телефон? А ну, проваливай отсюда! Нам тоже нужно позвонить.
Соседка вежливо попросила их обождать. Но девица не желала её слушать. Она отстранила парня, который пытался её удержать, и рванула дверь телефонной будки на себя.
- Сейчас, тётя, ты у меня получишь, - прошипела она.
Соседка выпустила из рук трубку, которая повисла на проводе, и выхватила из сумки красивый японский зонтик, подарок матери к дню рождения. Увидев это, хулиганка вдруг подняла руку, размахнулась… но соседка с силой ударила её зонтом по лицу. Спутник её, до последней минуты сохранявший благоразумие, с криком бросился к двери, но неожиданно чья-то сильная рука схватила его за плечи и швырнула в кусты жасмина.
- А ну, не балуй! Ишь разбушевались, ёлки зелёные.
Около будки стоял рослый сорокалетний мужчина и выжидательно смотрел на парня. В конце концов тот вылез, испуганно схватил свою спутницу за руку и потащил её к соседнему подъезду. Мужчина улыбнулся, что-то смущённо сказал и пошёл своей дорогой.
Беда. В метро, рядом со мной, раскачиваясь на ходу и хватая друг друга за одежду, стояло двое пьяных.
- Ты послушай, что я тебе скажу, - вдруг начал один из них с воспалёнными глазами и щетиной на подбородке.
- Ну, что тебе? – промычал второй, лениво приоткрыв глаза.
- Ты знаешь, у меня недавно несчастье случилось: дочка в реке утонула. Двенадцать лет ей было.
- Да? – равнодушно сказал другой и отвернулся.
- Ведь это не несчастье, а просто беда, - говорил первый, но никто, кроме меня, не слушал его. Спустя много лет похожие чувства испытала моя сестра в отношении своего младшего сына, а потом я – старшей дочери. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18956 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-57-18957 |
|
|
|
|
«Книжный стяжатель»
Когда в начале 1970 г. (я учился в 5-м классе) мы переехали из маленькой каморки в квартире с соседями в новую двухкомнатную, в букинистическом отделе книжного магазина, расположенного через дорогу, можно было купить не только нашу классику, но и сочинения Голсуорси, Уэллса, Келлермана, Гюго, Золя и других известных зарубежных писателей. Затем всё куда-то исчезло. Началась макулатурная кампания, которая взвинтила и так высокие на чёрном рынке цены на книги выше разумных пределов. По ним и пришлось нам их покупать по возвращении из Сирии. Начали мы сразу с собраний сочинений Конан Дойля и Беляева. За ними последовали в разные годы ещё тридцать восемь: Бальзака, Мериме, Гюго, Мопассана, Стендаля, Жюля Верна, Жорж Санд, Агаты Кристи, Уэллса, Шекспира, Вальтера Скотта, Стивенсона, Грэма Грина, Купера, Эдгара По, Драйзера, Джека Лондона, Хейли, Уоллеса, Фейхтвангера, Ремарка, Цвейга, Кафки, Гессе, Гамсуна, Болеслава Пруса, Хмелевской, Достоевского, Александра Грина, Куприна, Каверина, Бажова, Симонова, Пикуля, Солженицына, Мельникова-Печерского, Горького и Алексея Толстого (последние два достались мне от покойной старшей сестры бабушки, некоторые из перечисленных собраний за долгие годы мы продали или поменяли).
Отдельные книги, в том числе шахматные, мы покупали в Сирии (их продавали библиотекарши) и в специализированных магазинах для русских в Дамаске и Алеппо. Туда они поступали по линии так наз. «Межкниги» (Всесоюзного внешнеторгового объединения «Международная книга»). В них продавалось всё, включая очередные тома подписных изданий. Невероятное количество книг (первой из них, ещё в Хомсе, была «Библия») создавало проблемы с неизбежным перевесом при авиаперелётах. Какие-то книги мы вывозили сами, что-то я отправлял жене с нашими русистами (один из них доставил целую коробку, зато прожил со своей семьёй несколько дней в нашей квартире). За два месяца до окончания моей работы в Сирии жена с детьми уехала, взяв 50 кг дополнительного веса, который был положен мне при отъезде в окончательный расчёт (здесь я воспользовался хорошим отношением ко мне заместителя Торгпреда по экономическим вопросам, потому что, узнав о таком нарушении всех инструкций, главбух выразил крайнее неудовольствие). При этом у меня скопилось ещё много книг. Часть их я подарил или оставил в квартире. Наиболее ценные я принёс в коробке библиотекарше, которая иногда ещё подрабатывала в отделе кадров, сидя неподалёку от меня. И она за один вечер распродала их почти все. Ещё у меня осталось много книг на арабском языке о разведке, которые я читал вслух жене, переводя прямо с листа. Я пошёл в магазин, где их покупал, и сказал продавцу.
- У меня большой перевес. Я их все прочитал. Можно их вернуть со скидкой?
Продавец взял у меня из рук книги, пересчитал их общую стоимость (цены были написаны на мягких обложках карандашом его же рукой) и заплатил мне ровно половину.
- Если у вас перевес, сходите на почту и отправьте книги несопровождаемым грузом. Это недорого, - сказал он мне на прощание.
Но я не последовал его совету. Переводчик, который отвечал за авиаперелёты работников Торгпредства, обычно оформлял весь их багаж вместе, и благодаря суммированию веса каждого могло что-то оставаться. Моя тяжеленная коробка, доверху набитая книгами, проскочила последней.
Что касается шахматных книг, то собирать я их начал, ещё когда учился в институте. Часть из них я приобретал в магазине «Спортивная книга» на Сретенке, выменивал на художественные или покупал с рук. В Столешниковом переулке одно время существовал вполне официальный шахматный книгообмен. В 90-е гг. я нашёл оптового продавца, который дружил когда-то с известным мастером и шахматным литератором Яковом Рохлиным, и многие книги из его личной библиотеки перекочевали к нему (он в шутку предлагал присвоить мне звание кандидата в мастера по шахматам только за любовь к этой игре). Кое-что продавалось в книжном киоске Центрального Шахматного Клуба на Гоголевском бульваре. Параллельно я пользовался услугами магазина «ChessOK» и «Российского Шахматного Дома». В первом я покупал новые книги, во втором - старые. Сейчас я всё приобретаю через интернет-магазин «Читай-город», но не в таких огромных количествах, как раньше, а раз в месяц, после получения пенсии, и всего одну-две шахматных книги. Только в день рождения, благодаря подаркам дочерей, я могу позволить себе разговеться. Таким образом, за последние сорок пять лет мне удалось собрать около двух тысяч шахматных книг на разных языках (не считая журналов, в том числе столетней давности). Больше всего я ценю югославские Шахматные Информаторы (имеются №№ 1-122, за 1966-2014 гг.) и пятитомную «Энциклопедию шахматных дебютов», нидерландские ежегодники New In Chess, все сборники партий довоенных первенств СССР и ряд старых книг, которые ещё не переизданы. Из новых я до сих пор покупаю всё, что выходит, кроме совсем детских и шахматной композиции, которой никогда особо не интересовался (есть немного по этюдам).
Других книг даже зрительно в несколько раз больше (благо, мы сейчас живём с женой одни в трёхкомнатной квартире, и места для них хватает). Помимо художественной литературы (собраний сочинений и отдельных томов), это книги по истории, в том числе Великой Отечественной войны, произведения почти всех знаменитых философов мира, многотомные энциклопедии, словари и справочники по всем отраслям знаний, не считая научно-популярной и чисто развлекательной литературы.
В одной турфирме я в обеденный перерыв посещал все книжные магазины в округе, не пропускал я и лоточников. Один из них, ставший моим приятелем, ещё издалека шутливо приветствовал меня:
- А вот идёт книжный стяжатель.
Девушка из бухгалтерии, рядом с которой я сидел, видя, как я выкладываю на стол свои покупки, говорила:
- Я вижу, если ты не покупаешь в обед новых книг, то день для тебя напрасно прожит.
В другой турфирме я делал то же самое, благо, рядом находился магазин «Библио-Глобус» (там я однажды выронил кошелёк, вижу, охранник высоко держит его в одной руке, подошёл, описал, что в нём есть, и получил обратно). При входе в офис, рядом с секретаршей, я как-то встретил одного из немногих мужчин, работавших в фирме, который сказал:
- Смотрите, человек покупает не сигареты и спиртное, а книги. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18958 |
|
|
|
|
Лишённые детства
Одна сотрудница жены переехала после развода с мужем в сырой, тесной барак с многочисленными соседями и удобствами во дворе. Народ здесь попался простой, деревенский. По праздникам и в дни зарплаты все собирались на большой кухне, за общим столом, много пили и горланили песни. Она же жила особняком и не принимала участия в этих гулянках. Соседи недолюбливали её: им казалось, что она просто презирает их. Однако открыто свою неприязнь к ней показывала лишь одинокая двадцатипятилетняя девушка, которая с первого дня невзлюбила её – они постоянно ругались друг с другом. Однажды женщина купила себе ко дню рождения красивое платье, и та вдруг совсем перестала с нею разговаривать. Через неделю, вернувшись с дочерью из городской бани, она распахнула дверь комнаты и увидела на полу своё платье, безжалостно изрезанное ножницами.
