За компанию с "Монахами" запретили еще Успенского, его "Гарантийных человечков".
Сейчас (в 2010-е) сделали отличный мультсериал по мотивам "Гарантийных человечков" - "Фиксики". имхо, весело и познавательно для дитёв возраста 6-10 лет примерно, не говоря уже об их родителях.
хотя можно начинать и раньше - дочь в два года очень, очень хорошо выучила "тс-с-с" из основного саундтрека
Гори, гори ясно, чтобы не погасло! Я эту песенку знаю только из мультфильма "Двенадцать месяцев", а тут показывают прямую трансляцию оперы "Пиковая дама" из Зальцбурга, так и там в первом действии дети это поют. В Питере, кстати, осмотрели дом "Пиковой дамы", как раз на Гороховой (угол Малой Морской). Под это дело я на прошлой неделе изучил прототипы старухи и возможные портреты Виже-Лебрён, висевшие у неё в спальне.
Иван - Крестьянский сын рассказывает, как он сражался со Змеем Горынычем:
- Отрубаю голову - на её месте четыре вырастают. Четыре головы срубаю - три вырастают. Три отрубаю - семь вырастают.
- Ну и?
- Полчаса рубил - никакой закономерности!
В старые времена умели, сейчас секрет успешной процедуры потерян.
Бессмысленно оглядываясь и шатаясь, конферансье добрел только до пожарного поста, и там с ним сделалось худо. Он жалобно вскрикнул:
– Голова моя, голова!
первая жена — Римма (вместе учились в МАИ, 1963—1980), прообраз старухи Шапокляк
Ищу, откуда это, таки да
— Говорят, своих героев вы списываете со знакомых.
— Не обманывают. Например, прототипом старухи Шапокляк стала моя первая жена — дама вредная во всех отношениях. Сейчас только удивляюсь, как нам удалось прожить вместе восемнадцать лет! Хотя, если уж быть честным до конца, Шапокляк имеет и мои черты. Характер у меня тоже не ангельский.
Вошла в детский эпос не менее эффектно, чем Митя Кленский со своим триппером. Я уже давал эту ссылку, на всякий случай ещё раз, больно хороша.
Знаменитая книга знаменитого Сергея Довлатова «Компромисс» написана в Таллине, где до сих пор живут и трудятся ее персонажи. Автор встретился с теми, кто стал и не стал героем этого произведения. Найти их оказалось несложно: многие в рассказах Довлатова предстали в забавных «позах» под собственными фамилиями. Многие из-за этого расстроились.
Журналист Митя Кленский фигурирует в книге Довлатова под собственным именем и фамилией. Ныне Дмитрий Кленский - депутат Таллинской городской думы. Яростный социалист и политический романтик, в прошлом коллега Сергея Довлатова по газете «Советская Эстония». В наследие мировой литературы Дмитрий Кленский ворвался не с чем-нибудь, а... с триппером.
Вот как это было. В «Компромиссе девятом» женщина-ученый Тийна Кару со словами: «Ты единственный аморальный человек среди моих знакомых», просит Довлатова обучить ее технике секса. Он отказывается. Настойчивая дама подсказывает выход: «Есть же у тебя друзья-подонки?» В книге Сергей Довлатов выдает: «Сижу, думаю. Шаблинский, конечно, ас, но грубый, Розенштейн дачу строит, вконец обессилел. Гуляев - блондин. У Мити Кленского - триппер. Оська Чернов? Кажется, подходит. Застенчивый, пылкий брюнет. Правда, он скуповат, но это чепуха. На один раз сойдет».
И всего-то одна фраза, предложение из трех слов. Но вот он живой Дмитрий Кленский сидит напротив меня и, яростно жестикулируя, возмущается.
Двенадцатый чемпион мира по шахматам Анатолий Евгеньевич Карпов проголосовал в качестве депутата Госдумы РФ за повышение пенсионного возраста (19 июля 2018 года). И тем самым наполнил новым содержанием старинную басню Петра Потёмкина "ПЕШКА, КОРОЛЬ И ФЕРЯЗЬ":
В своем бессилии уверясь,
Сказала Пешка: „Друг мой Ферязь,
Скажи мне, отчего, как я ни бьюсь,
Всё в Короли не проберусь,
Хотя, не скрою,
Фигурой сделаться могу любою?”
– „Утешься, не горюй о том, –
Ей Ферязь говорит с усмешкой, –
Ты не бываешь Королем, –
Зато Король бывает Пешкой!”
