jenya: Всем спасибо большое! Беру и 119, но для рекордов и 115 может хватить. Зачем же перебирать?
вот те раз. народец нынче хилый. тут на днях какому-то известному шахматному тренеру стукнуло 105. и никакой эйфории, типа обычное дело. на е3-е5 читал.
это не говоря уже о всем известном почтенном володе зельдине, которому пошел 101 и который до недавних пор чудно вел свою рольку на сцене родного театра армии. вроде, там же он и упал и сломал что-то. писали, что плох. однако, слава богу, боле никаких весте не поступало.
Дети ходили с Ю.А. на ежегодную диспансеризацию. Наша врачиха отметила, что Т. уже стукнуло восемнадцать, а значит её медицинские дела уже никакого отношения к родителям не имеют. Предложила маме выйти из комнаты.
- И что же, робко спросила Ю.А., - я не смогу потом с Вами поговорить, узнать детали? Хотя бы про рост и вес.
- Это уж как Т. решит, - весело отвечала врачиха. - Я бы ей рекомендовала самой заниматься своей медициной.
Т. этой рекомендации не последовала и подписала бумагу о том, что родители имеют право быть в курсе её медицинских дел. Поэтому мы узнали, что она на двадцать пятой процентали по весу и на семьдесят пятой по росту. Впрочем, уже с завтрашнего дня новости про Т. будут поступать реже, девушка переезжает в общагу. Четыре негритёнка пошли купаться в море (c).
Я убежден, что детей надо воспитывать на высокой музыке, на сложной музыке. Что ребенок готов ее слушать и воспринимать. Но ему нужен модератор. Хороший учитель, собеседник. И кому, как не детскому музыкальному театру, им быть. Мне повезло. Я вырос в музыкальной семье, я учился в ЦМШ, вокруг меня всегда был вот этот мир учителей, открывающих мне музыку. Но большинство людей лишены этого, им нужны проводники.
Мы как-то ходили на концерт всей семьёй. Давали любимого Шостаковича. Рядом с нами оказалась какая-то дальняя знакомая жены. Она сказала сыну, мол, вот, потащили тебя на концерт. Музыка сложная, тяжело слушать, но держись, осталось всего ничего. "А какая твоя любимая музыка?" - спросила она. Д. понял, что настал момент и отвечал - "скрипичный концерт Хиндемита".
jenya: Д. понял, что настал момент и отвечал - "скрипичный концерт Хиндемита".
в процессе чтения подобного рода музыкальных историй из жизни Жениной семьи, примерно на впервые увиденном (вероятно, ругательном) слове "Хиндемит", мне становится немного хренниково
врачи говорят, что это хронический берлиоз Вагнера, и он не лечится
Только в порядке уточнения: Д. подшучивал над собеседницей, поскольку Хиндемит - это действительно ругательное слово, но только в нашей семье, так исторически сложилось.
В Испании! Полицейские! Геи! Впервые! Шокирующая новость. Но если во второй раз поженятся, уже скучнее, а если в третий, то это уже рутина, обыденная испанская семейная жизнь полицейских-геев, вряд ли какое новостное агенство этим заинтересуется.
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть на разбившуюся, но, от чрезмерного любопытства, тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошел на мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль.
Дорога в стройотряд: плацкартное купе, оккупированное молодежью семидесятых с гитарами в руках и либерализмом в башках. Человек, наверное, двадцать набилось.
А на нижней полке, свернувшись калачиком, спит бабка -- полметра той бабки, не больше... Ну и бог с ней. Поехали! Взяли чаю, накатили какой-то спиртной ерунды, расчехлили гитары, и началось вперемежку: Высоцкий да Ким, да какой-то самострок, да Визбор с Окуджавой...
Допелись до Галича. А что нам, молодым-бесстрашным!..
А бабка спит себе -- глуховатая, слава богу, да и, мягко говоря, не городская. Спели "Облака", дошли до "Памятников". Пока допели, поезд как раз притормозил и остановился.
-- И будут бить барабаны! Тра-та-та-та Бабка зашевелилась, приподнялась, мутно поглядела вокруг и сказала:
-- А-а... Галич...
И снова легла.
Тут нам, молодым-бесстрашным, резко похужело. Бабка-то бабка, а в каком чине? Нехорошая настала тишина, подловатая... В этой тишине поезд, лязгнув сочленениями, дернулся, и мимо окна проплыло название станции.
Станция называлась - Галич.
