|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| cтарик: Было бы здорово, если Бродский, вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского! |
Бродский был настроен очень "патриотично", в обиду русских не давал. Один спор с Кундерой чего стоит.
P.S.
Стихи о советском паспорте от Быкова. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1351 |
|
|
|
|
"клювастый-головастый" - удачная находка. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1352 |
|
|
|
|
cтарик:
Было бы здорово,если Бродский,вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского! |
Если что и есть гениального в этом стихе, так это форма. По содержанию оно убого.
__________________________
Audiatur et altera pars |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1353 |
|
|
|
|
Quantrinas: cтарик:
Было бы здорово,если Бродский,вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского! |
Если что и есть гениального в этом стихе, так это форма. По содержанию оно убого.
|
Отвечаю за Маяковского:
Как критиков в расчёт я не беру
На содержании живущих ЦРУ |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1354 |
|
|
|
|
cтарик:
Как критиков в расчёт я не беру
На содержании живущих ЦРУ |
неумно для взрослого человека
__________________________
Audiatur et altera pars |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1355 |
|
|
|
|
Quantrinas: cтарик:
Было бы здорово,если Бродский,вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского! |
Если что и есть гениального в этом стихе, так это форма. По содержанию оно убого. |
И слово было Бог. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1356 |
|
|
|
|
Наум Коржавин
* * *
Не надо, мой милый, не сетуй
На то, что так быстро ушла.
Нежданная женщина эта
Дала тебе все, что смогла.
Ты долго тоскуешь на свете,
А всё же еще не постиг,
Что молнии долго не светят,
Лишь вспыхивают на миг.
1946
НА РЕЧНОЙ ПРОГУЛКЕ
Так пахнет настоящая вода.
Дыши свободно, будь во всем доволен.
Но я влюблен в большие города,
Где много шума и где мало воли.
И только очень редко, иногда,
Вдруг видишь, вырываясь на мгновенье,
Что не имеешь даже представленья,
Как пахнет настоящая вода.
1946
Нелепые ваши затеи
И громкие ваши слова...
Нужны мне такие идеи,
Которыми всходит трава.
Которые воздух колышут,
Которые зелень дают.
Которым все хочется выше,
Но знают и меру свою.
Они притаились зимою,
Чтоб к ним не добрался мороз.
Чтоб, только запахнет весною,
Их стебель сквозь почву пророс.
Чтоб снова наутро беспечно,
Вступив по наследству в права,
На солнце,
Как юная вечность,
Опять зеленела трава.
Так нежно и так настояще,
Что — пусть хоть бушует беда —
Ты б видел, что все — преходяще,
А зелень и жизнь — никогда.
1950 |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1357 |
|
|
|
|
| cтарик: Было бы здорово,если Бродский,вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского! |
Иосиф Бродский
Колыбельная Трескового Мыса (1975)
Книга: Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы
А. Б.
I
Восточный конец Империи погружается в ночь. Цикады
умолкают в траве газонов. Классические цитаты
на фронтонах неразличимы. Шпиль с крестом безучастно
чернеет, словно бутылка, забытая на столе.
Из патрульной машины, лоснящейся на пустыре,
звякают клавиши Рэя Чарльза.
Выползая из недр океана, краб на пустынном пляже
зарывается в мокрый песок с кольцами мыльной пряжи,
дабы остынуть, и засыпает. Часы на кирпичной башне
лязгают ножницами. Пот катится по лицу.
Фонари в конце улицы, точно пуговицы у
расстегнутой на груди рубашки.
Духота. Светофор мигает, глаз превращая в средство
передвиженья по комнате к тумбочке с виски. Сердце
замирает на время, но все-таки бьется: кровь,
поблуждав по артериям, возвращается к перекрестку.
Тело похоже на свернутую в рулон трехверстку,
и на севере поднимают бровь.
Странно думать, что выжил, но это случилось. Пыль
покрывает квадратные вещи. Проезжающий автомобиль
продлевает пространство за угол, мстя Эвклиду.
Темнота извиняет отсутствие лиц, голосов и проч.,
превращая их не столько в бежавших прочь,
как в пропавших из виду.
Духота. Сильный шорох набрякших листьев, от
какового еще сильней выступает пот.
То, что кажется точкой во тьме, может быть лишь одним -- звездою.
Птица, утратившая гнездо, яйцо
на пустой баскетбольной площадке кладет в кольцо.
Пахнет мятой и резедою.