Дверь в их комнату была заперта только, когда женщина работала в вечернюю смену: она боялась, что маленькая дочь Ирина может выйти одна на улицу и заблудиться. В такие дни девочка часами сидела у окна и смотрела на детей, которые весело играли во дворе, искрившийся под светом фонарей снег и пустые окна выраставших на глазах высотных домов. Однажды её с улицы окликнул дворник, дядя Лёня. Она открыла ему форточку.
- Ну что, грустишь? – спросил он. – Гулять хочется?
- Да, очень, но я не могу: меня мама закрыла, - сказала Ирина, с надеждой посмотрев на его доброе морщинистое лицо и покрытую инеем длинную бороду.
- А хочешь, я тебя вытащу на улицу через форточку? – предложил он, и девочка согласилась, но с одним условием, что он поможет её влезть обратно до прихода матери.
Так повторялось несколько раз до тех, пока однажды дядя Лёня не задержался и Ирине пришлось ждать в коридоре, потому что на улице вдруг разыгралась метель. После этого мать разрешила ей гулять одной.
Соседские девчонки долго не хотели принимать Ирину в свою компанию. Первый раз она подошла к ним, держа в руке большое спелое яблоко, которым её угостил дядя Лёня.
- Девочки, можно мне с вами поиграть? – смущаясь, сказала Ирина.
- А яблоко дашь попробовать? – спросила одна из них.
Ирина, не задумываясь, протянула ей яблоко. Та отгрызла кусок от него и передала другой девочке. Так они откусывали по очереди, пока от яблока ничего не осталось. Потом начали дразнить Ирину, несколько раз толкнули её в снег, и она, заплакав от обиды, ушла в другой конец двора, где ребята играли в хоккей и катались с горки.
В начале 4-го класса мою будущую жену перевели из простой школы в интернат. По выходным она жила у старшей сестры, которую взяли к себе на воспитание родители матери. Та навестила свою дочь только в октябре, принеся пакет замороженных персиков. Девчонки в интернате держались стайкой и новенькую просто игнорировали. Теперь они захотели с ней дружить, но как только все персики (они тогда продавались в киосках «Мороженое» и выглядели весьма аппетитно) были съедены, дружбе мгновенно пришёл конец. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18959 |
|
|
|
|
О коллекционировании
В детстве племянник моей двоюродной бабушки подарил мне большую жестяную коробку из-под монпансье, наполненную марками. Я разложил их по маленьким альбомам и продолжал приобретать новые. Мама работала в секретариате правления одной крупной организации. Она вырезала из конвертов писем, приходивших к ним со всего света, марки и приносила их домой. В нашем районе, куда мы переехали, когда я учился в 5-м классе, на окраине Москвы, был большой магазин. Возле него собиралась толпа хорошо одетых, интеллигентного вида мужчин, которые покупали, продавали и обменивались марками. Мы до сих пор собираем их - они хранятся в больших, увесистых альбомах. Некоторое время коллекционировали значки и открытки с фотографиями советских актёров и актрис. Как-то я долго выбирал последние в газетном киоске. За мной образовалась очередь, которая начала роптать. Стоявший рядом мужчина с усмешкой им сказал:
- Подождите, тут оптовый покупатель.
Один раз мама купила мне набор этикеток к спичечным коробкам. На них были изображены этапы освобождения Европы от гитлеровских захватчиков: Белграда, Вены, Будапешта и т.д. Я любил их рассматривать, но новых больше не покупал. Старшая сестра коллекционировала точилки и пластиковые календарики. Её второй муж собирал гигантские модели поездов начала XX века с подсветкой внутри вагонов (были и рельсы к ним) и автомобилей различных марок, а также коллекционные бутылки спиртного, привезённые из Германии и Великобритании. В школе у всех моих одноклассников были наборы красивых фантиков от конфет. Ими обменивались и их использовали в игре. Так они кочевали из кармана одних учеников в другие. Младшая дочь и сейчас собирает иностранные монеты и боны.
Кроме собраний сочинений и шахматных книг, о которых я подробно рассказывал в вспоминалке «Книжный стяжатель», в нашем доме постепенно скопилась многочисленная научная литература по всем отраслям знаний. Самыми крупными собраниями являются книги по философии (в основном первоисточники), истории (главным образом, военной) и литературоведению. Серия «Сто великих» у меня собрана полностью: в сущности, это тоже своеобразные энциклопедии, написанные на основе множества книг, часто недоступных в Интернете. Большая коллекция научных произведений о Великой французской революции и наполеоновских войнах, в том числе двухтомная «История жирондистов» Альфонса де Ламартина и девятитомная эпопея «История французской революции», «Консульство», «Империя» Луи-Адольфа Тьера, более известного в советское время как душителя Парижский Коммуны 1871 г. На видном месте выставлены: четырёхтомная «Римская история» Теодора Моммзена, семитомник «Закат и падение Римской империи» Эдуарда Гиббона, «География» Страбона, «История Древней Греции» Эрнста Курциуса в пяти томах и письма Цицерона в трёх. Безусловную ценность имеют также средневековые китайские романы «Сон в красном тереме», «Речные заводи», «Троецарствие» и «Путешествие на Запад» (первые три в двух томах, а последний - в четырёх).
Огромный массив составляют книги о Первой и Второй мировых войнах. Во втором случае мне пришлось постепенно отказаться от мемуаров наших генералов и почти всех научных книг советского периода, вполне доступных в Интернете, заменив их на новые. Но больше всего мне нравятся книги по истории разведки и контрразведки: они почти никогда не бывают скучными. И, конечно, я собрал и прочитал практически всё, что было написано о Сталине, главном оппоненте нашей семьи, его окружении и репрессиях. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18960 |
|
|
|
|
Дом, милый дом
Дом наш, всем ветрам открытый,
С множеством подъездов, тёмный,
Молодыми позабытый,
Стариками заселённый.
Где-то свет горит полночи,
Где-то днём закрыты шторы,
Кто-то спать совсем не хочет
И ведёт с женою споры.
Утром слышим звуки дрели,
Вой тоскующей собаки,
Раньше за стеною пели,
А сегодня был шум драки.
Нет в квартире нашей места,
Где б нас сверху не залили,
Ночью песню у подъезда
Раз пятнадцать заводили.
Лифт то ходит, то не ходит,
А на лестнице нет света,
И ключи с трудом находим,
Коль звонок наш без ответа.
Дом наш серый, неказистый,
Тротуар везде неровный,
Ряд кустарников ветвистых -
Вот такой приют наш скромный.
03 ноября 2025 года |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18962 |
|
|
|
|
Следующие вспоминалки будут про интернат, кроме шахматных, которые я выкладывал недавно.
Как я был художником
Хотя все три моих дочери с детства умели хорошо рисовать, а младшая стала художницей, сам я рисую весьма посредственно. Конечно, кое-чему я научился в детском саду и школе от сверстников, которые обращались с кистями и красками лучше меня. Изображая танки, самолёты, бесчисленных рыцарей, гладиаторов, мушкетёров, гусар, немецких и советских солдат с одинаковыми лицами, я со временем набил руку. Однако знаниям о перспективе и прочих премудростях я обязан старшей сестре, которая нигде этому не училась, но умела рисовать хорошо, а главное очень быстро. Как-то во время урока в начальной школе, учительница, увидела рисунок, на котором я изобразил шар с правильно нанесёнными на его поверхности тенями.
- У вас в семье кто-нибудь рисует? - спросила она.
- Нет, - ответил я.
Вряд ли это была какая-то хитрость, скорее я хотел, чтобы она оценила мою самостоятельность. Тогда я ещё не знал, во что это выльется в будущем. Её задания были несложными, но отнимали много времени. Каждую субботу, после уроков, когда в школе-интернате нас отпускали домой, я ехал к сестре (она жила с бабушкой и тётей, а не с нами). И она мгновенно, на моих глазах, делала то, над чем я мучился часами. Рисовала она прекрасно, с большой фантазией, и впоследствии, не имея никакого специального художественного образования, вела детскую изостудию в своём районе. Но бледные акварельные краски сестры, которая имела привычку использовать в работе промокашку, нашей строгой учительнице не нравились. Поэтому она каждый раз заставляла меня делать цвета более яркими, что соответствовало моему собственному методу рисования. Иногда приходилось выполнять срочные домашние задания самому.
