Полиция вернула украденную из музея в Неаполе копию самой дорогой картины в мире — «Спаситель мира», написанную Леонардо да Винчи.
Полотно обнаружили в доме одного из жителей итальянского города. В настоящее время он взят под стражу.
Доподлинно не известно, кто был автором копии, однако ученые полагают, что она принадлежит кисти одного из учеников мастера эпохи Возрождения, и была сделана еще при его жизни, в 1510 году.
В 2017 году «Спасителя мира» за рекордные 450,3 миллиона долларов приобрел саудовский принц Бадер бин Абдулла бин Мохаммед бин Фархан Аль Сауд. Так она стала самой дорогой картиной в мире. До принца владельцем был российский миллиардер Дмитрий Рыболовлев.
Почитатель, Вы часом не смотрели спектакль по Артуру Миллеру "Цена"? Пьесу (написана в 1967) перевели Симонов с сыном, известна постановка в БДТ, которая шла трудно, так как Артур Миллер сказал что-то нехорошее по поводу событий в Чехословакии. Детали от Юрского, игравшего главную роль. В то же время вышел фильм Калика (видимо, вещь тогда прозвучала, все накинулись на этот перевод), и его немедленно положили на полку. Довольно любопытно.
В 68-м первой постановкой БДТ после вхождения танков в Прагу была “ Цена ” Артура Миллера в переводе с английского Константина Симонова и его сына Алексея Симонова. Поставила спектакль Роза Сирота, Царствие ей Небесное. Играли мы вчетвером — Валентина Ковель, Вадим Медведев, Владислав Стржельчик и я. Спектакль был показан 1 октября и сразу запрещен. Миллер (председатель ПЕН–клуба) высказался по поводу вторжения наших войск в Чехословакию, и его имя сразу попало в черный список. Раз в две недели мы играли тайно — под видом просмотра, не продавая билетов. Зал был переполнен каждый раз. Товстоногов пытался воздействовать на вершителей судеб, но власти были непреклонны. Им говорили: это, поверьте, о простом американце, который сохранил честь среди торгашеского общества. А они отвечали: а это, видите ли, не имеет значения, фамилия врага Советского Союза — господина А . Миллера — на афише не появится.
Но тут включилась тяжелая артиллерия — влиятельный, дипломатичный, могущественный Константин Симонов. Все начали колебаться. А мы все играли тайно, раз в две недели, чтоб спектакль не умер. А публика все ходила. И слухи о спектакле волнами расходились по всему городу и далее — в столицу. Это, кстати, типичный пример того, как во времена социализма ЗАПРЕТ ЗАМЕНЯЛ ВСЕ ВИДЫ РЕКЛАМЫ. Это было посильнее нынешних зазывных телероликов и ярких журнальных обложек. Народ доверял властям, доверял полностью ИХ вкусу. Народ знал: плохое, всякую муру не запретят. Если ОНИ запретили — значит, дело стоящее, значит, хорошее. ОНИ не ошибаются.
Поэтому, когда наконец появилась афиша и на 10 декабря была назначена премьера — о–о! В нашем огромном зале кого только не было!
Довольно странно, что фамилию Франц (Victor Franz) перевели тогда на русский как Франк. Я знаю двух Франков: Илья Франк и Джеймс Франк, оба евреи. При этом очевидно, что Franz не еврей, еврей там оценщик мебели.
Я знаю двух Фердинандов. Один служит у фармацевта Пруши. Как-то раз по ошибке он выпил у него бутылку жидкости для ращения волос; а еще есть Фердинанд Кокошка, тот, что собирает собачье дерьмо. Обоих ни чуточки не жалко.
Кстати, вы забыли Ганса Франка, не к ночи будь помянут.
За Фердинандов не скажу, но и "русский философ и религиозный мыслитель" Семён Людвигович Франк (1877, Москва, 1950, Лондон) "родился в еврейской семье". Опять же кинорежиссёр документалист Герц Франк, да и Анна Франк на слуху. Это Симоновы слегка лажанулись, главное, неясно зачем. Может хотели убрать немецкое звучание.
Франк вовсе не специфически еврейская фамилия, как и Розенберг, например. Ещё раз: нацистский мегапреступник Ганс Франк, повешенный в Нюрнберге. Википедия предлагает нам широкий ассортимент и других Франков-немцев.
jenya: Почитатель, Вы часом не смотрели спектакль по Артуру Миллеру "Цена"?
Не смотрел, в БДТ вообще был всего один раз в жизни, на "Ревизоре". (Я и в Ленинграде бывал очень мало, пару раз подростком, а взрослым - вот тот один раз, наверное)
А фильм Калика видел, это точно, хотя я его и не помню. Помнит, естественно, жена - мгновенно отреагировала: "Ну да, последняя роль Свердлина". При Горбачеве фильм сняли с полки (куда поместили при чудесном Брежневе), показывали по ТВ.
