У вас в супермаркетах, наверное, ассортимент грибов немного отличается от нашего?
У нас это обычно белый гриб, шиитаке, портобелло, ойстер. В корейских супермаркетах выбор больше, но я там теперь редко бываю. Возле тещи был хороший. Там еще есть эринги и тонкие как нити грибы.
Evgeny Gleizerov: Судя по характерному отсутствию пробела после "не" перед глаголом, автор - литовец (литовка).
Мягкий знак после ч открывает много других возможностей :)
Мягкий знак после ч можно поставить просто по малограмотности, а вот писать "не" слитно для малограмотных с родным русским - ошибка вовсе не характерная.
Еще раз про «Алмазный мой венец» Катаева
В посте одного из моих френдов начали обсуждать эту книгу и снова посыпались обвинения — лжёт, завидует, хочет себя уравнять со своими великими современниками.
Я не собираюсь защищать Катаева, но, как исследователь, совсем недавно вместе со своими друзьями-соавторами выпустивший второе издание комментария к «Венцу», хочу коротко высказаться по каждому пункту обвинения.
«Лжёт» — нет, Катаев нигде в своей книге не лжёт, если не считать естественных для абсолютно всех мемуаров, ошибок памяти. Другое дело, что он часто о невыгодных для себя деталях умалчивает (например, о своем участии в травле Зощенко в 1946 году), но умалчиает он иногда и о своих благородных поступках. Например, о том, как практически спас от нищенского существования одесскую поэтессу Зинаиду Шишову, или о высокой оценке, которую его, Катаева, произведениям дал
Бабель.
«Завидует» — не особенно, а если и завидует (Олеше, например), то честно в этом признается.
«Хочет себя уравнять» — это отчасти справедливо, но это и не вранье, потому что на горизонте 20-х годов Катаев, действительно, был весьма видной фигурой. Его пьесу ставили в Художественном театре Станиславского, его прозой восхищались Горький, А. Н. Толстой, да и тот же Олеша, например.
Напомню еще, что о поэзии Нарбута почти все читатели тогдашнего времени узнали именно из «Венца», а о поэзии замечательного одесского поэта Семена Кесельмана — все без «почти». Также напомню, что в «Венце» сочувственно, с назывантем фамилии, цитируется Гумилёв и сочувственно упоминается о «Лолите» (!!!) Набокова.
Ложка дёгтя, для многих отравившая эту книгу — действительно подловатые сентенции о Пастернаке в «Венце». Вот тут ничего не скажешь — оболгал. Я думаю, что Катаев не простил Пастернаку своего собственного участия в травле автора «Доктора Живаго» (такие аберрации случаются). Не для оправдания Катаева, а для косвенного подтверждения своей гипотезы (травля Пастернака — травма для Катаева) напомню, что когда позднее из Союза советских писателей исключали Галича, Катаев пытался с этим не согласиться.
Про стилистические красоты «Венца» высказываться не буду — тут уж на вкус, на цвет…
Ilia Simanovsky
Я очень люблю "Венец", но так и не вспомнил, что там было плохого про мулата-Пастернака. Разве что о том, как он неумело дрался с Есениным) И, потом, как же "Уже написан Вертер"? Разве называют повести строчкой из поэта, которому хотят отомстить?
Denis Dragunsky ·
Есть, есть.
"Вот он стоит перед дачей, на картофельном поле, в сапогах, в брюках, подпоясанных широким кожаным поясом офицерского типа, в рубашке с засученными рукавами, опершись ногой на лопату, которой вскапывает суглинистую землю... Мулат в грязных сапогах, с лопатой в загорелых руках кажется ряженым. Он играет какую-то роль. Может быть, роль великого изгнанника, добывающего хлеб насущный трудами рук своих. Между тем он хорошо зарабатывает на своих блестящих переводах Шекспира и грузинских поэтов, которые его обожают. О нем пишут в Лондоне монографии. У него автомобиль, отличная квартира в Москве, дача в Переделкине".