В результате я и мой одноклассник, который спустя несколько лет все два года воинской службы проработал художником, частенько после отбоя занимались оформлением школы. Здесь я тоже выполнял какую-нибудь механическую работу вроде раскрашивания кирпичей на ватмане, который должен был изображать часть каменной стены в одном из наших спектаклей. Ещё меня как-то послали на районную олимпиаду по рисованию. Однако изображённый мною на большом листе ватмана, аккуратно выписанный танк, форсирующий реку, не произвёл на мою учительницу особого впечатления.
- Что-то у тебя сегодня не очень получается, - заметила она и больше на такие олимпиады не посылала. Тогда она уже вела у нас черчение, по которому у меня была одна из немногих четвёрок (к счастью, она не учитывалась при расчёте среднего школьного балла, который в то время суммировался с оценками, полученными на вступительных экзаменах). Но виной этому был ужасный почерк, которым я делал подписи под чертежами. Как бы там ни было, наши совместные семейные усилия особого успеха не приносили, потому что сам я рисовал неважно, а художественный стиль моей сестры учительнице не нравился.
Однажды в школе проводился конкурс на лучший рисунок (городской пейзаж). Работы учеников вывесили в коридоре, возле классов. В том числе и отличный рисунок сестры, выполненный, как всегда, в бледных тонах. Но учительница даже не обратила на него внимания. Один раз я увидел её сидевшей в коридоре со стопкой рисунков на коленях. Я подошёл, когда она их перебирала. Вдруг учительница вытащила из стопки один лист и сказала мне:
- Вот за этот рисунок я бы сразу дала первое место, но он, к сожалению, не подписан.
Я посмотрел. На нём яркими красками была изображена стройка. На крыше дома стояло несколько рабочих и один из них рукой подавал знаки крановщику, спускавшему вниз плиту.
- Вы знаете, - сказал я, - это мой рисунок.
И действительно, это было одно из тех срочных домашних заданий, которое мне пришлось выполнить самому. Так я стал победителем школьного конкурса на лучший рисунок. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18967 |
|
|
|
|
Как я не стал вторым Галуа
Наверное, я полюбил математику благодаря нашему учителю, который к тому же был очень сильным шахматистом. Раз он дал нам сеанс одновременной игры вслепую на четырёх досках. Спустя год, в 6-м классе (напомню, что я научился играть в шахматы только в 5-м), теперь уже в обычном сеансе на двадцати досках для всей школы, мне удалось одержать над ним победу. Математик был большим оригиналом. Иногда в классе происходили такие диалоги:
- Поставьте «два», я распишусь.
- За что?
- «За что?» спрашивают в милиции. У меня спрашивают «почему?»
- Почему?
- Ко мне обращаться то-о-лько по математическим вопросам.
Если, например, во время урока у кого-то падала на пол точилка, он немедленно реагировал:
- Кто уронил чернильницу? У меня музыкальный слух.
Во время ночного дежурство по интернату он будил нас следующим образом:
- Подъём, отцы, вставайте. Сегодня на завтрак у нас кар-р-манная каша.
Такое обращение к мужской половине класса у него содержалось и в обычной фразе:
- Обижаешь, отец, обижаешь.
И ещё одно, глубоко философское высказывание:
- Все мы ошибаемся, только этим мы похожи на гениев.
В конце учебного года он освободил меня от своих уроков, и я в течение мая разгуливал по лесочку, находившемуся на территории нашего интерната.
В 7-м классе у нас появился новый учитель математики, обладавший уникальной памятью, но несколько педантичный. Время от времени он низко наклонялся над учительским столом, вытянув указательный палец руки, и, грозно посмотрев на какую-нибудь оробевшую девочку, называл вначале её имя, а после недолгой паузы - фамилию её тёзки, сидевшей в другом конце класса.
- Ну, неплохо сказал, неплохо, правда, неве-е-рно, - с особым ударением на последнем слове говорил он кому-нибудь из ребят. – Ты был бы умным мальчиком, если бы не был дураком (Какая логика!). Это же артель «Напрасный труд». Ты не ра-бо-та-ешь! Вызываю к доске - отец дьякон, деньги на кон! И в какой тетради на парте ты оставил свои знания – в коричневой или голубой? Вижу, что не помнишь. Та-а-к, здесь у нас медвежий угол. Откуда ты получил этот квадратный корень? Как «мудрец перед Дадоном, стал и вынул из мешка Золотого петушка». Какие сопряжённые? Ну-ка, может быть, я издалека не вижу, - он вставал, лицо его с очками, болтавшимися на самом кончике носа, вытягивалось. – Нет, вроде бы так, не ошибся. А ну, сотри скорее, чтобы никто не увидел.
Затем он садился за стол и выдавал что-то явно не из классики:
Славу в детстве много били
По неокрепшей голове,
И в голове его извилин
Оказалось только две.
Никто из учеников не воспринимал это всерьёз, наоборот, слушали с восторгом. Я же, начитавшись популярных книжек Я.И. Перельмана по арифметике и алгебре, мечтал о математических открытиях. В 5-м классе я придумал способ вычисления площади круга и объёма шара, вписав их в квадрат и куб соответственно, а также быстрого деления и умножения в уме чисел на 5. В 6-м классе, когда алгебру у нас вела женщина, я обнаружил в квадратах, кубах чисел и в их разности определенные закономерности, которые пояснял с помощью правила Гаусса. Свои результаты я показал новому учителю в 7-м классе. Но мои «открытия» не произвели на него никакого впечатления. Тогда я не знал, что проявленный таким образом интерес к математике выйдет мне боком в 10-м классе, когда он каждый урок вызывал меня к дополнительной доске, в правом углу класса, и заставлял решать сложнейшие задачи для поступающих в вузы. Конечно, они были мне не под силу, и я мог делать это только с его помощью. К тому же я стал пропускать много занятий по болезни и впервые получил за год четвёрки по алгебре и геометрии. Что касается книг Перельмана и других авторов, то впоследствии они случайным образом оказались на открытых стеллажах в комнате старшей и средней дочерей. В результате они заинтересовались естественными науками и стали микробиологами.
На 3-м курсе института мы должны были сдавать зачёт по предмету «Использование математических методов в гуманитарных науках». Для этого следовало ответить по билету, либо объяснить решение одной из пяти предложенных задач на Фортране. Я попросил помочь в этом старшую сестру жены. Нельзя сказать, что сразу понял решение (в какой-то момент она даже стала сердиться), но на зачёте я смог его объяснить. Позднее, по указанию научного руководителя, я сам применил в своей дипломной работе на тему «Порядок слов в арабском прозаическом тексте» (правда, в примитивной форме) математические методы. Я расписал на карточки две тысячи предложений, взятых путём сплошной выборки из нескольких текстов, и в конце каждой главы (дипломная работа получилась очень длинной – 120 страниц, хотя было достаточно 40) указывал частотность случаев прямого и обратного порядка слов.
Потом моя старая любовь к математике (и, конечно, азартность) побудила меня сделать расчёты вероятностей выигрыша во всех известных в советское время лотереях, а также помогла мне в дальнейшем при работе на финансово-экономических должностях в банках и турфирмах.
  |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18968 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-57-18969 |
|
|
|
|
Отряд охраны порядка в бою
Поздней ночью члены отряда охраны порядка (ООП) из 10-го класса были разбужены по тревоге. Вначале со сна они не могли понять, что случилось, но, когда прибежали на место происшествия, узнали следующее. В пионерской комнате до полуночи задержались вожатая и воспитательница из 6-го класса. Внезапно они услышали чьи-то шаги, в дверь постучали, и в комнату вошёл мужчина. На нём были пальто и тёмные очки. В руках он держал связку ключей, какие-то гвозди, которые, судя по описанию пионервожатой, были отмычками, и небольшой ломик. Его попросили выйти. Он, нахмурившись, произнёс короткое «спокойно!», взвесил в руках железный ломик и ушёл. Вожатая и воспитательница сидели, онемев от страха. Полчаса они боялись выйти, а затем бросились будить ООП. Всё обыскали, но незнакомец исчез, не оставив никаких следов взлома. Конечно, у нас нечего было воровать, за исключением оружия из военного кабинета, но там были сейфы, железная дверь и сигнализация. Но больше всего поразило то, что пионервожатая, два года назад закончившая нашу школу-интернат, узнала в этом незнакомце своего одноклассника-хулигана, который имел уже условные сроки за мелкие преступления.
Основными проблемами, стоявшими перед ООП, были визиты местных головорезов, которые били нам окна и вообще безобразничали. Однажды они пытались угнать наш автобус, вырвав провода из системы зажигания. Когда у них не получилось, они бросили в окно умывальной на первом этаже тяжёлую деревянную скамью, проломив ею раму. Неприятными были также посещения бывших выпускников полубандитского вида, терроризировавших школьников.
