|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Что значит «стакан чинного»? Вино не «пенное»? |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91122 |
|
|
|
|
| Чинзано? Ординарное? Просто вино, которое всегда стоит на столике и пьется не торопясь?) |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91123 |
|
|
|
|
| Это chinotto - исправил. Переводчик решил перевести слишком много. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91124 |
|
|
|
|
А я практически так и прочитал: чиннÓго  |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91125 |
|
|
|
|
| Жена Томаса Гейнсборо часто жаловалась на то, что в доме сложно найти чистую кастрюлю — художник разводил в них краски для своих пейзажных работ |
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91128 |
|
|
|
|
| Ссылка в середине прошлого века — это не когда ты нажимаешь, чтобы куда-то перейти, это когда нажимают на тебя, чтобы ты как раз никуда не перешел. |
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91130 |
|
|
|
|
Чаепитие
«Сегодня ночью снился мне Петров.
Он, как живой, стоял у изголовья.
Я думала спросить насчет здоровья,
но поняла бестактность этих слов».
Она вздохнула и перевела
взгляд на гравюру в деревянной рамке,
где человек в соломенной панамке
сопровождал угрюмого вола.
Петров женат был на ее сестре,
но он любил свояченицу; в этом
сознавшись ей, он позапрошлым летом,
поехав в отпуск, утонул в Днестре.
Вол. Рисовое поле. Небосвод.
Погонщик. Плуг. Под бороздою новой
как зернышки: «на память Ивановой»
и вовсе неразборчивое: «от...»
Чай выпит. Я встаю из-за стола.
В ее зрачке поблескивает точка
звезды — и понимание того, что,
воскресни он, она б ему дала.
Она спускается за мной во двор
и обращает скрытый поволокой,
верней, вооруженный ею взор
к звезде, математически далекой.
Бродский, 1970
Память
Я носил ордена.
После - планки носил.
После - просто следы этих планок носил,
А потом гимнастерку до дыр износил.
И надел заурядный пиджак.
А вдова Ковалева все помнит о нем,
И дорожки от слез - это память о нем,
Сколько лет не забудет никак!
И не надо ходить. И нельзя не пойти.
Я иду. Покупаю букет по пути.
Ковалева Мария Петровна, вдова,
Говорит мне у входа слова.
Ковалевой Марии Петровне в ответ
Говорю на пороге:- Привет!-
Я сажусь, постаравшись к портрету -
спиной,
Но бессменно висит надо мной
Муж Марии Петровны,
Мой друг Ковалев,
Не убитый еще, жив-здоров.
В глянцевитый стакан наливается чай,
А потом выпивается чай. Невзначай.
Я сижу за столом,
Я в глаза ей смотрю,
Я пристойно шучу и острю.
Я советы толково и веско даю -
У двух глаз,
У двух бездн на краю.
И, утешив Марию Петровну как мог,
Ухожу за порог.
Слуцкий, 1956
Кроме этой удивительной переклички можно предположить, что (судя по обстановке), у Бродского дело происходит где-нибудь в Крыму (он в эти годы несколько раз был в Ялте). А вот сам автор (судя по рифме "тавочта") из Питера. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91131 |
|
|
|
|
Кублановский жил в Париже очень бедно, хотя и не совсем нищенски, как иные эмигранты. Ирина Алексеевна Иловайская, некогда и моя благодетельница, устроила ему квартиренку в Пасси – две комнаты общей площадью с простыню. Однажды летом 83-го года Юра привел меня с Юзом туда в заключение длинной веселой прогулки по городу. Мы буквально еле втиснулись втроем в переднюю комнатушку, вход в которую был прямо с лестничной площадки. В заднем наперстке болела Юрина подруга. Передняя была и кухней – раковина, газовые горелки. Столик был туда еще втиснут и над столиком книжная полка. На книжной полке стояло томов десять, вышедших к тому времени в YMCA-Press, собрания сочинений Солженицына. Казалось, что солидные коричневые книги занимали треть пространства. Юра объяснил: он в письме Солженицыну пожаловался на свое бедственное положение. Солженицын прислал ему подписной купон, чтобы он мог получать собрание сочинений в издательстве бесплатно. Бродский просто делился с ним деньгами.