Правозащитник и коллекционер Сергей Григорьянц вспоминает о том, как отбивался от группы молодых заключенных в тюремной камере: «Я со всеми был в нормальных более-менее отношениях, никаких проблем у меня не было. Но тут что-то такое… а я так: „Что тебе надо?“… Ну, не отвечает — не отвечает, ну, еще кто-то дернул. Еще кто-то, а я так пытаюсь вразумить: „Ну, что вы, ребята…“ Пытаюсь с ними тихо и интеллигентно разговаривать. Ну, в тюрьме это не ответ, и чем спокойнее я себя веду, тем, в общем, агрессивнее начинают вести себя эти мальчишки. Я сначала жду, что их кто-нибудь там внизу приструнит, потому что все это происходит снизу, они дергают меня… Ну, не меня, а мой матрас, еще как-то, одеяло, еще… И нарастало так вот. Потихоньку образовывалась какая-то просто шакалья стая такая. И тут вдруг выяснилось, что у меня есть то, что вообще в тюрьмах очень ценится, — это очень ценят уголовники и называют это „душок“, когда ты вдруг совершенно теряешь самообладание, совершенно впадаешь в бешенство, становишься неконтролируемым человеком. Таких людей стараются не задевать, потому что неизвестно, что ждать. А я вдруг, видя, что стоят, с одной стороны, а с другой стороны, действительно разозлившись, вдруг разъярился. А уже начал кто-то лезть ко мне наверх на шконку. И уже совершенно не думая, разобьют они себе головы об пол или не разобьют, сбросил их всех на пол, и они мгновенно утихли.
И потом я спросил [сокамерника] парня-инженера: „Почему ты им с самого начала не сказал, чтобы отстали?“ А он мне ответил: „Нельзя помогать или защищать человека, который сам не защищается“. И, в общем, это важное такое тюремное правило… Ты, может быть, и защитишь человека, который сам не отбивается и не защищается, но в конечном счете ты попадешь в положение, при котором он подставит и предаст и тебя. Потом я много раз это проверял в тюрьмах в разных ситуациях».
Запись программы "Галич у микрофона" от 23 ноября 1974 года:
Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня я хочу рассказать вам об истории еще одной песни, которая была написана 23 августа 1968 года в Дубне. 21 августа в номер гостиницы, в которой мы жили тогда в Дубне, где работали с режиссером Донским над фильмом о Федоре Ивановиче Шаляпине, постучали мои друзья, и у них были ужасные лица - испуганные, трагические, несчастные. Они мне сказали, что они слышали по радио, что началось вторжение советских войск, войск стран Варшавского договора в Чехословакию. Мы пытались наладить наш приемник здесь, в номере гостиницы, но что-то ничего не получалось, мы ничего не слышали. Тогда мы ушли в лес. В лесу мы крутили этот приемник нещадно, бегали по всем волнам и слышали сообщения только на английском и немецком языке, но русской передачи ни одной поймать не могли. Мы с грехом пополам разобрали и поняли, что действительно все это произошло. И на следующий день я написал эту песню. Я подарил ее своим друзьям. Они ее увезли в Москву. И в Москве в тот же вечер, на кухне одного из московских домов (в Москве есть такая традиция, что все обычно собираются на кухне – и гости, и хозяева), хозяин дома прочел им эти стихи. И присутствовавший Павел Литвинов усмехнулся и сказал: "Актуальные стихи, актуальная песня". Это было за день до того, как он с друзьями вышел на Красную площадь протестовать против вторжения войск стран Варшавского договора в Чехословакию. Так эта песня - я очень горжусь этой своей странной догадкой, потому что я, естественно, ничего не знал о предстоящей демонстрации – связалась в моем сознании, да и для слушателей, вот с этим событием 25 августа 1968 года. Песня называется "Петербургский романс".
И дальше Галич поёт эту песню со словами
И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!
То есть, он написал её до демонстрации на Красной площади! Быть может, прежде губ уже родился шёпот?
Павел Литвинов подтверждает:
Только что в Бостоне мне довелось побеседовать с Павлом Литвиновым, участником той демонстрации. Я расспрашиваю его о том, какую роль сыграла песня Александра Галича в его жизни. Когда впервые Павел её услышал?
– Александр Аркадьевич написал и впервые исполнил песню 23 августа, как только узнал о вторжении в Чехословакию. Дело было так. Лев Зиновьевич Копелев (критик, литературовед, диссидент и правозащитник – Ред.) и его жена Раиса Орлова (дочь Льва Копелева Майя стала потом моей женой; мы с тех пор разошлись) были приглашены на несколько дней физиками в Дубну. Там же находился и Александр Аркадьевич. Он спел друзьям только что написанную им песню, точно выразившую реакцию общества на оккупацию Чехословакии. Галич подарил слова этой песни Копелеву и Орловой, они отвезли её в Москву и в тот же вечер я услышал её слова. Я сказал: «Очень своевременная песня». Так что стихи Галича я услышал накануне демонстрации. А спустя пять лет, вернувшись из ссылки, я её услышал из уст самого Галича. Он пел её в мою честь. Хотя в записи на пленку мне, конечно, доводилось её слышать и раньше.
Дым отечества нам сладок и приятен (от Овидия, письма с Понта, до Грибоедова и т.д.). К слову сладок можно подобрать два антонима: солон и горек. У Данте "солон хлеб чужой", у Пушкина - "горек", https://glazo.livejournal.com/89597.html
Жила-была божья коровка
И маленький божий бычок.
