Во вторник, 19 октября, матч начался в уникально-роскошных условиях: Париж, казино «Grande Cercle», дворец Ее Величества Игры, множество залов, предупредительные стюарды, толстые ковры, гасящие шум. Публика – высший свет эпохи модерна. Шахматам, этой милой забавной игре, отведено сравнительно скромное место: комнатка для партии и что-то вроде фойе. Да и зрителей здесь можно сосчитать по пальцам – это вам не тысячные залы Германских шахматных съездов. Почти все – почитатели «своего», Яновского, который чувствует себя в этом царстве азарта, как рыба в воде.

Блестящий игрок!

Ласкер соглашается: блестящий. И подчеркивает: игрок.

Подчеркивает не в интервью и корреспонденциях, а на доске. В первой партии, правда, Яновский отбивается, ничья, зато потом: раз, два, три, четыре… +4 и Ласкер против ничьих уже не возражает: сам предлагает, сам идет на повторение ходов… Он знает вспыльчивую натуру Яновского: тот начинает насиловать равную позицию, от повторений отказывается, может ради азарта что-нибудь пожертвовать, как это было в четвертой партии. До нас дошли жалобы современников: спонсор Яновского Нардус требовал от подопечного играть красиво и зрелищно, и тем испортил его стиль. Ласкер словно предлагает: давай, играй красиво и зрелищно, но в таких позициях, в которых шахматная наука это не рекомендует.

Пятая партия характерна для всего матча, характерна для понимания такой разницы в счете. Фирменная ласкеровская разменная испанка. Яновский уже проиграл в ней вполне учебную третью партию с реализацией белыми пешечного большинства на королевском фланге. Теперь сыграл осторожнее, похоже, уравнял (только наметанный глаз увидит легкую слабость черных пешек на ферзевом, но как до них добраться?). Вот и «Рыбка» обещает «рыбу». Но что начинается потом…

Ласкер - Яновский
5-я партия

Ласкер идет на размен – Яновский отказывается:

32.Re1 Ra8

однако после некоторых танцев фигур

33.Ra1 Rd8 34.Ke2 a5 35.a3 Bc7 36.a4 h5 37.Rd1 h4 38.f4 hxg3 39.hxg3 Rh8 40.Nf2 Ne7 41.Kf3 Nf5

Ласкер, кажется, вынуждает повторение ходов, цепляясь к «полуслабости» на с5:

42.Rd5 Ne7 43.Rd1 Nf5 44.Rd5

Но не таков игрок Яновский, чтобы позволить навязывать себе чужую волю! Никаких повторений!

44...Nd6?

«Ласкер предложил ничью, а Яновский отказался, и сделал этот слабый ход, который стоил ему партии» (немецкий «Дойче шахцайтунг»)

«Ласкер использует ошибку весьма искусно и через несколько ходов показывает, что позицию уже не удержать» (британский «Фильдс»)

45.Bc1 Bb6 46.Be3 Re8 47.f5 Nc8

и Ласкер приступает к сбору урожая, постепенно очищая ферзевый фланг от созревших черных пешек:

48.Ne4 Rh8 49.Bxc5 Bc7 50.Nf2 Rh2 51.Bf8 Bb6 52.Ne4 Rh7 53.Nc5 Bc7 54.Ne6 Be5 55.Rc5+ Kd7 56.Rxa5 Rh3 57.Rd5+ Kc6 58.Nf4 Bxf4 59.Kxf4 Nb6 60.Rd6+ Kc7 61.Rd3 1–0

Корреспондент передает ощущения в кругу зрителей: «можно подумать, что находишься в семье, где траур».

Только на экваторе матча, в одной-единственной партии, шестой, Яновский торжествует победу:

Яновский - Ласкер
6-я партия

Один неосторожный ход –

17...Qe7?

И фойе начинает оживленно шушукаться, а Давид Маркелович наконец-то приводит зрителей в восторг:

18.Ndf5!

«Элегантно и корректно» – восклицают старые журналы. Современные программы соглашаются.

18...gxf5 19.Nxf5 Qe6 20.Nxg7 Kxg7 21.e5 Kf8

Программы и давние комментаторы снова единодушны: упорнее 21...Qf5, однако Ласкер ищет не теоретических, а практических шансов, которых больше при несимметричном соотношении материала. Ну, на этот раз не получается... 