В ООП мне и другим ребятам из 9-го класса доверили ночное дежурство по младшему корпусу. Обычно мы врывались в спальни малышей, расставляли по углам дерущихся, раздавали увесистые подзатыльники и уходили, водворив на время тишину. Через полчаса, обойдя другие палаты, мы осторожно приближались к дверям той же спальни и неожиданно сталкивались с ватагой первоклассников, выбегавших с гиканьем и смехом из умывальной. С этажами, на которых спали девочки, дело обстояло хуже, потому что они вели себя ужасно и не поддавались никакому внушению. Для них мы специально приглашали грозную воспитательницу, действовавшую своими методами. Тем временем мы дремали на диване этажом ниже, где в маленькой комнатке ради эксперимента поселили двух наших ребят. В своих владениях они ввели комендантский час, захваченных с поличным выстраивали в рекреации шеренгами, а самых толковых заставляли списывать для себя домашние задания с моих тетрадей. Также у наших одноклассников была неприятная привычка сбрасывать спящих малышей с кровати, среди гробовой тишины неожиданно входить в палату и зажигать свет, сопровождая это дикими воплями и перевёртыванием кроватей. Однажды они бесшумно зашли к первоклассникам и переложили в одну постель пять малышей, которые, проснувшись утром, не могли понять, как они в ней очутились. Однако через два месяца эксперимента наших ребят выселили с этажа, так как выяснилось, что они заставляли третьеклассников стирать им носки.
Всё это делалось ради хохмы, хотя внешне и напоминало дедовщину в армии. Но это не значит, что все бывшие деды́ поголовно становились преступниками. За небольшим исключением, из нас вырастали вполне законопослушные граждане. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18970 |
|
|
|
|
Принудительное чтение Мандельштама
Однажды к моей бабушке и тёте, которая работала в школе учительницей русского языка и литературы, пришёл необычный гость. Он вытащил из своего старого потёртого портфеля один том из изданного в Нью-Йорке собрания сочинений Осипа Мандельштама (потом выяснилось, что с ним он приходил ещё не раз). Бабушка и тётя сидели за столом, а я устроился в кресле-кровати (её раскладывали по вторникам и четвергам, когда я ночевал у них после занятий в шахматном кружке Московского Дворце пионеров, чтобы на следующее утро вернуться в интернат). Читая нам вслух стихи Мандельштама, гость ходил по узкой комнате, описывая треугольник от телевизора до стола и от стола до моего кресла. При этом он страстно жестикулировал, то и дело восклицая:
- Гений, истинный гений! Я думаю, он выше Пушкина. Конечно же, выше.
Стихи были длинные и заунывные, и лишь внезапные перепады его голоса не давали мне уснуть. Так продолжалось почти час. Затем он предался воспоминаниям. В какой-то момент мужчина начал рассказывать нам, кажется, об очередном разносе Хрущёвым то ли наших поэтов, то ли художников. Всё происходящее он показывал в лицах, угрожающе надвигаясь на меня.
- Ты кто такой? - громко крикнул гость, приставив свой маленький интеллигентский кулак почти к моему лицу (при этом я испуганно вжался в кресло). - Я тебе сейчас в мо-о-рду дам!
Слава богу, он скоро перестал жестикулировать и больше не открывал том Мандельштама. С тех пор я, как это часто случалось с навязываемыми школой писателями и поэтами, не прочитал ни одного его стихотворения, за исключением «эпиграммы» на «Вождя всех народов», очень злой, но слабой в литературном отношении. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18971 |
|
|
|
|
Абрамцево и Фирсановка
После неудачного эксперимента с ведомственным пионерлагерем (см. вспоминалку «Под сенью девушек в цвету») мы с сестрой поехали в Абрамцево, где наша тётя на два оставшихся месяца сняла для нас дачу у своей подруги. Рядом, внизу обрыва, протекала река Воря с ледяной водой и находился известный музей-усадьба Аксаковых (там была нарисована «Девушка с персиками» Валентина Серова - одиннадцатилетняя Вера, дочь российского предпринимателя и мецената Саввы Мамонтова). Сюда на лето приезжали художники, а некоторые имели свои дома. Место здесь было живописное: повсюду возвышались столетние сосны и росли разнообразные грибы, часто белые.
Дом, где мы жили, находился на огороженной территории и был на ней не единственным. Вся эта усадьба принадлежала Павлу Александровичу Радимову (1887-1967), «крестьянскому» поэту и художнику, последнему председателю «Товарищества передвижников». Мы его время от времени видели проходившим вдалеке, уютным старичком в широкополой шляпе. Он женился на своей домработнице, которую все звали «тётей Мотей» и почему-то боялись. Сам Павел Александрович, конечно, уже ничего не рисовал, зато позировал какому-то молодому художнику, который писал его портрет.
Сын тётиной подруги участвовал в тушении лесных пожаров в Шатуре, и ему упало на спину горевшее дерево. Иногда он приезжал и ночевал в чуланчике. Мы же занимали весь двухэтажный дом с печкой и открытой террасой.
Позже, когда я закончил 3-й курс института, мы приезжали с женой (она была уже беременна первой дочерью) в Абрамцево посмотреть музей-усадьбу Аксаковых. На обратном пути, срезая угол, мы прошли сквозь территорию, где когда-то снимали дачу. Подруга тёти с мужем оказались на месте и очень тепло приняли нас.
После 2-го класса мы снимали дачу в Фирсановке, на краю большого поля, за которым находились река и пугавший меня, не умевшего плавать, бетонный водосброс – гигантская воронка, куда стекала вода и пропадала в широком отверстии. Вдоль дач стояли высаженные правильными рядами молодые ели, среди которых после дождя мы в мгновение ока собирали целые корзинки маслят.
На территории дома все свободные постройки, включая сараи, были заняты дачниками. Нам же выделили комнату и половину застеклённой террасы, которую перегородили шкафом. В саду везде росли яблоки (белый налив). Мы их все дружно ели, когда они падали на землю, однако хозяева собирали их с деревьев в целлофановые пакеты и нам же продавали. Между яблонями были протянуты длинные гирлянды из множества лампочек: зажигая их по ночам, отец семейства ложился на старый топчан, выставленный в саду, и таким образом пытался выследить воров, но обычно так крепко спал на нём, что ничего не замечал вокруг.
Там мы подружились с симпатичной девушкой-старшеклассницей, которая очень хорошо к нам относилась, а мы из нашей с сестрой детской вредности безжалостно дразнили её. Большое впечатление на меня произвёл старик, который в гражданскую войну служил в Первой конной армии С.М. Будённого. Особенно поразил меня его рассказ о том, как во время боя, столкнувшись с неприятельским всадником, они с размаха били его по плечу шашкой, перерубали сверху донизу все ремни на груди, и тело распадалось на две части. На следующей даче, ведомственной, которую мы снимали чуть ли не десять лет, мне встретился ещё один боевой дед. Рассказов его о гражданской войне хватило бы на много страниц. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18972 |
|
|
|
|
Наследники Румянцева
По рассказам одной пожилой воспитательницы, в первые годы после образования интерната на его территории были бесконечные драки. Как-то на наших двоих десятиклассников напало несколько человек местных, и они отчаянно отбивались. Из окна воспитательница увидела вдруг, что один из наших учеников вытащил охотничий нож. Местные вначале испугались, но потом продолжили драку, и кто-то из них схватился за лезвие ножа рукой. Брызнула кровь, все разбежались. Затем приехала милиция, и охотничий нож пришлось спрятать, потому что это уже пахло уголовщиной. Вообще-то местные всегда были биты и еле уносили ноги от нашего интерната, завидев издалека милицейский фургон.
В 1-м классе я сам был свидетелем подобного происшествия. Мы сидели в актовом зале и смотрели фильм. Неожиданно отворились двери, и раздался крик:
- Наших бьют!
Здоровые ребята из 11-го класса (последний выпуск, больше не было) и с ними некоторые девушки выбежали из зала и через главный вход выскочили на улицу, чтобы драться с местными. Атака была отбита, и их с позором выдворили за пределы интерната.
В 9-м классе случилось ещё одно примечательное событие. На расстоянии пары километров от нашей школы, за железнодорожным мостом, находился другой интернат. Несколько учеников пристало к двум нашим ребятам. Вечером человек пятьдесят из 7–9-х классов четырьмя колоннами пошли бить обидчиков. Все вооружились палками и ремнями. Когда первые из нас подошли к их интернату, на футбольное поле высыпало человек тридцать восьмиклассников, здоровых обросших лбов (наши все были постриженные). Начались пререкания, двоих обидчиков отвели в сторону. В этот момент из интерната выбежало пять учителей, и всех наших противников загнали внутрь. Местные школьники облепили окна. Одна наша колонна расположилась в беседке, другая – на футбольном поле, третья – на опушке леса, четвёртая была на пути следования к интернату. Все пять этажей школы были заполнены толпой зевак, высунувших испуганные лица из окон, кричавших и от страха суетившихся. Наши ребята обложили со всех сторон здание интерната и угрожающе смотрели на них. Смех, крики, ругань. Вскоре все четыре колонны в том же порядке стали покидать опорные пункты: драться расхотелось, и вообще дело доходило уже до вызова милиции. А навстречу нам, с горевшими глазами, шагали всё новые ребята, размахивая уже никому ненужными палками и ремнями.
