On the contrary, there is cause for concern with regard to draws. It may be that we have not yet reached the point of being able to make draws at will, but if we have not arrived, we are not far away. In reality, I must ingenuously confess that under the proper conditions of training and health as, for example, at the end of the Moscow tournament, it was impossible for me to understand how I could be beaten in a game as long as I was confining myself to scoring a draw.
I am not saying this out of vanity since, in chess at least, I have never been vain. I say it out of conviction, admitting, of course, the possibility that I may be wrong. But let us accept that we have not yet reached that point, that is to say that there is absolutely nobody today who is capable of making a draw at will. Even so, we find that technique has advanced in such a way that today there are players of the second category amongst the masters who, by dint of their encyclopaedic knowledge, make themselves virtually invincible. And if this is the case now, and three-quarters of the process has occurred only in the past 20 years, what will happen within 50 years?
Consider the fact that the great masters of truly superior class, like Alekhine and Bogoljubow, young men, know every opening variation that has been frequently used by other masters; that Alekhine, for instance, who is only 33, knows every game played in any tournament or match in the past 25 years; that the similarity of the technical development of the majority of openings is such that even when one transposes the order of moves or plays something new or unknown, it is relatively easy to find the correct reply. Consider all this, even without taking into account other aspects more related to style, which would be difficult to explain and would make the present piece too long, and you will reach the conclusion that it is necessary to think very seriously about the question of draws if one does not wish to reach the point where there are several players who are completely invincible.
In reality, today there exists, as it were, a separate form of chess, which is understood only by the most select of the great masters, and which very often relies on a highly-developed technique which already today threatens to make talent equal to genius; that would make chess rather similar to what the game of draughts is today. Thus despite the old history of chess and the thousands of books written on chess played on a 64-square board, it is necessary to avoid what would undoubtedly be a disaster. In order to prevent, for a few centuries at least, technique from again becoming such a dominant factor, I have suggested increasing the field of operations. By making it larger, combinations would be greater and thus more difficult and interesting. The artistic side would have more scope, without the fundamental strategic principles being changed at all. To make only the changes that are necessary, I have suggested that instead of 64 squares there should be 100, i.e. a 10 x 10 board instead of 8 x 8. There would thus be two extra pawns and two more major pieces behind them. To complete the range of moves, one of the pieces would have the combined moves of the bishop and knight, and the other those of the rook and knight. One would be placed on the queen’s side, the other on the king’s side. Instead of having the option of moving one or two steps, pawns would be able to move one, two or three.
Не наступили на эти грабли 100 лет назад, не наступим и теперь.
Интересное предложение Капабланки. Прилагаю на всякий случай приемлемый машинный перевод:
Напротив, есть основания для беспокойства в отношении ничьих. Может быть, мы еще не достигли той точки, когда можно делать розыгрыши по желанию, но если мы еще не достигли, то мы недалеко. На самом деле, должен простодушно признаться, что при должных условиях подготовки и здоровья, как, например, в конце московского турнира, я не мог понять, как меня можно победить в игре, пока я ограничивался ничьей.
Я говорю это не из тщеславия, потому что, по крайней мере в шахматах, я никогда не был тщеславен. Я говорю это по убеждению, признавая, конечно, что могу ошибаться. Но давайте признаем, что мы еще не достигли этой точки, то есть сегодня нет абсолютно никого, кто был бы способен сделать ничью по своей воле. Тем не менее, мы видим, что техника продвинулась таким образом, что сегодня среди мастеров есть игроки второй категории, которые благодаря своим энциклопедическим знаниям делают себя практически непобедимыми. И если это происходит сейчас, а три четверти процесса произошли только за последние 20 лет, то что произойдет в течение 50 лет?
Рассмотрим тот факт, что великие мастера действительно высшего класса, такие как Алехин и Боголюбов, молодые люди, знают каждый вступительный вариант, который часто использовался другими мастерами; что Алехин, например, которому всего 33 года, знает каждую игру, сыгранную в любом турнире или матче за последние 25 лет; что сходство технического развития большинства вступлений таково, что даже когда кто-то переставляет порядок ходов или играет что-то новое или неизвестное, относительно легко найти правильный ответ. Рассмотрите все это, даже не принимая во внимание другие аспекты, более связанные со стилем, которые было бы трудно объяснить и сделали бы настоящий кусок слишком длинным, и вы придете к выводу, что нужно очень серьезно подумать над вопросом ничьих, если не хотите достичь точки, где есть несколько игроков, которые полностью непобедимы.
В действительности, сегодня существует как бы отдельная форма шахмат, которая понимается только самыми избранными из великих мастеров и которая очень часто опирается на высокоразвитую технику, которая уже сегодня угрожает сделать талант равным гению; это сделало бы шахматы скорее похожими на то, что игра в шашки сегодня. Таким образом, несмотря на старую историю шахмат и тысячи книг, написанных о шахматах, сыгранных на 64-квадратной доске, необходимо избежать того, что, несомненно, было бы катастрофой. Чтобы не допустить, по крайней мере на несколько столетий, чтобы техника вновь стала доминирующим фактором, я предложил расширить область операций. Делая его больше, комбинации будут больше и, следовательно, более трудными и интересными. Художественная сторона имела бы больший размах, без каких-либо изменений основополагающих стратегических принципов. Чтобы внести только необходимые изменения, я предложил, чтобы вместо 64 квадратов было 100, то есть доска 10 x 10 вместо 8 x 8. Таким образом, за ними будут две дополнительные пешки и еще две крупные фигуры. Чтобы завершить ряд ходов, одна из фигур будет иметь объединенные движения слона и рыцаря, а другие-ладьи и рыцаря. Один будет на стороне королевы, другой-короля. Вместо того, чтобы иметь возможность перемещать один или два шага, пешки смогут перемещать один, два или три.