22.exf6 Qxe1+ 23.Rxe1 Rxe1+ 24.Kf2 Rae8 25.Qxb7 R1e2+ 26.Kf3 Rxc2 27.Bd4 a5 28.Qb5 Nc5 29.Qxa5 Nd3 30.Be3 d5

Остаются только такие шансы: возьмешь пешку – остаешься без слона. Яновский достаточно опытен, чтобы его провели на такой мякине... 

31.Bd2 c5 32.Kg3 Nc1 33.Bxc1 1–0

И снова Ласкер диктует сценарий: крепко поставленный дебют, позиционное маневрирование в равной, но не симметричной позиции, и терпеливое ожидание момента, в который Яновский проявит нетерпеливое желание сыграть эффектно. В седьмой партии Яновский удерживался от соблазна на протяжении 50 ходов, но начал «творить» на 51-м. Уверенная ничья в восьмой принесла Ласкеру победу в матче, так что когда в девятой и десятой его соперник снова предпринял попытки играть творчески, разрыв в счете только увеличился. Итого 7-1 при двух ничьих... 

Матч Яновский - Ласкер. Заметно, что чемпион играет с повязкой на глазу.

Ласкер играл с почти «пиратской» повязкой на правом глазу: всего за три недели до матча ему оперировали веко. Впрочем, это стало скорее поводом для бесчисленных каламбуров, мол, физическое зрение доктора Ласкера было не в порядке, а вот позиционное…

Ах, порывистый Яновский! Как-то он заявил, что проигрывает Маршаллу только потому, что с таким слабым соперником играть просто неинтересно, и впредь он будет давать ему коня форы. Можно предположить, что Нардус выслушал нечто подобное после поражения: мол, какой это интерес, вот кабы на кону стояло звание чемпиона мира… И Нардус поспешил занять очередь за Шлехтером на 1910-й год.

Сорокалетний Ласкер после выигрыша этого матча достиг, пожалуй, пика своей шахматной карьеры. На диаграммах шахматных историков-«элометристов» «кривая Ласкера» на графике шахматной силы лучших игроков той эпохи резко поднимается вверх и еще три года парит в одиночестве: и над пучком линий конкурентов, и над уровнем ЭЛО 2800. А Давид Маркелович после этого матча сполз на почетное восьмое место…

Турнир года

Лондонский «Шахматный ежегодник» 1910 года сетует: год 1909-й был слишком матчевым; крупные, зрелищные турниры практически отсутствовали. И только один большой Турнир (именно так в «Ежегоднике» – Турнир с большой буквы) своим качеством и вызванным интересом восполнил этот неприятный дефицит. Тем более что впервые за девять лет в главном турнире года принял участие действующий чемпион мира!

Это была дань памяти Михаилу Ивановичу Чигорину. Талантливые шахматные организаторы – отец и сын Сабуровы – использовали свое влияние, соединившее шахматный мир с миром петербургского большого света. Сабуров-старший, некогда именитый дипломат, в 1909 году член Государственного Совета (по нынешнему рангу нечто вроде члена Совета Федерации), привлек к организации турнира и аристократию, и деловые круги.

Сам Его Императорское Величество Государь император Всероссийский Николай Александрович удостоил Сабурова высочайшей аудиенции, и к тому же и пожертвовал в фонд турнира 1000 золотых рублей (для сравнения – барон Ротшильд потянул только 200). От императорской семьи была пожертвована ваза Императорского фарфорового завода гигантской ценой 637 рублей (три годовых бюджета среднего крестьянина). «Финансовое и Коммерческое собрание», тогдашний Клуб столичных бизнесменов, внесло 4000 рублей (почти половину сметы!) и предоставило для игры свои роскошные помещения. Вход зрителям – рубль, абонемент на все туры – восемь (за столько же питерский рабочий снимал тогда жилье на месяц). Некто Бобрищев-Пушкин, красноречивый адвокат и неважный игрок, выступает перед зрителями с «онлайн-комментариями».

Состязание получило звучное название: Конгресс. Так было принято называть одновременное проведение нескольких турниров. В Петербурге проводились турнир маэстро и турнир сильнейших любителей. В главном играли лучшие шахматисты мира (по нынешним меркам – 15-я категория, из первой десятки игроков – шестеро).