II
Как бессчетным женам гарема всесильный Шах
изменить может только с другим гаремом,
я сменил империю. Этот шаг
продиктован был тем, что несло горелым
с четырех сторон -- хоть живот крести;
с точки зренья ворон, с пяти.
Дуя в полую дудку, что твой факир,
я прошел сквозь строй янычар в зеленом,
чуя яйцами холод их злых секир,
как при входе в воду. И вот, с соленым
вкусом этой воды во рту,
я пересек черту
и поплыл сквозь баранину туч. Внизу
извивались реки, пылили дороги, желтели риги.
Супротив друг друга стояли, топча росу,
точно длинные строчки еще не закрытой книги,
армии, занятые игрой,
и чернели икрой
города. А после сгустился мрак.
Все погасло. Гудела турбина, и ныло темя.
И пространство пятилось, точно рак,
пропуская время вперед. И время
шло на запад, точно к себе домой,
выпачкав платье тьмой.
Я заснул. Когда я открыл глаза,
север был там, где у пчелки жало.
Я увидел новые небеса
и такую же землю. Она лежала,
как это делает отродясь
плоская вещь: пылясь.
III
Одиночество учит сути вещей, ибо суть их тоже
одиночество. Кожа спины благодарна коже
спинки кресла за чувство прохлады. Вдали рука на
подлокотнике деревенеет. Дубовый лоск
покрывает костяшки суставов. Мозг
бьется, как льдинка о край стакана.
Духота. На ступеньках закрытой биллиардной некто
вырывает из мрака свое лицо пожилого негра,
чиркая спичкой. Белозубая колоннада
Окружного Суда, выходящая на бульвар,
в ожидании вспышки случайных фар
утопает в пышной листве. И надо
всем пылают во тьме, как на празднике Валтасара,
письмена "Кока-колы". В заросшем саду курзала
тихо журчит фонтан. Изредка вялый бриз,
не сумевши извлечь из прутьев простой рулады,
шебуршит газетой в литье ограды,
сооруженной, бесспорно, из
спинок старых кроватей. Духота. Опирающийся на ружье,
Неизвестный Союзный Солдат делается еще
более неизвестным. Траулер трется ржавой
переносицей о бетонный причал. Жужжа,
вентилятор хватает горячий воздух США
металлической жаброй.
Как число в уме, на песке оставляя след,
океан громоздится во тьме, миллионы лет
мертвой зыбью баюкая щепку. И если резко
шагнуть с дебаркадера вбок, вовне,
будешь долго падать, руки по швам; но не
воспоследует всплеска.
IV
Перемена империи связана с гулом слов,
с выделеньем слюны в результате речи,
с лобачевской суммой чужих углов,
с возрастанием исподволь шансов встречи
параллельных линий (обычной на
полюсе). И она,
перемена, связана с колкой дров,
с превращеньем мятой сырой изнанки
жизни в сухой платяной покров
(в стужу -- из твида, в жару -- из нанки),
с затвердевающим под орех
мозгом. Вообще из всех
внутренностей только одни глаза
сохраняют свою студенистость. Ибо
перемена империи связана с взглядом за
море (затем, что внутри нас рыба
дремлет); с фактом, что ваш пробор,
как при взгляде в упор
в зеркало, влево сместился... С больной десной
и с изжогой, вызванной новой пищей.
С сильной матовой белизной
в мыслях -- суть отраженьем писчей
гладкой бумаги. И здесь перо
рвется поведать про
сходство. Ибо у вас в руках
то же перо, что и прежде. В рощах
те же растения. В облаках
тот же гудящий бомбардировщик,
летящий неведомо что бомбить.
И сильно хочется пить.
V
В городках Новой Англии, точно вышедших из прибоя,
вдоль всего побережья, поблескивая рябою
чешуей черепицы и дранки, уснувшими косяками
стоят в темноте дома, угодивши в сеть
континента, который открыли сельдь
и треска. Ни треска, ни
сельдь, однако же, тут не сподобились гордых статуй,
невзирая на то, что было бы проще с датой.
Что касается местного флага, то он украшен
тоже не ими и в темноте похож,
как сказал бы Салливен, на чертеж
в тучи задранных башен.
Духота. Человек на веранде с обмотанным полотенцем
горлом. Ночной мотылек всем незавидным тельцем,
ударяясь в железную сетку, отскакивает, точно пуля,
посланная природой из невидимого куста
в самое себя, чтоб выбить одно из ста
в середине июля.
Потому что часы продолжают идти непрерывно, боль
затухает с годами. Если время играет роль
панацеи, то в силу того, что не терпит спешки,
ставши формой бессоницы: пробираясь пешком и вплавь,
в полушарьи орла сны содержат дурную явь
полушария решки.