Зато Солженицын значительно пристальнее, чем Бродский, читал его стихи. Юра показал мне страницы из солженицынского письма. Оно меня поразило. В книге «С последним солнцем» больше двухсот стихотворений, и вот Солженицын, помимо общих замечаний, переписал бисерным почерком почти все оглавление и поставил плюсики и минусики – отметки. Минусов было очень мало, но по два, даже кажется, по три плюса встречалось нередко. Из критических замечаний запомнилось одно. Солженицын оценил как неудачное выражение «о’кей» в строке, обращенной к друзьям на родине: «…всё ли о’кей, мужики?» |
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91132 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91140 |
|
|
|
|
| Вот интересно, есть ли что-то, что для Эйфмана служит источником для воплощения хореографических идей. Или вся эта красота есть следствие его уникальных возможностей переводить в танец (индивидуальный и ансамбли) человеческую пластику, движение, чувство, а всякое политико-философское идейное наполнение побоку? |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91141 |
|
|
|
|
| Он всё-таки отталкивается от сюжета, это театральные спектакли. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91142 |
|
|
|
|
| Н-ну, сказать, что в его спектаклях "танцуются" какие-то истории или пересказываются языком танца какие-то сюжеты - это значит слишком обеднить то, что у него на выходе |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91143 |
|
|
|
|
| Возможно. Но словами пластика, движение, чувство, и политико-философское идейное наполнение можно описать самые разные современные балеты с самой разной степенью абстракции. А у Эйфмана в программке описано сюжетное содержание каждой сцены. Как говорил Окуджава, я горой за сюжетную прозу, а ещё более горой за театральное драматургическое психологическое действо, это редкость не только в современном балете, но и в балете вообще. Могу отметить "Укрощение строптивой" Жана-Кристофа Майо из недавнего. Или "Ромео и Джульетту" Григоровича из давнего. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91144 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91145 |
|
|
|
|
| Конечно, сюжета мало, его надо прочувствовать и показать. Скажем, спектакль "Up & Down", на который мне удалось попасть в Чикаго в мае 15 года, начинается и заканчивается в сумасшедшем доме. В первых сценах молодой талантливый психиатр работает с больными. Каких только персонажей там нет. Одна девушка не может расстаться с огромной куклой, другой дядечка не может вылезти из табуретки. И со всеми этими персонажами наш герой (психиатр) легко управляется, он делает пассы руками, лечит их и успокаивает. Но если бы мне просто показали мужика, который точно так же делал бы пассы руками, та же пластика, та же хореография, но без сюжета - я бы не понял, зачем это. И было бы скучно. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91146 |
|
|
|
|
Я носил ордена.
После - планки носил.
После - просто следы этих планок носил,
А потом гимнастерку до дыр износил.
И надел заурядный пиджак.
А вдова Ковалева все помнит о нем,
И дорожки от слез - это память о нем,
Сколько лет не забудет никак!
Слуцкий, 1956
|
Я бы скорее увидел другую перекличку:
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
(Новелла Матвеева, 1964) |
Хотя, конечно, влияние Слуцкого на Бродского железный факт, чего о Матвеевой не скажешь. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91150 |
|
|
|
|
| У Бродского со Слуцким герой приходит в дом к одинокой даме, потерявшей любимого. У одной на стене висит фотография дорогого ей человека, у другой стоит гравюра - подарок от него. Они пьют чай, говорят о нём, потом герой уходит. Есть общие детали (выпитый чай; глубокие, "бесконечные" глаза героинь). У Матвеевой это общая тема верности в любви, верности, для которой не нужна и пара. Как писал Быков (вот уж где ответ Матвеевой), "Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая". |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91151 |
|
|
|
|
Слушаю "Пнина" на английском, много впечатлений, буду постепенно выкладывать. Мне показалось, что существует некое сходство между этой вещью Набокова и "Евгением Онегиным". В каждом произведении есть милая тройка: автор, рассказчик (примерный Набоков или Пушкин) и главный герой. Партия учит не путать автора и лирического героя, а рассказчик-Пушкин всегда был готов отметить разность между ним и Онегиным. У Пнина есть общие черты с рассказчиком, скажем, некое пристальное внимание к слову (или понимание, какие стихи плохи), но и разница тоже бросается в глаза. Например, Пнин плохо говорит по-английски, а рассказчик - известный англо-русский писатель. Но считать расказчика Набокова реальным Набоковым никак не получается, у реального Набокова не могло быть отношений с придуманными им персонажами, скажем, он не мог быть влюблён в бывшую жену Пнина.
P.S.
Нашлись те же соображения. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91152 |
|
|
|
|
В опере Моцарта "Дон Жуан" на последнем ужине у Дона Жуана музыканты играют мелодию арии "мальчик резвый, кудрявый, влюблённый" из оперы Моцарта же "Свадьба Фигаро". У Ионеско в "Носороге" Жан говорит Беранже такое "Вместо того чтобы тратить все имеющиеся деньги на спиртные напитки, не лучше ли покупать билеты в театр, ходить на интересные спектакли? Бывали ли вы когда-нибудь в этом новом авангардном театре, о котором сейчас столько говорят? Видели пьесы Ионеско?"
