Старый Семён подтрунивал надо мной, когда я спросил, положительный ли персонаж Астров. Тонкость в том, что то, как передан, как сыгран персонаж, зависит от постановки. Если Чебутыкина игает какой-нибудь Евстигнеев, это да, это самая важная роль в пьесе, и мы с трепетом и благоговением ждём каждого "сижу на тумбе я". А в этой постановке нет такого пиетета перед этим актёром и персонажем. И выясняется, что так себе персонаж то.
Заметили ли вы, что ни одна из сестёр ни разу не подошла к племяннику или племяннице, не взяла на руки Бобика, не сделала у-тю-тю Софочке. Материнскими чувствами (или вообще хоть какими чувствами к детям) наделена только пошлая, наглая и бесцеремонная Наташа. Подход полностью противополжный философии Льва Николаевича.
Самая поразительная вещь в этом спектакле состоит в том, что актёры объясняются языком жестов (внизу идут субтитры с чеховским текстом). Неожиданно, эти жесты руками позволяют лучше передать эмоции, мимика и жесты всегда искренни, в этой постановке нет фальшивой реплики, проходной фразы. Кроме этого действие происходит в такой большой коммуналке. Пожалуй, это первый раз, когда я вижу, что фраза Ирины в конце второго действия "в Москву, в Москву, в Москву" (она её пишет на бумаге цветными карандашами Федотика) выглядит психологически точно и эмоционально сильно.
jenya: Самая поразительная вещь в этом спектакле состоит в том, что актёры объясняются языком жестов (внизу идут субтитры с чеховским текстом). Неожиданно, эти жесты руками позволяют лучше передать эмоции, мимика и жесты всегда искренни, в этой постановке нет фальшивой реплики, проходной фразы. Кроме этого действие происходит в такой большой коммуналке. Пожалуй, это первый раз, когда я вижу, что фраза Ирины в конце второго действия "в Москву, в Москву, в Москву" (она её пишет на бумаге цветными карандашами Федотика) выглядит психологически точно и эмоционально сильно.
Вот этот отрывок, но тут не показаны события начала вечера: неприятности на работе (телеграф), приставания Солёного, отмена праздника, там всё шло по нарастающей.
Я сам удивляюсь, как это люди могут так синхронизироваться. Видел оркестр, хоть и в одном городе, но каждый сидит у себя дома. Дирижёр машет руками, и все достаточно дружно играют "оду к радости".
Вообще удивительно, такая радикальная постановка, всё осовременено, а Чехов настоящее не бывает.
Народ не отзывается на него, возможно многие уже видели, всё-таки ему пять лет и призов много.
2015. Ассоциация театральных критиков. Спектакль года.
2017. «Золотая Маска». Специальная премия жюри драматического театра и театра кукол «Актерский ансамбль в спектакле «Три сестры».
P.S. Солёный хочет походить на Лермонтова. Декламирует "а он, мятежный, просит бури". А у него по словам Чебутыкина уже три дуэли. Тузенбах - четвёртый.
Отдельные эпизоды пьесы, отдельные лица и ситуации современники связывали впоследствии с действительными событиями и возможными прототипами. Так, брат драматурга, М. П. Чехов, считал, что описание военной среды в немалой степени основано на наблюдениях, накопленных Чеховым в 1884 году в Воскресенске, где в то время квартировала артиллерийская бригада; Чехов был знаком с семьёй командира батареи полковника Б. И. Маевского, в доме которого собиралось местное интеллигентное общество. О Воскресенске и доме Маевских пьеса напоминала и сестре драматурга, Марии Павловне; в этом доме часто бывал поручик батареи Е. П. Егоров, сходство с которым обнаруживает в «Трёх сёстрах» барон Тузенбах. В то же время ссора и дуэль Тузенбаха с Солёным заставляла вспомнить о нашумевшей в конце 1880-х годов в Таганроге дуэли, одним из участников которой был вышедший в отставку барон Г. Ферзен, а другим — темпераментный офицер местной артиллерийской бригады С. Н. Джапаридзе.
