Интересно. К бегущим отношусь с уважением, но с некоторым недоверием. Не понимаю мотивов их поступков примерно так же, как старик Хоттабыч не понимал, зачем столько народу борется за один мяч.
К. ЛАРИНА – Расскажите немножко, кто до сегодняшнего дня эту фамилию носит. Несколько слов о потомках Третьякова.
Т. ЮДЕНКОВА – Вот Ирина Сергеевна начала говорить об Александре Павловне Боткиной, которая была замужем за Сергеем Сергеевичем Боткиным. У нее было двое детей. Две дочки. Анастасия и Александра. Александра была известная актриса, сначала немого кино, потом просто кино. Впоследствии она преподавала во ВГИКе. И ее дети ныне живут в Москве и общаются очень с Третьяковской галерей, помогают во многих наших проектах, приходят на наши вернисажи. И будут присутствовать на юбилее. Кроме того, к юбилею Третьяковской галереи нам удалось разыскать потомков по линии Зилоти, которые проживают в Америке. И поскольку Вера Павловна Зилоти со своим мужем Александром Ильичем, дирижером, музыкантом, композитором они большую часть своей жизни прожили за границей и после революции там и остались, и умерли в Нью-Йорке. Их шестеро детей также оказались за границей. И где-то в середине 70-х годов самый младший из сыновей Веры Павловны и Александра Ильича приезжал в Москву и подарил Третьяковской галерее женский портрет Сурикова. А потом вот эти все связи прервались. И вот сейчас нам удалось разыскать Александра Зилоти, он правнук Третьяковых. Правнук Павла и Веры Николаевны Третьяковых. Он тоже приехал к нам на юбилей и привезет племянниц, которые очень хотят приехать в Москву и увидеть Третьяковскую галерею. Что касается Любови Павловны Гриценко, третьей по старшинству дочери Павла Михайловича Третьякова, она дважды была замужем. Первый раз за художником Гриценко, который очень быстро умер от туберкулеза, второй раз она вышла замуж за художника Бакста. В 22-м году она выехала за границу к своей сестре четвертой дочери Павла Михайловича Третьякова. И в Сан-Ремо она умерла в 1928 году, оставив двоих детей Марину Николаевну Гриценко, которая очень много сделала для Третьяковской галереи и Андрея Бакста. Это сын художника Бакста, который прожил большую часть жизни в Париже. И сам был художником. И четвертая младшая дочь Мария Павловна Третьякова, о которой очень мало что известно. Она вышла замуж за брата Сергея Сергеевича Боткина, младшего брата Александра. Такое бывало часто. Вместе с ним совершила кругосветное путешествие 1900-х годов, проявив такую отважность для женщины того времени. И после революции 1917 года, видимо, через Крым они тоже эмигрировали в Италию, там осели в Сан-Ремо. И она умерла в 1952 году, они всей семьей похоронены на кладбище под Сан-Ремо. У них была дочь, у которой детей не было. Она умерла даже до смерти еще Марии Павловны.
О том, как это было, рассказала в воспоминаниях сводная сестра Серова Надежда Немчинова-Жилинская: «Помню, в девяностых годах были в моде слова „эмансипация женщины“. Стоило при Валентине Александровиче произнести эти слова, он комично морщил лицо, пресерьезно, усиленно шаркая ногами, удалялся в соседнюю комнату и укладывался на диване спать.
Маму, энергичную женщину, бушующей волной врывавшуюся в тихую семейную жизнь сына, это страшно возмущало. Она горячо доказывала, что так можно всю жизнь проспать.
– Я уже сплю, – монотонно раздавалось из соседней комнаты.
– Нет, это возмутительно! Ты не замечаешь, Тоша, ничего. Ты не видишь, как жизнь идет вперед. Сколько диспутов идет по вопросу эмансипации женщины! А теперь еще новое движение: земледельческие колонии, опрощение интеллигенции, поход в деревню, чтобы ближе быть к мужику. Это замечательное движение, которое проповедует Лев Николаевич Толстой.