И был у них божий теленок -
Совсем несмышленый жучок.
Не слушал он мамы и папы,
Один отправлялся гулять.
И часто, не вымывши лапы,
Ложился на божью кровать.
Родне не давал он покоя,
Посуду он мыть не любил,
И даже представьте такое:
Однажды две чашки разбил.
И поднял отец к небу руки:
- Откуда подобная лень?
Он снял свои божии брюки
И вытащил божий ремень.
И долго родного ребенка
Он божьим ремнем поучал.
И бедненький божий теленок
Ну просто безбожно кричал.
Вот здесь бы наставить бы точек,
И кажется, дело с концом,
Но папа - тот божий бычечек,
Ох, нет, не служил образцом.
Он часто не мыл свои лапы,
Без мамы любил погулять,
И даже не сняв своей шляпы,
Ложился на божью кровать.
И дедушка в этом семействе
Признаюсь, не ангелом был:
Примером служил в ротозействе,
А лапы он мыть не любил.
Совал свои грязные лапочки
В такие же грязные тапочки...
А мама?
О маме не будем,
Оставим всю критику людям.
Семейство теленка корило,
Но как ему быть молодцом,
Когда его жизнь одарила
И дедом таким, и отцом?
Некий мужик выложил на днях в ютьюб виде-записи Натана Мильштейна. Далее эти записи начали блокироваться, и в ближайшие дни все пропадут. Но пока можно послушать и посмотреть, например, Чакону Баха.
Я думаю, что лучший рассказ Грин, помимо «Ста вёрст по реке», которые я рекомендую всем страстно, помимо «Словоохотливого домового» или «Трагедии плоскогорья Суан», или, само собой, «Крысолова», «Фанданго» и «Серого автомобиля»,— я думаю, что лучший рассказ — всё-таки «Корабли в Лиссе». Второй раз так не напишешь. И если у вас сейчас нет отпуска, а вам в него хочется, то прочтите «Корабли в Лиссе» — вы ощутите себя на берегу.
Через полчаса мы принялись обсуждать, не целесообразно ли рискнуть и перейти в наступление, но решили воздержаться.
- Никогда не следует, - сказал Джордж, - смешивать безрассудство с храбростью. Храбрость, - продолжал он (у Джорджа был дар говорить афоризмами), - есть мудрость зрелого возраста, а безрассудство - порок юности.
Он сказал, что, пока этот пес в комнате, спустить ноги со стола значит наглядно доказать наше безрассудство. В итоге мы обуздали себя и остались сидеть на столе.
Знаете, как бывает на хороших посиделках - один расскажет одну байку, второй в ответ расскажет нечто не менее занимательное на похожую тему и так далее. Т. сейчас гуляет в Вашингтоне, - это обязательная поездка для всех студентов, выигравших некую стипендию по точным наукам. Существует всего две таких крупных стипендии: вторая называется Барри Голдуотер, и все из приехавших студентов подавали и на неё тоже (кто выиграл, кто нет, но все пару месяцев готовили эту подачу). Это некая предыстория для фона, а теперь собственно байка.
Этой компании студентов организовали экскурсию по Капитолию. В частности, их повели в зал скульптур (The National Statuary Hall Collection), в котором стоит сто статуй: каждый штат представлен двумя статуями тех, кто сыграл существенную роль в его (штата) истории. И вот, пробираясь через бесконечное количество скульптур общественных и политических деятелей, экскурсовод дошёл до статуи сенатора из Аризоны и, обращаясь к группе, сказал с сомнением, что не знает, приходилось ли им слышать это имя, - Барри Голдуотер. В ответ был дружный хохот, причины которого экскурсовод так и не понял.
Шеф Ю.А. ответил следующей байкой. Одно время он был деканом некоего университета. В обязанности декана входит общение с потенциальными спонсорами, которые могут дать деньги университету или конкретному факультету. И вот нашёлся крупный спонсор, владелец компании по переработке и продаже сахара, который хотел дать университету пожертвование. Настал момент подписания договора, принимали спонсора на высшем уровне, зал был красиво обставлен, внесли кофе на серебряном подносе. В двух сахарницах лежали сахар и пакетики с сахарозаменителем (белые и синие по цвету). Спонсор потянулся к пакетикам, взял их в руки и сказал: пакетики нашей фирмы - жёлтые. Встал и ушёл, не подписав договор.
Это были две байки про то, как надо знать свою аудиторию. Как говорил Гельфанд, для того, чтобы объяснить дроби забулдыгам, надо говорить на их языке. Они легко поймут, что лучше: две бутылки водки на троих или три на пятерых. Кстати, такие тематические истории пишет Линор Горалик, а на днях (как наша редакция сообщала тремя постами выше) её переводы опубликовали в Нью-Йоркере. Как писал Воннегут Довлатову, something very fishy is going on, if you ask me!