Похожие сцены наблюдались в то время и в городе, когда одна улица, потехи ради, сходилась с другой. Все эти нравы принесли с собой бывшие жители деревень, где даже взрослые люди часто шли с кольями «стенка на стенку». Это всегда было одной из национальных забав русского народа. Сейчас это проявляется в схватках фанатов наших футбольных команд, жёсткость которых всё же ограничивается рядом неписанных правил: тонкие перчатки и лёгкая обувь, использование средств бойцовской защиты (бинты, капы), равное количество участников, не бить лежачих (но и вставать им не дают, так как они считаются выбывшими из боя) и т.д. Один из ветеранов этих схваток рассказывал мне, как ему запретили участвовать в очередной потасовке, потому что у него в тот день был насморк. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18973 |
|
|
|
|
Не все за одного
Может показаться, что мы в интернате отличались от других школьников какой-то особой взаимовыручкой. Конечно, мы жили одной семьёй, но ведь даже между родственниками создаётся такое положение, когда каждый блюдёт свои личные интересы и не хочет чем-то жертвовать ради других. Не говоря уже об откровенной вражде. Мы нередко дрались, но без излишней жестокости. Однако по мере взросления результаты таких столкновений приобретали более серьёзный характер. Два моих приятеля-старшеклассника подрались в столовой. Один промахнулся, врезался рукой в колонну и получил перелом кисти. Потом второй повёз его в больницу. Единственным железным правилом среди ребят было не трогать того, кто в это время гуляет с какой-нибудь девчонкой, даже если он того заслуживал. И конечно, мы в интернате привыкли не замечать и никому не говорить о своих болячках, а любое фискальство могло закончиться тёмной. Как-то во 2-м классе мама меня спросила:
- А откуда у тебя синяки на обоих висках?
- Упал с лестницы.
То есть даже в таком возрасте у меня и мысли не возникло, что я буду кому-то жаловаться. И дело не в тёмной или мести обидчика. Просто мы привыкли молча терпеть боль и невзгоды. Отсюда у нас был боевой клич: «Вперёд, спартанцы!».
Но не всегда мы ими оставались. Как-то, в 7-м классе, мы с моим другом, двумя ребятами и одной девочкой шли вдоль ограды парка в районный клуб, где собирались посмотреть фильм. Как назло, я шёл ближе всех к краю тротуара. Неожиданно ко мне подъехал на велосипеде местный хулиган и попробовал меня остановить. Он был старше на пару лет, но я в надежде на помощь товарищей, не задумываясь, сказал ему:
- Пошёл на фиг.
Вдруг откуда-то появился второй парень, слез с велосипеда и ухватил меня за одежду. Никто из моих одноклассников не пришёл мне на помощь. Они молча стояли и ждали, что будет. Может, местные ребята не хотели доводить дело до крайности, поэтому второй хулиган на прощание, не выпуская из рук мою одежду, слегка ткнул меня в солнечное сплетение, и они уехали.
В 9-м классе произошёл похожий случай. Мы были на ВДНХ и остановились возле какого-то павильона, ожидая нашу учительницу. Я отошёл со своим приятелем-здоровяком в сторону. Вдруг из-за угла появился незнакомый парень, схватил меня за руку и попросил спички. Я отрицательно покачал головой. Ему тотчас понадобились деньги, кажется, на проезд. Я дёрнулся в сторону. Приятеля как не бывало, а вместо него оказалось ещё трое парней, приличной наружности и грабительской деловитости. Я стал было отпираться, но они мне пригрозили.
- Сколько вам? - покраснев, спросил я.
В десяти метрах от меня стояли наши парни и девчонки и со смехом наблюдали за нами. Никто не пришёл мне на помощь и даже не поинтересовался тем, что происходит с их одноклассником совсем рядом с ними.
- Гривенника достаточно, - ответил черноусый, в заячьей шапке с опущенными ушами.
Я начал рыться в заднем кармане техас, оглядываясь при этом на наших ребят. Они не шевелились.
- А ты не смотри на своих, - осклабился на меня черноусый, показав свои жёлтые зубы. - Мы их всех быстро укантуем.
Я вытащил, наконец, из тесного кармана пятак и протянул её парням. В этот момент из толпы моих одноклассников выбежала девушка не робкого десятка, взяла меня под руку и увела в сторону. Мы приблизились к своим. Оказалось, вначале никто не понял, что у меня прямо на их глазах вымогают деньги. Все услышали просьбу о спичках и начали смеяться, потому что их попросили у меня, а я был одним из немногих, кто тогда вообще не прикасался к сигаретам. Не подумайте, что я как-то по-геройски себя вёл в ситуациях, когда более старшие ученики терроризировали моих одноклассников. Конечно, нет. Но сам я по возможности не показывал им своего страха. И меня никто из них ни разу не ударил. Может, из-за того, что я был отличником, и со мной просто не хотели связываться. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18974 |
|
|
|
|
«Не ори!»
В младших классах у нас был струнный оркестр, и я оказался одним из немногих, который ничему в нём не научился. Что касается пения, то непререкаемым авторитетом у нас был мой приятель, который с детства обладал прекрасным голосом и слухом. Правда, однажды его мама, присутствовавшая на нашем утреннике и слышавшая, как я пою вчетвером с другими ребятами, сделала мне комплимент, сказав, что мой голос заметно выделяется среди них. Со слухом у меня поначалу были проблемы, и я молча завидовал своему приятелю, который мгновенно запоминал любой незнакомый мотив и мог точно его пропеть. Скоро в нашем классе появилось несколько гитаристов, которые учились друг у друга, переписывая аккорды в школьные тетради в клетку, разрезанные надвое (такую удобно было складывать и носить с собою в кармане). В автобусе под звуки гитар уже пело несколько ребят, но в качестве первого голоса всегда выступал мой приятель. В отличие от обычной школы, у нас в интернате было больше свободного времени, которые мы проводили вместе. Какой-либо допинг для того, чтобы начать петь, нам вообще был не нужен. Раз мы вбежали в городской автобус, возле интерната, и начали громко петь а капелла песню Тухманова «Это Москва»:
«Я ещё найду лучшие слова для тебя, моя столица,
Мне в любом краю радостно, Москва, знать, что я твоя частица.
Прямые проспекты и башни старинные - это Москва,
Громады высотных домов и Неглинная - это Москва.
И звёзды салюта над площадью Красною - это Москва, это Москва,
И все мы похожие чем-то и разные - это Москва».
И тут стоявшая рядом женщина сказала мне:
- Не ори!
На даче мы со старшей сестрой дуэтом пели полный репертуар «Самоцветов», «Поющих гитар», «Весёлых ребят», «Песняров» и «Цветов», чем сильно досаждали соседям.
В студенческое время, на каникулы, мама упомянутого приятеля две зимы подряд отправляла нас вместе в пансионат, считая, что так будет для него безопаснее. Вели мы себя вполне благопристойно и даже только вдвоём удостоились приглашения на посиделки отдыхавших там студенток из разных вузов. Мы пели им а капелла на два голоса (я, как всегда, был вторым) песни с только что вышедшей пластинки Давида Тухманова «По волне моей памяти». Особенно неплохо звучала эта:
«Так, между ив я шёл, свою печаль сопровождая,
Сумрака вуаль последний затуманила багрянец
Заката и укрыла бледный глянец
Кувшинок в обрамленье тростника,
Качавшихся под лепет ветерка».
В «Интуристе» арабы, которые сами очень музыкальны и даже возят с собой свои национальные инструменты, часто просили меня петь. В соединении с микрофоном гида-переводчика это звучало вполне достойно. Однажды я спел несколько песен по дороге из Пулковского аэропорта в Ленинград, и растроганная местная переводчица сказала мне:
- Я в шоке.
Через несколько месяцев я снова столкнулся с нею в гостинице «Прибалтийская», поздоровался и получил неожиданный ответ:
- Вы ошиблись: мы сёстры-близнецы.
Когда я работал в одном из управлений Генштаба Вооружённых сил СССР, я как-то по просьбе женщин спел песню «Самоцветов» «Не повторяется такое никогда». Девушка, недавняя школьница, чуть не заплакала, а женщина, имевшая параллельное музыкальное образование, заявила, что её надо петь медленнее. Дальше продолжать пение мне расхотелось.
Во время второй загранкомандировки в Сирии мой голос из-за многочасовых устных переводов стал быстро садиться, и петь я почти перестал. Зато что-то произошло с моим музыкальным вкусом. Раньше мне нужно было прослушать песню несколько раз, чтобы понять, что она мне нравится, а теперь я это делаю с первого раза. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18975 |
|
|
|
|
Несуны
Когда я учился в 9-м классе, меня с приятелем включили в группу школьников, которая должна была поехать на кондитерскую фабрику имени Бабаева. В неё вошли девчонки из двух 10-х классов, три учителя и мы. Наш общий приятель вручил нам массивный портфель, куда мы планировали сложить трофеи. Но в проходной фабрики его отобрали, а перед осмотром цехов на всех напялили белые халаты с застёжками на спине и смешные чепцы.