Вздох и громкая зевота из соседней комнаты. Мама вскипает ключом, ее речь льется горячо и бурно, она упрекает сына в обломовщине, в эгоизме, в барстве. В дверях появляется вдруг небольшая, плотная фигура Валентина Александровича с неизменной папиросой в зубах, и такая комически-добродушная, что я невольно фыркаю, а Тоша, нисколько не обижаясь на упреки мамы, очень хладнокровно говорит:
– Ну да, я чистокровный буржуй. А насчет колоний скажу: терпеть не могу беленьких ножек барышень, ходящих босиком и думающих, что они уже опростились и работают наравне с мужиком. Вот черная, сухая, загорелая нога бабы мне кажется гораздо красивее. Это естественно, просто. А там фразерство, неискренность, кривлянье».
Господа!
Господа, прошу внимания! Прошу внимания. Cофья, моя жена, пойдет завтра в деревню помогать крестьянским матерям.
Это... это так прекрасно! Это начало, господа!
Я решил... Мы, мужчины, тоже должны...
Я решил отдать крестьянам-косцам все свои старые костюмы до единого, и обувь.
Я представил себе! Хороши они будут на покосе во фраках!
Работая с моделями в руководимом им натурном классе Училища живописи, Серов иногда чувствовал себя Пигмалионом, созидающим свою Галатею. Молодых женщин находили по объявлениям в газетах, которые давали желающие получить место горничной, а иногда прямо на улице. Очень редко встречались такие, кому уже приходилось раньше позировать обнаженными. Обычно же, как только Серов объяснял, что от них требуется, женщины краснели, смущались, потом следовал твердый отказ: «Нет, не могу, и как вам не стыдно предлагать мне такое!» Приходилось терпеливо растолковывать, что это обычная работа, отнюдь не хуже работы прачки или горничной – напротив, более чистая и спокойная, неплохо оплачиваемая, к тому же во имя искусства, и никто не посмеет обидеть. Нужна была немалая выдержка, чтобы успокоить дебютанток-натурщиц, уговорить, уверить, что к ним не будут приставать и домогаться их как женщин легкого поведения. Первый сеанс был самым сложным. Постепенно, видя, что бояться действительно нечего, начинающие натурщицы привыкали, осваивались, раскрепощались.
jenya: Читаю мало. Вернее так - прозой читаю мало, стихи разных авторов постоянно под рукой. Последние книжки в прозе: <...> "Иуда Искариот" Леонид Андреев <...>
Тем летом, в Ино, Серов встретился с писателем Леонидом Андреевым. Он сблизился с ним во время подготовки к изданию сатирического журнала «Жупел» и уже тогда убедился, что их взгляды на происходящее в России во многом совпадают.
Год назад издатель журнала «Золотое руно» Н. П. Рябушинский заказал Серову исполнить для журнала портрет Леонида Андреева и при этом передал в письме поставленное писателем условие: Андреев хочет, чтобы его портрет рисовал именно Серов. Но обстоятельства развели их, и лишь через два месяца Серов получил письмо от Андреева из Берлина. Глухо упомянув о своем внезапном исчезновении «в пределы недосягаемости», писатель признавался: более всего жалеет, что «не придется мне быть написанным Вами».
В том же письме Андреев прозрачно намекал на свое участие в июльском восстании матросов Балтийского флота в Свеаборге, после чего он вынужден был скрываться от ареста в Норвегии. И далее упоминал, что с семьей, тоже выехавшей из России, он встретился в Стокгольме. Они решили обосноваться в Берлине.
И вот новая встреча, и Серов поражен произошедшей с писателем переменой. Два года назад, на даче Горького в Куоккале, когда обсуждали планы создания «Жупела», Андреев выглядел совсем иным, глаза сверкали задором, весь облик его источал энергию. Как и Серова, его возбуждала идея бросить вызов власти. Теперь же взгляд потух, на лице заметны глубокие морщины – отпечаток внутренней муки, словно пережил тяжелую болезнь.