Олег Лекманов
Илья Симановский Вот – посмотри. И это, бл, после истории с "Живаго" и исключением Пастернака из Союза писателей. Тебе кажется, норм? "Мулат в грязных сапогах, с лопатой в загорелых руках кажется ряженым. Он играет какую-то роль. Может быть, роль великого изгнанника, добывающего хлеб насущный трудами рук своих. Между тем он хорошо зарабатывает на своих блестящих переводах Шекспира и грузинских поэтов, которые его обожают. О нем пишут в Лондоне монографии. У него автомобиль,
отличная квартира в Москве, дача в Переделкине". По-моему, запредел просто.
Ilia Simanovsky
Олег Лекманов да( но перевешивает и запоминается другое "...весь был во власти поэзии мулата, а объяснить ее магическую силу не умел" и прочие восторги Катаева
Зависть, в которой нет ни грана лжи - это не страшно. Абсолютно. Да и зависть ли это? Человек хочет поделиться своим отношением к тому, кто ему "по-человечески" несимпатичен. Мулат, позёр, и лицо лошадиное. Если вы ограничиваетесь одним слвом "не нравится" ("Как поэт Пастернак велик, а как человек... мне никогда не нравился"), то вы - не писатель. Только и всего.
Rabbi Jacob Sonderling, автор диссертации по Канту и эмигрант из южной Польши, в бытность свою раввином синагоги в Лос Анжелесе хотел возродить еврейскую литургическую музыку. В частности он заказал композитору Кронгольду пасхальные псалмы, который тот и написал в апреле 1941. Сам Корнгольд, эмигрант из Вены (родился в Брно), писал музыку к голивудским фильмам и дал себе зарок не писать классическую музыку, пока Гитлера не скинут (популярный скрипичный концерт Корнгольда написан в 1945). Но написать псалмы (либретто перенёс из Агады сам Сондерлинг) согласился.
Мне думается, Башкирова давно наработала на Гос.премию Израиля, шутка ли, в 26й раз проводит камерный фестиваль в Иерусалиме. Не знаю, куда смотрят всякие комиссии. Программа концерта ниже составлена по принципу семейственности.
Тема про Кундеру и Достоевского опять актуальна, почитайте интересную статью на (проснувшейся на мгновение) Кольте (colta), она подытоживает как классиков, так и недавние посты в фейсбуке. Обсуждать на форуме предлагаю в шесть часов вечера после, некоторое обсуждение идёт в фейсбуке Глеба Морева.
Ничего,- сказал я, - они летают. Просто так. Это нормально.
- Что ж это они у вас летают, - брезгливо поинтересовался редактор,- и зачем? В силу какой такой художественной необходимости?
- Летают и всё, - прошептал я, - обычное дело...
И отвесив, я думал, - дерзкий,
А на деле смешной поклон,
Я под наигрыш этот детский
Улыбнулся и вышел вон.
В жизни прежней и в жизни новой
Навсегда, до конца пути,
Мальчик с дудочкой тростниковой,
Постарайся меня спасти!
Галич
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
Ахматова
У Ильи Эренбурга в его книге "Люди. Годы. Жизнь", я имею в виду издание без купюр, описывается встреча с Перецом Маркишем перед войной. Они сидели в ресторане, и Перец Маркиш рассказал ему хасидскую легенду. Она звучала таким образом.
"В судный день евреи собрались в синагоге и Цадик молил о прощении. Ознаменовать прощение должно было появление звезды. Звезда не появлялась, Цадик молился, в синагоге было душно, прошло несколько часов. Среди тех, кто был в синагоге, был портной, он пришел туда со своим сынишкой, который, зная как взрослые ведут себя, когда они отмаливают свои грехи, взял и на всякий случай в карман положил тростниковую дудочку. И когда ему стало уже невмоготу, он достал эту дудочку и заиграл. И все присутствующие в синагоге зашикали на него, что он святотатствует. А Бог услышал звуки дудочки этого мальчика и по этим звукам простил их всех".
Вечные сны, бесследные чащи...
А сердце всё тише, а флейта всё слаще...
- Не думай, а следуй, не думай, а слушай.
А флейта всё слаще, а сердце всё глуше...