Короче, мой пафос был не по делу, да и не собирался я как-то заострять на этом внимание. Почитатель - спасибо. И что Вы с женой думаете по поводу этой пьесы (фильма)?
onedrey: Для Люксембурга 100 человек - очень даже много, имхо.
Про Люксембург есть хороший ролик. Жаль, если Почитатель из-за языкового барьера не оценит
The small state of Luxembourg is a charming reminder of how Europe used to be. Plague victims crawl elegantly down its dung-hilled streets greasing the way with puss from their buboes, while at least two children a week are burned as the devil in the handsome market square. The town boasts two taverns, one humorous dwarf, and a shop that sells little things made out of straw.
Даже обложку помню.
Я знал, что читал "Цену" в "Иностранке", но, в отличие от "Случая в Виши", подтверждения публикации пьесы в журнале не увидел.
"Иностранка" входила в обязательный комплект выписываемого (вместе с "Новым миром" и позднее - с "Юностью") с моих ранних лет.
А "Случай в Виши" печатался в журнале? В каком же году? Сильнейшая вещь. Экранизация Козакова в конце 80х произвела колоссальное впечатление на тестя, тогда это прозвучало. А мне сейчас (спустя много лет) пьеса нравится больше.
Оттепель закончилась, но процесс был запущен тогда ещё. "ИЛ" и "Юность" стали выходить с 1955-го.
Книжного дефицита (кстати) ещё не было, появились новые издательства, когда и какие - не помню. "Издательство
иностранной литературы" разделилось на естественнонаучный "Мир" и гуманитарный "Прогресс" ещё при Хрущеве.
Но, кстати, идеологический пресс в семидесятые по сравнению с шестидесятыми ослаб, а не наоборот. В семидесятые уже было достаточно сохранять идеологический нейтралитет (и это касалось в том числе советских писателей, а не только иностранцев), в то время как в шестидесятые для иностранцев требовалось быть "прогрессивными", а уж для совписов регулярно клясться в идейной верности. Что и делали все без исключения легальные шестидесятники - и далеко не все семидесятники. Ибо при Брежневе можно было быть процветающим совписом, не написав ни единой идейно выдержанной строчки (но, конечно, и невыдержанной тоже) - а при Хрущёве это было абсолютно невозможно.
Иллюзия обратного порождается лишь тем, что открытая критика Сталина в хрущёвское время укладывалась в рамки идеологически поощряемого, а в брежневское нет. Собственно, в брежневское время идеологически поощряемым было - никакого Сталина не было, а если и был, замнём для ясности. Вот только отсюда и происходит совершенно контрфактическое мнение, что при Хрущёве идеологическое давление было слабее, чем при Брежневе. На самом деле, как очевидно, наоборот.
P.S. Чтобы не быть голословным: вот два высокостатусных советских поэта брежневского времени из противоположных литературных лагерей - Александр Кушнер и Юрий Кузнецов. Найдите хоть у того, хоть у другого хоть одну "советскую" строчку. И сравните с творчеством высокостатусных шестидесятников, постоянно бившихся в конвульсиях между "советским" и "антисоветским" и вообще не мыслящих себя вне этой идиотической парадигмы.
Почитатель: Конечно, оценить не могу, конечно, жаль. Может быть, и разобрал бы что-нибудь, если бы говорили помедленнее, раз в десять.
просто просматривайте ролики, где для Вас слишком быстро говорят на скорости 0.75. это нажать на кругляшок settings и выбрать скорость. плюс, когда на англ. говорят, есть возможность запустить авто-текст (не идеален, часто не хавает названия мест/личные имена, но кое с чем помочь может). кнопка cc
Evgeny Gleizerov: Но, кстати, идеологический пресс в семидесятые по сравнению с шестидесятыми ослаб, а не наоборот. В семидесятые уже было достаточно сохранять идеологический нейтралитет (и это касалось в том числе советских писателей, а не только иностранцев), в то время как в шестидесятые для иностранцев требовалось быть "прогрессивными", а уж для совписов регулярно клясться в идейной верности. Что и делали все без исключения легальные шестидесятники - и далеко не все семидесятники. Ибо при Брежневе можно было быть процветающим совписом, не написав ни единой идейно выдержанной строчки (но, конечно, и невыдержанной тоже) - а при Хрущёве это было абсолютно невозможно.
Иллюзия обратного порождается лишь тем, что открытая критика Сталина в хрущёвское время укладывалась в рамки идеологически поощряемого, а в брежневское нет. Собственно, в брежневское время идеологически поощряемым было - никакого Сталина не было, а если и был, замнём для ясности. Вот только отсюда и происходит совершенно контрфактическое мнение, что при Хрущёве идеологическое давление было слабее, чем при Брежневе. На самом деле, как очевидно, наоборот.