При этом сам Чехов в письме А. М. Горькому от 16 октября 1900 года по поводу «Трёх сестёр» писал: «…Действие происходит в провинциальном городе вроде Перми», — как предполагают, Пермь упомянута не случайно: в этом городе Чехов был в 1890 году. Пермские краеведы считают, что город в его пьесе вполне узнаваем; с другой стороны, настроения провинциальной интеллигенции, отражённые в «Трёх сёстрах», были характерны для всей России рубежа XIX—XX веков. Согласно литературной легенде, и прототипами сестёр Прозоровых являются пермские просветительницы сёстры Циммерман — Оттилия, Маргарита и Эвелина, учредившие в городе первую частную школу.
А я посмотрел и то, и другое. Фальстаф выглядел как Стивен Фрай, но оказался чистопородным итальянцем и профессиональным Фальстафом - 202-е выступление в этой роли.
Провели Песах по зуму с семьёй из Кливленда - за столом было не так много народу, как обычно, но программу исполнили. Зум работает превосходно, прекрасно видно и слышно, вот разве что петь вместе не получается. Как это оркестры синхронизируются, не понимаю.
jenya: Провели Песах по зуму с семьёй из Кливленда - за столом было не так много народу, как обычно, но программу исполнили. Зум работает превосходно, прекрасно видно и слышно, вот разве что петь вместе не получается. Как это оркестры синхронизируются, не понимаю.
Думаю, для стороннего наблюдателя они поют синхронно, а вот для себя - нет. Для стороннего наблюдателя всегда есть задержка T относительно любого исполнителя; для самого исполнителя относительно себя, конечно же, нет. Поэтому он для себя должен петь асинхронно, на T "раньше" по произведению, чем он видит-слышит других. Для себя получится ерунда, для остальных - синхроннно. При этом T для каждого исполнительно свое.
Ну что, @jenya, @PapaKarlo - хватит ли этой тематики для статьи в журнале "ВНатуре"?
Этот нигун вообще-то поётся на исходе субботы. К началу новой недели. Ещё один нигун к исходу субботы это хамавдиль бейн койдеш лахойль. Наконец ещё один нигун к началу новой недели поётся на идише, - это "а гите вох" (хорошей недели). Есть разные версии этого нигуна, примерный текст нашей версии было очень сложно найти (он менее распространён). Ну и кроме этого, в нашей семейной традиции последние два нигуна объединялись в один, примерно как куплет и припев. У меня даже есть запись начала 80х как мы это поём. Расшифровал я её не так давно :)
Портал бельканто так описывает начало второго действия оперы "Севильский цирюльник".
Граф Альмавива является в дом д-ра Бартоло в новом обличье - учителя музыки: в черной мантии и профессорской шляпе семнадцатого века. Он говорит, что явился заменить дона Базилио, который заболел, и он настаивает дать урок музыки Розине. Во время урока (во многих современных оперных театрах) ведущее сопрано часто вместо арии - самой разработанной и украшенной богатой колоратурой - вставляет что-нибудь по собственному выбору. Но Россини написал для этого эпизода песню "L'Inutile precauzione" ("Тщетная предосторожность"), что было первоначальным подзаголовком оперы. Д-ру Бартоло не нравится эта "современная музыка", как он ее называет. То ли дело ариетта... И гнусавым голосом поет старомодный сентиментальный романс.
Ну нащёт гнусавого голоса это, положим, перебор. Но тут интересны сразу два момента. Первый - это ещё один пример в мою любимую подборку автоцитат. Второй же момент виден в тексте арии Бартоло
Quando mi sei vicina,
amabile Rosina …
con vezzo verso Rosina
l'aria dicea Giannina,
ma io dico Rosina...
Quando mi sei vicina,
amabile Rosina …
Когда сидишь порою, Розина, ты со мною... Там, в арии — "Джаннина", но я пою "Розина"...
Когда сидишь порою, Розина, ты со мною, то сердце торжествует и менуэт танцует...
Такая вольность в плане смены женских имён известна из "Евгения Онегина".