В беседе открылись причины этих перемен: смерть в Берлине, в ноябре, жены, Александры Михайловны, при рождении второго сына, Даниила. После ее кончины оставаться в Берлине уже не мог, уехал на Капри, к Горькому. Горький убедил – спасение в работе. Преодолевая себя, он начал вновь писать, закончил повесть на евангельский сюжет – о Христе и Иуде.
– И вот опять здесь, – устало закончил Андреев, – и, между прочим, купил участок по соседству для строительства дачи, в шести верстах отсюда, на Черной речке.
Из письма Вересаеву: "Для меня и до сих пор вопрос - переживу я смерть Шуры или нет,- конечно, не в смысле самоубийства, а глубже. Есть связи, которых нельзя уничтожить без непоправимого ущерба для души".
24 февраля 1907 г. Капри
Иуда давно уже, во время своих одиноких прогулок, наметил то место, где он убьет себя после смерти Иисуса. Это было на горе, высоко над Иерусалимом, и стояло там только одно дерево, кривое, измученное ветром, рвущим его со всех сторон, полузасохшее. Одну из своих обломанных кривых ветвей оно протянуло к Иерусалиму, как бы благословляя его или чем-то угрожая, и ее избрал Иуда для того, чтобы сделать на ней петлю. Но идти до дерева было далеко и трудно, и очень устал Иуда из Кариота. Все те же маленькие острые камешки рассыпались у него под ногами и точно тянули его назад, а гора была высока, обвеяна ветром, угрюма и зла. И уже несколько раз присаживался Иуда отдохнуть, и дышал тяжело, а сзади, сквозь расселины камней, холодом дышала в его спину гора.
Леонид Андреев, пьеса "Жизнь человека" (1906-1907)
Доктор. До последней минуты я не знал, останется ли в живых ваша жена или нет. Я употребил все искусство и знание, но наше искусство значит так мало, если не приходит на помощь сама природа. И я очень волновался, у меня и сейчас так бьется пульс. Уже стольким детям я помог явиться на свет, но и до сих пор я не могу отделаться от волнения. Но вы не слушаете меня, сударь.
Отец человека. Я слушаю, но ничего не слышу. До сих пор у меня стоит в ушах ее крик, и я плохо понимаю. Бедная, как она страдала! Безумный, глупый, я так хотел иметь детей, но теперь я отказываюсь от этого преступного желания.
Доктор. Вы еще позовете меня, когда родится у вас следующий.
Отец. Нет, никогда. Мне стыдно сказать, но я сейчас ненавижу ребенка, из-за которого она столько страдала. Я даже не видал его, какой он?
Доктор. Он хорошо упитанный, крепкий мальчик и, если не ошибаюсь, похож на вас.
Даниил Андреев - второй сын известного русского писателя Леонида Николаевича Андреева (1871—1919) и внучатой племянницы Тараса Шевченко Александры Михайловны Андреевой (урожд. Велигорской; 1881—1906) родился в берлинском районе Грюневальд по адресу Гербертштрассе, 26. 28 октября / 15 ноября (н.ст.) от послеродовой горячки умирает А. М. Андреева. Потрясенный отец обвиняет новорожденного сына в гибели любимой супруги, и бабушка Евфросинья Варфоломеевна Велигорская (урожд. Шевченко; 1846—1913) увозит мальчика в Москву, в семью другой своей дочери, Елизаветы Михайловны Добровой (урожд. Велигорской; 1868—1942), жены известного московского врача Филиппа Александровича Доброва. Даниил много болел, его с трудом выходили. Позже Добровы поселяются в Малом Левшинском переулке. От болеющего шестилетнего Андреева заражается дифтерией и умирает бабушка. Тем же летом на даче на Чёрной речке под Петербургом мальчика в последний момент останавливают на мосту через реку: он хотел утопиться, страстно желая поскорее увидеть вновь маму и бабушку.
