Sad_Donkey: с одной давней-давней знакомой, человеком интеллигентным, в высшем смысле слова
ну а хоть с этой-то знакомой у Вас что-нибудь вышло, Сэд?
или опять, как с той Машей?
кстати.
от подсчетов женщин в штуках, а уж тем более от публичных подсчетов, меня отучил один знакомый нетрадиционной ориентации, когда мы случайно в светской беседе выяснили, что у него только Андреев было больше, чем у меня женщин вообще.
life's tough.
Надеюсь,вас не Андрей зовут? В противном случае,посоветовал бы вам обходить этого вашего знакомого десятой дорогой.Видите,как ловко у него с ними получается?
А я вот никогда не мог общаться с представителями ихнего цеха (была пара таких знакомцев) - сразу начинало казаться,что они желают меня привлечь под свои знамена.А на это я пойтить не могу.
Правильно говорят: с кем поведешься, от того и наберешься.
Разве мог я раньше подумать, что вместо того, чтобы спать или смотреть футбол, я буду смотреть и слушать, как какой-то человек долбит по клавишам Стейнвея (с сыновьями). Человек был очень стар; его руки и лицо были обильно покрыты пигментными пятнами. Но смотрелся он за роялем совсем неплохо и бодренько доиграл Листа до конца. А потом раскланивался с залом, благодарно и с большим достоинством. Огромный, великолепный концертный зал был до отказа заполнен публикой и она восторженно приветствовала музыканта.
Вена, 1987 год.
"Владимир Самойлович Горовиц (нем. Horowitz; 18 сентября (1 октября) 1904, Киев или Бердичев — 5 ноября 1989, Нью-Йорк) — американский пианист украинско-еврейского происхождения, один из величайших пианистов двадцатого века."
Обережний герой: А можно рассказ о почтовом ящике ( в варианте для шахматистов) дополнить текстом шахматной партии и самим ходом, ставшим причиной смелого поступка?
Вы, нечаянно, прямо по больному месту... Та партия большого интереса не представляла. Но, вообще, я сыграл две-три интересные партии за все время. Хотел их показать. Да не могу никак найти блокнот с записями моих партий. Неужели я его выбросил? Одна партия - эндшпиль (против Линовицкого в финале первенства Москвы) была опубликована в исландском журнале, посвященном заочным соревнованиям. Да сейчас уже не найдешь ничего.
Sad_Donkey: Одна партия - эндшпиль (против Линовицкого в финале первенства Москвы) была опубликована в исландском журнале, посвященном заочным соревнованиям.
Исландские саги . Сага о людях из Лаксдаля
Коня шуты, пера салаги
Мы преклоняемся пред Сэдом
В исландские крутые саги
Попал он, с ящиком побегав
__________________________
Что за смешки в реконструктивный период
Sad_Donkey: "Владимир Самойлович Горовиц (нем. Horowitz; 18 сентября (1 октября) 1904, Киев или Бердичев — 5 ноября 1989, Нью-Йорк) — американский пианист украинско-еврейского происхождения, один из величайших пианистов двадцатого века."
polikop: А я вот никогда не мог общаться с представителями ихнего цеха (была пара таких знакомцев) - сразу начинало казаться,что они желают меня привлечь под свои знамена.А на это я пойтить не могу.
по этой логике стоит избегать так же всех некрасивых женщин?
у меня никогда не было проблем просто отказаться от секса, которого я не хочу)
Sad_Donkey: КАК ВЫИГРАТЬ ТУРНИР
В шахматы я, так или иначе, играю всю жизнь. ... Тогда я попробовал снять его со стены. И ящик оказался у меня в руках! Что же дальше? Я покосился в сторону отделения милиции – никого. И я просто унес ящик, на котором виднелся государственный герб СССР и надпись (белым по синему) «Почта СССР»! ... Я выиграл и эту партию, и этот турнир!
Февраль 2012
Ух ты, какой рассказище! Спасибо огромное Так это всё правда или частично литературный вымысел?