P.S. Чтобы не быть голословным: вот два высокостатусных советских поэта брежневского времени из противоположных литературных лагерей - Александр Кушнер и Юрий Кузнецов. Найдите хоть у того, хоть у другого хоть одну "советскую" строчку. И сравните с творчеством высокостатусных шестидесятников, постоянно бившихся в конвульсиях между "советским" и "антисоветским" и вообще не мыслящих себя вне этой идиотической парадигмы.
Мне не кажется, что например творчество Гладилина, да и Аксенова можно в Ваше последнее предложение целиком уложить.
Evgeny Gleizerov: Найдите хоть у того, хоть у другого хоть одну "советскую" строчку. И сравните с творчеством высокостатусных шестидесятников, постоянно бившихся в конвульсиях между "советским" и "антисоветским" и вообще не мыслящих себя вне этой идиотической парадигмы.
Смена парадигмы это результат запрета на конвульсии, запрета на любую открытую дискуссию; все кроме диссидентов махнули рукой. Как писал Слуцкий
Ценности сорок первого года:
я не желаю, чтобы льгота,
я не хочу, чтобы броня
распространялась на меня.
Ценности сорок пятого года:
я не хочу козырять ему.
Я не хочу козырять никому.
Ценности шестьдесят пятого года:
дело не сделается само.
Дайте мне подписать письмо.
Ценности нынешнего дня:
уценяйтесь, переоценяйтесь,
реформируйтесь, деформируйтесь,
пародируйте, деградируйте,
но без меня, без меня, без меня.
Evgeny Gleizerov: Иллюзия обратного порождается лишь тем, что открытая критика Сталина в хрущёвское время укладывалась в рамки идеологически поощряемого, а в брежневское нет. Собственно, в брежневское время идеологически поощряемым было - никакого Сталина не было, а если и был, замнём для ясности. Вот только отсюда и происходит совершенно контрфактическое мнение, что при Хрущёве идеологическое давление было слабее, чем при Брежневе. На самом деле, как очевидно, наоборот.
Для меня совсем не очевидно. Идеологическое давление при Хрущеве было - будь здоров. В брежневские времена было по-другому, но "менее" или "более"... в таких категориях мне трудно судить. Да ещё при моей памяти.
Хрущев много угрожал, а кого он выслал? Кого при нем исключили из СП? Я не помню. А при Брежневе - Войнович, Владимов вспоминаются немедленно.
А до показательных процессов - типа Даниэля-Синявского, при Хрущеве доходило?
События в Новочеркасске можно считать своеобразным рубежом, после которого волна кровавых и массовых столкновений народа и власти постепенно пошла на убыль. В 1963—1967 гг. еще фиксировались отдельные рецидивы волнений, при подавлении которых власти применяли оружие. Но, начиная с 1968 г. и вплоть до смерти Брежнева (1982 г.), оружие не применялось ни разу. В 1969—1976 гг. КГБ СССР вообще не зарегистрировал ни одного случая массовых беспорядков. Другими словами, брежневский режим научился обходиться без применения крайних форм насилия и, как правило, гасил периодически вспыхивавшее недовольство без стрельбы и крови.
Козлов, будучи солидным исследователем академического толка, пытается подыскать этому феномену какое-нибудь фундаментальное обоснование, апеллирует к "общим социально-политическим факторам" и т.п.
а я же сразу обратил внимание на пассаж из предисловия к книге, написанного небезызвестным Леонидом Млечиным:
масштаб и накал репрессий определялись волей генерального секретаря. А Брежнев лишней жестокости не хотел. Писателю Константину Симонову он сказал:
— Пока я жив, — и поправился, — пока я в этом кабинете, крови не будет.
Диссидентство, исключения из СП и показательные процессы можно считать оборотной стороной медали.
До середины 1960-х годов практически любое открытое проявление политического инакомыслия влекло за собой арест. Но начиная с середины 1960-х годов органы КГБ стали широко использовать так называемые «профилактические мероприятия» — предупреждения и угрозы, а арестовали, в основном, лишь тех диссидентов, которые продолжали свою деятельность, несмотря на запугивание. Нередко сотрудники КГБ предлагали диссидентам выбор между эмиграцией и арестом.
А вот тут имеется табличка с циферками (там, правда, есть очевидные ошибки при оцифровке, но не суть, всё легко восстанавливается). Из неё мы видим, что по политическим статьям в СССР в 1956-1960 годах было осуждено 4676 человек, в 1961-1965 1072, в 1966-1970 697, в 1971-1975 803 (некоторый подъём репрессий связан, видимо, с подъёмом диссидентского движения в связи с разрядкой), в 1976-1980 347. Тенденция понятна и несомненна. Горбачёв, видите ли, не с Марса прилетел, а из той же самой брежневской номенклатуры.
Дело в том, что мы слышим прежде всего голос интеллигентов-антисталинистов (и в огромном проценте верных ленинцев, кстати). Те при Хрущёве были в тренде. А простые люди, которых при том же Хрущёве сажали за ругань в адрес партии и правительства в курилке, а при Брежневе перестали - они безголосые.