Участники турнира маэстро и организаторы турнира. Сидят слева направо: Видмар, Бернштейн, Ласкер, Берн, Шлехтер, Рубинштейн, Мизес, Сальве, Спейер; стоят посредине: Фон Фрейман, Дурас, Левин, С. Зноско-Боровский, Сосницкий, Князь Демидов Сан-Донато, Сабуров мл.,Чудовский, Перлис, Тартаковер, Тейхман; стоят наверху: Коэн, Форгач, Е. Зноско-Боровский, Шпильман.

Сам Ласкер – впервые за пять лет! – почтил турнир своим участием. Благо его стремление к достойной оплате работы шахматного профессионала было вознаграждено особым гонораром в 500 рублей. Чемпион мира был несомненным лидером – но только до третьего тура, где он неожиданно для всех проиграл молодому Рубинштейну из Лодзи.

Ласкер до этой встречи не играл с Рубинштейном, но психологически точно решил навязать противнику сложную борьбу:

Рубинштейн - Ласкер

1.d4 d5 2.Nf3 Nf6 3.c4 e6 4.Bg5 c5 5.cxd5 exd5 6.Nc3 cxd4 7.Nxd4 Nc6

«Предлагая» побороться за перевес конкретным 8.Bxf6!? Однако такой ход «из рук» чемпиона мира заставляет насторожиться. Действительно, издалека совершенно неясны последствия жертвы 8...Qxf6 9.Ndb5 Bc5! (в книге Каспарова «Мои великие предшественники» рассмотрено только 9...Bb4 10.Nc7+ Kf8 11.Nxd5 +-) Вариант вроде 10.Nc7+ Kf8 11.e3 d4 12.N3d5 (12.Nxa8 dxc3 ) 12...Bb4+ 13.Nxb4 dxe3 «в туманной дымке тает»...и Рубинштейн отказывается от столь ранней дебютной дискуссии.

8.e3 Be7 9.Bb5 Bd7 10.Bxf6 Bxf6 11.Nxd5 Bxd4 12.exd4 Qg5 13.Bxc6 Bxc6 14.Ne3 0-0-0?!

Позже выяснилось, что именно здесь Ласкер, провоцирующий осложнения, вышел из зоны допустимого риска. Он сам признал, что лучше 14...Bxg2, а позже Ю.Разуваев предложил «просто» 14...0-0 с компенсацией за пешку.

15.0-0 Rhe8 16.Rc1!

«Зевая» жертву на е3, но на самом деле – играя «очень тонко» (Ласкер)

«Казалось бы, белые должны встретить угрозу взятия на е3 ходом g3, после которого черные получат ошеломительную атаку. Но Рубинштейн не хочет верить, что у него проиграно. Он убежден в своей правоте и играет соответственно с этим. Преисполненный веры, Рубинштейн отыскивает то «чудо», которое обязано произойти, чтобы спасти истинно верующего, ни разу не отступившего от своего кредо» (Рихард Рети «Новые идеи в шахматах»).

16...Rxe3 17.Rxc6+ bxc6

Финита? Увы, на этот раз психологический подход дал сбой. Рубинштейн разобрался в позиции и ловко перевел партию в выигранный ладейный эндшпиль. Мир еще не знал, что имена «Рубинштейн» и «ладейный эндшпиль» почти синонимы. Первым узнал об этом Ласкер:

18.Qc1! «Вот и чудо»! (Рети)

18...Rxd4 19.fxe3 Rd7 20.Qxc6+ Kd8 21.Rf4 f5 22.Qc5 Qe7 23.Qxe7+ Kxe7 24.Rxf5 Rd1+

Техничная концовка стала учебной: «Метод реализации лишней пешки в этом окончании стал типичным для подобных позиций» (А. Панченко «Теория и практика шахматных окончаний»): активизация короля ценой части лишнего материала, привязывание фигур противника к защите пешек, наступление собственных пешек и короля, цугцванг, прорыв и завоевание дополнительного материала.