Sad_Donkey: КАК ВЫИГРАТЬ ТУРНИР
В шахматы я, так или иначе, играю всю жизнь. ... Тогда я попробовал снять его со стены. И ящик оказался у меня в руках! Что же дальше? Я покосился в сторону отделения милиции – никого. И я просто унес ящик, на котором виднелся государственный герб СССР и надпись (белым по синему) «Почта СССР»! ... Я выиграл и эту партию, и этот турнир!
Февраль 2012
Ух ты, какой рассказище! Спасибо огромное Так это всё правда или частично литературный вымысел?
Вам спасибо! Чистая правда - от начала до конца. Некоторые считают, что вымысел может быть интереснее правды. Но разве наше отношение к правде - не вымысел?..
Прекрасно. По поводу мнения о вашем рассказе Льва Харитона уже ранее сказано, добавлю только то, что странно такое слышать от умудренного жизнью человека. Жизнь прожить - не поле перейти, белопушистые только в сказках бывают. Именно ваша искренность, самоотверженность из-за по сути пустякового вопроса, душевные терзания связанные с мнимым "воровством" почтового ящика (ну никакому милиционеру и в голову не могло прийти, что кто-то будет красть почтовый ящик) интересны и вызывают симпатию у подавляющего большинства читателей вашего рассказа. Браво, больше сложно что-то добавить к моему впечатлению от рассказа (при этом, конечно, у других может быть другое мнение о вашем рассказе и вообше о вашем творчестве).
Далекие годы детства. Время было трудное, послевоенное. Но я был еще маленьким и меня обрегали, насколько это было возможно.
Первые книжки-раскладушки; позже - А.Барто, С.Михалков.
Как там?
"
Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел,
Толя пил,
Борис торчал,
Николай в трусы кончал.
Sad_Donkey: Далекие годы детства. Время было трудное, послевоенное. Но я был еще маленьким и меня обрегали, насколько это было возможно.
Первые книжки-раскладушки; позже - А.Барто, С.Михалков.
Как там?
"
Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел,
Толя пил,
Борис торчал,
Николай в трусы кончал.
Значит, напрашивается. Но М.Ножкин - культурный человек и трудяга. А я - хулиган. Знали бы вы, от публикации каких вариантов я еле удержался. (типа: "А бессовестный Арчил без стеснения...")
Зима.
Январское серое утро – чуть свет. Мы идем с собакой на прогулку в парк, расположенный на другой стороне улице. Переходим еще пустынную дорогу и удаляемся от нее по хорошо знакомой аллее. А снегопад ночью был знатный: все покрыто толстым слоем чистого белого снега. Там, где вчера были видны неровности почвы, сегодня – правильные геометрические поверхности, округлости, седловины. На пеньках - аккуратные белые шапочки. Кое-где снег присыпан трухой – остатками высохшей коры и ветвей. Видны следы: здесь пробегала белка, там – мышка; видно, что и птицы что-то искали в снегу. Я погружен в свои думы, а собака занимается своими собачьими делами: бегает, что-то вынюхивает, фыркает, разрывает снег. Вот когда она живет настоящей жизнью! Может показаться, что ей до меня нет никакого дела, но это не так. Я точно знаю, что ей хорошо от того, что я рядом; а я с удовольствием наблюдаю за ней: этот затаенный мир больше ее, чем мой.
Чистота, тишина, покой. Земля спит здоровым сном, набирается сил к весне – празднику жизни. Небо в конце аллеи постепенно светлеет. Новый день скромным белым цветком распускается мне навстречу…
Весна.
Солнце светит ярко на чистом-чистом синем небе. Но еще прохладно. Потеплеет сразу, как растает весь снег. Тротуары уже сухие и чистые, а на газонах и в парке снега еще много: серого, набухшего, некрасивого. Каждый день я хожу от дома до метро и наблюдаю за переменами, происходящими на газоне, отделяющем тротуар от проезжей части. Снег постепенно тает, являя на свет божий предметы, оставшиеся на газоне с прошлого сезона: бумажки, окурки, сигаретные пачки, пробки, бутылки. А вот это неожиданность: мертвая крыса. Солнце, ветер и талые воды делают свое дело: труп постепенно распадается на частицы, которые уносят прочь едва заметные ручейки; еще день-другой и от бывшей крысы не остается следа…
Все готово к взрыву жизни – листками, прорвавшими почки, буйно растущей молодой травой, шумной суетой птиц. Покроются мелкой листвой березы, и как здорово смотреть на синее высокое небо сквозь эту ажурную вязь!