Духота. Неподвижность огромных растений, далекий лай.
Голова, покачнувшись, удерживает на край
памяти сползшие номера телефонов, лица.
В настоящих трагедиях, где занавес -- часть плаща,
умирает не гордый герой, но, по швам треща
от износу, кулиса.
VI
Потому что поздно сказать "прощай"
и услышать что-либо в ответ, помимо
эха, звучащего как "на чай"
времени и пространству, мнимо
величавым и возводящим в куб
все, что сорвется с губ,
я пишу эти строки, стремясь рукой,
их выводящей почти вслепую,
на секунду опередить "на кой?",
с оных готовое губ в любую
минуту слететь и поплыть сквозь ночь,
увеличиваясь и проч.
Я пишу из Империи, чьи края
опускаются в воду. Снявши пробу с
двух океанов и континентов, я
чувствую то же почти, что глобус.
То есть дальше некуда. Дальше -- ряд
звезд. И они горят.
Лучше взглянуть в телескоп туда,
где присохла к изнанке листа улитка.
Говоря "бесконечность", в виду всегда
я имел искусство деленья литра
без остатка на' три при свете звезд,
а не избыток верст.
Ночь. В парвеноне хрипит "ку-ку".
Легионы стоят, прислонясь к когортам,
форумы -- к циркам. Луна вверху,
как пропавший мяч над безлюдным кортом.
Голый паркет -- как мечта ферзя.
Без мебели жить нельзя.
VII
Только затканный сплошь паутиной угол имеет право
именоваться прямым. Только услышав "браво",
с полу встает актер. Только найдя опору,
тело способно поднять вселенную на рога.
Только то тело движется, чья нога
перпендикулярна полу.
Духота. Толчея тараканов в амфитеатре тусклой
цинковой раковины перед бесцветной тушей
высохшей губки. Поворачивая корону,
медный кран, словно цезарево чело,
низвергает на них не щадящую ничего
водяную колонну.
Пузырьки на стенках стакана похожи на слезы сыра.
Несомненно, прозрачной вещи присуща сила
тяготения вниз, как и плотной инертной массе.
Даже девять-восемьдесят одна, журча,
преломляет себя на манер луча
в человеческом мясе.
Только груда белых тарелок выглядит на плите,
как упавшая пагода в профиль. И только те
вещи чтимы пространством, чьи черты повторимы: розы.
Если видишь одну, видишь немедля две:
насекомые ползают, в алой жужжа ботве, --
пчелы, осы, стрекозы.
Духота. Даже тень на стене, уж на что слаба,
повторяет движенье руки, утирающей пот со лба.
Запах старого тела острей, чем его очертанья. Трезвость
мысли снижается. Мозг в суповой кости
тает. И некому навести
взгляда на резкость.
VIII
Сохрани на холодные времена
эти слова, на времена тревоги!
Человек выживает, как фиш на песке: она
уползает в кусты и, встав на кривые ноги,
уходит, как от пера -- строка,
в недра материка.
Есть крылатые львы, женогрудые сфинксы. Плюс
ангелы в белом и нимфы моря.
Для того, на чьи плечи ложится груз
темноты, жары и -- сказать ли -- горя,
они разбегающихся милей
от брошенных слов нулей.
Даже то пространство, где негде сесть,
как звезда в эфире, приходит в ветхость.
Но пока существует обувь, есть
то, где можно стоять, поверхность,
суша. И внемлют ее пески
тихой песне трески:
"Время больше пространства. Пространство -- вещь.
Время же, в сущности, мысль о вещи.
Жизнь -- форма времени. Карп и лещ --
сгустки его. И товар похлеще --
сгустки. Включая волну и твердь
суши. Включая смерть.
Иногда в том хаосе, в свалке дней,
возникает звук, раздается слово.
То ли "любить", то ли просто "эй".
Но пока разобрать успеваю, снова
все сменяется рябью слепых полос,
как от твоих волос".
IX
Человек размышляет о собственной жизни, как ночь о лампе.
Мысль выходит в определенный момент за рамки
одного из двух полушарий мозга
и сползает, как одеяло, прочь,
обнажая неведомо что, точно локоть; ночь,
безусловно, громоздка,
но не столь бесконечна, чтоб точно хватить на оба.
Понемногу африка мозга, его европа,
азия мозга, а также другие капли
в обитаемом море, осью скрипя сухой,
обращаются мятой своей щекой
к элекрической цапле.