…Вот, скажем, молодой литератор К. объясняет друзьям, что он — порядочный человек, и поэтому держит в голове конкретный список тех немногих, с кем можно вести себя, как говно.
В письме жене Серов коснулся неприятного инцидента: «Бедняга Бенуа совсем истеричная женщина – не люблю. Очень тяжело видеть сцены, которые пугают и отдаляют. Он совершенно не выносит Бакста. В чем тут дело – не знаю, уж не зависть ли к его славе (заслуженной) в Париже».
Результаты проведенного Серовым расследования оказались не в пользу Бенуа. По общему мнению, авторами «Шехеразады» были все же Бакст и Дягилев, хотя кое-какой вклад внес и Александр Николаевич. Об этом Серов и сообщил в письме Бенуа, продолжавшему обитать отшельником в номере отеля.
Заключая письмо, начатое обращением «Милый Шура!», Серов грустно заметил, что со стороны Бенуа прорвалась по отношению к Баксту «сила ненависти, годами скопившаяся». «Быть может, – писал Серов, – есть еще что-либо, за что ты столь его возненавидел, но, во всяком случае, твоя брань по его адресу до „жидовской морды“ включительно не достойна тебя и, между прочим, не к лицу тебе…»
- <...> Дело в том, что сейчас нет богатых людей. И в этом ужас моего положения. Иной набросился бы, конечно, на какое-нибудь беззащитное госучреждение, но это не в моих правилах. Вам известно мое уважение к уголовному кодексу. Нет расчета грабить коллектив. Дайте мне индивида побогаче. Но его нет, этого индивидуума.
- Да что вы! - воскликнул Балаганов. - Есть очень богатые люди!
- А вы их знаете? - немедленно сказал Остап. - Можете вы назвать фамилию и точный адрес хотя бы одного советского миллионера? А ведь они есть, они должны быть. Но как найти такого ловкача?
Остап даже вздохнул. Видимо, грезы о богатом индивидууме давно волновали его.
- Как приятно, - сказал он раздумчиво, - работать с легальным миллионером в хорошо организованном буржуазном государстве со старинными капиталистическими традициями. Там миллионер - популярная фигура. Адрес его известен. Он живет в особняке, где-нибудь в Рио-де-Жанейро.
Я бы предложил Остапу поработать в Москве или Лондоне.
В Москве проживает 64 человека с состоянием более миллиарда долларов, по их числу столица России занимает второе место среди городов мира. Об этом свидетельствуют данные рейтинга, составленного WealthInsight. Первое место в рейтинге досталось Нью-Йорку. В городе проживает 70 миллиардеров. В рейтинге отмечается, что в первую очередь речь идет о Манхеттене. В первую пятерку рейтинга также вошли Лондон (54 миллиардера), Гонконг (40 человек) и Пекин (29).
При этом в рейтинг 20 крупнейших по числу мультимиллионеров городов Москва не вошла. Под мультимиллионерами WealthInsight понимает людей с состоянием более 30 миллионов долларов. Первое место в таком рейтинге занял Лондон, в котором проживает 4224 мультимиллионера. Второе место досталось Токио (3525), третье — Сингапуру (3154). На четвертом месте оказался Нью-Йорк, в котором проживает 2929 богачей, а на пятом — Рим (945 мультимиллионеров).
Супружеская пара из города Лейк Эльсинор, штат Калифорния , которая принимала лекарства от бесплодия, ожидают сегодня рождения семнадцатого ребенка. В настоящий момент в семье Кристи и Дейва Кэсонов – шестнадцть детей, девять мальчиков и семь девочек, в возрасте от 2 до 23 лет. <...> Рабочий день Дейва и Кристи начинается в пять часов утра – муж отправляется на работу, а Кристи готовит детей в школу. Свою стиральную машину супруги загружают от трех до семи раз в день, они ежедневно закупают две коробки овсяных хлопьев, два галлона молока и буханку хлеба.
jenya: Читаю мало. Вернее так - прозой читаю мало, стихи разных авторов постоянно под рукой. Последние книжки в прозе: <...> "Иуда Искариот" Леонид Андреев <...>
Иуда - вещь сильная, бесспорно, однако, трактовка Андреевым образа предателя лично у меня вызывает неприятие. Делать из Иуды героя, это, пмм, слишком.