Каждое время года хорошо по-своему, но весна как-то особенно бередит душу, призывает оставить позади печали, и мыслями и чувствами устремиться вперед, к светлому, радостному, настоящему.
Лето.
Середина лета; жара под тридцать градусов. Под ногами, не образно, а вполне ощутимо, плавится асфальт, источая ядовитые испарения. В городе стало заметно меньше людей: оставаться здесь, по доброй воле, могут только глупцы. Давно не было дождя – душно.
Исподволь, в природе назревает кризис. И грянула буря! Ветер сносит потоки дождя и града, рвет с крыш жестяную кровлю, валит большие деревья (какая, оказывается, мелкая корневая система у этих городских) и роняет рекламные щиты, установленные на массивных бетонных основаниях. Со страшным треском разрывают небо молнии, земля сотрясается от могучих ударов грома.
«…И продолжая старую игру,
Стихии крутят кувырки и сальто,
И небо мечет белую икру,
И бьет струей по панцирю асфальта.
Через один девятые валы!
Под их напором, вроде бы, не хилы,
Парадным строем валятся стволы,
Являя миру порванные жилы…»
Не дай бог оказаться в такое время на улице; а дома чувствуешь себя в полной безопасности. Что наши стихийные бедствия, по сравнению с настоящими природными катастрофами, которые случаются в дальних странах? Вот уж там, порой, не спрячешься. Воистину, мы живем в благодатном краю. И чего же нам не живется счастливо?
Буря, наконец, уходит. Город приходит в себя после пережитого. Хозяйственные мужички собирают слетевшие с крыш листья жести, во дворах и на улицах убирают упавшие деревья, а расстроенные автомобилисты пристраивают в ремонт своих покалеченных железных коней. Жизнь возвращается в привычную колею. Гуляя по парку на следующий день после бури, я удивляюсь большому количеству деревьев, которые не смогли устоять перед ее напором, и с сожалением смотрю на этих поверженных гигантов: они еще дышат и, кажется, продолжают на что-то надеяться. Тем временем, их более счастливые собратья набирают еще большую силу, впитав упавшую с неба живительную влагу.
Середина лета, но кое-где заметны желтые листья - ранние седины.
Август, осень.
Август – вершина лета, его апофеоз. Дело сделано. Многое еще впереди: сбор урожая, яблоки в саду, в лесу - клюква, брусника, рябина. И, конечно, порадует теплом бабье лето. За всем этим пышным великолепием неизбежно последует пора увядания. Это, конечно, не повод для грусти: так устроен этот мир, и он устроен мудро. Но мне грустно.
«Святейший август. В летнем кураже
Природа-мать как будто утомилась.
Она являет и покой и милость,
Но где-то, в поднебесном этаже,
Готовят план. Сначала – красок бал,
Что б скрасить мелодраму увяданья.
Потом дожди (что б крыша протекла?)
И бабье лето – проводы тепла...»
Осень, начало зимы.
Еще довольно тепло и сухо, но лето уже далеко позади. В легкой куртке, повязав на шею шарф, хорошо гулять по парку, любуясь кленовыми листьями, обильно посыпавшими землю. Они радуют разнообразием формы и невероятной фантазией окраски. Некоторые из них до того красивы, что хочется взять их с собой, чтобы попытаться сохранить их, такую земную, но почти неправдоподобную красоту.
Потом похолодает, на смену дождям придет снег, выпадающий и тут же тающий. Под ногами – грязь из мокрой земли и опавших листьев. Это, пожалуй, самое невеселое время в году. Теперь надежды связаны с наступлением зимы. Не календарной, а той поры, когда, наконец, ляжет снег, придут морозы и установится красивая и здоровая погода.
Хорошо, когда такая погода бывает на Новый Год – сказочный праздник для детей и взрослых…
«… Опять дожди, ненастье, непогода.
И первопуток. А куда идти?
Мороз и солнце – к перемене года…»
Так это всё правда или частично литературный вымысел?