Grigoriy: А можно поинтересоваться - почему Вы так считаете, что потрясло. Для меня- средний, не бьющий, не запоминающийся. Единственное помню о квазидураке.
И вроде такова же его репутация("один из многих").
Если это о Конецком, то вроде бы я написал не "потрясло", а "замечательный". Но не суть.
Ну и, собственно, что тут объяснять. Вам нравится одно, мне другое. Разные люди, разные вкусы. Нормально.
Не хотите - Ваше право. Но вопрос мой был имхо корректный. "Замечательный" - имхо это и означает, что что-то потрясло, поразило, ударило. Я и спросил - что?
Grigoriy: Не хотите - Ваше право. Но вопрос мой был имхо корректный.
Вопрос корректный, разумеется. Но и ответ, мне кажется, тоже. Вам кажется, что Конецкий - один из многих. Мне - что один из немногих. Обе точки зрения имеют право на существование. А критик и литературовед из меня никакой, не обессудьте.
Замечательный, очень теплый очерк Валерия Асрияна о В.Багирове, спасибо.
Но все же автор, рассказывая о событиях 1979 года, о переезде В.Багирова из Баку в Ригу, кое-что не договаривает. Насколько я могу судить, переезд этот (и получение рижской квартиры) стал возможен благодаря предложению М.Таля о совместной работе. Таль, только что блестяще выигравший межзональный турнир, готовился к претендентским матчам. И такой замечательный шахматист, как В.Багиров, конечно, был ему нужен в качестве помощника.
Коллизия, однако, заключалась в том, что соперником Таля в четвертьфинале был Л.Полугаевский - человек, много лет теснейшим образом сотрудничавший с Багировым. Помню, что тогда решение Таля мне показалось не вполне этичным по отношению к Полугаевскому.
Матч этот, как известно, Полугаевский выиграл. А потом в полуфинале в отчаянной борьбе уступил В.Корчному.
Вскоре после этого Полугаевский приехал в наш НИИ, в переполненом зале рассказал о своем матче с Корчным и ответил на множество вопросов. В том числе и на вопрос о сотрудничестве Таля с Багировым. И Полугаевский, мягко осудив Таля ("проявил вполне простительную слабость"), крайне резко отозвался о своем бывшем друге и помощнике.
А если вдуматься, виноватых-то в этой истории и нет. Всех можно понять. И Таля. И Багирова. И Полугаевского. Это - жизнь. Шахматная жизнь. И она бывает очень жестока.
Хорошая статья Асрияна. Но я вот на что обратил внимание: "...ибо в независимой постсоветской Латвии, где началось деление по национальному признаку на своих и чужих, он (Багиров) так и не стал «своим» и, прожив там 20 лет, столько сделав для латвийских шахмат, так и не получил латвийского гражданства. Так что Родиной его был и остался Советский Союз, ностальгия по которому всегда сквозила в наших с ним беседах"
Но возникает вопрос: чем же Азербайджан, не давший приличного жилья гроссмейстеру, был лучше Латвии, которая не дала ему гражданства? И ведь это были две советские республики. Республики СССР, по которому, по словам Асрияна, Багиров ностальгировал. Так по чему все-таки ностальгировал Багиров: по стране, которая при советской власти не дала ему квартиры или по стране, которая после развала советской власти, не дала ему гражданства?
Это сейчас можно снять гостиницу на сутки или на час. Или обратиться к частнику, который отведет вас в так называемые «апартаменты». А раньше ничего этого не было. Но жизнь все равно как-то теплилась. Изыскивались самые разные варианты, о многих и говорить-то неприлично. Но основным был такой: взять ключи у приятеля на пару часов.
Вспоминается такая история. Работала у нас молодая красивая женщина, разведенная. Звали ее… ну, допустим, Галя. И был у нее в отделе постоянный любовник, Миша. Женатый, разумеется. И все, как это всегда и бывает, об их отношениях знали. Но к Гале все равно приставали и другие мужчины, уж очень она была хороша. А один, тоже, между прочим, женатый, даже влюбился всерьез. Но Галя любила только Мишу. Хотя ухаживания этого Толи ей были приятны.
И вот как-то раз Миша подошел к еще одному женатому сотруднику и спросил:
- Слушай, у тебя ключей никаких нет? А то я с Галкой давно не встречался, она уже злится.
- Ключи-то есть, но тут такое дело… Короче, это Толика ключи, у него мать на курорт уехала.
- Да какая разница, чьи? Давай, не тяни.
- Ну как ты не поймешь, Миша. Толик вроде ее любит, Галку твою. А ты, получается, берешь у него ключи, чтобы ее это… Нехорошо как-то выходит.
Миша помолчал, обдумывая ситуацию. Потом сказал:
- Вот ты говоришь, он ее любит.
- Ну да.
- Так ему же будет неприятно, что я его любимую где-нибудь в подъезде! Давай ключи.
chich: а что, квартира в Риге уже тогда была престижнее квартиры в Баку?
Vrode by, v Baku Vladimiru Konstantinovichu kvartiru ne predlagali. Mozhet po nacional'nomu priznaku, ne znaiu, uzhe ne pomniu...
Zhena Polugaevskogo srazu poschitala Bagirova predatelem, sam Vladimir Konstantinovich otnosilsia k podobnym zaiavleniyam spokoino, prosto ponimal, chto sdelal vazhnyi shag v zhizni. Nu a pro grazhdanstvo mozhno dolgo govorit', zdes' Latviya - unikal'naia strana.
ЛХаритон: Хорошая статья Асрияна. Но я вот на что обратил внимание: "...ибо в независимой постсоветской Латвии, где началось деление по национальному признаку на своих и чужих, он (Багиров) так и не стал «своим» и, прожив там 20 лет, столько сделав для латвийских шахмат, так и не получил латвийского гражданства. Так что Родиной его был и остался Советский Союз, ностальгия по которому всегда сквозила в наших с ним беседах"
Но возникает вопрос: чем же Азербайджан, не давший приличного жилья гроссмейстеру, был лучше Латвии, которая не дала ему гражданства? И ведь это были две советские республики. Республики СССР, по которому, по словам Асрияна, Багиров ностальгировал. Так по чему все-таки ностальгировал Багиров: по стране, которая при советской власти не дала ему квартиры или по стране, которая после развала советской власти, не дала ему гражданства?
Он не ностальгировал по отдельным республикам, он ностальгировал по всему СССР в целом. Да и как ему было не ностальгировать если подумать? Он оказался вдруг в чужой стране иностранцем, никуда не уезжая, а квартира - это бытовые трудности: не получается в одной республике, получим в другой.
__________________________
не надо шутить с войной
Всё не так просто. В первой половине девяностых Владимир Константинович вполне мог переехать в Россию, но там тогда было не лучше, особенно шахматисту. А что касается "иностранца в Латвии", то для властей - скорее да, для людей - нет.
