|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Quantrinas: "Капитал" читать можно, Энгельса и дети поймут. А вот Ленина лучше не читать, кроме ругательств там ничего нет. |
Это точно. Я как-то описал эту манеру Ленина полемизировать одному подростку, который, конечно же, его не читал, и он задал мне риторический вопрос:
- Получается, Ленин был троллем?  |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13870 |
|
|
|
|
| Для Ленина философская полемика была одновременно и политическим диспутом, так что в выражениях он не стеснялся. Даже одна из его сестер, прочитав "Материализм и эмпириокритицизм", робко заметила, что автор порой бывает как-то не в меру горяч. А Горький был этим просто возмущен - и поспешил морально поддержать Богданова, который был главной политической мишенью ( поскольку, по мнению Ильича, разлагал партию изнутри своими Махом и Авенариусом). |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13871 |
|
|
|
|
Разби, раопро тишину
Отрона ап оды,
Шапро, олако олону
Бетонные уды.
Сират, перевязать, овать,
Бодо в кирпич, в онит,
А рядом — оравато тать —
И пусть оза кудыт!
Бода ораво повернёт
И ука прогода!
Бор вам уда, чегат, немет
Ток авара гуда,
Где на проворо оча раг
Перес парвафа сеть,
Где офицеру ава рак
Одоро мараветь
Лицо аварава наад,
Осал ивыш дубов.
Но рано доломито кад
Норого Иванов!
Отважный роса данаил
Гороко ава ет!
Огоро взоро, отолил,
Одава убарет!
Поторо, ворого, боро
По ветром, ука рах!
А свет долоно и форо
В его тура барах! |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13872 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 160-1-13873 |
|
|
|
|
| Этим текстом Билли просто вбил последний гвоздь в гроб ортодоксального марксизма. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13874 |
|
|
|
|
Владимир Набоков
Расстрел
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать,
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня —
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.
Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13875 |
|
|
|
|
Ф.Тютчев
Последний катаклизм
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!
1829 г.
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13876 |
|
|
|
|
В современном иврите слово טבע, соответствующее русскому "природа", происходит - причудливейшим образом - от глагола "тонуть, погружаться"
А ведь в nature, есть при родах некоторое выплывание из погружения.  |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13877 |
|
|
|
|
Анна Ахматова
Здесь всё меня переживёт,
Всё, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелёт.
И голос вечности зовёт
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье лёгкий месяц льёт.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда…
Там средь стволов ещё светлее,
И всё похоже на аллею
У царскосельского пруда. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13878 |
|
|
|
|
Что ж, прекрасное стихотворение.
Помню, как на одном литературном сайте кто-то сказал: "Можете на меня обижаться, но я напрочь не понимаю этой женской поэзии". |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13879 |
|
|
|
|
Существует еще такое мнение, по нынешним временам сексистское: поэт-мужчина в своем творчестве обращается к Богу, а поэт-женщина - к мужчине, ибо он для нее бог. До определенного возраста это, в какой-то мере, верно, но перейдя некоторый рубеж, поэт-женщина тоже начинает обращаться преимущественно к Богу.)
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13880 |
|
|
|
|
Стар и давен город Гаммельн,
Словом скромен, делом строг,
Верен в малом, верен в главном:
Гаммельн — славный городок!
В ночь, как быть должно комете,
Спал без про́сыпу и сплошь.
Прочно строен, чисто ме́тен,
До умильности похож
— Не подойду и на выстрел! —
На своего бургомистра.
В городе Гаммельне дёшево шить:
Только один покрой в нём.
В городе Гаммельне дёшево жить
И помирать спокойно.
Гривенник — туша, пятак — кувшин
Сливок, полушка — тво́рог.
В городе Гаммельне, знай, один
Только товар и дорог:
Грех.
(Спросим дедов:
Дорог: редок.)
Ни распоясавшихся невест,
Ни должников, — и кроме
Пива — ни жажды в сердцах. На вес
Золота или крови —
Грех. Полстолетия (пятьдесят
Лет) на одной постели
Благополучно проспавши, спят
Дальше. «Вдвоём потели,
Вместе истлели». Тюфяк, трава, —
Разница какова?
(Бог упаси меня даже пять
Лет на одной перине
Спать! Лучше моську наймусь купать!)
Души Господь их принял.
И озаренье: А вдруг у них
Не было таковых?