Больше всего у Андреева мне нравится рассказ Мысль. Экзистенциальная вещица.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Супружеская пара из города Лейк Эльсинор, штат Калифорния , которая принимала лекарства от бесплодия, ожидают сегодня рождения семнадцатого ребенка. В настоящий момент в семье Кристи и Дейва Кэсонов – шестнадцть детей, девять мальчиков и семь девочек, в возрасте от 2 до 23 лет. <...> Рабочий день Дейва и Кристи начинается в пять часов утра – муж отправляется на работу, а Кристи готовит детей в школу. Свою стиральную машину супруги загружают от трех до семи раз в день, они ежедневно закупают две коробки овсяных хлопьев, два галлона молока и буханку хлеба.
Широко жил партизан Боснюк.
веселые люди.
неясно только, нафига ж он работает?
у нас в таких случаях бухают.
jenya: Читаю мало. Вернее так - прозой читаю мало, стихи разных авторов постоянно под рукой. Последние книжки в прозе: <...> "Иуда Искариот" Леонид Андреев <...>
Иуда - вещь сильная, бесспорно, однако, трактовка Андреевым образа предателя лично у меня вызывает неприятие. Делать из Иуды героя, это, пмм, слишком.
Больше всего у Андреева мне нравится рассказ Мысль. Экзистенциальная вещица.
Евангельский образ Иуды настолько неправдоподобен, что как бы сам провоцирует писателей на все новые интепретации. Ну, посудите сами - Иуда, бросив свой дом, присоединяется к бродячему проповеднику Иисусу - очевидно, потрясенный его проповедью. Он пребывает в постоянном общении с Иисусом, он видит, как тот исцеляет больных, ходит по воде, кормит одним хлебом тысячи голодных, воскрешает мертвых, преображается и в божественном облике беседует с величайшими пророками прошлого.Может ли он сомневаться в том, что имеет дело с Сыном Божиим?И может ли столь благочестивый человек, избравший фактически участь бродячего монаха, предать Сына Божия за тридцать серебряников?
Вот вы иронизируете, а мне кажется, Хайдук совершил литературоведческое открытие.
Только благодаря его усилиям мы начинаем понимать, что перепуталась, и почему повторять сладко.
P.S.
Хотя конкретные пропорции еще нуждаются в уточнении.
iourique: Переезжали мы тут, и по случаю продавали стулья. Повесил я объявление в своем доме. Получаю письмо: "С удовольствием куплю у вас стулья. Бахыт Кенжеев." В общем, обменял стулья на две книжки, пообщались. Вот Кенжеев говорит, что с русской поэзией в Нью-Йорке все хорошо, обещал звать на вечера.
Один гражданин прям, а другой горбат,
один почти Магомет, а другой юрод,
но по тому и другому равно скорбят,
когда он камнем уходит во глубь океанских вод...
Тогда же, пользуясь пребыванием Чехова в Москве, Серов в одной из записок писателю присоединился к настойчивым просьбам Дягилева, уговаривавшего Чехова написать статью памяти Левитана для журнала «Мир искусства». «Никому другому, как Вам, – убеждал Чехова Серов, – надлежит это сделать». И все же бесценные воспоминания Чехова об очень близком ему Левитане написаны не были. Позднее, оправдывая свое молчание, Чехов ответил Дягилеву: «Вы хотите, чтобы я сказал несколько слов о Левитане, но мне хочется сказать не несколько слов, а много. Я не тороплюсь, потому что про Левитана написать никогда не поздно. Теперь же я нездоров…»
), где ударение? 
