Да, это была канализация. Сейчас я уже могу кое-что про это рассказать и показать (что я и сделаю в конце), но ТОГДА мы ничего про это не знали и отмеряли все более мелкие шаги в совершенно удрученном состоянии, особенно я.
Вдруг мы увидели идущих нам навстречу людей и они, то ли увидев мое изнеможенное сине-зеленое лицо, то ли просто будучи общительными, сказали по-английски, что там дальше прохода нет. Мои женщины тогда меня развернули на 180 градусов и мы пошли шкандыбать обратно в уже хорошо знакомые нам залы. И вдруг в одном из залов кто-то из чужих крикнул: «Exit !». Толпа туда буквально хлынула. Да, это был настоящий выход со ступеньками. Не запрещенный! Тут я, видимо, отключился, потому, что больше ничего не помню. Кратковременно я себя помню уже в другом здании возле ячеек камеры хранения, где мои женщины спрашивают меня почему у них не получается открыть ячейки. Как я им помог тоже плохо помню, там вроде бы желательны были три руки или ловкие две. Как добирались до площади, где нас собирали на экскурсию, тоже не отложилось. Знаю только, что прибыли мы впритык, остальные участники уже все были в сборе и ждали нас под дождем.
А теперь, что я выяснил сегодня, лежа на диванчике с Гуглом в руках.
До 1989 эта канализация в Монреале еще работала. Потом ее закрыли и кусок длиной 110 метров приобрел музей. В 2017 году он его закончил вычищать и украшать и открыл для публики, соединив с системой залов. По хорошему нам нужно было идти до конца и там, немного не доходя экрана, неожиданно за поворотом открывался проход с дверью в большой просторный, залитый дневным светом зал, в который можно было бы пройти по лестнице. Сквозь стеклянные стены зала видна улица, деревья и другая наземная красота. Но почему те люди сказали, что там нет прохода, я не знаю. Может, не дошли немного, может дверь в зал была еще заперта (мы же были первые посетители), или из зала на улицу не было еще выхода. Тогда это был бы еще больший для нас психологический удар и кто знает, чем бы это могло закончиться. Остается вопрос - что происходит в этом музее к концу рабочего дня? Ведь служащие должны проверить никто ли в залах не остался, или в этом туннеле. Это нужен целый отряд проверяющих, а мы не видели никого. Может, они позже выходят на работу в связи с этим.
Для желающих лично все проверить вот линк, в самом низу страницы после фотографий найдёте виртуальный тур по канализации с выходом по ступенькам в зал.
jenya: В книгах есть такой момент. Если речь идёт от первого лица, и повествование автобиографично, то всё должно кончиться хорошо. Иначе автор не смог бы всё это написать.
jenya: В книгах есть такой момент. Если речь идёт от первого лица, и повествование автобиографично, то всё должно кончиться хорошо. Иначе автор не смог бы всё это написать.
Например, "Москва-Петушки"
там другие законы повествования, эта книга не слишком претендует на "реализм"
Kazus: До 1989 эта канализация в Монреале еще работала
Юмор жизни состоит в том, что наш вчерашний рейс в Копенгаген через Филадельфию не состоялся (первый самолёт задержался на два часа, и мы не успевали на второй). В результате мы летим сегодня - и через ... Монреаль. Багаж улетает прямо в Копенгаген, а у нас будет несколько часов зазора. Можем взглянуть на канализацию лично, или подскочить в музей искусств, там, говорят, сейчас выставка фламандцев.
jenya: В книгах есть такой момент. Если речь идёт от первого лица, и повествование автобиографично, то всё должно кончиться хорошо. Иначе автор не смог бы всё это написать.
Паланик первый, кто пришел в голову как опровержение.
Потом, сразу же, бессмертное Убийство Роджера Экройда
Набоковское "Отчаяние" туда же.
Наверняка, у Эдгара По просто обязано быть такое.
Да и вообще, каждый точно вспомнит, если постарается. :)
jenya: В книгах есть такой момент. Если речь идёт от первого лица, и повествование автобиографично, то всё должно кончиться хорошо. Иначе автор не смог бы всё это написать.
Например, "Москва-Петушки"
там другие законы повествования, эта книга не слишком претендует на "реализм"
Последняя фраза поэмы "И с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду" действительно плохо согласуется с реализмом.
jenya: В книгах есть такой момент. Если речь идёт от первого лица, и повествование автобиографично, то всё должно кончиться хорошо. Иначе автор не смог бы всё это написать.
Потом, сразу же, бессмертное Убийство Роджера Экройда
В конце текста он сообщает о своём решении отправить рукопись Пуаро
Kazus: До 1989 эта канализация в Монреале еще работала
Юмор жизни состоит в том, что наш вчерашний рейс в Копенгаген через Филадельфию не состоялся (первый самолёт задержался на два часа, и мы не успевали на второй). В результате мы летим сегодня - и через ... Монреаль. Багаж улетает прямо в Копенгаген, а у нас будет несколько часов зазора. Можем взглянуть на канализацию лично, или подскочить в музей искусств, там, говорят, сейчас выставка фламандцев.
Это рискованная поездка, Женя. Вспомните, что говорит по этому поводу великий Шекспир:
Гамлет. [...] Дания — тюрьма.
Розенкранц. Тогда весь мир — тюрьма.