Меня всегда забавлял этот момент, и в "Пнине" он присутствует: на страницах произведения упоминается его автор. Первое упоминание особенно смешно, поскольку оно исходит не от Пнина, а от рассказчика.
"Пнин впервые ехал в Сосны, но я-то уже бывал там раньше. Усадьба кишмя кишела русскими emigre - либералами и интеллектуалами, покинувшими Россию около 1920 года. Их можно было увидеть здесь на каждом пятачке крапчатой тени, сидящих на грубых деревенских скамьях и обсуждающих эмигрантских писателей - Бунина, Алданова, Сирина; лежащих в гамаках с лицом накрытым русскоязычной газетой - традиционная защита от мух; попивающих на веранде чай с вареньем; гуляющих по лесу и спрашивающих о том, съедобны ли здешние поганки".
А второй раз он упоминается в той же главе в диалоге персонажей:
"Две дюжины крошечных бабочек, все одного вида, уселись на полоске мокрого песка, сложив свои прямые крылышки и обнажив бледный их испод с черными крапинками и маленькими павлиньими пятнышками, а также с оранжевым ободком по краям заднего крыла; часть из них была обеспокоена упавшей с ноги Пнина галошей, и, обнажив небесную синеву с наружной стороны крылышек, они некоторое время, точно синие хлопья снежинок, порхали над пляжем, пока не опустились снова.
- Жаль, нет Владимира Владимировича, - сказал Шато. - Он бы все нам рассказал об этих волшебных существах.
- У меня всегда было впечатление, что его увлечение энтомологией просто поза.
- О нет, - сказал Шато. - Вы так его потеряете когда-нибудь, - добавил он, указывая на православный крест с золотой цепочкой, который Пнин, сняв с шеи, повесил на сучок. Его сиянье смущало кружившую над ним стрекозу".
Впрочем, тут под Владимиром Владимировичем, возможно, имеется в виду рассказчик, а не автор! |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91153 |
|
|
|
|
В аудио-версии меня посмешило то, что диктор неправильно ставит ударения в русских словах, примерно как Пнин в английских.
Before leaving the library, he decided to look up the correct pronunciation of 'interested', and discovered that Webster, or at least the battered 1930 edition lying on a table in the Browsing Room, did not place the stress accent on the third syllable, as he did. He sought a list of errata at the back, failed to find one, and ...
Когда диктор зачитывал сцену знакомства Пнина с сыном своей бывшей жены (привожу её в русском переводе)
Меня зовут Тимофей, - сказал Пнин, когда они устроились поудобней за приоконным столиком закусочной, в старом, обшарпанном вагоне, снятом с колес. - Второй слог произносится, как "muff", ударение на последнем слоге, "эй" произносится, как в английском слове "prey", только немножко протяжнее. "Тимофей Павлович Пнин", что означает "Тимоти, сын Пола". Отчество имеет свое ударение на первом слоге, а дальше ...
он всё-таки умудрился сказать Тимофей Павлович (с ударением на второй слог, несмотря на детальные инструкции). Некий дополнительный, не учтённый Набоковым эффект. А может и учтённый. Вообще только двуязычные способны оценить целые куски этого текста, например, описываемую разницу между жестами mahnut', vsplesnut' и razvesti. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91154 |
|
|
|
|
Мира Белочкина это, по-видимому, некая комбинация Раисы Блох (судьба) и Мирры Лот-Бородиной (имя), в 39м эти две девушки издали общий сборник стихов. Набоков написал на стихи Блох разгромную рецензию, судя по интернету, после войны он переживал по этому поводу.