25.Kf2! Rd2+ 26.Kf3 Rxb2 27.Ra5 Rb7 28.Ra6 Kf8 29.e4 Rc7 30.h4 Kf7 31.g4 Kf8 32.Kf4 Ke7 33.h5 h6 34.Kf5 Kf7 35.e5 Rb7 36.Rd6 Ke7 37.Ra6 Kf7 38.Rd6 Kf8 39.Rc6 Kf7 40.a3 Цугцванг, и Ласкер сдался.

После пяти туров чемпион мира отставал от молодого таланта на полтора очка, и вся оставшаяся дистанция стала дуэлью Ласкера и Рубинштейна. В 9-м туре Рубинштейн проигрывает рисковому ученику Чигорина Дуз-Хотимирскому… но в 16-м Ласкер проигрывает Дуз-Хотимирскому тоже! Соперники мчатся, попеременно захватывая лидерство. Перед последним туром Рубинштейн впереди на «полкорпуса», но не может совладать с хитроумным Тартаковером. Ласкер побеждает непробиваемого Тейхмана, и происходит дележ первого-второго мест. Лидеры настолько разогнались, подзадоривая друг друга, что оставили далеко позади шахматистов поколения «бури и натиска», Шпильмана и Дураса. Те набрали на 3,5 очка меньше!

О турнире любителей блестяще рассказал Сергей Воронков в статье «Русский сфинкс-3». Можно лишь коротко резюмировать, что победителем стал гимназист Александр Алехин, завоевавший первое место, титул маэстро и гигантскую вазу от императорской семьи. Эту вазу он возил с собой на протяжении своих долгих скитаний по свету.

Открытие года

Но нет, не Рубинштейн стал самым ярким открытием года. К его успехам уже начали привыкать. Будущее шахмат решалось в далеком тогда уголке цивилизованного мира, в Америке, в Нью-Йорке. Там матерый шахматный профессионал Фрэнк Маршалл принимал экзамен у недавнего студента, молодого человека по фамилии Капабланка. Всего за два месяца до начала матча «Американский шахматный бюллетень» иронизировал: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ! Молодой человек с гениальностью Морфи, памятью Пильсбери, уверенностью Стейница и т.д.» - разыскивается для того, чтобы справиться с Ласкером… Подразумевалось, что такого супермена просто не найти.

Капабланка в 1909 году

В глазах публики Капабланка – это кубинский шахматный эксперт, которому всего двадцать лет. Ну, стал он в 16 чемпионом Кубы – но ведь не Америки! Четыре года назад он приехал в Штаты, поступил в Колумбийский университет и прославился удивительно быстрой игрой и разгромным счетом в сеансах (в 1908-1909 годах +703, -12, =19). И еще однажды опередил Ласкера – в блиц-турнире. «Да, у него уже есть поклонники – признает журнал «Шахматист-любитель», – но насколько Капабланка искусен в серьезных шахматах, в партиях против игроков первого класса, – это еще надо посмотреть». Не рано ли некоторые энтузиасты начали предсказывать, что через несколько лет Капабланка станет претендентом на звание Чемпиона мира?

Редкость – книга о матче, вышедшая в США в 1955 году.

Матч игрался до восьми побед, Маршалл играл рискованно и раскованно одновременно, пытался смутить противника «несолидным» гамбитом Яниша, а в результате Капабланка уже к шестой партии вел три-ноль. Американец смог только размочить счет, выиграв одну-единственную седьмую партию.

Матч Маршалл – Капабланка, 1909 год

Как вспоминал Фрэнк Маршалл: «Шахматный мир получил тогда нового великого маэстро – Капабланка одержал надо мной победу в матче. Должен признаться, что не принимал его всерьез, не провел специальной подготовки и вообще, отнесся к матчу легкомысленно».

А вот рассказ Капабланки: «Маршалл согласился играть, так как, естественно, рассчитывал на победу. Результат матча показал, насколько он ошибался. Я выиграл восемь партий, проиграл одну и четырнадцать свел вничью. Могу с уверенностью сказать, что никто из шахматистов не делал в своей карьере подобного скачка! Ведь это была моя первая встреча с маэстро, да еще с каким — входившим в десятку сильнейших шахматистов мира. Самое поразительное было то, что я играл, не вооруженный никакими знаниями по теории дебютов, буквально не раскрыв ни одной книжки... То, что я знал из опыта или понаслышке, составляло мой теоретический багаж перед матчем. Моя победа сразу выдвинула меня в число крупнейших маэстро».