Однако скучать нам не пришлось: всюду нас угощали конфетами, шоколадками, карамелью, часть которых мгновенно заполнила карманы брюк и путавшихся в ногах белых халатов. Через минуту все изменились до смешного – раздутые от сладостей карманы, спрятанные за пазухой коробки ассорти, руки и лица, перепачканные шоколадом. Во рту стоял сладкий привкус. Мы весело толкались среди огромных чанов с жёлтой тягуче-липкой начинкой карамельных конфет и тёмно-коричневой шоколадной массой. Экскурсия подошла к концу, и здесь предстояло новое испытание – пройти осмотр на выходе. Мы тщательно замаскировали в раздувшихся куртках и пальто коробки конфет, перевязав их нитками, которые из своих сумочек достали десятиклассницы, и заполнили шапки шоколадными зайчиками. Потом осторожно вышли через проходную фабрики, стыдливо опуская глаза при встрече с дежурными в красных повязках. Думаю, они не стали нас досматривать, зная, что мы из интерната.
На мосту мы с радостными возгласами начали освобождать карманы. Нам с приятелем удалось заполнить сладостями целый портфель. В интернате мы одну часть раздали своим товарищам, а другую - запрятали в тайники, которые на следующий день были конфискованы так наз. «продразвёрсткой» остальных учеников класса. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18976 |
|
|
|
|
«Дмитрий Иванович»
В том же 9-м классе, меня с двумя приятелями и одной девчонкой сняли в субботу с двух последних уроков и отправили на олимпиаду по химии в одну из школ нашего района. Через час мы сидели в ярко освещённом классе и ломали голову над какими-то сложными химическими реакциями. Сказать по правде, мы не воспринимали наши задания всерьёз, шутили и смеялись. По классу, вдоль парт, ходил симпатичный студент с длинными волосами и успокаивал нас. К величайшему удовольствию, мы заметили неожиданное внешнее сходство этого молодого человека с Дмитрием Ивановичем Менделеевым, подозвали его к нашей парте и посоветовали ему отпустить бороду для полного сходства с великим учёным. Он смеялся, сердился, но мы не умолкали.
- Дмитрий Иванович, у вас есть логарифмическая линейка? – спросил его кто-то из ребят.
Студент с загадочным видом вышел, и спустя некоторое время класс разразился звонким смехом. В дверях неожиданно появился конец гигантской логарифмической линейки, а за нею - согнувшийся под тяжестью своей ноши «Дмитрий Иванович».
Два часа я мучился с олимпиадными заданиями, затем поставил вместо ответа на последний вопрос короткое «Бутлеров решит», сдал работу и вышел вдвоём с хихикавшей одноклассницей. Через пять минут мы снова ворвались в аудиторию:
- Дмитрий Иванович, краткий справочник по химии, в парте, открытый…
Класс зарыдал от смеха, и под общее веселье мы вышли в коридор, оставив улыбавшегося студента с длинными кудрями и кучу черновиков, испещрённых химическими формулами. В метро мы расстались на кольцевой. Я занял свободное сидение в углу вагона и где-то через час был дома. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18977 |
|
|
|
|
Угнетённая словесность
В начальной школе большинство уроков у нас вела молодая и красивая учительница, с причёской Бабетта на голове. Она была весёлой и энергичной, проводила утренники, разучивала с нами песни и речёвки. Она также поощряла всякое свободное творчество, на переменах читала мои рукописные романы вслух и исправляла ошибки. Когда мы писали изложения, я превращал их в красочные рассказы с сюжетом, героями и прямой речью. К сожалению, после 4-го класса её командировали в ГДР преподавать в школе для детей наших загранработников.
Новая учительница вначале снисходительно отнеслась к моему отрицательному отзыву на книгу Аркадия Гайдара «Школа». Это была олимпиада по литературе, куда она посадила меня с учениками на год старше. Я написал отзыв длинными толстовскими периодами – одним предложением на пять страниц. Но в 6-м классе моё сочинение на свободную тему ей не понравилось по своему идеологическому содержанию. Она отправила его на рецензию учителям старших классов, которые дружно поставили мне за него тройку, хотя в нём не было ни одной ошибки. С тех пор все свои сочинения я писал только по учебнику.
Она и стала нашей классной руководительницей вплоть до выпускных экзаменов. Мы занимали кабинет русского языка и литературы, где у нас был свой телевизор и проигрыватель. На большой перемене он заполнялся зрителями, столпившимися возле экрана и даже для лучшей видимости стоявшими прямо на стульях и партах. Но когда появлялась классная руководительница, лишние выдворялись за дверь.
- Итак, ребята, запишите мою мысль, - говорила она, заглядывая в свои заметки, извлечённые из разных учебных пособий. – Так, что там делает тяжёлая артиллерия, почему ничего не записывает?
Так она в общей массе называла плохих учеников, которых окрестила другим почётным именем - «отличники». На уроках литературы подчас было нестерпимо скучно, поэтому каждый тихо занимался своим делом. Изредка кто-то выходил к доске и томился возле учительского стола, вспоминая трудноперевариваемые параграфы учебника, или же классу предлагалась серия вопросов, почерпнутых из дидактического материала. Сочинения обычно писали в гробовой тишине, закончив, толпились в коридоре, у дверей, и распевали в унисон на известный мотив из фильма «Деревенский детектив»:
Достоевский! «Это ж, понимаете, смешно. Ха-ха-ха-ха».
У меня был недостаток – я не умел декламировать наизусть стихи, и поэтому на уроках литературы часто попадал в неловкое положение, когда меня вызывали к доске читать что-нибудь из поэзии. Я понимал и любил стихи, более того, сам сочинял их, но произнесённые вслух, они звучали бесцветно и монотонно. Стоило мне читать их с выражением, как я тут же сбивался, забывая текст. Поэтому я думал, что мне сильно повезло, когда на выпускных и приёмных экзаменах мне не попался билет о каком-нибудь из наших поэтов. И ничего не изменилось до сих пор. Я дважды участвовал в чтении своих стихов в Малом зале Центрального Дома литераторов и делал это по бумажке. Впрочем, так поступало большинство чтецов. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18978 |
|
|
|
|
«Под сенью девушек в цвету»
Когда я учился в 1-м классе, к каждому из наших мальчиков приставили шефа – девушку из 8-го. Нам они казались совсем взрослыми и необыкновенно красивыми. Они гуляли с нами в лесу, играли и вообще заботились о нас. Мы воспринимали их как вторых мам или старших сестёр, а, может, даже были в них влюблены. В конце 2-го класса девушка, которая опекала меня, решила перейти в другую школу. Она пришла ко мне попрощаться ночью, подарила красочную книжку «Кот в сапогах» на французском языке и поцеловала в щёчку.
Поскольку моя сестра старше меня на два года, мне приходилось общаться с её подругами. Когда после 1-го класса мы вместе поехали с нею в ведомственный пионерлагерь, я не вылезал из её группы, на что мои вожатые махнули рукой. Через месяц сестра уехала в Москву, а я остался, однако её девчонки продолжали опекать меня. За оградой лагеря, в доме отдыха, находился в это время мой двоюродный дядя. Я попросил его, чтобы меня тоже забрали домой. Когда в тёмном кинозале во время просмотра фильма я услышал свою фамилию (потом на хозяйственном автобусе меня отвезли в Москву), я сидел рядом с выходом, на коленях у одной из бывших подружек сестры.
Дачу мы тоже снимали ведомственную, в одном и том же месте. За стенкой, на втором этаже, у нас жила семейная пара, родители трёх взрослых дочерей. Младшей, с тихим, несколько беспомощным голоском и красивой, было двадцать лет. Четыре года она не замечала меня среди дачной детворы, а потом вдруг обратила на меня внимание (в 7-м классе я уже начал отращивать длинные волосы) и даже призналась моей бабушке, что если бы я был постарше, она начала бы ухаживать за мной. Однажды она увидела меня в поле, возле дачи, и предложила поехать с нею на другую станцию купаться. Там мы расположились на диком пляже. Вначале она стеснялась раздеваться, потом мы устроились на взятом с собой одеяле. Мы не купались, а просто загорали и разговаривали. Я знал, что девушек надо развлекать. Поскольку я много читал книг не по возрасту, для меня не составляло труда говорить на любые, в том числе взрослые темы. Короче, я усиленно развлекал её и даже спел по её просьбе несколько песен. Однако я сильно не обольщался, понимая, что она взяла меня на речку в качестве телохранителя, но всё равно было приятно.