| Напоминанье болтливой госпожи Шполянской вызвало к жизни Мирин образ с необычайною силой. Только в отрешенности, рождаемой неизлечимой болезнью, только в трезвости приближения смерти можно примириться с этим хотя бы на миг. Чтобы вести себя как разумное существо, Пнин приучил себя за последние десять лет никогда не вспоминать Миру Белочкину - не оттого, что само по себе воспоминание о юношеском романе, вполне банальном и кратком, угрожало его спокойствию духа (увы, воспоминания об их с Лизой браке были достаточно настойчивы, чтобы вытеснить любые прежние любови), а оттого, что если быть до конца честным с самим собой, то никакая сознательность и совесть, а стало быть, и никакое сознанье вообще не могли существовать в мире, где возможно что-либо вроде Мириной смерти. Приходилось забыть - потому что невозможно было жить с мыслью о том, что эту изящную, хрупкую, нежную молодую женщину, с этими ее глазами, с этой улыбкой, с этими садами и снегами за спиной, свезли в скотском вагоне в лагерь уничтожения и убили, впрыснув ей фенол в сердце, в это нежное сердце, биенье которого ты слышал под своими губами в сумерках прошлого, И поскольку не было с точностью зарегистрировано, какой смертью она умерла, Мира продолжала умирать в твоем сознанье великим множеством смертей и переживать великое множество воскрешений лишь для того, чтоб умирать снова и снова, уводимая на смерть специально обученной медсестрой, заражаемая прививкой грязи, бациллы столбняка, битого стекла, отравленная в фальшивом душе прусской, то бишь синильной, кислотой, сожженная заживо на облитой бензином куче буковых поленьев. По мнению одного из специалистов, производивших расследование, с которым Пнину как-то пришлось разговаривать в Вашингтоне, одно было очевидно: поскольку она была слишком слабой, чтобы выполнять работы (хотя она все еще улыбалась, все еще могла помогать там другим еврейкам), она была отобрана, чтоб умереть и быть сожженной уже через несколько дней после прибытия в Бухенвальд, в прекрасном лесном Гроссер Эттерсберге, как звучно именовался этот район. |
туда же, 2 (отсюда) |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91155 |
|
|
|
|
| jenya: У Матвеевой это общая тема верности в любви, верности, для которой не нужна и пара. |
Разумеется. Но совпадающие детали у Слуцкого и Бродского сами по себе вполне банальны, в отличие от образа последовательно исчезающего следа в сочетании с темой памяти о человеке. Интересно было бы посмотреть, что по этой части было до Слуцкого. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91157 |
|
|
|
|
| Банальны, но их столько, что вряд ли они в каком-нибудь стихотворении могли совпасть. Про Матвееву интересная находка, хотя у Слуцкого это исчезание следа (не связанного с любимым человеком) показывает течение времени (а она всё это время помнит), а Матвеева перенесла это на следы собственно любимого, что показывает скорее не течение времени, а то, что героиня может довольствоваться в своей любви исчезающе малым. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91158 |
|
|
|
|
| В разделении на автора и рассказчика есть одна тонкость. Откуда, собственно, рассказчик всё это знает? В "Пнине" можно было бы предположить, что какие-то вещи рассказчик, сам являющийся персонажем, узнал о Пнине от других персонажей. Но как раз концовка показывает, что это не так. На ужине глава кафедры английской литературы говорит рассказчику: "А теперь, - сказал он. - я расскажу вам, как Пнин вышел на трибуну Женского клуба в Кремоне и обнаружил, что он взял с собой не ту лекцию". Но уже из первой главы мы (со слов рассказчика) знаем, что у Пнина было много приключений по дороге в Кремону, в частности, он очень боялся перепутать лекции. Но в результате, записи лекции были именно те, что надо. Не иначе как автор нашептал рассказчику, что там было на самом деле. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91159 |
|
|
|
|
Итак, я жил тогда в Одессе
Средь новоизбранных друзей,
Забыв о сумрачном повесе,
Герое повести моей.
Онегин никогда со мною
Не хвастал дружбой почтовою,
А я, счастливый человек,
Не переписывался ввек
Ни с кем. Каким же изумленьем,
Судите, был я поражен,
Когда ко мне явился он!
Неприглашенным привиденьем,
Как громко ахнули друзья,
И как обрадовался я!
Место действия — Одесса, время — осень 1823-го. Два друга (так я понимаю пушкинское «друзья», которое может означать и «наши с ним друзья») не виделись с мая 1820 г., когда Пушкин уехал из столицы в Екатеринослав, а затем на Кавказ, а Онегин отправился к дяде в имение, расположенное на полпути между Опочкой и Москвой. Начавшееся в первой главе действие завершило полный круг. Читателю следует понимать, что теперь, в Одессе, Онегин рассказывает Пушкину о том, что произошло с ним за это время. Остальное поведает поэту Муза, с которой мы встречаемся в гл. 7, V, 5 и гл. 8, I–VII.
Здесь, возможно, имеет смысл, используя все имеющиеся данные, проследить маршруты основных путешествий обоих наших героев. В начале 1821 г. Онегин из своего имения возвращается в Петербург; 3 июня (или июля?) он отправляется в путешествие по России, московский и волжский отрезки которого (лето 1821 г., когда Пушкин уже в Кишиневе) пролегают значительно восточнее пушкинского маршрута (май — июнь 1821-го, Петербург — Киев — Екатеринослав — Ростов), но на Северном Кавказе их пути соединяются.