__________________________
не надо шутить с войной
jenya: В Испании! Полицейские! Геи! Впервые! Шокирующая новость. Но если во второй раз поженятся, уже скучнее, а если в третий, то это уже рутина, обыденная испанская семейная жизнь полицейских-геев, вряд ли какое новостное агенство этим заинтересуется.
jenya: В Испании! Полицейские! Геи! Впервые! Шокирующая новость. Но если во второй раз поженятся, уже скучнее, а если в третий, то это уже рутина, обыденная испанская семейная жизнь полицейских-геев, вряд ли какое новостное агенство этим заинтересуется.
Полицейские-геи - это политкорректный вариант.
Теперь испанский преступный мир просто обязан предпринять соответстующие меры
Roger: Полицейские-геи - это политкорректный вариант
Напоминает анекдот
Приходит "голубой" к доктору:
- Доктор, я гей
- Ну вы, наверное, музыкант ?
- Да нет, я не музыкант
- Ну, может быть, Вы актер ?
- Да нет, доктор, я не актер
- Ну, может Вы художник?
- Да нет, не художник
- Ну, значит Вы писатель?
- Да нет, доктор, я работаю слесарем
- Э, батенька, так Вы не гей - Вы пидор
-- И будут бить барабаны! Тра-та-та-та Бабка зашевелилась, приподнялась, мутно поглядела вокруг и сказала:
-- А-а... Галич...
И снова легла.
Тут нам, молодым-бесстрашным, резко похужело. Бабка-то бабка, а в каком чине? Нехорошая настала тишина, подловатая...
Для Ольги Берггольц дневник был ее творческой мастерской. <...> Она вообще без него не могла существовать и вела его постоянно. Умудряясь описывать невозможное: смерть дочери Ирины, собрания и аресты, состояние отупляющего голода, гибель мужа, свидания с Георгием Макогоненко — при этом у меня, как у читателя, возникает ощущение, что она смотрит на себя со стороны, как на чужого человека.
Ее советскость, как и советскость ее близкого друга Твардовского, — это история честных, порядочных людей и поэтов, которые разрушаются, выжигаются изнутри, пытаясь принимать правила системы, в которую они перестают верить. Это все шекспировские трагедии, и их нам еще предстоит понять.
<...> самое сильное впечатление производит ее блокадный роман с Макогоненко на фоне умирающего мужа Николая Молчанова. Голод, грязь, холод, смерть и эти встречи в пустых брошенных домах. Она понимает, что с ней творится что-то не то, но в тот момент ее ведет инстинкт Жизни, именно он вытаскивает ее из смерти. И умирающий Николай это понимает. Но как же она проклинает себя потом, после смерти Николая. Как она чувствует, что заплатит всей своей жизнью за эту влюбленность, как она спустя годы назовет это предательством.
А тут всякая литература стала коммерческой. В советское время мои книги распространялись в самиздате, люди их перепечатывали и рисковали своими условиями жизни. Пусть не посадят, но компетентные органы обратят на них внимание и как-то испортят им жизнь. Тем не менее люди не только читали — они перепечатывали, распространяли. Когда началась новая эпоха, меня сразу напечатало несколько пиратских издательств, и моя книга превратилась в коммерческий товар, причем не для меня, а для этих издательств, потому что я с этого ничего не получал. Печатали, причем большими тиражами, быстро распродавали. Меня это удивляло — как книга, которая играла другую роль, стала просто товаром.
Четырем действиям хрестоматийной пьесы Антона Павловича Чехова соответствуют четыре акта спектакля экспериментатора Тимофея Кулябина. Никакого экстремального синтеза жанров нет и в помине — один лишь психологический реализм. Более того: все персонажи на месте, из текста ни слова не выкинуто, ни слова не дописано. Сестры ведут себя целомудренно, и Иисуса, если что, тоже нет. Но есть нюанс.
Что это удивление совецкого по сравнению с удивлением чужестранным. Селин в 36-м приехал в СССР. ЗА ДЕНЬГАМИ. Когда-то серьезный литературный критик Л.Троцкий порекомендовал его совиздату.
После мат.школы математика в Иерусалимском университете у меня шла вполне неплохо, а с физикой папа много помогал. Как-то не было у меня необходимого здравого смысла, голова работала по-другому. Лет через десять с этим стало лучше, а через двадцать я оказался физиком. Моя дочь в Мичиганском университете тоже учит физику и математику. Физика у неё идёт легко, а с математикой мы с ней сегодня сидели три часа, не вставая. Не иначе как быть ей математиком.