11-я партия матча не включена Капабланкой в число памятных, но характерна для поединка. Маршалл попытался «закрутить» позицию, создать шансы для атаки на короля и этим «напугать» молодого противника. А Капабланка начал завоевывать репутацию бесстрастного «шахматного автомата», «проги», как сказали бы сейчас: хладнокровно уравнял, забрал предложенный материал, обошел ловушки и реализовал накопленный перевес.

Маршалл - Капабланка
11-я партия

1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 Nf6 4.Bg5 Be7 5.e3 Ne4

Сначала игра на уравнение: Капабланка «подсмотрел» этот ход у Ласкера и практично рассудил, что чемпиону мира стоит доверять. Только позже он понял, что слишком рисковал: «здравого смысла» для уравнения шансов могло не хватить, найди Маршалл несколько точных дебютных ходов.

6.Bxe7 Qxe7 7.Bd3 Nxc3 8.bxc3 dxc4 9.Bxc4 b6 10.Qf3! c6 11.Ne2 Bb7 12.0-0 0-0 13.a4 c5 14.Qg3 Nc6 15.Nf4 Rac8 16.Ba2 Rfd8 17.Rfe1 Na5 18.Rad1 Bc6 19.Qg4!?

Маршалл демонстрирует слабую сторону своей игры: вместо конкретно-опасного 19.d5 выбирает ход «попроще», но ловушечный. На соблазнительное взятие 19...Bxa4 последует «швиндель» 20.Nxe6!

19...c4!

Капабланка «чует» подвох, одновременно обходит ловушку и усиливает свою позицию. Теперь удар пешкой d5 не столь опасен.

20.d5 Bxa4

Начинается игра на выигрыш: материал против атаки.

21.Rd2 e5 22.Nh5 g6 23.d6 Qe6 24.Qg5 Kh8 25.Nf6 Rxd6 26.Rxd6 Qxd6 27.Bb1 Nc6 28.Bf5 Rd8 29.h4

Слишком резко, но на предлагавшееся 29.Bd7 с якобы уравнением найдется 29...Kg7! и после 30.Ne8+ Rxe8 31.Bxe8 Kf8! 32.Bxc6 Bxc6 слон с пешками оказывается сильнее ладьи.

29...Ne7 30.Ne4 Qc7 31.Qf6+ Kg8 32.Be6

Психическая атака не производит на кубинца должного впечатления

32...fxe6 33.Qxe6+ Kf8 34.Ng5 Ng8 35.f4 Re8 36.fxe5!

«Прекрасное продолжение, которое, без сомнения, вселило в душу Маршалла немного надежды» («Американский шахматный бюллетень»).

36...Re7 37.Rf1+ Kg7 38.h5 Be8 39.h6+ Kh8 40.Qd6!

«Опасен до последнего! Ферзей менять нельзя из-за угроз d7 или Rf8 в зависимости от обстоятельств» («Американский шахматный бюллетень»).

40...Qc5 41.Qd4 Rxe5 42.Qd7

Прощальный швиндель. Тот же эффект, то есть никакого.

42...Re7 43.Rf7 Bxd7 0–1

Причины поражений Маршалла в матчах против сильнейших шахматистов некогда коротко объяснил мастер Панов: «Маршалл по стилю игры был блестящим мастером атаки, своего рода шахматным Мюратом, который легко преодолевал сопротивление средних маэстро той эпохи, но был бессилен против таких виртуозов защиты, как Капабланка и Ласкер».

По собственному признанию Маршалла, эффект от разгрома был так велик, что он и два года спустя еще «зализывал раны от понесенного поражения». А Капабланка, похоже, еще не осознавал всей своей шахматной мощи. Он отдохнул дома и вступил в переговоры о матче… с якобы чемпионом Мексики, «австро-мексиканцем» Покорны, посредственным игроком, который к тому же оказался не чемпионом, а самозванцем (и матч не состоялся).

А между тем в Европе Ласкер уже напророчил: «Похоже, мне скоро придется играть матч на первенство мира с Капабланкой!».

«Вот шутник!» – отозвалась пресса.