Руки — чтоб гривну взымать с гроша,
Ноги — должок не додан.
Но, вразумите, к чему — душа?
Не глубоко ль негодный
— Как жардиньерка — гамак — кларнет —
В нашем быту — предмет?
В городе Гаммельне — отпиши —
Ни одного кларнета.
В городе Гаммельне — ни души.
Но уж тела́ за это!
Плотные, прочные. Бык, коль дюж,
Дюжины стоит душ.
А приосанятся — георгин,
Ниц! преклонись, Георгий!
Города Гаммельна гражданин, —
Это выходит гордо |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13881 |
|
|
|
|
Интересно, вроде, Гаммельн известен только историей Крысолова, а в стихах о нем ни словечка.
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13882 |
|
|
|
|
Сергей Есенин
Ленин
Еще закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
Россия! Сердцу милый край,
Душа сжимается от боли,
Уж сколько лет не слышит поле
Петушье пенье, песий лай.
Уж сколько лет наш тихий быт
Утратил мирные глаголы.
Как оспой, ямами копыт
Изрыты пастбища и долы.
Немолчный топот, громкий стон,
Визжат тачанки и телеги.
Ужель я сплю и вижу сон,
Что с копьями со всех сторон
Нас окружают печенеги?
Не сон, не сон, я вижу въявь,
Ничем не усыпленным взглядом,
Как, лошадей пуская вплавь,
Отряды скачут за отрядом.
Куда они? И где война?
Степная водь не внемлет слову.
Не знаю, светит ли луна?
Иль всадник обронил подкову?
Все спуталось…
Но понял взор:
Страну родную в край из края,
Огнем и саблями сверкая,
Междуусобный рвет раздор.
Россия —
Страшный, чудный звон.
В деревьях березь, в цветь — подснежник.
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник?
Суровый гений! Он меня
Влечет не по своей фигуре.
Он не садился на коня
И не летел навстречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил —
Перепелиную охоту.
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в черных масках,
А он с сопливой детворой
Зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных.
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс…
Шуми и вей!
Крути свирепей, непогода.
Смывай с несчастного народа
Позор острогов и церквей.
Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы.
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы.
Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром.
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь…
И он пришел.
Он мощным словом
Повел нас всех к истокам новым.
Он нам сказал: «Чтоб кончить муки,
Берите всё в рабочьи руки.
Для вас спасенья больше нет —
Как ваша власть и ваш Совет»…
И мы пошли под визг метели,
Куда глаза его глядели:
Пошли туда, где видел он
Освобожденье всех племен…
И вот он умер…
Плач досаден.
Не славят музы голос бед.
Из медно лающих громадин
Салют последний даден, даден.
Того, кто спас нас, больше нет.
Его уж нет, а те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон.
Для них не скажешь:
Ленин умер.
Их смерть к тоске не привела.
Еще суровей и угрюмей
Они творят его дела… |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13896 |
|
|
|
|
Федор Тютчев
Как весел грохот летних бурь,
Когда, взметая прах летучий,
Гроза, нахлынувшая тучей,
Смутит небесную лазурь
И опрометчиво-безумно
Вдруг на дубраву набежит,
И вся дубрава задрожит
Широколиственно и шумно!..
Как под незримою пятой,
Лесные гнутся исполины;
Тревожно ропщут их вершины,
Как совещаясь меж собой, —
И сквозь внезапную тревогу
Немолчно слышен птичий свист,
И кой-где первый желтый лист,
Крутясь, слетает на дорогу… |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13907 |
|
|
|
|
Пегас сдох. Пиррон, вы хотя бы с него шкуру снимите и сделайте чучело.
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13929 |
|
|
|
|
| Vova17: Пегас сдох. Пиррон, вы хотя бы с него шкуру снимите и сделайте чучело. |
Спокойствие, только спокойствие! Пегас жил, Пегас жив, Пегас будет жить! |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13931 |
|
|
|
|
Декабрь 1917-го
Он надел свое пальтишко куцее
и пригладил волосы слегка.
За окном бушует революция,
а над ней белеют облака.
Граждане устраивают митинги,
глотки надрывая дотемна.
Ничего не смыслит он в политике
и не сожалеет, что жена
со своим уехала любовником.
Так судьбою, видно, суждено.
С кем она? С уволенным чиновником,
с вором, с комиссаром? Все равно.