В мае 1820 г. Пушкин был приписан как «сверхштатный чиновник» к канцелярии генерала Инзова, возглавлявшего комитет по защите интересов иностранных колонистов на юге России. Штаб-квартира Инзова размещалась в Екатеринославе (ныне Днепропетровск), куда Пушкин прибыл около 20 мая из Петербурга не просто как новый служащий, но и как курьер, доставивший наместнику Бессарабской области Инзову известие о назначении его действительным губернатором Бессарабии. Между отъездом Пушкина из Екатеринослава (28 мая, с Раевскими) на лечение к целебным водам Пятигорска, на Кавказ, и его счастливыми днями в Крыму (с третьей недели августа по 5 сентября) Инзов и его канцелярия успели переехать в Кишинев, куда Пушкин и прибыл 21 сентября 1820 г., через четыре месяца после того, как начал служить у Инзова в Екатеринославе.
Маршрут Онегина повторяет путь Пушкина на Кавказские воды; следующим совпадением будет дорога в Грузию, куда Пушкин ездил летом 1829 г., во время войны с Турцией Онегин пробудет на Кавказе с конца 1821-го до лета 1823-го, а затем повторит путь, проделанный Пушкиным летом 1820 г. — через Тамань в Крым, и осенью 1823 г. побывает в Бахчисарайском дворце, через три года после Пушкина.
Тем временем Пушкина перевели, с июля 1823 г., из Кишинева в Одессу под начальство более высокопоставленного сановника, новороссийского (включая Бессарабию) генерал-губернатора графа Воронцова, который оказался много строже и Пушкину благоволил куда меньше, чем старичок Инзов. Здесь в конце 1823 г. Пушкин и Онегин, не видевшиеся более трех лет, встречаются вновь. К концу июля 1824 г. друзья расстаются опять — Пушкина приговаривают к двум годам деревенской ссылки в псковском имении, а Онегин в середине августа 1824 г. появится в Петербурге, где встретится с Татьяной, с которой не виделся с 12 января 1821 г. |
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91160 |
|
|
|
|
| jenya: Банальны, но их столько, что вряд ли они в каком-нибудь стихотворении могли совпасть. Про Матвееву интересная находка, хотя у Слуцкого это исчезание следа (не связанного с любимым человеком) показывает течение времени (а она всё это время помнит), а Матвеева перенесла это на следы собственно любимого, что показывает скорее не течение времени, а то, что героиня может довольствоваться в своей любви исчезающе малым. |
Ничуть не сомневаюсь в том, что стихотворение Бродского выросло из Слуцкого, и как раз не уверен, что Матвеева сознательно развивала тему Слуцкого; тем любопытнее перекличка. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91181 |
|
|
|
|
Известный сюжет, родственный появлению автора в его же романе:
"В последний раз в Лебедяни играл я Велизария, сам Николай Хрисанфыч Рыбаков смотрел", - произносил Николай Хрисанфыч Рыбаков, играя Несчастливцева в двух постановках "Леса". Можно себе представить эффект, производимый этой фразой на публику. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91183 |
|
|
|
|
| Симпатично! Я видел этот отрывок в исполнении Юрского, он совершенно гениально играл за обоих. |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91184 |
|
|
|
|
Марат Гельман
"...Мой папа был известным драматургом, и я считал, что должен быть известным писателем. Я писал фантастические романы, мой папа их отвергал. Я считал, что папа слишком строг ко мне, и передавал свои романы Стругацкому, который точно так же вежливо объяснял мне, что они не хороши. В какой-то момент мне надоело получать неприятные отзывы, я увлёкся другой жизнью и стал тем, кто я сегодня; но если бы в тот момент я жил в Европе, то я бы наверняка нашёл фонд, который бы слегка скорректировал направление моей деятельности: например, я бы стал писать фантастические романы с экологической или ещё какой-нибудь проблематикой, а этот фонд меня бы финансировал. В результате я сегодня был бы средней руки писателем, и ничего хорошего в этом бы не было. Интересно, что нельзя сказать, будто бы развилось много плохих художников: много средне-хороших художников, гораздо больше, чем это нужно. Мне, откровенно говоря, просто жалко таких людей, - они бы могли быть успешными предпринимателями, врачами, мастерами, например, если бы в какой-то момент им не оказали поддержку, никак не связанную с мерой их таланта или с мерой остроты того, что они делают..." |
|
|
| номер сообщения: 8-121-91186 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 8-121-91187 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2024 гг. |
|
|
|
