Шахматный календарь чрезвычайно насыщен, не успеешь взять интервью по горячим следам одного турнира, как ваш герой уже стартует в другом ! Эта беседа состоялась после финиша Norway Chess-2017. Как желали гостеприимные норвежцы своему любимцу Магнусу повторения прошлогоднего успеха  в Ставангере! Но пришлось-таки чемпиону мира эстафетную палочку лауреата передать одному из главных своих конкурентов. В Норвегии очередную громкую победу праздновал Левон Аронян.

Сергей КИМ

Насколько остро стоит проблема мотивации для шахматиста, одержавшего десятки побед в различных крупнейших международных турнирах?

Конечно, подобный вопрос всегда возникает. Как бы ты ни старался, как бы ни говорил себе, что турнир очень важен, все равно иногда все твое существо противится напряжению и с этим сложно бороться. Бывает, получается, бывает, что нет. На данный момент я понимаю, как себя мотивировать. Сейчас стараюсь решать проблему при помощи физической подготовки.

А Ставангер входит в число таких турниров, где хочется сыграть как можно лучше?

В принципе для меня любой турнир важен, хочется сыграть хорошо в каждом (с улыбкой). Поэтому нет большой разницы, в каком месте я играю.

Насколько удобно вам, южному человеку играть в шахматы в районе Полярного круга?

Ну, я все-таки довольно долго жил в Европе, и сейчас в Берлине периодически бываю. Так что для меня это не проблема. Норвегия мне нравится, потому что там есть горы. Поднимешься куда-то наверх и уже приятно!

Вы сторонник активного отдыха? Взобраться на гору, пройтись, подышать чистым воздухом?

Да, для меня очень важно общение с природой.

О полноценной релаксации в таком напряженном турнире речь, понятное дело, не идет. Но усталость надо как-то снимать. Как вы отрешаетесь от текущих турнирных дел? Читаете, смотрите фильмы?

Да, и плюс к этому: слушаю музыку, гуляю, иногда пробежки. Все как у большинства. Но в отличие от других шахматистов я, наверное, больше времени уделяю музыке. У меня как бы свой профиль.

А какая музыка привлекает больше?

Непринципиально. Главное, чтобы она была откровенная и… Как сказать? Чтобы в ней было нечто духовное. Не подумайте, что религиозная, но я должен понимать, что у человека, написавшего или сыгравшего эту музыку, были возвышенные чувства, эмоции… Веселые, развлекательные эстрадные песни, как «кто-то у кого-то украл кусок колбасы», как вы понимаете, не сильно интересуют.

Получается, по душе классическое направление?

Не обязательно. Может быть и народная музыка, может быть и рок, и даже рэп. Они же также насыщены эмоциями.

«Бродячим цирком» назвал в своей статье группу шахматистов, которая постоянно выступала на известных турнирах в Тилбурге, Тигран Вартанович Петросян… Вы, может быть, за крайне редким исключением, играете в круговых элитных турнирах, где «текучесть кадров» относительно невелика. Не наступает ли какого-то пресыщения, ведь играются в основном партии с одними и теми же соперниками?

Отвечу вам снова музыкальным примером. Наступает пресыщение у какого-то, например, дирижера, когда он исполняет Бетховена? Или у певца, поющего с Марией Каллас? Конечно, нет! Так и здесь. Ты чувствуешь, что занимаешься в компании достойнейших, сильнейших людей, каждый из которых может тебя обыграть. А подобное в нынешней ситуации бывает не так часто, и я это очень ценю. Соперничество идет с равными.

А когда играешь в «опен-турнире»? Сыграл ты, допустим, шесть партий с игроками уровня 2600, которые играют достаточно хорошо. Обыграл троих и сделал три ничьи. И чувствуешь, что ничьи не должен был делать, хотя играл правильно. Потому что обязательно надо обыгрывать, иначе потеряешь в рейтинге. А рейтинг – вещь важная. Это приглашения в сильные турниры, и даже в претендентский турнир можно пройти по рейтингу. И в какой-то момент начинаешь играть не в шахматы, а в «наперстки». А что делать? Другого способа нет – чтобы выиграть, приходится соперника «обдурить».

В связи с вышесказанным возникает следующий вопрос. Насколько внимательно вы следите за своим положением в рейтинг-листе? Имеет для вас принципиальное значение находиться, скажем, на второй или пятой позиции?

В последнее время стало просто интересно. Чистое любопытство. Смотришь на цифры какие-то, следишь: наживаешь или теряешь. Но если бы дела обстояли, как раньше, и по рейтингу в турнир претендентов было бы невозможно попасть, то смысла следить за ним не было. А сейчас, конечно, очень важно, и я стараюсь не забывать о нем.

Существует ли в шахматах элитного уровня проблема трудного соперника или это в известном смысле просто полоса невезения, которая приходится на встречи с определенным соперником?

