Нет, нет, ничуть не настаиваю на полной собственной правоте (как, впрочем, и не отрекаюсь от былого суждения, чья субъективность, в который раз повторяю, уж не оправдываясь ли, – условие для книг вроде этой, моей), а слова повышенной – наверное – резкости даже сперва подумывал, цитируя, опустить. И, если не делаю этого, то лишь потому, что моя задача «здесь и сейчас», конкретнейшая, ни на что иное не претендующая, – разрушать миф о ничем не смущаемом мире внутри «шестидесятнической» литературы. О взаимной любви и снисходительности.
Рассадина я читал шестидесятые в журнале "Юность". И после очень большого перерыва – в "Новой газете", где он в последние годы жизни вел колонку. Чаще соглашался с его оценками, иногда (как и в данном случае) не соглашался. Но всегда удивлялся его некоторому - удивительному для пишущего человека - косноязычию.
Помнишь Кузькина? Он был начальник главка.
Сам он русский, но прабабушка - еврейка.
У него сейчас под Хайфой своя лавка
Даже, собственно, не лавка. Так, скамейка.
Сыграл в чемпионате Мичигана, плюс два, похвастаться особо нечем. Сыграл пять партий, а рейтинг не изменился. Закралось подозрение, что если не заниматься, то рейтинг сам вверх не пойдёт.
avi47: Итак, открываем тему "Закрытая тема", начинающуюся предупреждением: "Любая попытка написать в этой теме будет воспринята как офф-топ, поэтому Вы будете немедленно забанены!"
И красненьким снизу: автор предупреждения забанен.
jenya: Сыграл в чемпионате Мичигана, плюс два, похвастаться особо нечем. Сыграл пять партий, а рейтинг не изменился. Закралось подозрение, что если не заниматься, то рейтинг сам вверх не пойдёт.
За год я сыграл в пяти небольших турнирах, в сумме партий двадцать. Мой американский рейтинг (он девальвирован очков на сто по сравнению с "нормальным") менялся так: 2137, 2129, 2139, 2137, и, наконец, после того, как обсчитали первенство Мичигана, - 2138. Где безумные взлёты, где сумасшедшие падения? Где бездарные проигрыши третьеразрядникам и невероятные выигрыши у мастеров? Сыграл, что называется, в свою силу.
Спасибо!
Нас вчера позвали отмечать.
Я в этом отмечании важный элемент, поскольку прихожу с гитарой и после выпивки и закуски подыгрываю, когда все поют израильские песни.
Примерно такая же традиция, как в баню ходить.
Спели, например, лирическую песню "Ха-тишма коли", стихи Рахель.
В компании собачников, с которой мама выгуливает сОбака, есть молодой человек, приехавший в Израиль подростком. Некоторое время назад он слетал в на Украину встретиться с одноклассниками - и вернулся оттуда с молодой, но быстро забеременевшей супругой. По маминым словам, девочка она хорошая, но поскольку выросла в украинской глуши в семье цветоводов, не только высшими, но и средними материями решительно не интересуется.
И вот несколько дней назад повел ее муж к гинекологу. Врач-израильтянин, закончив осмотр, предложил ей: мол, перееезд, беременность, чужая страна - не хотите ли взять направление к психологу. Барышня отвечает (через мужа, поскольку на иврите пока, естественно, ни бум-бум), что, мол, спасибо, но пока не надо, вроде и так все в порядке.
Доктор кивает, и говорит:
Раз так, то, поскольку в этом году мы больше не увидимся, поздравляю вас с Новым годом.
Барышня выслушала перевод, внимательно посмотрела на врача - и удивленно спросила:
- Доктор, и кому из нас нужен психолог или даже психиатр?
Я довольно давно, примерно тогда, когда я выбрал эту запись в графе национальность, стал понимать, что это, на самом деле, не национальность, а что-то другое. И я искал, кто же я, и придумал себе идентичность: я москвич, я с Арбата. (И потом с изумлением обнаружил у Сола Беллоу такое отношение его героя к Чикаго, какое у меня было к Москве.)
И свою идентичность я строил как не национальную, а групповую. Что касается собственно еврейства, я придумал для себя такую формулу: быть евреем интересно. Почему? Если говорить всерьез, то это потому, что ты живешь с ощущением пусть небольшой, но дистанции к жизни всех остальных, связанной с чем угодно, начиная с чего-то из еврейского наследия, которое как-то попало в тебя, не знающего языка, религии, не жившего в Израиле, — до мелких уколов антисемитизма, который ты испытал.
Эта позиция дает более богатую оптику. Центром тяготения остается большое социальное целое, ты идентифицируешься с ним, но — с некоторым зазором. Итого — дистанция, маргинальность, плюс пресловутая еврейская традиция, которая внушает уважение к тексту, учебе, наукам.
jenya: Сыграл в чемпионате Мичигана, плюс два, похвастаться особо нечем. Сыграл пять партий, а рейтинг не изменился. Закралось подозрение, что если не заниматься, то рейтинг сам вверх не пойдёт.
--Что же мы видим, товарищи? Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И никакие лекции не изменят этого соотношения сил, если каждый индивидуум в отдельности не будет постоянно тренироваться в шашк... то есть я хотел сказать -- в шахматы...
В марте 1937 года молодые музыканты во главе с Ямпольским, который был членом жюри, выехали в Брюссель. Это были первые советские музыканты, делегированные Страной Советов на крупнейший европейский конкурс. Давид Ойстрах писал жене: «В Брюсселе мы устроились сказочно! Живем в нашем полпредстве, которое находится в очень живописном месте. При доме большой парк с прудом. Тишина и покой здесь полные, кормят нас чудесно, воздух опьяняющий. Работаем зверски много...» Результаты конкурса превзошли самые смелые ожидания — все советские скрипачи стали лауреатами (I премия— Давид Ойстрах, III — Елизавета Гилельс, IV — Борис Гольдштейн, V — Марина Козолупова, VI — Михаил Фихтенгольц. -Ред.). Музыкальный мир воспринял это как величайшую сенсацию. В нашем семейном архиве есть удивительные документы: на пожелтевших от времени газетных страницах запечатлены толпы людей с цветами, стоящие вдоль улицы Горького (ныне Тверской). Так Москва встречала своих победителей-музыкантов, прибывших из Брюсселя и прямо с вокзала проследовавших в открытых машинах в Кремль, где всем пятерым были вручены ордена. Наша семья получила квартиру, у моего отца началась жизнь известного артиста — гастроли, выступления.
все советские скрипачи стали лауреатами (I премия— Давид Ойстрах, III — Елизавета Гилельс, IV — Борис Гольдштейн, V — Марина Козолупова, VI — Михаил Фихтенгольц. -Ред.)
из всех советских скрипачей один только русский, да и тот - Козолупова