Чу, смотри: Алладин произносит "сезам" -- перед ним золотая груда,
Цезарь бродит по спящему форуму, кличет Брута,
соловей говорит о любви богдыхану в беседке; в круге
лампы дева качает ногой колыбель; нагой
папуас отбивает одной ногой
на песке буги-вуги.
Духота. Так спросонья озябшим коленом пиная мрак,
понимаешь внезапно в постели, что это -- брак:
что за тридевять с лишним земель повернулось на бок
тело, с которым давным-давно
только и общего есть, что дно
океана и навык
наготы. Но при этом -- не встать вдвоем.
Потому что пока там -- светло, в твоем
полушарьи темно. Так сказать, одного светила
не хватает для двух заурядных тел.
То есть глобус склеен, как Бог хотел.
И его не хватило.
X
Опуская веки, я вижу край
ткани и локоть в момент изгиба.
Местность, где я нахожусь, есть рай,
ибо рай -- это место бессилья. Ибо
это одна из таких планет,
где перспективы нет.
Тронь своим пальцем конец пера,
угол стола: ты увидишь, это
вызовет боль. Там, где вещь остра,
там и находится рай предмета;
рай, достижимый при жизни лишь
тем, что вещь не продлишь.
Местность, где я нахожусь, есть пик
как бы горы. Дальше -- воздух, Хронос.
Сохрани эту речь; ибо рай -- тупик.
Мыс, вдающийся в море. Конус.
Нос железного корабля.
Но не крикнуть "Земля!".
Можно сказать лишь, который час.
Это сказав, за движеньем стрелки
тут остается следить. И глаз
тонет беззвучно в лице тарелки,
ибо часы, чтоб в раю уют
не нарушать, не бьют.
То, чего нету, умножь на два:
в сумме получишь идею места.
Впрочем, поскольку они -- слова,
цифры тут значат не больше жеста,
в воздухе тающего без следа,
словно кусочек льда.
XI
От великих вещей остаются слова языка, свобода
в очертаньях деревьев, цепкие цифры года;
также -- тело в виду океана в бумажной шляпе.
Как хорошее зеркало, тело стоит во тьме:
на его лице, у него в уме
ничего, кроме ряби.
Состоя из любви, грязных снов, страха смерти, праха,
осязая хрупкость кости', уязвимость паха,
тело служит в виду океана цедящей семя
крайней плотью пространства: слезой скулу серебря,
человек есть конец самого себя
и вдается во Время.
Восточный конец Империи погружается в ночь -- по горло.
Пара раковин внемлет улиткам его глагола:
то есть слышит собственный голос. Это
развивает связки, но гасит взгляд.
Ибо в чистом времени нет преград,
порождающих эхо.
Духота. Только если, вздохнувши, лечь
на спину, можно направить сухую речь
вверх -- в направленьи исконно немых губерний.
Только мысль о себе и о большой стране
вас бросает в ночи от стены к стене,
на манер колыбельной.
Спи спокойно поэтому. Спи. В этом смысле -- спи.
Спи, как спят только те, кто сделал свое пи-пи.
Страны путают карты, привыкнув к чужим широтам.
И не спрашивай, если скрипнет дверь,
"Кто там?" -- и никогда не верь
отвечающим, кто там.
XII
Дверь скрипит. На пороге стоит треска.
Просит пить, естественно, ради Бога.
Не отпустишь прохожего без куска.
И дорогу покажешь ему. Дорога
извивается. Рыба уходит прочь.
Но другая, точь-в-точь
как ушедшая, пробует дверь носком.
(Меж собой две рыбы, что два стакана).
И всю ночь идут они косяком.
Но живущий около океана
знает, как спать, приглушив в ушах
мерный тресковый шаг.
Спи. Земля не кругла. Она
просто длинна: бугорки, лощины.
А длинней земли -- океан: волна
набегает порой, как на лоб морщины,
на песок. А земли и волны длинней
лишь вереница дней.
И ночей. А дальше -- туман густой:
рай, где есть ангелы, ад, где черти.
Но длинней стократ вереницы той
мысли о жизни и мысль о смерти.
Этой последней длинней в сто раз
мысль о Ничто; но глаз
вряд ли проникнет туда, и сам
закрывается, чтобы увидеть вещи.
Только так -- во сне -- и дано глазам
к вещи привыкнуть. И сны те вещи
или зловещи -- смотря кто спит.
