Сначала он работал у кого-то в Кливленде. Жили бедно, как рассказывала его жена, ездили на машине, через которую были видны звезды, но не потому, что в ней был прозрачный люк в крыше.
Потом они переехали в ЛА и там он начал свой собственный серебряный бизнес.
У меня водки не было. Зато было зарядное устройство для аккумуляторов от Walkman с советской вилкой, которое с интересом рассматривал американский таможенник. На нем было написало 120-220, и оно на первых порах с успехом использовалось с двумя проводками в розетку.
Нет, кажется, не было. У меня был, кажется, только один чемодан и рюкзак, туда много не входило.
Еще помню в Шереметьево у всех пересчитывали деньги, а в салон самолета пропустили с ножом. В Хитроу нож уже отобрали в багаж. Вот нож сохранился.
Я летел через Киев. Мне подсказали, что нужно положить в паспорт 100 долларов и тогда ничего не будут пересчитывать и проверять. У всей семьи. Я так и сделал. Но полной уверенности, что это поможет, не было, поэтому я излишки долларов спрятал в носок. А таможеннику честно признался, что у меня в кошельке есть лишние 2 доллара одной бумажкой, которые мне дороги и я хотел бы их взять с собой. Он мне разрешил. Нас таки не проверяли и все 4х2 баула направили мимо проверочного пункта. Причем я внимательно следил за поведением таможенников и так и не заметил как тот, что взял взятку, дал знак подсобным рабочим. Они лихо все усекли. Может там ножная педаль с лампочкой где-то внизу была…
В 1984 г. надо было заплатить носильщику за тележку 30 руб., и тогда проходишь таможню без проблем. Вещей было много (окончательный расчёт после сирийской армии). Нас пропустили, но какой-то чёртик заставил жену с удивлением сказать:
- И это всё?
- Ну, тогда будем смотреть все коробки.
Я похолодел. Слава богу, они не стали настаивать.
В 1991 г. я возвращался один, тоже в окончательный расчёт. Тогда только что ввели так наз. "зелёные ворота". Я подкатил тележку и сказал:
- У меня ничего нет (это была правда, у меня не было ни драгметалов, ни валюты).
Они взяли у меня таможенную декларацию, и я пошёл на выход.
grizly: У меня водки не было. Зато было зарядное устройство для аккумуляторов от Walkman с советской вилкой, которое с интересом рассматривал американский таможенник. На нем было написало 120-220, и оно на первых порах с успехом использовалось с двумя проводками в розетку.
Я с собой вёз небольшой трансформатор серии ТПП с центральным отводом в первичной обмотке - он использовался как автотрансформатор к беспроводному телефону DECT, который ехал вместе с ним, и использовался ещё несколько лет. Трансформатор на самом деле появился до переезда, и сначала работал в России в аналогичной ипостаси для какого-то американского бытового прибора. Он пережил телефон - потом я давал его гостям каких-то знакомых для зарядки чего-то с нестандартным блоком питания. Как решалась проблема провода на первых порах, я уже не помню, а потом провод был от чего-то отрезан и припаян.
А я по приезду в первые же месяцы купил PAL-овский пишущий плеер для стримера Арвида и в этом же магазине к нему компактный повышающий 120/240 V трансформатор на 50 W. Корпус адаптера уже китайский, но железный, не то что ныне китайцы делают. До сих пор храню (и плеер и арвид):
Впервые в моей школьной программе по физике для толковых старшеклассников будет мальчик из русскоговорящей семьи. Причём из-за границы, канадец. Можно сказать, программа приобрела международный характер, ещё немного и слух про неё пройдёт по всей Руси великой. А далее спускаться из города на пристань я буду по мраморным лестницам, и наш кампус станет центром десяти губерний.
Недавно мы ездили в Кливленд на концерта Щербакова и были в гостях у местных математиков. Летом они едут в Германию преподавать на летней мат. программе для школьников на русском языке. Я им где-то завидую. Это ж можно развернуться вовсю, шутки шутить, цитировать из книжек и фильмов. Не знаю, будет ли у меня когда-нибудь возможность попреподавать на русском в хорошей компании.
К тому моменту, когда польский перевод записи суда над Бродским появился в «Культуре», открывая ее июльско-августовский номер 1964 года (63) — она, действительно, уже стала мировой сенсацией.
Это случилось в начале июля 1964 года — после выхода почти полного текста Вигдоровой в переводе на немецкий в двух номерах гамбургской еженедельной газеты «Die Zeit», от 26 июня и 3 июля; в каждом из них материал о суде над Бродским занимал целую полосу (64). Это была первая публикация записи; способ, которым материал был получен редакцией «Die Zeit», остается неизвестным — в редакционном предисловии к публикации говорилось об «обходном пути», которым текст достиг газеты, и о том, что нет оснований сомневаться в его подлинности. Фамилия Вигдоровой нигде не упоминалась (65).
