|
|
НА СВОЕМ ПУТИ
Может быть самое сложное и самое главное в человеческой жизни – угадать свой путь. Не каждому это дано. Аминодаву Шполянскому повезло. После недолгих исканий он свой путь нашел.
Аминодав Пейсахович Шполянский, он же Аминад Петрович, он же Дон-Аминадо, родился в 1988 году в городе Елизаветграде Херсонской губернии. Успешно закончив гимназию и получив классическое образование, решил стать юристом. И стал им, после завершения учебы в Новороссийском университете Одессы и Университете Св. Владимира в Киеве. Но поскольку с работой в этом городе для евреев-юристов было непросто, Аминодав переехал в Москву, где было больше возможностей для профессиональных занятий. Здесь он быстро пришелся ко двору и без особого труда устроился помощником присяжного поверенного. И, наверное, сделал бы неплохую карьеру, если бы… Если бы не тяга к перу, которая и вывела его на тот единственно верный путь, которым ему было суждено идти всю свою долгую жизнь, никуда не отклоняясь и ни на что больше не отвлекаясь.
Первые фельетоны, а присяжный поверенный начал свою литературную деятельность именно с этого «низкого» жанра, появились в «Раннем утре», «Одесских новостях», «Будильнике» и других изданиях, благо юмористических и сатирических газет и журналов в дореволюционной России было хоть отбавляй.
А потом были в лучшие юмористические журналы начала века – «Сатирикон» и после его преждевременной кончины «Новый Сатирикон».
Молодой автор был весел, темпераментен и жаждал успеха. Известность пришла в 1910 году, успех – в 1916. Его стихи цитирует просвещенная публика - и улыбается. Его пародии переписывают в тетради гимназисты - и смеются. Его эпиграммы все чаще и чаще звучат в литературных салонах Москвы и Петербурга.
Помощник присяжного поверенного Аминодав Шполянский умер – родился сатирический поэт Дон-Аминадо, которого читали во всех уголках России.
Он приветствовал падение царского режима, Февраль 17 обнадеживал, верил, что евреям станет жить легче. Облегчение действительно пришло, но новая жизнь продолжалась недолго. Временное правительство власть не удержало, грянул Октябрь 17 и вверг страну в пучину хаоса. Насилие и грабежи стали бытовым явлением. Свободе слова быстро заткнули рот. Недовольных переворотом расстреливали по темницам, ссылали в Соловки, счастливчиков высылали заграницу.
Большевики обещали всеобщее благоденствие в будущем. Ждать не хотелось, хорошо жить хотелось сегодня и сей час. Но жить таким, как Дон-Аминадо было не на что - старые издания новая власть быстро закрыла, в тех, что появились наш насмешник и пересмешник был не нужен. Он сумел выправить заграничный паспорт и уехал в Киев, как делали тогда многие пассивные противники режима. Оттуда путь лежал в Одессу, но и в этом городе своей юности поэт надолго не задержался. Было понятно, что быть Одессе советской. В 1920 году он взошел на корабль «Дюмон д` Юрвиль» и навсегда покинул Россию… чтобы вернуться в нее своими книгами через 70 лет.
После Константинополя был Марсель, после Марселя – Париж. Здесь Дон-Аминадо и нашел свое пристанище, как и многие другие, которых безжалостной большевистской волной выбросило на чужой берег. На протяжении 20 лет, с 1920 по 1940 годы, три-четыре раза в неделю на страницах газеты П. Н. Милюкова «Последние новости» появлялись его стихи, фельетоны и афоризмы. Стихи были ироничны, пронизаны тонким юмором, а потому светлы и печальны. Фельетоны умны, он не издевался над людьми, а жалел их. Афоризмы блистательны и лаконичны.
В 1921 году он выпустил книгу стихов «Дым без отечества», в 1927 году – книгу прозы «Наша маленькая жизнь». Его талантом восхищался Бунин – он назвал Дона «одним из самых выдающихся русских юмористов». Его творчество ценила Цветаева – она говорила, что Аминадо «совершенно замечательный поэт». Его поклонниками были Шаляпин, Горький, Алданов и другие выдающиеся люди того времени.
В 1954 году в Париже вышли воспоминания Дона-Аминадо «Поезд на третьем пути». Он рассказывал о себе, но больше о других, о предреволюционной и послереволюционной России, о нелегком эмигрантском житье-бытье. О пути, которым шел в жизни.
Путь оборвался в 1957 году. Выходец из провинциального, захолустного городка Российской империи умер в центре Европы, в легендарном Париже.
Между точкой рождения и точкой смерти вытянулась линия длиною в 69 лет.
Поезд сошел с третьего пути и отправился в путь последний, откуда никто и никогда еще не возвращался.
Вот некоторые образчики творчества Дона-Аминадо. Думаю, что они не устарели и в наше время. Классик тем и отличается от других, что пишет сегодня, а получается – на все времена.
***
Из «Винных ягод»
Не говори о смысле диктатуры,
И не роняй с заоблачных высот
Загробных слов о гибели культуры…
Она еще тебя переживет.
***
Все течет
Трижды прав Гераклит древнегреческий:
Все течет. Даже вздор человеческий,
Даже золото скипетров царственных,
Даже мудрость мужей государственных,
Даже желчь, что толкает повеситься –
При сиянии бледного месяца…
***
Из «Русских эпилогов»
Каждый день одно и то же…
На душе осадок дней.
Печень хуже. Франк дороже.
Жизнь чем дальше, тем бедней.
Послесловие
Жили. Были. Ели. Пили.
Воду в ступе толокли.
Вкруг и около ходили,
Мимо главного прошли.
Избранные афоризмы:
Нет ничего скучнее, чем жить в интересное время.
В результате обмена мнений выясняется не истина, а число пострадавших.
В нормальной женской биографии – до тридцати лет хронология, после тридцати лет мифология.
Жизнь вдвоем – это часто мелодия, но никогда не ритм. Жизнь в одиночестве – это всегда ритм, но без всякой мелодии.
Ложась головой на алтарь отечества, продолжайте думать все-таки головой.
Вожди стоят на балконе, а простофили на площади.
Бросая утопающему якорь спасения, не старайтесь попасть ему непременно в голову.
Люби человечество сколько угодно, но не требуй взаимности
.
На посмертную славу рассчитывают только обыкновенные дураки, монументальные устраиваются при жизни.
Ничто так не мешает видеть, как точка зрения.
В погоне за главным не пропустите второстепенного.
Смысл долголетия в том и заключается, чтобы пережить своих кредиторов.
Сплетня оживляет разговор, пятно – скатерть.
Материалисты ходят на именины, идеалисты – на похороны.
И вор имеет инстинкт собственности, только чужой.
Каждая человеческая жизнь заслуживает того, чтобы быть рассказанной. |
|