И дверью треска скрипит. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1358 |
|
|
|
|
Ув.Салуки! У Маяковского речь идёт о изумлении и восхищении,о пафосе, о гордости за свою страну.Приведённые Вами-гениальные с точки зрения поэтического мастерства(пмсм)-стихи Бродского лишены этого,хотя упоминание о "рае" имеется:
Опуская веки, я вижу край
ткани и локоть в момент изгиба.
Местность, где я нахожусь, есть рай,
ибо рай -- это место бессилья. Ибо
это одна из таких планет,
где перспективы нет.
И очень часто упоминаеся "духота"-не только как следствие климата... |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1359 |
|
|
|
|
А давненько я Бродского не читал. Спасибо, салюки, что не поленились и запостили целую поэму. Перечитал дважды. Здорово. Умел, сукин сын!
Но и стихотворение Маяковского, которое запостил Старик, неожиданно доставило мне удовольствие.Напомнило детство, школу, нашу учительницу литературы Веру Ивановну, сроду не слыхавшую о Бродском и бледневшую при одном упоминании о Солженицине. Хотя эмоции, выраженные в стихотворении Владим Владимыча, до такой степени мне чужды, что подняться до подлинного сопереживания мне было трудновато. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1360 |
|
|
|
|
салюки. это порода собак
| У Маяковского речь идёт о изумлении и восхищении,о пафосе, о гордости за свою страну. |
я бы сократил до слова "пафос".
кстати, Маяковский - один из моих любимых поэтов, и очевидно - лучший из рускоязычных в первой половине века.
| Приведённые Вами-гениальные с точки зрения поэтического мастерства(пмсм)-стихи Бродского |
без пмсм. мы говорим, среди прочего, о поэте-лауреате, обладетеле Нобелевской премии итд. ;)
| И очень часто упоминаеся "духота"-не только как следствие климата... |
то, что ему было душно среди тупости населения планеты земля - и так совершенно очевидно.
о том большом лагере, пафосом которого вы упиваетесь, у него тоже есть "пара строчек". и совершенно очевидно, что США не оказались раем на земле - но, по крайней мере, вы можете насладиться "гордостью за страну", которую пытаетесь восхвалять, из уст человека, который куда нас с вами понимал и в стихах, и в свободе, и в гордости.
з.ы. как Маяковский закончил, вам напомнить? |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1361 |
|
|
|
|
Салуки,я написал дословно:
Было бы здорово,если Бродский,вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского!
--------------------------------------------------------------------------
Вы соглашаетесь со мной,что Бродский это не сделал,так к чему весь Ваш сыр-бор?
Запостили поэму,спасибо и будьте здоровы... |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1362 |
|
|
|
|
| cтарик: Запостили поэму,спасибо и будьте здоровы... |
Суров ты был, ты в пожилые годы
Умел рассудку страсти подчинять.
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1363 |
|
|
|
|
Любопытно, что у многих авторов мне нравятся отдельные четверостишия. То есть, сложно найти полностью завершенный шедевр, но отдельные куски очень хороши. Вот небольшая подборка из Коржавина:
<...>
Старинная песня.
Ей тысяча лет:
Он любит ее,
А она его - нет.
<...>
(1958)
<...>
То свет, то тень,
То ночь в моем окне.
Я каждый день
Встаю в чужой стране.
В чужую близь,
В чужую даль гляжу,
В чужую жизнь
По лестнице схожу.
<...>
(1974)
<...>
Мир еврейских местечек...
Ничего не осталось от них,
Будто Веспасиан
здесь прошел
средь пожаров и гула.
Сальных шуток своих
не отпустит беспутный резник,
И, хлеща по коням,
не споет на шоссе балагула.
<...>
(1945)
<...>
Но ты — жива,
и ты живешь невольно.
Руки попросит милый граф-корнет.
Что ж! Сносный брак.
Отец и мать —
довольны.
И все равно «Прощай!..
Прощай, Анет...».
И будет жизнь.
И будет все как надо:
Довольство,
блеск,
круженье при дворе...
Но будет сниться:
снежная прохлада...
Просторный воздух...
сосны в серебре.
<...>
(1950)
И одно известное стихотворение целиком:
ЗАВИСТЬ
Можем строчки нанизывать
Посложнее, попроще,
Но никто нас не вызовет
На Сенатскую площадь.
И какие бы взгляды вы
Ни старались выплескивать,
Генерал Милорадович
Не узнает Каховского.
Пусть по мелочи биты вы
Чаще самого частого,
Но не будут выпытывать
Имена соучастников.
Мы не будем увенчаны...
И в кибитках,
снегами,
Настоящие женщины
Не поедут за нами.