Затем соседка позвала меня с сестрой на танцы. Для этого нам пришлось, минуя несколько дачных посёлков, пройти три километра до следующей станции. Вначале я чуть не ввязался в драку с каким-то хулиганом, который сделал вполне безобидное замечание в адрес моей сестры. Он был обрит наголо, как будто только что отсидел пятнадцать суток, и года на три старше меня. Тогда сестра подошла, сказала, что я – её брат, и увела меня от него. Потом мы весело танцевали (тогда в широкую моду среди молодёжи входил танец 7-40) и поздно ночью пришли домой, вызвав неудовольствие мамы. После 9-го класса мы отдыхали на ведомственной даче, которая находилась на другой железнодорожной ветке, а вернувшись на прежнее место после 10-го, я встретил нашу соседку на улице, уже в интересном положении. За это время она вышла замуж и больше со мной не общалась. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18979 |
|
|
|
|
Французский и Тарковский
В районной олимпиаде по французскому языку участвовали только я и моя одноклассница. На городскую послали меня. В коридоре школы, где она проходила, собрались десятиклассники. Я тут же познакомился с симпатичной девушкой. Отвечали мы почти одновременно, и я слышал, как учителя восхищались её свободной речью на французском. Когда поинтересовались, откуда у неё такие знания, она сказала:
- Я жила с родителями в Париже.
Потом мы с нею долго гуляли по городу, зашли в кинотеатр и уже вечером расстались. Спустя пару недель я поехал на вручение грамот. Я несколько опоздал и, когда занял место в зале, увидел, что моя новая знакомая сидит с подругой в одном из передних рядов, недалеко от прохода. К моему удивлению, меня вызвали на сцену и вручили поощрительную грамоту. Среди учителей я узнал вдруг женщину, которая преподавала у нас французский в младших классах. Она сказала:
- А этот юноша – молодец, хоть и учится в интернате.
Разницу в преподавании между школой и интернатом я понял во время вступительных экзаменов в МГУ, когда все мои отличные оценки оказались хорошими.
Когда я проходил мимо знакомой девушки, она кивнула мне и негромким голосом поздравила. Затем я немедленно вышел из зала, потому что торопился на новый фильм Тарковского «Зеркало». Вокруг него возник небывалый ажиотаж, поэтому я, выстояв длинную очередь, купил билет заранее. Однако в кинотеатр я опоздал, и контролёр повела меня к директору (женщине). Поощрительную грамоту я держал в руках (я не взял с собой пакет, поскольку не ожидал, что меня наградят) и предъявил её в качестве оправдания, поэтому мне разрешили войти в переполненный зал. Опоздал я ненамного. Фильм недавно начался, но первые зрители уже по одному покидали кинозал. Потом они выходили группами, а к середине фильма повалили толпой. В результате осталось всего несколько десятков человек. Я честно просидел до последних титров: у меня была в то время привычка досматривать фильмы и дочитывать книги до конца (по той же причине я выдержал уже в студенческом возрасте «Сталкера»); к тому же истратить 50 копеек на билет (хоть и в новый широкоформатный кинотеатр) = это было много для моих карманных денег. Словом, публика тогда этот фильм не поняла. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18980 |
|
|
|
|
«Американские делёжки»
Одним из проявлений юношеского буйства и веселья в нашем классе были так наз. «американские делёжки». Однажды девять ребят наградили тортом, и надо было его аккуратно разрезать на равные куски. Идти за ножом на кухню, в другом здании, поленились, поэтому долго и неумело разрезали его ручкой столовой ложки. Куски получались неровными и безбожно крошились. Один из наших учеников, отличавшийся совершенно непредсказуемым поведением, молча следил за этой сценой. Затем он встал и, медленно подойдя к парте, сунул свою грязную пятерню в крем, потом начал облизывать пальцы, попутно разрушая ладонью пурпурные розочки торта. И тут, как по команде, мы набросились на это сладкое блюдо. Пачкаясь и давясь, мы съели его, не оставив ни одной крошки.
С 4 до 7 вечера у нас была самоподготовка. Мы делали домашнюю работу, потом занимались, чем хотели. Обычно за порядком следила классная руководительница или воспитатель. Иногда нас оставляли одних. В определённый час дежурный шёл в столовую за полдником для всего класса: печенье, вафли, фрукты и т.п. Дальнейшее выглядело примерно так. Дверь тихо открывается, на пороге появляется дежурный с подносом в руках, на нём яблоки. Мгновенно раздаётся боевой клич. С диким рёвом все бросаются к двери, дежурный отскакивает в сторону, поднос падает. Яблоки катятся по полу, их ищут под партами и учительским столом. Через пять минут воцаряется тишина. Все жуют, никто не обделён, даже отсутствующие в классе. Дикость? Да, но всё это было несерьёзно. Ребята сами смеялись над собой, но им очень нравились такие «американские делёжки».
Однажды, когда мы учились в 10-м классе, такое юношеское веселье чуть не привело к трагедии. Как-то на большой перемене наши ребята повесили пластмассовую урну на гвоздь справа от доски и стали играть в баскетбол. В результате от их прыжков в классе этажом ниже обвалился потолок – под действием известных даже школьникам физических процессов оттуда выпал огромный кусок бетона и штукатурки и разбился в ногах у одного из восьмиклассников, которых я недавно возил на командные соревнования «Белой ладьи». |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18981 |
|
|
|
|
Ночные видения
Мысли странные о смерти
По ночам ко мне приходят,
Будто нет меня на свете,
И теперь меня хоронят.
Смотрят с затаённой грустью
И стоят у гроба молча,
Ждут, когда меня опустят,
И земли закроет толща.
Все расходятся степенно,
Не сказав друг другу слова.
Так уходит постепенно
То, что не увижу снова:
Чьи-то призрачные лики,
Позабытые дороги,
Недочитанные книги,
Недописанные строки.
18 ноября 2025 гола |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18982 |
|
|
|
|
Все звёзды к нам
Родители одного из учеников нашего класса работали конферансье. Маму мы как-то слышали на стадионе «Крылья Советов», где она вела праздничную программу, а папа вообще часто бывал у нас с интересными гостями. В 6-м классе он привёз режиссёра Эдмонда Кеосаяна, и нам показали отрывки из ещё не вышедшего на экраны фильма «Корона Российской империи, или Снова неуловимые». В том же году он организовал в актовом зале интерната настоящий смотр вокально-инструментальных ансамблей. Перед нами выступили «Поющие гитары», «Весёлые ребята» и другие известные группы. Они выходили на сцену с исполнением нескольких песен, а потом их сменяли новые ансамбли.
Последний звонок для двух десятых классов вёл Александр Масляков. На нём присутствовали уже повзрослевшие «неуловимые». Валентина Курдюкова (Ксанка) пришла с младенцем, который всё время плакал. Выпускной вечер вёл отец одноклассника. Выступали также певец Геннадий Белов, Геннадий Хазанов, Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична. Большую часть программы для нас пели вокально-инструментальный ансамбль «Сибирью рождённые», который в том же году выпустил гибкую грампластинку, и прекрасная певица Валентина Толкунова. Всем десятиклассникам налили по полкружки вина, но им показалось мало. Мы с моим приятелем, например, сделали запас спиртного и спрятали его в лесу, но кто-то, видимо, проследил за нами, потому что спустя час нашу заначку мы не обнаружили. По пути к смотровой площадке на Ленинских горах автобус с выпускниками неожиданно проехал мимо старого здания МГУ, в котором располагался Институт стран Азии и Африки. Это было хорошим знаком перед будущими вступительными экзаменами.
В нашем классе одно время училась дочь киноактрисы Ариадны Шенгелая («Гранатовый браслет»), которая через два года сыграла в известном фильме «И тогда я сказал – нет…», а также сын посла СССР во Французском Сомали. Он часто приносил в школу детский журнал комиксов «Пиф». В нём мы не только рассматривали картинки, но и переводили надписи на французском. В коридорах интерната я несколько раз видел актёра Александра Калягина с маленькой дочерью, которая училась в начальной школе. К нам также приезжал писатель Александр Некрасов, автор повести «Приключения капитана Врунгеля», и композитор Владимир Шаинский, который сам исполнял свои песни. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18983 |
|
|
|
|
«Хре́новый отличник»
В отличие от учительницы начальной школы, о которой я рассказывал в вспоминалке «Угнетённая словесность», наша воспитательница, заменявшая её после обеда, была женщиной недоброй и даже с какими-то садистскими наклонностями. Помимо частого применения ремня, она могла, например, бить головой о доску моего приятеля. Меня воспитательница не трогала, но уничтожала морально. Она же мне придумала обидную кличку «хре́новый отличник», которую все помнили до последнего класса. Как-то на самоподготовке эта воспитательница подняла меня и стала отчитывать:
- Ну ты, хре́новый отличник, почему твоя мать не платит за интернат? Государство не обязано тебя содержать.