Безусловно, существует. Часто наблюдаешь, как один из шахматистов «чешет» другого под ноль. Да и с точки зрения психологии считается, что человек играет очень сильно, если привык обыгрывать конкретного соперника. Многое еще зависит от дебюта. Когда получаешь позиции, которые тебе нравятся. А соперник просто играет «твой» дебют, сейчас такая мода, а до своего дебюта еще не додумался.

Но в принципе с проблемой можно бороться. У меня в какой-то момент был страшный «минус» с Иванчуком, а сейчас вроде бы ничего (улыбается). Помню, было «–7», а может быть, даже «–8». Но удалось вернуться куда-то в район «–1» или «–2».

В Ставангере вы обыграли Магнуса Карлсена, отношения с которым складываются для вас тоже довольно непросто… Победа над трудным соперником вдохновляет, добавляет уверенности и оптимизма?

Это очень важно! Тем более, раньше у меня с ним был ужаснейший «минус», да и сейчас остается большим, но, во всяком случае, три последние результативные партии выиграл я! Это уже, знаете, вселяет определенные надежды, что, возможно, со временем получится, как с Иванчуком.

Вы прекрасно контролируете свои эмоции независимо от результата партии. Некоторые шахматисты (даже чемпион мира) не считают нужным скрывать их на публике, хотя, возможно, это часть игры. А вообще насколько тяжело вы переносите проигрыши?

Поражения переношу легче, чем победы (с улыбкой). При выигрыше поневоле начинаешь думать (тем более, когда победа яркая), как бы продолжить «серию». А при проигрыше тебе указали на твое место, и надо прилагать усилия, чтобы оттуда выбраться. Поэтому поражения я воспринимаю как часть своего пути в шахматах, как необходимое испытание.

Насколько сложно для вас играть с шахматистом, который находится с вами в дружеских отношениях, да и вообще, вызывает уважение и просто приятен как человек?

Никогда об этом особо не задумывался. Мне приятны вообще многие люди. Но тем приятней их обыгрывать! Потом можно обсудить партию, даже немного подтрунивать, потому что смотришь и анализируешь с близкими друзьями.

Поставим вопрос по-другому. Оппонент, который вызывает у вас антипатию по тем или иным причинам, может вызвать прилив спортивной злости?

Несколько перефразируя: «спортивной злости много не бывает». Чем больше ее, тем, конечно, лучше. Но существует очень мало людей, к которым я отношусь с некоторой неприязнью. Если кто-то мне не нравится, пытаюсь просто его игнорировать. Нет у меня такого, что «вот, я, мол, обязательно должен обыграть этого человека!» А вообще результаты, наверное, показывают, что нет прямой зависимости от того, в хороших или неважных отношениях я нахожусь с соперником, с которым играю в данный момент. Часто складывается так, что с самыми близкими друзьями мои результаты намного лучше.

Существуют для вас определенные этические барьеры, которые, с вашей точки зрения, нельзя преступать? Разумеется, речь идет о шахматной доске.

Я бы никогда в своей жизни не использовал компьютер в игре, или любую другую электронную подсказку, шпаргалку. Этим ты изменяешь не только Игре, но и себе как человеку. Если идешь на такой обман, не имеешь права так называться.

Вместе с тем есть вещи, которые я могу себе позволить. Например, «уронить флаг» сопернику в ничейной позиции. Что поделаешь, спортивный принцип. Но мне кажется, что я действую в рамках общечеловеческих правил и культуры.

Как вы считаете, возможна ли проблема «читерства» на турнирах самого высокого уровня?

В элитных турнирах такого нет. Эта проблема более остро стоит в турнирах рангом пониже. Человек, который добился высочайших результатов, вряд ли будет заниматься подобными глупостями.

Вот вы сами упомянули про «уронить флаг». Насколько перспективен путь сокращения игрового контроля? И как отнеслись бы вы лично, если бы было объявлено о прекращении проведения турниров по классическим шахматам и полном переходе на рапид и блиц?

Мы профессионалы, всегда адаптируемся. Взять даже последний турнир в Ставангере: 1 час 40 минут вместо привычных двух на 40 ходов. Это испытание. Кому-то разница в 20 минут может показаться ерундой, но только не шахматистам высочайшего уровня, которые чувствуют эту разницу на «своей шкуре».

Как бы отнёсся? Наверное, как бегун, который бегал на 5000 метров и вдруг услышал, что кроме «400» и «100» больше дистанций теперь не существует. То есть, отнесся бы с пониманием, но без особого энтузиазма. С большим контролем у тебя есть время создать полотно. Возвращаясь опять к музыкальным аналогиям, предложите композитору создать симфонию из одной части. Или аллегро, или адажио. Бывают и в блиц, и в рапид тоже хорошие партии. Но часто во время игры смотришь: сложилась интересная позиция, в ней есть ТАКАЯ возможность, но нет времени, чтобы ее претворить в жизнь.