(1944)
Небольшой видео-отрывок с Коржавиным, от там в конце читает отрывок из одного стихотворения. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1364 |
|
|
|
|
знакомство c Коржавиным у меня связано с одним курьезом. Один из трех профессиональных алкашей, Витя-горбун, у которых я снимал в коммуналке девять кв. м. , имел страсть к декламированию своих любимых стихов. Это нас примиряло. Однажды он прочитал стих, как он сказал, Высоцкого - через пару дней я чуть не лишился жилплощади, когда объявил ему, что автор стихов Коржавин.
Вот эти стихи:
ПАМЯТИ ГЕРЦЕНА
(БАЛЛАДА ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ НЕДОСЫПЕ)
Любовь к Добру сынам дворян жгла сердце в снах,
А Герцен спал, не ведая про зло...
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда все пошло.
И, ошалев от их поступка дерзкого,
Он поднял страшный на весь мир трезвон.
Чем разбудил случайно Чернышевского,
Не зная сам, что этим сделал он.
А тот со сна, имея нервы слабые,
Стал к топору Россию призывать,-
Чем потревожил крепкий сон Желябова,
А тот Перовской не дал всласть поспать.
И захотелось тут же с кем-то драться им,
Идти в народ и не страшиться дыб.
Так родилась в России конспирация:
Большое дело - долгий недосып.
Был царь убит, но мир не зажил заново.
Желябов пал, уснул несладким сном.
Но перед этим побудил Плеханова,
Чтоб тот пошел совсем другим путем.
Все обойтись могло с теченьем времени.
В порядок мог втянуться русский быт...
Какая сука разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребенок спит?
На тот вопрос ответа нету точного.
Который год мы ищем зря его...
Три составные части - три источника
Не проясняют здесь нам ничего.
Он стал искать виновных - да найдутся ли?-
И будучи спросонья страшно зол,
Он сразу всем устроил революцию,
Чтоб ни один от кары не ушел.
И с песней шли к Голгофам под знаменами
Отцы за ним,- как в сладкое житье...
Пусть нам простятся морды полусонные,
Мы дети тех, кто не доспал свое.
Мы спать хотим... И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить...
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить.
потом уже , в "Октябре", я услышал балладу в исполнении автора.. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1365 |
|
|
|
|
| арт.: БАЛЛАДА ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ НЕДОСЫПЕ.. |
Эту балладу мне показал в восьмом классе приятель Сашка ..., тот же Сашка классе в третьем подробно объяснил, откуда берутся дети. Короче, я много от него почерпнул. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1366 |
|
|
|
|
cтарик: Салуки,я написал дословно:
Было бы здорово,если Бродский,вырвавшись из ненавистного ему СССР и попав в "рай свободы и изобилия", написал в изумлении и восторге что-то подобное гениальному(пмсм)стихотворению Маяковского!
--------------------------------------------------------------------------
Вы соглашаетесь со мной,что Бродский это не сделал,так к чему весь Ваш сыр-бор?
Запостили поэму,спасибо и будьте здоровы... |
сыр-бор к тому, что:
1. помимо восторженного идиотизма у поэтов бывают и другие достоинства
2. эта ваша долбаная страна осталась в истории поэзии и в других качествах
3. пропаганда коммунизма будет встречена без понимания.
... и будьте здоровы) |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1367 |
|
|
|
|
у Коржавина мне больше всего нравится "Последний язычник (письмо из VI века в ХХ)"
Гордость, мысль, красота - все об этом давно отгрустили.
Все креститься привыкли, всем истина стала ясна...
Я последний язычник среди христиан Византии.
Я один не привык... Свою чашу я выпью до дна...
Я для вас ретроград. - То ль душитель рабов и народа,
то ли в шкуры одетый дикарь с придунайских равнин...
Чушь! рабов не душил я - от них защищал я свободу.
И не с ними - со мной гордость Рима и мудрость Афин.
Но подчищены книги... И вряд ли уже вам удастся
уяснить, как мы гибли, притворства и лжи не терпя,
чем гордились отцы, как стыдились, что есть еще рабство.
Как мой прадед сенатор скрывал христиан у себя.
А они пожалеют меня? - Подтолкнут еще малость!
Что жалеть, если смерть - не конец, а начало судьбы.
Власть всеобщей любви напрочь вывела всякую жалость,
а рабы нынче все. Только власти достигли рабы.
В рабстве - равенство их, все - рабы, и никто не в обиде.
Всем подчищенных истин доступна равно простота.