Все перемешалось, перепуталось:
света нет - светилом стала тень,
и во вьюгу улица закуталась,
крыши нахлобучив набекрень.
Он давно не виделся с поэтами,
споров с теософами не вел,
не шуршал крамольными газетами.
Прежде овевал его Эол,
с ним во сне беседовали эллины,
пинии курчавились вдали.
А теперь ущелья и расселины
все его пути пересекли.
Чтобы ненароком не повеситься,
неживой прельстившись тишиной,
он сбегает кубарем по лестнице
и вдыхает воздух ледяной.
Он в пальтишко кутается куцее
и мороз вполголоса клянет.
В сумерках бушует революция,
а над ней скучает небосвод. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13932 |
|
|
|
|
120 лет со дня их штербе.
«Посвящается Чехову»
Закат, покидая веранду, задерживается на самоваре.
Но чай остыл или выпит; в блюдце с вареньем -- муха.
И тяжелый шиньон очень к лицу Варваре
Андреевне, в профиль -- особенно. Крахмальная блузка глухо
застегнута у подбородка. В кресле, с погасшей трубкой,
Вяльцев шуршит газетой с речью Недоброво.
У Варвары Андреевны под шелестящей юбкой
ни-че-го.
Рояль чернеет в гостиной, прислушиваясь к овации
жестких листьев боярышника. Взятые наугад
аккорды студента Максимова будят в саду цикад,
и утки в прозрачном небе, в предчувствии авиации,
плывут в направленьи Германии. Лампа не зажжена,
и Дуня тайком в кабинете читает письмо от Никки.
Дурнушка, но как сложена! и так не похожа на
книги.
Поэтому Эрлих морщится, когда Карташев зовет
сразиться в картишки с ним, доктором и Пригожиным.
Легче прихлопнуть муху, чем отмахнуться от
мыслей о голой племяннице, спасающейся на кожаном
диване от комаров и от жары вообще.
Пригожин сдает, как ест, всем животом на столике.
Спросить, что ли, доктора о небольшом прыще?
Но стоит ли?
Душные летние сумерки, близорукое время дня,
пора, когда всякое целое теряет одну десятую.
"Вас в коломянковой паре можно принять за статую
в дальнем конце аллеи, Петр Ильич". "Меня?" --
смущается деланно Эрлих, протирая платком пенсне.
Но правда: близкое в сумерках сходится в чем-то с далью,
и Эрлих пытается вспомнить, сколько раз он имел Наталью
Федоровну во сне.
Но любит ли Вяльцева доктора? Деревья со всех сторон
липнут к распахнутым окнам усадьбы, как девки к парню.
У них и следует спрашивать, у ихних ворон и крон,
у вяза, проникшего в частности к Варваре Андреевне в спальню;
он единственный видит хозяйку в одних чулках.
Снаружи Дуня зовет купаться в вечернем озере.
Вскочить, опрокинув столик! Но трудно, когда в руках
все козыри.
И хор цикад нарастает по мере того, как число
звезд в саду увеличивается, и кажется ихним голосом.
Что -- если в самом деле? "Куда меня занесло?" --
думает Эрлих, возясь в дощатом сортире с поясом.
До станции -- тридцать верст; где-то петух поет.
Студент, расстегнув тужурку, упрекает министров в косности.
В провинции тоже никто никому не дает.
Как в космосе.
Иосиф Бродский
1993 |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13933 |
|
|
|
|
| Если уж речь на форуме идет о философском труде Ленина, то логично поместить здесь стихотворение о неисчерпаемости электрона и атома - даже если оно здесь уже появлялось. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13934 |
|
|
|
|
Валерий Брюсов
Быть может, эти электроны —
Миры, где пять материков,
Искусства, знанья, войны, троны
И память сорока веков!
Еще, быть может, каждый атом —
Вселенная, где сто планет;
Там всё, что здесь, в объеме сжатом,
Но также то, чего здесь нет.
Их меры малы, но всё та же
Их бесконечность, как и здесь;
Там скорбь и страсть, как здесь, и даже
Там та же мировая спесь.
Их мудрецы, свой мир бескрайный
Поставив центром бытия,
Спешат проникнуть в искры тайны
И умствуют, как ныне я;
А в миг, когда из разрушенья
Творятся токи новых сил,
Кричат, в мечтах самовнушенья,
Что бог свой светоч загасил!
