Ким повышает настроение. Сегодня порадовало произведение на близкую мне тему о вреде хобби. Это баллада о крысе, написанная к кинофильму Маргариты Микаэлян "Пеппи длинный чулок". Музыка - Дашкевича. Дашкевич решил также написать и текст и принёс его Ю.Ч. со словами, что в этот раз Киму уже нечего делать. Ким оставил две строчки: первую ("жила-была на свете крыса") и ближе к концу ("а крыса музыку любила"). Получилось такое:
Жила-была на свете крыса
В морском порту Вальпараисо,
На складе мяса и маиса,
Какао и вина.
Она жила, пила и ела,
Но ей на складе надоело -
Во всей округе захотела
Поцарствовать она!
Призвав родню для этой цели,
Она во все полезла щели,
Кота и кошку крысы съели
Тотчас, в один присест!
И вот они потоком серым
Пошли по площадям и скверам,
Того гляди, таким манером
Весь город крыса съест!
Но вот юнец один зеленый
На старой дудке золоченой
Завел мотивчик немудреный,
Поплыв в морскую даль.
А крыса музыку любила,
За дудкой крыса поспешила,
И море крысу поглотило -
И мне ее не жаль.
Ибо, правду скажем смело,
Ты двух зайцев не лови:
Либо делай свое дело,
Либо музыку люби!
Галича и Кима люблю еще с подросткового возраста. Целиком и полностью. Ким приезжал в Харьков несколько лет назад, слушать его концерт было здорово. "Легкомысленно-бессмысленные" части их творчества не для зануд. Без это Галич - не Галич, и Ким не Ким.
Основа оперы была написана Верди в 1866. Обнаружив, что только музыка к опере будет звучать 3 часа 47 минут, Верди удалил из партитуры два дуэта и диалог Елизаветы и Эболи. Ещё три фрагмента он удалил, когда стало ясно, что парижская опера заканчивается слишком поздно, чтобы зрители из предместий успели уехать на последних поездах.
Александра Александровна Яблочкина, (3 ноября 1866, Санкт-Петербург, Российская империя — 20 марта 1964, Москва, СССР) — российская и советская театральная актриса, педагог. Народная артистка СССР (1937). Лауреат Сталинской премии l степени (1943). Кавалер трёх орденов Ленина (1937, 1949, 1957).
При вручении в 1923 году ей грамоты произнесла: «Спасибо вам большое за награду, ведь при царском режиме нас унижали подачками: то денег дадут, то дом или лошадь подарят. Я ведь всё промотала! А это — на всю жизнь!».
Я слушаю камерные концерты: постоянно идут какие-то прямые трансляции. То музыканты израильской филармонии, то камерные концерты от детройтского музыкального общества, то кливлендский институт какой-нибудь гитарный концерт объявит. А живьём последний раз был, наверное, на "русском ренессансе", ездил на их концерт в славный город Оберлин, штат Огайо. Это были последние числа февраля, и вскоре у нас всё закрылось.
В животном мире чудесным образом можно найти вполне рациональное оправдание любому пороку или пример для подражания любой святости.
Или просто карикатуру на любое социальное движение.
Самая первая форма «сообщества» – в самом широком смысле слова – это анонимное скопление, типичный пример которого нам дают рыбы в мировом океане. Внутри такого скопления нет ничего похожего на структуру; никаких вожаков и никаких ведомых – лишь громадная масса одинаковых элементов. Несомненно, они взаимно влияют друг на друга; несомненно, существуют какие-то простейшие формы «взаимопонимания» между особями, составляющими эти скопления. Когда кто-то из них замечает опасность и спасается бегством, – все остальные, кто может заметить его страх, заражаются этим настроением.
Насколько широко распространится такая паника в крупном косяке, окажется ли она в состоянии побудить весь косяк к повороту и бегству – это сугубо количественный вопрос; ответ здесь зависит от того, сколько особей испугались и насколько интенсивно они удирали. Так же можег среагировать весь косяк и на привлекающий стимул, вызывающий «позитивный таксис», даже в том случае, если его заметила лишь одна особь. Ее решительное движение наверняка увлечет в том же направлении и других рыб, и снова лишь вопрос количества, позволит ли себя увлечь весь косяк.
Чисто количественное, в определенном смысле очень демократическое проявление такой «передачи настроений» состоит в том, что решение дается косяку тем труднее, чем больше в нем рыб и чем сильнее у них стадный инстинкт. Рыба, которая по какой-то причине поплыла в определенном направлении, вскоре волей-неволей выплывает из косяка и попадает при этом под влияние всех стимулов, побуждающих ее вернуться. Чем больше рыб выплывает в одном и том же направлении, – какие бы внешние стимулы ни побуждали каждую из них, – тем скорее они увлекут весь косяк; чем больше косяк – а вместе с тем и его обратное влияние, – тем меньшее расстояние проплывают его предприимчивые представители, прежде чем повернут обратно, словно притянутые магнитом. Поэтому большая стая мелких и плотно сбившихся рыбок являет жалкий образец нерешительности. То и дело предприимчивые рыбки образуют маленькие группы, которые вытягиваются из стаи, как ложноножка у амебы.
Чем длиннее становятся эти псевдоподии, тем они делаются тоньше, и тем сильнее, очевидно, становится напряжение вдоль них; как правило, этот поиск заканчивается стремительным бегством в глубь стаи. Когда видишь это – поневоле начинаешь нервничать, сомневаться в демократии и находить достоинства в политике правых.
Что такие сомнения мало оправданны – доказывает простой, но очень важный для социологии опыт, который провел однажды на речных гольянах Эрих фон Хольст. Он удалил одной-единственной рыбе этого вида передний мозг, отвечающий – по крайней мере у этих рыб – за все реакции стайного объединения. Гольян без переднего мозга выглядит, ест и плавает, как нормальный; единственный отличающий его поведенческий признак состоит в том, что ему безразлично, если никто из товарищей не следует за ним, когда он выплывает из стаи. Таким образом, у него отсутствует нерешительная «оглядка» нормальной рыбы, которая, даже если очень интенсивно плывет в каком-либо направлении, уже с самых первых движений обращает внимание на товарищей по стае: плывут ли за ней и сколько их, плывущих следом. Гольяну без переднего мозга это было совершенно безразлично; если он видел корм или по какой-то другой причине хотел кудато, он решительно плыл туда – и, представьте себе, вся стая плыла следом. Искалеченное животное как раз изза своего дефекта стало несомненным лидером.
лучше выживали те подкидные птенцы, которые были нервными, толкались и пихались
Ну прямо как эмигранты в Америке.
как у человека, предпочитающего опере хип-хап - у меня сложилось впечатление что это до сих пор верно про вполне местных птенцов из определенных районов больших городов америки.
Что такие сомнения мало оправданны – доказывает простой, но очень важный для социологии опыт, который провел однажды на речных гольянах Эрих фон Хольст.
А сможет ли многоуважаемый джинн Роджер проверить, был ли проведен умозрительный опыт? :)
А вообще книга очень интересная. А то, что нобелевские лауреаты тоже могут доказать все, что им очень сильно хочется, вот это чисто человеческое и в животном мире не встречается