Вы шахматист творческого направления, который старается нестандартно подходить к решению сложных позиционных задач даже, казалось бы, в известных позициях (о чем говорит хотя бы ваша партия с чемпионом мира). Но вот в чем дело: компьютер уже настолько изучил многие дебютные «табии», что, может быть, действительно, назрел момент перехода на шахматы Фишера?

Вообще-то я уже много раз признавался в своей любви к «шахматам Фишера». Надеюсь, что будут еще турниры, и люди будут ценить эту разновидность Игры, как ценю её я.

Но мы в принципе играем в настоящее время во что-то похожее на «шахматы Фишера». Благодаря Магнусу Карлсену, который привнес много нового своим подходом. И, в первую очередь, сумел нивелировать роль дебюта. Этакий подход Петросяна-Фишера – давайте будем маневрировать и посмотрим, кто окажется сильней. Карлсен изменил современные шахматы, большинство игроков теперь ищут возможность, как быстрей свернуть со столбовой дороги в дебюте, получить нестандартную позицию. Это продлевает век классических шахмат.

Говоря об интересе к классическим шахматам – каково ваше отношение как участника турниров Гран-при и последних соревнований претендентов к политике компании «Агон», выступающей с запретом трансляции тех соревнований, которые она организовывает?

Сложно сказать… Ведь в большинстве видов спорта организаторы выкупают права на трансляцию. Но вопрос чисто юридического плана. Конечно, как любитель шахмат я против. Но я не могу давать оценку «бизнес-модели» и обсуждать людей, которые что-то организуют и платят за это свои деньги. Но если говорить о популяризации шахмат, конечно, бесплатные трансляции привлекают много народа.

Что вы думаете о современной системе розыгрыша первенства мира? Не пора ли что-то поменять?

Система проверена временем. У меня были когда-то предложения вроде того, чтобы из претендентского турнира тройка победителей выходила в матч-турнир. Но, конечно, это слишком запутано, тогда я думал по-другому. Сейчас мне кажется в принципе, что чем система проще, тем будет лучше. Разве что, как в большом теннисе, объединить все супертурниры в один Тур и установить, скажем, рейтинг, с которого люди отбираются в этот Тур. Например, 2700. А затем победители играли бы между собой матчи на вылет, и победитель играл бы с чемпионом мира. Может быть, это было бы проще.

Но в корне менять систему не стоит, потому что, как мне кажется, матч на первенство мира – это всегда интересно для публики, и в этом есть своя историческая ценность. Но с отборами, да, можно сделать попроще. Двое попадают отсюда, трое оттуда, этот вообще не попадает (с улыбкой). Не могу сказать, что система плоха, но ее можно улучшить.

А то, что матч играется из двенадцати партий, а в случае ничейного результата титул разыгрывается в рапид? Может, добавить партии в классику?

Двенадцать партий – достаточное количество для современных шахмат. Вы же помните, Капабланка предлагал шестнадцать партий? Еще в то далекое время! Поэтому двенадцать, в крайнем случае, четырнадцать партий – оптимальный вариант. А меньше – слишком мало. А то, что рапид? На мой взгляд, это совершенно нормально. Должен же как-то определяться чемпион.

фото: Lennart Ootes

Когда вы ведете мысленный расчет вариантов, на каком языке думаете?

Никогда об этом не задумывался. Даже сложно сказать. Может, специфический шахматный язык какой-то присутствует? Но я обычно мысленно что-то напеваю про себя, иногда думаю о чем-то постороннем. Как и большинство игроков.

Навязчивые мотивы иногда в мозгу прокручиваются?

И это случается. Но чаще возникает некая зарисовка с игры. Течение партии напоминает или сцену из кинофильма, или какого-то человека, или даже какую-то ситуацию. Следует серия ходов, и ты видишь в метающейся по доске фигуре что-то комическое…

Мешает или, наоборот, помогает ваша популярность в родной стране? Многие шахматисты, кстати, выступали у себя дома не слишком удачно (снова, как не вспомнить Магнуса?). Как обстоят дела с этим у вас?

Мне кажется, помогает. Много болельщиков… Но когда играю плохо, сразу же на себе это чувствую. Сажусь как-то в такси, а водитель говорит: «Слушай, если не умеешь, то не занимайся! Бросай к черту!» (смеется). Но я вижу, что люди искренне болеют, переживают, стараются чем-то помочь. И это помогает! А играть в Армении… обычно получается! Всегда успешно играл дома в турнирах.

Все тот же Петросян писал как-то, что относится к славе, как к хорошей конфете. Есть – хорошо, нет – можно обойтись. Вы разделяете подобную позицию?

Если честно, без славы жить не так приятно (смеется). Так что, если вкусил раз эту «конфету», хочется, чтобы она была всегда под рукой!

Искренний ответ! Вы подходите к завершению очередного двенадцатилетнего жизненного цикла…

В октябре исполняется 35.

Ну а раз так, значит, вы приближаетесь к своему пику, остается пожелать, чтобы все прошло с максимальной отдачей!

Буду стараться!