Миром правит Любовь - и Любовью живут, - ненавидя.
Коль Христос есть Любовь, каждый час распиная Христа.
Нет, отнюдь не из тех я, кто гнал их к арене и плахе,
кто ревел на трибунах у низменной страсти в плену.
Все такие давно поступили в попы и монахи.
И меня же с амвонов поносят за эту вину.
Но в ответ я молчу. Все равно мы над бездной повисли.
Все равно мне конец, все равно я пощаду не жду.
Хоть, последний язычник, смущаюсь я гордою мыслью,
что я ближе монахов к их вечной любви и Христу.
Только я - не они, - сам себя не предам никогда я,
и пускай я погибну, но я не завидую им:
То, что вижу я, - вижу. И то, что я знаю, - я знаю.
Я последний язычник. Такой, как Афины и Рим.
Вижу ночь пред собой. А для всех еще раннее утро.
Но века - это миг. Я провижу дороги судьбы:
Все они превзойдут. Все в них будет: и жалость, и мудрость...
Но тогда, как меня, их потопчут чужие рабы.
За чужие грехи и чужое отсутствие меры,
все опять низводя до себя, дух свободы кляня:
против старой Любви, ради новой немыслимой Веры,
ради нового рабства... тогда вы поймете меня.
Как хотелось мне жить, хоть о жизни давно отгрустили,
как я смысла искал, как я верил в людей до поры...
Я последний язычник среди христиан Византии.
Я отнюдь не последний, кто видит, как гибнут миры. |
|
|
|
| номер сообщения: 160-1-1368 |
|
|
|
|
<...>
Старинная песня.
Ей тысяча лет:
Он любит ее,
А она его - нет.
<...>
(1958)
|
Случается и наоборот. И этой песне куда как поболе, чем тысяча лет. 650 лет до нашей эры, Сапфо:
О, Афродита, Зевса порожденье,
Коварная, молю тебя с тоской:
Избавь меня от скорби и томленья,
Владычица, и сердце успокой.
Приди, приди! Когда к тебе взывала,
Я в дни любви несчастной и тревог,
Ты на мольбу, склонявшись, покидала
Отца богов сверкающий чертог.
Над черною землею в колеснице
Ты направляла быстрый свой полет,
И голуби крылатой вереницей
Ее влекли с заоблачных высот.
И вдруг спускались; ты же о, святая,
С улыбкою бессмертной на устах
Так говорила мне: зачем грустна я,
Зачем к тебе взываю я в слезах?
Что за безумье мной овладевает?
Скажи, - ты вопрошала, - не тая,
К кому стремишься, кто же огорчает
Тебя, Сапфо, любимица моя?
Он холоден? Так страстью загорится!
Отверг дары? Так принесет их сам!
Тебя он позабыл? Так скоро возвратится
И с нежностью прильнет к твоим устам.
Явись же вновь, явись ко мне, богиня,
И тяжесть мук с души сними скорей,
И, что свершить пылает сердце ныне,
Будь в том сама союзницей моей!
В общем девки не изменились ни на йоту за 27 веков.
P.S. К сожалению, не знаю чей перевод. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1369 |
|
|
|
|
| Странно: Сапфо - и вдруг воспылала любовью к мужчине. Это, вроде, не ее стиль, ее все больше к девушкам молоденьким влекло... Может, переводчик что-то напутал? |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1370 |
|
|
|
|
Я обожаю Бродского. К спору о Бродском, Маяковском, озарении и патриотизме:
НАБРОСОК
Холуй трясется. Раб хохочет.
Палач свою секиру точит.
Тиран кромсает каплуна.
Сверкает зимняя луна.
Се вид Отечества, гравюра.
На лежаке - Солдат и Дура.
Старуха чешет мертвый бок.
Се вид Отечества, лубок.
Собака лает, ветер носит.
Борис у Глеба в морду просит.
Кружатся пары на балу.
В прихожей - куча на полу.
Луна сверкает, зренье муча.
Под ней, как мозг отдельный, туча.
