|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Существует популярное деление писателей на тех, кто имеет зрительные галлюцинации, и на тех, кто имеет галлюцинации слуховые. У Достоевского сильно преобладают "галлюцинации" слуховые, и они у него очень достоверны и убедительны. Многие монологи и диалоги у него написаны превосходно. При этом описания у него невыразительны, язык произведений прост, порой небрежен.Возможно, поэтому многие охотно признают его "переодетым драматургом" - не мудрствуя при этом лукаво и не задумываясь о точных критериях, отличающих драматурга от романиста ( в отличие от Никта46, который пытается эти критерии определить). Я отношусь как раз к этой легкомысленной части читателей. Да и какие тут могут быть точные критерии? Предположим, какой-то писатель все может выразить поведением и речами персонажей. Но если он описывает это поведение средствами прозы, а не драматургии,и если эти описания поведения самоценны, а не рассчитаны на то, что их потом оживят актеры - то, видимо, он-таки имеет талант прозаика. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-4935 |
|
|
|
|
| У "Смерти Ивана Ильича" и "Архиерея" общее только в сюжете - последние предсмертные дни человека. "Архиерей" - про ценность и осмысленность обычной жизни с её обычными радостями и стремлениями, которые её конечность вовсе не уничтожает, смысл "Смерти Ивана Ильича" строго обратный. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-4936 |
|
|
|
|
Roger: | nict46: На "беллетриста" Ф.М., вероятно, обиделся бы. |
Не обиделся. Это только в последнее время слово стало применяться к Донцовой и Акунину, а во времена Достоевского это был синоним понятия "словесность".
|
Это да, хотя если уж точно, то "изящная (прозаическая) словесность", отсюда напр. упоминание об Островском; в отличие от поэзии и нон-фикшн.
Но мы все же вкладываем в это слово уже другой смысл, и едва ли кто назовет Булгакова или Шаламова беллетристами. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-4937 |
|
|
|
|
| Pirron: то, видимо, он-таки имеет талант прозаика. |
Еще бы не имел. Но я-то пишу: "драматург по-преимуществу" и вовсе не считаю понятия 'прозаик' и 'эпик' синонимами. Если брать примеры из литературы второго ряда, то напр. Лейкин безусловно драматург по-преимуществу, что не мешает ему быть прозаиком. А вот из первого ряда сразу ничего на ум не приходит. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-4938 |
|
|
|
|
| nict46: и едва ли кто назовет Булгакова или Шаламова беллетристами. |
Я назову. Но я от современного русского языка живу далеко. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-4939 |
|
|
|
|
| Могила Месропа Маштоца, изобретателя армянского алфавита. Ошакан,Армения |
 |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5040 |
|
|
|
|
Астрид Линдгрен, Стокгольм, 1992. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5210 |
|
|
|
|
На Амазоне есть ее книжки на английском. Самый большой набор, что я вижу из 14 книг.
Как-то думал внучке подарить (ей 10 лет), но жена считает, что уже поздно, ей будет неинтересно.
 |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5211 |
|
|
|
|
Kazus: На Амазоне есть ее книжки на английском. Самый большой набор, что я вижу из 14 книг.
Как-то думал внучке подарить (ей 10 лет), но жена считает, что уже поздно, ей будет неинтересно.
|
Я покупал на thriftbooks - Карлсона и Эмиля. Дети читали в возрасте 9-11 лет. Сыну Эмиль очень понравился, Карлсон чуть меньше. Дочке не понравилось.
__________________________
Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5212 |
|
|
|
|
| Про Эмиля - моя любимая вещь. А девочке может понравиться "Мы — на острове Сальткрока". Я сам с удовольствием прочитал её уже во взрослом возрасте, а Ю.А. с сестрой в детстве знали близко к тексту. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5213 |
|
|
|
|
| jenya: Про Эмиля - моя любимая вещь. А девочке может понравиться "Мы — на острове Сальткрока". Я сам с удовольствием прочитал её уже во взрослом возрасте, а Ю.А. с сестрой в детстве знали близко к тексту. |
Знаю эту книгу, я ее читал лет в тринадцать. Предложил ей, но она не захотела. А сейчас ей 18, и, в основном, она читает университетские учебники. Вот, "Шахматную новеллу" недавно, на каникулах, прочитала, и то хорошо.
__________________________
Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5214 |
|
|
|
|
| Я сейчас переспросил дочку по поводу этих всех книг, подумал, что жена может не очень хорошо знать. Дочка тоже считает, что уже поздно, что я на несколько лет опоздал. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5215 |
|
|
|
|
Кто про что, а Рейн про круассаны,
Им, свежайшим, он поёт осанны,
Им, таящим в хрусте благодать;
Это ж надо так оголодать. |
|
|
| номер сообщения: 85-1-5217 |
|
|
|
|
"О. Генри почти всегда блистательно афористичен и легко распадается на цитаты: "У вас на ранчо будет пение, а вы его не услышите", "Он был слаб, как вегетарианская кошка", "Каждый доллар в руке у другого он воспринимал как личное оскорбление", "Рот такой формы и таких размеров, что взгляд невольно искал над ним надпись: "Для писем", "Ростом она была примерно с ангела", "Рыжая борода, похожая на коврик для вытирания ног, только без надписи "Добро пожаловать", "Он был свеж, как молодой редис, и незатейлив, как грабли".