Уже 3 июля — одновременно с выходом второй части записи Вигдоровой в «Die Zeit» — о деле Бродского со ссылкой на немецкую публикацию записи суда сообщил американский журнал «Time» (66). Отрывки из нее — в переводе с немецкого — прозвучали в передаче Радио Свобода «Тираны и поэты» 10 июля (67); 11 и 13 августа «Русская мысль» опубликовала — опять-таки в переводе с немецкого и со ссылкой на «Die Zeit» — текст записи в обширном двухчастном материале «Суд над поэтом Бродским в Ленинграде» (68). В августе в парижской «Культуре» запись вышла по-польски (переведенная с полученного Гедройцем русского оригинала). Наконец, 31 августа в американском журнале «The New Leader» появился английский перевод записи Вигдоровой (сделанный с того же немецкого перевода «Die Zeit») (69), ставший «предметом обширных газетных материалов по всей стране [США] и инсценированный на телевидении в США и Канаде» (70). В сентябре со ссылкой на публикацию «европейского журналиста» (без указания издания; очевидно, имелась в виду «Die Zeit») запись процесса печатает британский литературный журнал «Encounter» (71). Первого октября вышел французский перевод (72). (Первая публикация оригинального русского текста — с первым прозрачным указанием на авторство в конце: «Записала Ф.В.» — появится лишь в начале 1965 года в четвертом выпуске нью–йоркского альманаха «Воздушные пути» (73).)
Все эти публикации отличало заметное смещение акцента — с общей характеристики политических процессов в СССР («борьба консерваторов с последствиями оттепели») на личность осужденного поэта.
Мои бабушка и дедушка пытались научить меня читать на идиш. Они даже достали алефбейз (букварь) . Но ничего не вышло. Я приезжал домой из интерната раз в неделю, на воскресенье. Так что идиш я знаю слабо. А вот песен на идиш я знаю довольно много. Несколько помню с детства, от бабушки. А в середине 80-х мне досталась кассета с песнями на идиш в исполнении известного израильского певца Дуду Фишера и половину из них я выучил.
В 80-х также была популярна кассета с песнями в исполнении сестер Бэрри.
У тестя была бобина с их записями, но ничего не сохранилось. Сейчас многое есть в интернете.
jenya: Недавно мы ездили в Кливленд на концерта Щербакова и были в гостях у местных математиков. Летом они едут в Германию преподавать на летней мат. программе для школьников на русском языке. Я им где-то завидую. Это ж можно развернуться вовсю, шутки шутить, цитировать из книжек и фильмов. Не знаю, будет ли у меня когда-нибудь возможность попреподавать на русском в хорошей компании.
Ну, допустим, если другой препод зашел на лекцию, то он и шутки поймет и цитаты узнает. А если не зашёл?
Подземный переход, мальчик играет на скрипке. В футляре, лежащем у его ног, немного мелочи. Играет ужасно, что-то вроде неумело исполненных гамм.
Мимо идет артистически одетый дяденька лет тридцати, останавливается и говорит примерно следующее:
– А-а-а-а… Что-то мне ваше лицо кажется знакомым… Вы же Сидоров, да? Помню-помню, музыкальная школа, прогулы, невыполненные домашние задания, бесконечные пересдачи… А я вам говорил, что вы кончите подземным переходом, да… И как вы играете? Ну-ка дайте сюда инструмент… Вот же, рука должна идти плавно, расслабленно и вот тут…
Начинает играть что-то более-менее приемлемое и так увлекается, что забывает о своем незадачливом ученике.
Тут мимо идет пожилой дядечка, останавливается, внимательно смотрит на скрипача и говорит:
– А-а-а-а… Что-то мне ваше лицо кажется знакомым… Вы же Иванов, да? Помню-помню, консерватория, прогулы, невыполненные домашние задания, бесконечные пересдачи… А я вам говорил, что вы кончите подземным переходом, да… Так вот вам пара монет – большего такая, извините за выражение, игра не стоит…
jenya: Я с детства помню только пару праздничных песен на идише, пели их на Песах. Тогда мало что понимал, но позже расшифровал. Эту, впрочем, понимал
Эта песня - "Ло мир але ин ейнем" (Давайте все вместе) - была популярная в еврейско-российской среде застольная песня. На свадьбах её исполняли всегда. В текст вставляли имена новобрачных - "Миша унд Света хасене гигат" - хотя это было и не очень в рифму
Все-таки для того, чтобы понимать идиш, недостаточно знать немецкий. "Ин ейнем" - это аналог "ин айнем"( в одном). А в некоторых немецких диалектах так и говорили - ин эйнем. "Унд" - это "унд" и есть. Но, к примеру, "ло мир" звучит загадочно. Но можно предположить, что "мир" - это тоже немецкое слово, означающее "мне". А "ло" - обломок слова "лассен"( в некоторых диалектах -"лоссен"). Оно как раз и означало бы
в данном случае "давайте". А "але" - это "алле"( все). Тогда смысл становится более или менее понятен и без переводчика.
jenya: Я с детства помню только пару праздничных песен на идише, пели их на Песах. Тогда мало что понимал, но позже расшифровал. Эту, впрочем, понимал
Эта песня - "Ло мир але ин ейнем" (Давайте все вместе) - была популярная в еврейско-российской среде застольная песня. На свадьбах её исполняли всегда. В текст вставляли имена новобрачных - "Миша унд Света хасене гигат" - хотя это было и не очень в рифму
В начале 80х папа, будучи в командировке в Обнинске, увидел афиши Камерного еврейского музыкального театра. Папа пошел на их спектакль ("надо же было поддержать ребят" - так он мне рассказывал) и ему очень понравилось. Поэтому, когда году в 89-90м уже новая труппа Шерлинга (театр распался в 85м) выступала в Москве, я был на их спектакле-балете, они танцевали под еврейскую музыку и пели (на идише). Это действо произвело на меня колоссальное впечатление. Помню постановку как раз "Ломир але инейнем" - вся сцена была в красных тонах, и все было с сильным трагическим оттенком. А потом я ничего про Шерлинга не слышал. Оказывается, после того, как его труппа в начале 90х осталась на Западе, он ушел в бизнес и стал вице-президентом банка по связям с общественностью.