С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике,
Остряк, недавно из Тамбова,
В очках и в рыжем парике.
Как истинный француз, в кармане
Трике привез куплет Татьяне
На голос, знаемый детьми:
Reveillez vous, belle endormie.
Меж ветхих песен альманаха
Был напечатан сей куплет;
Трике, догадливый поэт,
Его на свет явил из праха,
И смело вместо belle Nina
Поставил belle Tatiana.
Первый раз Пушкин был в Одессе проездом в Кишинёв в 1821 году. И дальше больше года жил там в 1823-24 годах, написал в Одессе первые две с половиной главы "Онегина". Там же Пушкин-автор/персонаж встречается со своим героем Онегиным: "Итак, я жил тогда в Одессе". Чуть ниже по тексту есть известные строки
Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в оперу скорей:
Там упоительный Россини,
Европы баловень — Орфей.
Не внемля критике суровой,
Он вечно тот же, вечно новый,
Он звуки льет — они кипят,
Они текут, они горят,
Как поцелуи молодые,
Все в неге, в пламени любви,
Как зашипевшего аи
Струя и брызги золотые...
Но, господа, позволено ль
С вином равнять do-re-mi-sol?
Неясно, какие оперы Россини Пушкин мог слушать в Одессе, разные источники говорят разное. Но первая постановка этой оперы в России состоялась как раз в Одессе в 1821 году (на итальянском), такая вот любопытная перекличка.
Эльдар Рязанов о Людмиле Гурченко на съёмках «Вокзала для двоих»:
В 1980 году я увидел Людмилу Гурченко в телефильме замечательного режиссера Евгения Гинзбурга «Песни войны». Начал смотреть с опаской: ведь это песни моего детства, я их все знал наизусть, и когда в начале фильма идет фронтовая хроника – ну, думаю, всё: никакому таланту не встать вровень с правдой войны. А она победила: сумела спеть песни, памятные в исполнении Шульженко, Бернеса, Утесова, так, что все заново ожило. Она их все сыграла, каждую, как законченную миниатюру, и выглядела абсолютно женщиной оттуда, хотя Люсе в сорок первом шесть лет было! Я бросился ей звонить, ее не было, весь поток восторгов излился на мужа. А мы с Эмилем Брагинским только что закончили сценарий к фильму «Вокзал для двоих». И по сценарию героине было восемнадцать лет. Молодая девочка, сияющие глаза, никакого развода, ребенка, усталости. А я понял, что играть должна только Гурченко.
И дальше мы с Эмилем, как портные, стали подгонять эту роль на Люсю. Вместо сияющих глаз появилась бесконечная усталость, вместо восемнадцати лет – хорошо выглядящая женщина без возраста. Мы впервые по-настоящему вглядываемся в нее только на длинном крупном плане, когда она признается Басилашвили: «Мне… никто… никогда… таких слов не говорил…» Вот тогда мы понимаем, какая она женщина. А до того всю эту Люсину звездность надо было пригасить. Что непросто. Ведь отец – изумительный, невероятный харьковчанин! – растил из нее с самого начала звезду: «Люся, клади усих на лупатки!» Она была первая наша звезда в западном смысле: идеальная форма, несмотря на полное презрение к диетам, плюс универсальный талант – петь, плясать, комедия, трагедия – плюс работоспособность дикая, фанатическая. Когда Людмила Гурченко работала над ролью, для нее ничто другое не существовало: романы, другие интересы – всё побоку. И когда она чувствовала, что ей особенно удался эпизод, она с улыбкой, с незабываемой интонацией говорила: ну, кто может сделать лучше, пусть сделает, попробует. Лучше никто не мог.
Рязанов так красиво говорит об этом фильме, что вызывает желание пересмотреть. вообще, мне почему-то именно русские классики 60-х, 70-х даются с большим трудом. с бОльшим трудом, чем например итальянское или американское кино того времени. хотя русская культура мне бесспорно ближе. странно. "берегись автомобиля", например, вообще не смог досмотреть. "Вокзал для двоих" вроде понравился в своё время, пересмотрю ещё раз.
