|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
Кто-то чего-то спутал, или автор, или переводчик, или я 
В Евангелиях петух, сколько помню, упомянут не в связи с предательством Иуды, а в связи с отречением Петра. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9396 |
|
|
|
|
С Петром тоже соответствие не полное: разные действия совершаются трижды.
Но Он сказал: говорю тебе, Пётр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречёшься, что не знаешь Меня.
"Петух три раза не успеет вскрикнуть,
Я буду предан кем-нибудь из вас".
Сама же трактовка интересна, вослед Леониду Андрееву. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9397 |
|
|
|
|
| У Борхеса, помнится, Иуда вообще Спаситель, искупающий грехи рода человеческого вечной мукой в аду. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9398 |
|
|
|
|
| Петр смотрел ему прямо в лицо, но словно бы не видел его, только судорожно кусал себе пальцы и бормотал, большей частью неразборчиво. «Делать-то теперь что? — бормотал Петр, бессмысленно тараща глаза. — Мне-то теперь что делать? Куда мне-то теперь деваться?», а заметивши наконец, что он очнулся, схватил его обеими руками за шею и заорал в голос: «Ты сам их сюда привел, козий отброс, или тебе было велено? Говори!» «Мне было велено», — ответил он. «А это откуда?» — заорал Петр еще пуще, тыча ему в лицо мешочек с деньгами. «Велено мне было», — сказал он в отчаянии. И тогда Петр отпустил его, поднялся и пошел вон, на ходу засовывая мешочек за пазуху, но на пороге приостановился, повернулся к нему и сказал, словно выплюнул: «Предатель вонючий, иуда!». |
Линия Иуды предвосхищает неопубликованное ещё на тот момент Евангелие Иуды. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9399 |
|
|
|
|
Комментарий Л.Сергеевой (это жена Андрея Сергеева (1)): "Иосиф всегда очень неохотно уезжал от нас, и однажды мы нашли на столе листок бумаги с этим котом."
На флажке у поезда - 10 декабря 1966 года, подпись - "Ваш Иосиф".
 |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9400 |
|
|
|
|
Я скажу: "Не надо, Рая".
И растрёпанный Том Парни. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9401 |
|
|
|
|
Лагуна
I
Три старухи с вязаньем в глубоких креслах
толкуют в холле о муках крестных;
пансион «Аккадемиа» вместе со
всей Вселенной плывет к Рождеству под рокот
телевизора; сунув гроссбух под локоть,
клерк поворачивает колесо.
II
И восходит в свой номер на борт по трапу
постоялец, несущий в кармане граппу,
совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына;
по горбу его плачет в лесах осина,
если кто-то плачет о нем вообще.
III
Венецийских церквей, как сервизов чайных,
слышен звон в коробке из-под случайных
жизней. Бронзовый осьминог
люстры в трельяже, заросшем ряской,
лижет набрякший слезами, лаской,
грязными снами сырой станок.
IV
Адриатика ночью восточным ветром
канал наполняет, как ванну, с верхом,
лодки качает, как люльки; фиш,
а не вол в изголовьи встает ночами,
и звезда морская в окне лучами
штору шевелит, покуда спишь.
V
Так и будем жить, заливая мертвой
водой стеклянной графина мокрый
пламень граппы, кромсая леща, а не
птицу-гуся, чтобы нас насытил
предок хордовый Твой, Спаситель,
зимней ночью в сырой стране.
VI
Рождество без снега, шаров и ели,
у моря, стесненного картой в теле;
створку моллюска пустив ко дну,
пряча лицо, но спиной пленяя,
Время выходит из волн, меняя
стрелку на башне – ее одну.
VII
Тонущий город, где твердый разум
внезапно становится мокрым глазом,
где сфинксов северных южный брат,
знающий грамоте лев крылатый,
книгу захлопнув, не крикнет «ратуй!»,
в плеске зеркал захлебнуться рад.
VIII
Гондолу бьет о гнилые сваи.
Звук отрицает себя, слова и
слух; а также державу ту,
где руки тянутся хвойным лесом
перед мелким, но хищным бесом
и слюну леденит во рту.
IX
Скрестим же с левой, вобравшей когти,
правую лапу, согнувши в локте;
жест получим, похожий на
молот в серпе, – и, как чорт Солохе,
храбро покажем его эпохе,
принявшей образ дурного сна.
X
Тело в плаще обживает сферы,
где у Софии, Надежды, Веры
и Любви нет грядущего, но всегда
есть настоящее, сколь бы горек
не был вкус поцелуев эбре’ и гоек,
и города, где стопа следа
XI
не оставляет – как челн на глади
водной, любое пространство сзади,
взятое в цифрах, сводя к нулю –
не оставляет следов глубоких
на площадях, как «прощай» широких,
в улицах узких, как звук «люблю».
XII
Шпили, колонны, резьба, лепнина
арок, мостов и дворцов; взгляни на-
верх: увидишь улыбку льва
на охваченной ветров, как платьем, башне,
несокрушимой, как злак вне пашни,
с поясом времени вместо рва.
XIII
Ночь на Сан-Марко. Прохожий с мятым
лицом, сравнимым во тьме со снятым
с безымянного пальца кольцом, грызя
ноготь, смотрит, объят покоем,
в то «никуда», задержаться в коем
мысли можно, зрачку – нельзя.
XIV
Там, за нигде, за его пределом
– черным, бесцветным, возможно, белым –
есть какая-то вещь, предмет.
Может быть, тело. В эпоху тренья
скорость света есть скорость зренья;
даже тогда, когда света нет.
Первый раз Бродский приехал в Венецию на рождество в декабре 1972 года. Сразу после Нового Года два дня провёл в Риме. Назад в Энн Арбор летел через Лондон (с остановкой), по пути назад и написано это стихотворение. Второй приезд в Венецию обсуждался тут и тут. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9402 |
|
|
|
|
Вот Бродского времён эмиграции (которого считают "зрелым") я не то что не люблю - великого поэта нельзя "не любить" - а, за редким исключением, не чувствую. Мой Бродский - ранний.
На окраинах, там, за заборами,
За крестами у цинковых звёзд,
За семью-семьюстами запорами
И не только за тяжестью вёрст,
А за всею землею неполотой,
За салютом её журавлей,
За Россией, как будто не политой
Ни слезами, ни кровью моей,
Там, где впрямь у дороги непройденной
На ветру моя юность дрожит,
Где-то близко холодная Родина
За Финляндским вокзалом лежит.
И смотрю я в пространства окрестные
Напряжённо, до боли уже,
Словно эти весы неизвестные
У кого-то не только в душе.
Вот иду я, парадные светятся,
За оградой кусты шелестят,
Во дворе Петропавловской крепости
Тихо белые ночи сидят.
Развевается бледное облако,
Над мостами плывут корабли.
Ни гудка, ни свистка и ни окрика
До последнего края земли. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9403 |
|
|
|
|
| Шестистишие II это просто крик; меня всегда поражало, как Бродский мог читать такие строки аудитории. Он считал написанное уже не личной исповедью, а достоянием литературы, но всё равно трудно себе представить, как человек делится оголённым нервом. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9404 |
|
|
|
|
jenya: Я скажу: "Не надо, Рая".
И растрёпанный Том Парни. |
Обратный пример: прямо в мойку, прямо в мойку с головою окунут. |
|
|
| номер сообщения: 83-24-9414 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2023 гг. |
|
|
|