Пускай Художник, паразит,
другой пейзаж изобразит. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1371 |
|
|
|
|
| Дог, этого мало. Ведь вы же не просто уважаете и любите Бродского - вы его обожаете. Давайте запостите что-нибудь еще. И может, кстати, вы попробуете объяснить вкратце причины своего обожания? |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1372 |
|
|
|
|
| Pirron: Дог, этого мало. Ведь вы же не просто уважаете и любите Бродского - вы его обожаете. Давайте запостите что-нибудь еще. И может, кстати, вы попробуете объяснить вкратце причины своего обожания? |
Да и набросок западного пейзажа,восхитившего "художника" Бродского (помню,был с такой фамилией...),неплохо было бы привести. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1373 |
|
|
|
|
cтарик: | Pirron: Дог, этого мало. Ведь вы же не просто уважаете и любите Бродского - вы его обожаете. Давайте запостите что-нибудь еще. И может, кстати, вы попробуете объяснить вкратце причины своего обожания? |
Да и набросок западного пейзажа,восхитившего "художника" Бродского (помню,был с такой фамилией...),неплохо было бы привести. |
Почему "западного"? Пейзаж самый что ни на есть восточный!  |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1374 |
|
|
|
|
| Pirron: Дог, этого мало. Ведь вы же не просто уважаете и любите Бродского - вы его обожаете. Давайте запостите что-нибудь еще. И может, кстати, вы попробуете объяснить вкратце причины своего обожания? |
Нынче поклонники оборота
"Религия - опиум для народа"
Поняли, что им дана свобода,
дожили до золотого века.
Но в таком реестре (издержки слога)
Свобода не выбрать - весьма убога.
Обычно тот, кто плюет на Бога,
Плюет сначала на человека.
 |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1375 |
|
|
|
|
Danny the Dog: cтарик: | Pirron: Дог, этого мало. Ведь вы же не просто уважаете и любите Бродского - вы его обожаете. Давайте запостите что-нибудь еще. И может, кстати, вы попробуете объяснить вкратце причины своего обожания? |
Да и набросок западного пейзажа,восхитившего "художника" Бродского (помню,был с такой фамилией...),неплохо было бы привести. |
Почему "западного"? Пейзаж самый что ни на есть восточный! |
Как Бродский высказывался о "советском пейзаже",здесь приведено достаточно,а речь идет о том,как он восторгался "пейзажем" в Америке,в царстве свободы?
Кстати,уважаемый Danny the Dog,Вы где проживаете сами,sorry? |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1376 |
|
|
|
|
и чем занимались до 
__________________________
убей в себе москаля |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1377 |
|
|
|
|
| Ни_Фуа: и чем занимались до |
Не уподобляйтесь чёрту из табакерки! |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1378 |
|
|
|
|
cтарик: Danny the Dog: cтарик: | Pirron: Дог, этого мало. Ведь вы же не просто уважаете и любите Бродского - вы его обожаете. Давайте запостите что-нибудь еще. И может, кстати, вы попробуете объяснить вкратце причины своего обожания? |
Да и набросок западного пейзажа,восхитившего "художника" Бродского (помню,был с такой фамилией...),неплохо было бы привести. |
Почему "западного"? Пейзаж самый что ни на есть восточный! |
Как Бродский высказывался о "советском пейзаже",здесь приведено достаточно,а речь идет о том,как он восторгался "пейзажем" в Америке,в царстве свободы?
Кстати,уважаемый Danny the Dog,Вы где проживаете сами,sorry? |
Например, вот так:
Осенний вечер в скромном городке,
Гордящемся присутствием на карте
(топограф был, наверное, в азарте
иль с дочерью судьи накоротке).
Уставшее от собственных причуд,
Пространство как бы скидывает бремя
величья, ограничиваясь тут
чертами Главной улицы; а Время
взирает с неким холодом в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах все, что смог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.
Здесь есть кино, салуны, за углом
одно кафе с опущенною шторой,
кирпичный банк с распластанным орлом
и церковь, о наличии которой
и ею расставляемых сетей,
когда б не рядом с почтой, позабыли.
И если б здесь не делали детей,
то пастор бы крестил автомобили.
Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
В шесть вечера, как вследствие атомной
Войны, уже не встретишь ни души.
Луна всплывает, вписываясь в темный
квадрат окна, что твой Экклезиаст.
Лишь изредка несущийся куда-то
шикарный бьюик фарами обдаст
фигуру Неизвестного Солдата.
Здесь снится вам не женщина в трико,
А собственный ваш адрес на конверте.
Здесь утром, видя скисшим молоко,
молочник узнает о вашей смерти.
Здесь можно жить, забыв про календарь,
глотать свой бром, не выходя наружу
и в зеркало глядеться, как фонарь
глядится в высыхающую лужу. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1379 |
|
|
|
|
старик - это чудесное явление реинкарнации Козьмы Пруткова на форуме чесспро
__________________________
убей в себе москаля |
|
|
| номер сообщения: 160-1-1380 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2024 гг. |
|
|
|