Гамлет. И притом образцовая, со множеством арестантских, темниц и подземелий, из которых Дания — наихудшее.
Не читал, здорово. Вообще феномен "ненадёжного рассказчика" очень интересен. Но тут нас хотя бы предупреждают с первых страниц.
Покойный отец мой был ревельский немец, по образованию агроном, покойная мать – чисто русская. Старинного княжеского рода. Да, в жаркие летние дни она, бывало, в сиреневых шелках, томная, с веером в руке, полулежала в качалке, обмахиваясь, кушала шоколад, и наливались сенокосным ветром лиловые паруса спущенных штор. Во время войны меня, немецкого подданного, интернировали, – я только что поступил в Петербургский университет, пришлось все бросить. С конца четырнадцатого до середины девятнадцатого года я прочел тысячу восемнадцать книг, – вел счет. Проездом в Германию я на три месяца застрял в Москве и там женился. С двадцатого года проживал в Берлине. Девятого мая тридцатого года, уже перевалив лично за тридцать пять…
Маленькое отступление: насчет матери я соврал. По-настоящему она была дочь мелкого мещанина – простая, грубая женщина в грязной кацавейке. Я мог бы, конечно, похерить выдуманную историю с веером, но я нарочно оставляю ее как образец одной из главных моих черт: легкой, вдохновенной лживости. Итак, говорю я, девятого мая тридцатого года я был по делу в Праге. Дело было шоколадное. Шоколад – хорошая вещь. Есть барышни, которые любят только горький сорт, – надменные лакомки. Не понимаю, зачем беру такой тон.
Мне вспоминается, что Бахтин в книге о Достоевском осуждает Толстого за то, что в одном из его рассказов герой в конце сам сообщает о своей смерти. Но я очень давно читал эту книгу Бахтина и не читал этот рассказ Толстого. Тут только Григорий может точно сказать, есть ли у Толстого такой рассказ.
Kazus: До 1989 эта канализация в Монреале еще работала
Юмор жизни состоит в том, что наш вчерашний рейс в Копенгаген через Филадельфию не состоялся (первый самолёт задержался на два часа, и мы не успевали на второй). В результате мы летим сегодня - и через ... Монреаль. Багаж улетает прямо в Копенгаген, а у нас будет несколько часов зазора. Можем взглянуть на канализацию лично, или подскочить в музей искусств, там, говорят, сейчас выставка фламандцев.
Не Женя, в современном Монреале (с новой канализацией) без умения правильно произносить Rue (нечто среднее между гы и гю) нечего делать. А на оттачивание этого умения как раз уйдет два часа. Так что Вы лучше займитесь французским, скоро он будет везде в Америке. Почему - я расскажу через несколько дней.
Итак, моя мечта поучаствовать в любой автобусной экскурсии любого города, лишь бы присесть и откинуться на спинку сидения, почти сбылась. Почти - потому что экскурсовод еще продержала нас на площади под дождем минут двадцать, рассказывая о здании, скульптурах с собачками на руках и что они символизируют итп. Но я ее не слушал, я как завороженный не сводил глаз с ее автобусика и мысленно я уже был там. Стыдно, да. Но поймите, я с 8 утра был на ногах, то есть 7 часов. Ирония судьбы еще заключалась в том, что на следующий день другая наша экскурсия началась с этой же площади при солнечной погоде и другой экскурсовод практически все это нам повторил, и снимки я сделал нормальные, а старые просто удалил.
Даже в хорошую погоду эта автобусная экскурсия вроде бы не предполагала выходы из автобуса на улицах города, а уж в проливной дождь - тем более. Меня это более, чем устраивало. Но через окна ничего не было видно, дождь был сильный и косой, струи текли по стеклам. Я только один раз попытался сделать снимок - еще одного гигантского розового младенца (как в Квебеке на крыше), но когда увидел результат, то удалил снимок и больше даже не пытался что-либо фотографировать.
Но все же эта экскурсия не была полностью испорчена погодой, потому что под конец нас повези на гору смотреть изнутри Ораторий Святого Иосифа - самый высокий католический храм в Канаде, и в котором происходят чудесные исцеления инвалидов. Я хоть и не католик, но втайне надеялся, что и некоторые мои увечья, нанесенные мне музеем археологии, быстрее заживут. Вполне возможно, что так и произошло.
Roger: Вообще-то для достижения нужного эффекта в ораторий полагается подниматься на коленях, читая молитву на каждой ступеньке.
К тому времени (4-5 вечера) я иначе бы уже просто не смог
Вы, Казус, опирались бы при этом о ступени руками. А это не по правилам: человек, который опирается о ступени руками, находится в недостаточно хорошей для исцеления физической форме.
jenya: В книгах есть такой момент. Если речь идёт от первого лица, и повествование автобиографично, то всё должно кончиться хорошо. Иначе автор не смог бы всё это написать.
Паланик первый, кто пришел в голову как опровержение.
Потом, сразу же, бессмертное Убийство Роджера Экройда
Набоковское "Отчаяние" туда же.
Наверняка, у Эдгара По просто обязано быть такое.
Да и вообще, каждый точно вспомнит, если постарается. :)
"Драма на охоте", но там автор ушёл от расплаты. Хороший ли это конец, сомневаюсь. "Убийство Роджера Экройда" читал только на английском.