Карлсен о шахматной революции в Ставангере: - Ни малейшего преимущества для меня лично.
Ставангер вводит революционные изменения правил. Магнус Карлсен не считает, что для него, как специалиста в быстрых форматах, это является преимуществом.
Организаторы начинающегося традиционного супертурнира NorwayChess ввели в этом году изменение формата, вызывающее колосальный интерес в мире шахмат. Шахматная элита, включая Карлсена, непредвзято и без претензий приняла вызов.
"Потенциально это будет турнир продлённого дня с массой нервных моментов в конце туров." - оценивает чемпион и продолжает:
"Стратегический рисунок борьбы в армагеддоне не имеет ничего общего ни с рапидом, ни с блицем. Достаточность ничьи, хотя и с недостатком времени, ставят перед чёрными совершенно иные, менее требовательные задачи в созидательном плане, и лично я, традиционно белоцветчик, предпочитаю тут чёрные. В любом случае навыки темпового шахматиста тут совершенно не причем.”
Когда он и Фабиано Каруана полгода назад закончили вничью все 12 партий Матча, нам сказали, что армагеддон будет последним средством урегулирования их взаимоотношений. Но до этого, как известно, дело не дошло. А вот в Норвегии армагеддон будут играть после каждой ничейной посиделки в классику и, таким образом, ни в одном из девяти противостояний, предстоящих каждому участнику, не сохранится очковый баланс.
На сайте chess24.com Питер Свидлер заявил, что правила созданы как бы для Магнуса Карлсена. Его коллега Максим Вашье-Лаграв так говорит нашей газете:
“Неверная оценка. Так, как сейчас играет Магнус, для него все правила хороши. Разумеется, правила не сделаны специально для него. Мне нравятся эти правила, и это будет хорошим, интересным испытанием, - говорит француз.
"С интересом жду. Я действительно не знаю, что ожидать от этого формата", говорит Вишванатан Ананд.
Заядлый цейтночник и курильщик, россиянин Александр Грищук слегка озабочен новинкой в правилах. "В любом случае мне потребуются перекуры - врядли правила благосклонны для меня. Однако он проводит следующее сравнение:"Надаль, обожающий играть в Париже, не жалуется травяному покрытию Уимблдона. Вот и я не буду жаловаться.”
https://www.vg.no/sport/i/EWBl2a/carlsen-om-sjakk-revolusjonen-i-stavanger-ingen-fordel-for-meg
Jacob08: "Стратегический рисунок борьбы в армагеддоне не имеет ничего общего ни с рапидом, ни с блицем. Достаточность ничьи, хотя и с недостатком времени, ставят перед чёрными совершенно иные, менее требовательные задачи в созидательном плане, и лично я, традиционно белоцветчик, предпочитаю тут чёрные. В любом случае навыки темпового шахматиста тут совершенно не причем.”
Во-первых, ни при чем. Во-вторых, это очевидная ерунда. Что, Магнус не играл (множества) партий чёрными в рапид и в блиц, когда его устраивала ничья? каким образом здесь навыки быстрой игры могут быть "ни при чем"?
На сайте chess24.com Питер Свидлер заявил, что правила созданы как бы для Магнуса Карлсена.
Именно так.
Его коллега Максим Вашье-Лаграв так говорит нашей газете:
“Неверная оценка. Так, как сейчас играет Магнус, для него все правила хороши. Разумеется, правила не сделаны специально для него. Мне нравятся эти правила, и это будет хорошим, интересным испытанием, - говорит француз.
Естественно. Потому что второй человек, для которого они созданы - это сам МВЛ. И вот как раз против него этот формат Магнусу перевеса не даёт - скорее, его даёт классика. Но дело в том, что только один из 9 соперников Магнуса - МВЛ.
Карлсен о шахматной революции в Ставангере: - Ни малейшего преимущества для меня лично.
Ставангер вводит революционные изменения правил. Магнус Карлсен не считает, что для него, как специалиста в быстрых форматах, это является преимуществом.
Ну, это не совсем революция, скорее эволюция турниров в Монте-Карло в начале ХХ века.
__________________________
Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит.
* ни в коем случае не призываю проводить отбор к титулу (или сам матч) по этому формату, но для одного коммерческого турнира раз в год - можно.
Да, подренько!
Кстати, а что это такое? А если серьезно, то для коммерческого турнира, ради разнообразия можно и побаловаться.
Но... Абсолютно очевидно, что система подсчета очков должна быть при этом другой.
Например: 5 за победу; 3 за победу в армагеддоне; 2 за поражение в амагеддоне; 0 за поражение в классике.
Тогда победа и ничья в классику всегда будут перевешивать 2 ничьи.
Сейчас же, как тут уже отмечалось, можно победив и сыграв вничью в основное время, набрать меньше, чем при двух ничьих. Абсурд!
А почему армагеддон играется без добавления?
На самом деле выглядит глупо, дать одному игроку 8+4, а второму 6+3 (условно) и пусть армагедоннируют до полного позеленения, а так это бред с королями в суперпозиции из 4 клеток.
Ну, правда, это не отменяет того факта, что Грищук умудрился слить по времени, имея 35 секунд на 15 (я же правильно разглядел время на часах?).