Действительно, несколько лет моя мама не платила за меня. Это зависело от зарплаты родителей, а она воспитывала меня одна. Через несколько лет эта сумма составила 17 рублей, потом 32, а в старших классах она уже платила максимум – 56. Но в чём была вина лично меня, второклассника?
Однажды кто-то из родителей, недовольный такими методами воспитания, специально пригласил к нам фотожурналиста. Увидев связки ремней, которые висели на батарее, возле учительского стола, он спросил:
- Дети, а зачем здесь висят эти ремни?
- А это, чтобы нас бить, - сказал один из учеников.
Воспитательницу уволили. Она пришла к нам прощаться ночью. Многие изображали плач, даже те, кто когда-то пострадал от её жестокости.
В 8-м классе я ездил на шахматы в Московский Дворец пионеров, возвращаясь в школу на следующее утро. Кажется, тот конфликт с классной руководительницей, который возник во время самоподготовки, был связан с тем, что я из-за своей занятости не выполнил какое-то общественное поручение. В тот момент, когда я пререкался с нею, в дверях стоял воспитатель из соседнего класса (малоприятный человек), которому зачем-то понадобился наш проигрыватель. Он стал ругать меня с нею на пару. Выдержать этот перекрёстный огонь мне было не под силу, поэтому я молча встал и направился к выходу из класса.
- Выпустите меня, - сказал я воспитателю. Он, подбоченившись, опёрся на косяк двери, выставив в мою сторону полусогнутую ногу. Я повторил свою просьбу более настойчивым и резким голосом, но он не двинулся с места и с едва скрываемой улыбкой смотрел на меня. Положение моё стало несколько смешным. В классе была тишина, но если бы я простоял у двери ещё десять секунд, у меня был бы довольно глупый вид. И хотя я тогда не знал, что «самурай принимает решение на седьмом выдохе», я, выставив вперёд плечо, вышвырнул воспитателя из класса. Однако ему удалось поймать меня в коридоре и затолкнуть обратно в класс.
- Выпустите его, - сказала наша учительница воспитателю, и я с высоко поднятой головой пошёл в сторону спального корпуса.
Через час о моём неслыханном для того времени поступке узнало пол-интерната, ко мне подходили старшеклассники и в знак уважения жали мне руку. Этого воспитателя в школе недолюбливали и были рады, что я сумел проучить его. Причём он не нашёл поддержки и в лице взрослых. Спустя несколько лет он даже оказался под следствием: заставил одного из учеников ехать домой за справкой, и тот, переходя улицу прямо напротив здания интерната, угодил под колёса гигантской грузовой машины. Слава богу, всё обошлось. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18984 |
|
|
|
|
Девушки и лодки
Когда я закончил 9-й класс, старшая сестра моей бабушки познакомила меня с симпатичной четырнадцатилетней девчонкой, приехавшей из Монголии со своими родителями-дипломатами. Они на время остановились у соседа бабушки, следователя прокуратуры, с которым я часто играл в шахматы. В комнате у него висели на стене, покрытой ковром, скрещённые сабли и дорогие охотничьи ружья. Что касается шахмат, то он обоим цветом разыгрывал двойное фианкетто, средство против которого я нашёл лишь через несколько лет.
С новой знакомой я сходил в кино, произвёл на неё благоприятное впечатление и уехал на дачу. После этого мама, несколько раз приезжавшая к моей двоюродной бабушке, заметила, что при первом же звонке девушка открывает дверь и встречает её разочарованным взглядом. Наконец, она меня дождалась, и мы отправились с нею в Парк культуры имени Горького. Все три часа нашей прогулки по парку я показывал себя героем: с равнодушным лицом сидел в кресле музыкального экспресса, вращавшегося с невероятной скоростью под аккомпанемент визга и криков пассажиров, судорожно уцепившихся за кресла; в тире расстрелял все мишени, из восемнадцати раз промахнувшись только дважды, и, наконец, потащил её на лодочную станцию, где мы уселись в качавшееся судёнышко, и я, никогда в жизни не державший в руках вёсел, показал пример бесконечного мужества и даже силы, благодаря которой поднимал вёслами водопад брызг, обдававших девушку малоприятной сыростью. Одновременно я успевал что-то ещё говорить и рассказывать, пересыпая свою речь шутками и каламбурами. Затем я уехал на дачу и вернулся только спустя две недели, когда она с родителями уже отбыла в Новороссийск.
Оказалось, что лодочная тема мной не была исчерпана. В конце 1-го курса ИСАА при МГУ сестра познакомила меня со студенткой журфака, умной девушкой, с которой можно было беседовать на любые темы. Хотя говорил в основном я, а она редко вставляла реплики, меня поражали язвительность и остроумие её замечаний. Однажды мы решили с нею покататься на лодках в так наз. Круглом пруду шириной 70-90 м (на территории Измайловского парка), в центре которого находился искусственный остров с рощей. Была ранняя осень, но уже дул холодный ветер. Она ёжилась под моим пиджаком, накинутым на плечи, и прислушивалась к мерному журчанию воды. Я сидел на вёслах и с удовольствием рассматривал её приятное, с правильными чертами лицо, серые миндалевидные глаза, тонкие, слегка насмешливые губы и длинные каштановые волосы. Окончательно замёрзнув, девушка решила занять моё место, чтобы немного погрести самой. Боясь перевернуть лодку, мы приблизились к заросшему кустами берегу. Держась за них, я прошёл на корму, а она одновременно со мной тоже встала. Лодка рванулась назад, и я повис на кустах, нелепо болтая в воздухе ногами. Девушка молча подогнала лодку на прежнее место, я сел на скамейку и сказал:
- Вообще-то я не умею плавать.
- Ничего, - успокоила она меня, - я бы тебя спасла. Я – кандидат в мастера по подводному плаванию.
Я живо представил себе, как она меня спасает (пруд был глубокий, с низкими берегами, укреплёнными железобетонной стенкой).
Плавать я научился только во время второй загранкомандировки в Сирии, когда мы, проезжая вдоль берега Средиземного моря, по маршруту Тартус-Банияс-Джебла-Латакия, останавливались в каждом месте, где можно было искупаться, и, окунувшись в воду, продолжали свой путь. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18985 |
|
|
|
|
Ночные забавы
В спальне моя кровать стояла рядом с очень беспокойным соседом. По ночам он метался в постели, брыкался, чуть ли не бил меня. Иногда он привставал на кровати и что-то выкрикивал. При этом в него летели со всех концов спальни тапочки, которые нередко попадали и в меня. Раз он проснулся с криком «Не трогайте мою тумбочку!», и этот случай вспоминали до 10-го класса. Однажды я невольно отомстил соседу. Ночью он увидел во сне, будто тонет в реке. Когда он, наконец, пробудился, выяснилось, что моя рука лежала на его лице, закрыв ему нос и рот, отчего он начал задыхаться.
Мой первый гражданский начальник в Сирии был такой же беспокойный во сне. Раз, во время командировки, мы ночевали с ним в комнате для гостей на контракте мелиораторов в Алеппо. Вдруг он, не просыпаясь, сел на кровати и произнёс какую-то длинную, но совершенно непонятную мне фразу. Утром я спросил, что с ним было. Оказалось, в молодости он страдал лунатизмом. Во время срочной военной службы он спал в большой комнате, где все койки стояли плотно друг к другу. Однажды ночью дежурный по казарме увидел следующее. Мой будущий шеф вдруг встал и прошёлся по ногам всех солдат: сначала в одну сторону, затем - в другую. После этого он лёг в свою койку и спокойно продолжил свой сон.
Часто рассказывают о том, как в пионерлагерях мальчики и девочки приходят по ночам в спальни друг к другу, чтобы измазать лица зубной пастой. У нас в интернате это происходило неоднократно. Раз, в 7-м классе, я проснулся от сильного жжения на щеке и стал тереть её рукой. Паста, видимо, попала мне в глаза, и я год мучился от конъюнктивита – каждое утро просыпался со слипшимися ресницами. В 9-м классе это повторилось, и хотя преступники исчезли, кто-то заметил промелькнувшую мимо него фигурку одной из девчонок. На этот раз зубную пасту мы нашли даже в ботинках. Их мы затем, имея агентурные данные о готовившемся нападении, спрятали на шкафу. В следующую ночь мы проснулись по звону будильника и, запасшись зубным порошком и пастой, пошли в спальню девчонок. Но они оказались хитрее, чем мы думали. На ночь они придвинули к входу кровать, поставив её на попа. Тогда мы разбежались и всей массой ударили в дверь. Кровать с оглушительным грохотом свалилась на пол. Мгновенно кто-то включил свет, девчонки, одетые в чём попало, повскакали с постелей, а мы обсыпали все кровати и пол порошком и убежали.
Это было ещё одним проявлением юношеского буйства и веселья в нашем классе, которое при неудачном стечении обстоятельств могло иметь серьёзные последствия. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18986 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2025 гг. |
|
|
|