Его проза потрафляет читателю, как довлатовская: она достаточно проста, чтобы не испытывать затруднений, и достаточно изысканна, чтобы переживать удовольствие от понимания. Внятный повествовательный голос, доверительные обращения к читателю, живой диалог, красочные метафоры, гиперболы, обильные аллюзии. И - краткость, которую он в конце жизни переживал как ущербность: "Я хочу заняться чем-то большим. То, что я сделал, - детская забава перед тем, что я могу, что во мне есть". Чеховский (довлатовский тоже) комплекс отсутствия большой формы. О.Генри в этих муках шел против своей выдающейся максимы: "Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу". Его дорога привела в Нью-Йорк, а тот не располагал к романам: журнальный сюжет должен быть прочитан в подземке.
Это масскульт. Масскультом были театр Шекспира, музыка Моцарта, проза Дюма - дело в уровне. Может, "Дары волхвов" и в самом деле сусальная история для глянцевого журнала. Но - лучшая в мире сусальная история! О.Генри предсказуем - прочитав два десятка его рассказов, можно угадать концовки всех остальных. Манипулятор, фокусник, технарь, он довел до виртуозности ремесло сюжетосложения, профессионального писания вообще. Это под воздействием О.Генри появились руководства по сочинительству, и я лично знаю молодую женщину, которая, оставшись без работы, купила такое пособие и выпускает уже третий бестселлер. О.Генри вроде бы нашел формулу успеха, что противоречит самой идее творчества, немыслимого без чуда. Но, во-первых, в предсказуемости и лестном для читателя угадывании есть обаяние, во-вторых - все это никак не объясняет, почему перечитывают О. Генри.
Его достижение - разумеется, не сюжетные извивы, а интуитивно, чудесным образом найденная пропорция юмора, здравого смысла, сентиментальности, - и этому его научил Нью-Йорк. Когда я нахожусь вдали от Нью-Йорка, мне хочется напоминать себе и другим, что я - оттуда. Наверное, не надо: печать неизгладима. "Нью-Йорк? - говорит он, наконец. - Изначально и время от времени, - говорю я. - Неужели еще не стерся?" Не стирается: в столице мира царит первозданная простота, уроки которой годятся всюду. Самый городской из городов возвращает к Колумбовым ориентирам: в Нью-Йорке все соотносят себя со странами света - "на северо-восточном углу", "двумя кварталами южнее", "западная сторона улицы". Построенный без лекала, умышленный хлеще Петербурга, воплощенная мечта Малевича и Мондриана, Манхэттен вырастает из океанских просторов и пионерских прерий, и язык никогда не даст этого забыть.
Просты идеалы: "Если у меня будут лишние деньги, я сниму где-нибудь хибарку из двух комнат, найму повара-китайца и буду себе сидеть в одних носках и читать "Историю цивилизации" Бокля". С поправками на время и место - Генри Торо, Обломов, Пульхерия Ивановна. Что, если вдуматься, близко: это вровень с человеком. Все - и смех, и чувствительность, и пафос - с человеческим лицом. Просты принципы: "Вы ведь не презираете денег, Келли? - Я? - сказал Келли. - Я бы убил того, кто выдумал бедность".
В рассказах О. Генри торжествует поэзия товарного словаря, железнодорожного расписания, ресторанного прейскуранта. Не уметь вычитывать ее из жизни - подлинное несчастье. Потому что "самое главное - не бессмертие души и не международный мир, а маленький столик с кривоногим судком, фальсифицированным вустерским соусом и салфеткой, прикрывающей кофейные пятна на скатерти". А то, что люди постановили называть поэзией, занимает подобающее место: "Подобные стихи оскорбляют закон и порядок, но почта их пропускает на том основании, что в них пишут не то, что думают". Просто-таки разнузданность здравого смысла!
Он писал свое пособие по жизни, бродя по великому городу, неизменновозвращаясь к перекрестку с небоскребом "Утюг", вокруг которого размещался его Манхэттен, его Нью-Йорк, его мир. Всего восемь лет и всего несколько десятков кварталов - а сколько вообще нужно? "В большом городе происходят важные и неожиданные события". Чтобы разобраться в них, необходима наводка на резкость - О. Генри это умел. Он внятен, забавен и прост, но - тем не исчерпывается. Зазор неизвестен, потому что неопределим. Он не зря назвал Нью-Йорк "Багдадом-над-Подземкой", а рай поместил в Кони-Айленд. Чудеса - за ближайшим углом: это страшно и восхитительно. "Мы в состоянии постичь климат, но погода выше нашего понимания".
О. Генри всеприемлющ и терпим: горожанин обязан быть таким, хотя бы из инстинкта самосохранения, из опаски ответного удара. Страх и выгода - закон общежития и основа правопорядка. Горожанин не добр - он осмотрителен. Это надежнее и долговечнее - как еще обернется доброта, за кого, против кого, с какой праведной яростью? Отсюда - никогда не оскорбительный, не издевательский смех О. Генри. В некрологе юмориста Билла Ная он написал конечно же о себе: "Его юмор - чисто американский: основанный на острых и неожиданных контрастах, сближении противоположностей для эффектного сравнения. Шутки никогда не ядовиты. Они сверкают, как летняя молния над горизонтом жизни. Они безвредны, как улыбка ребенка". Ребенок улыбается, читая О. Генри. У взрослого - набухает слеза. Взрослый знает, что быть веселым - значит быть сильным. Я сдавал эти экзамены в средней манхэттенской школе на аттестат этой зрелости".
ПЁТР ВАЙЛЬ |
|
|
|
| номер сообщения: 85-1-5334 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2025 гг. |
|
|
|