1922 г. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13935 |
|
|
|
|
Эти три стихотворения имеют больший смысл чем весь МиЭ. Кстати, Научный коммунизм я сдал на отлично, хотя ограничился только краткой статьей в энциклопедии.
"Электрон также неисчерпаем, как и атом"... От этого меня до сих пор тошнит.
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13936 |
|
|
|
|
| исчерпывающее представление |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13937 |
|
|
|
|
Марина Цветаева
Книги в красном переплете
Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном пререплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тот час же к вам, бывало,
— Уж поздно!- Мама, десять строк!…-
Но, к счастью, мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки…
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет, в воздухе свежо…
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры…
Кладбище… Вещий крик совы….
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген, живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком — корона…
Вдруг — нищий! Боже! Он сказал:
«Позвольте, я наследник трона!»
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы…
— О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий! |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13939 |
|
|
|
|
| "Принца и нищего" я, возможно, читал, но точно никогда не перечитывал - и ничего из этого романа не помню. А вот Том и Гек были в детстве моими любимыми героями. "Приключения Тома Сойера" я прочитал так рано, что некоторые выражения поначалу так и остались для меня загадкой. Например, в одном эпизоде тетя Полли дает щелчок негритенку Джиму и, торжествуя, покидает "театр военных действий". Напрасно пытался я понять, откуда там взялся вдруг театр, и как он связан с военными действиями. С первого раза эту загадку мне решить не удалось. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13940 |
|
|
|
|
| Посмотрел Вашу страничку, Пиррон, на стихи.ру Я знал, чтo у вас есть хорошие стихи, но что их так много, и Вы реально очень хороший поэт - не знал. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13941 |
|
|
|
|
| Спасибо, Григорий. Я всегда как-то теряюсь, когда слышу похвалу, и не знаю, как на нее реагировать. Но слышать ее приятно. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13942 |
|
|
|
|
Эдуард Багрицкий
Дом
Хотя бы потому, что потрясен ветрами
Мой дом от половиц до потолка;
И старая сосна трет по оконной раме
Куском селедочного костяка;
И глохнет самовар, и запевают вещи,
И женщиной пропахла тишина,
И над кроватью кружится и плещет
Дымок ребяческого сна, -
Мне хочется шагнуть через порог знакомый
В звероподобные кусты,
Где ветер осени, шурша снопом соломы,
Взрывает ржавые листы,
Где дождь пронзительный (как леденеют щеки!),
Где гнойники на сваленных стволах,
И ронжи скрежет и отзыв далекий
Гусиных стойбищ на лугах…
И всё болотное, ночное, колдовское,
Проклятое — всё лезет на меня:
Кустом морошки, вкусом зверобоя,
Дымком ночлежного огня,
Мглой зыбунов, где не расслышишь шага.
…И вдруг — ладонью по лицу —
Реки расхристанная влага,
И в небе лебединый цуг.
Хотя бы потому, что туловища сосен
Стоят, как прадедов ряды,
Хотя бы потому, что мне в ночах несносен
Огонь олонецкой звезды, -
Мне хочется шагнуть через порог знакомый
(С дороги, беспризорная сосна!)
В распахнутую дверь,
В добротный запах дома,
В дымок младенческого сна… |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13943 |
|
|
|
|
А.Фет
На корабле
Летим! Туманною чертою
Земля от глаз моих бежит.
Под непривычною стопою
Вскипая белою грядою,
Стихия чуждая дрожит.
Дрожит и сердце, грудь заныла;
Напрасно моря даль светла,
Душа в тот круг уже вступила,
Куда невидимая сила
Ее неволей унесла.
Ей будто чудится заране
Тот день, когда без корабля
Помчусь в воздушном океане
И будет исчезать в тумане
За мной родимая земля.
1856 или 1857
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13944 |
|
|
|
|
Ей будто чудится заране
Тот день, когда без корабля
Помчусь в воздушном океане
|
Это, конечно, цинично и прозаично, но возникла странная ассоциация. У Лукьяненко есть роман про дип-таун, в конце которого (романа) главный герой смог зайти в виртуальную реальность без провода. И в этот момент он примерно Бог.
| Тянусь к охранникам — не руками, одним лишь взглядом. Тела мнутся, как тряпичные куклы под каблуком, рассыпаются пеплом, исходят паром, застывают, сворачиваются в точку, растворяются в воздухе. |
Это в рамках позитивного взгляда на вещи. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-13945 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2024 гг. |
|
|
|