Закрытие года

Почти одновременно приказали долго жить один из лучших шахматных журналов – «Ласкеровский шахматный журнал», выходивший в Нью-Йорке, и один из лучших шахматных разделов в периодике – отдел Яновского в парижской «Всемирной иллюстрации».

И если по отделу Яновского вздыхали коротко и недолго, то судьба ласкеровского журнала стала предметом разговоров на весь год.

Все началось со скромного объявления в периодике:

«Уважаемый сэр! В связи с изменениями планов доктора Эм. Ласкера, президента компании «Чесс паблишинг» и главного редактора «Ласкеровского шахматного журнала», и в соответствии с полученными от него указаниями, выход в свет «Ласкеровского шахматного журнала» временно приостанавливается впредь до особого уведомления.

С уважением, компания «Чесс паблишинг».

Произошло это в феврале, но еще на протяжении года коллеги по шахматной журналистике периодически выплескивали надежды на скорое возвращение ставшего знаменитым издания. «Он столько сделал для возобновления пламенного энтузиазма в шахматистах нашей страны!» – восклицал с надеждой «Американский шахматный бюллетень». «Доктор Ласкер уверил нас, что возобновление журнала вполне возможно уже в ближайшем будущем», -- повторял он через полгода… Увы. В конце концов в Нью-Йорк пришло письмо, из которого стало ясно, что ни сил, ни времени на журнал у чемпиона мира нет: матчи, спрос на лекции и выездные сеансы, игра в Петербургском турнире и работа над капитальным турнирным сборником отнимали слишком много времени. Впрочем, подписчики не могли счесть себя обманутыми: в компенсацию расходов каждому предлагался сборник партий «Петербургского конгресса», по солидной для того времени цене: два доллара и 25 центов (в обложке – 3 доллара).

Впрочем, Ласкер не отказался от идеи журнала. Он только намекнул шахматной общественности, что хотел бы немного больше помощи с ее стороны. Из-за взвешенных и дипломатичных строк его письма проступало: «Хотите, чтобы я возобновил журнал? Так помогайте! Мне нужна настоящая редакция, с бухгалтером и ответственным секретарем для ведения переписки. Может, какой-нибудь шахматный клуб станет центром редакции? Может, найдутся среди любителей шахмат добровольцы для редактирования и корректуры? Каждый понемногу – а вместе поднимем огромное дело! Пишите мне, и чем скорее, тем лучше: Берлин, Лютцовштрассе, 85Б!»

…Видать, не написали.

Красота года

Перед своим уходом в небытие «Ласкеровский шахматный журнал» подарил на память читателям редкий пример шахматной композиции – «воображаемую партию». Конкурс сражений, выдуманных от начала и до конца, проводил в то время шахматный отдел какого-то «Хампстед энд Хайгейт Экспресса». Ласкер с подачи ведущего отдела, маэстро Гунсберга, выудил заслуживающее внимания сочинение, сохранив комментарий: «Дебют может послужить полезным примером последствий, грозящих черным в модном варианте испанки с Nb7». Составил жаркую схватку британец, чемпион Йоркшира Э. Дэйл.

1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 Nf6 4.0-0 Nxe4 5.d4 Be7 6.Qe2 Nd6 7.Bxc6 bxc6 8.dxe5 Nb7 9.Nc3 0-0 10.Re1 Re8 11.Rd1 Nc5 (11...d5!?) 12.Nd4 Ba6 13.Qg4 Qc8 14.Bh6 Bf8 15.Nf5 Ne6 16.Ne4 Kh8 17.Nf6 gxf6 (или 17...Rd8 18.Nxg7 Bxg7 19.Bxg7+ Nxg7 20.Qe4) 18.exf6 Bxh6 19.Nxh6 Rf8 20.Qg8+ Rxg8 21.Nxf7#

Лозунг, предпосланный сочинителем партии, гласил: «Против силы – нет лекарства», что видимо, имеет русский аналог «против лома нет приема». Похоже, именно такие «ломовые партии» считались красотой в массовой шахматной среде...Партии, получившие в том году призы за красоту, отчасти подтверждают такую догадку.

Форгач - Тартаковер
Санкт-Петербург

25.R1f5 fxe6 26.Nf7+! Qxf7 27.Rh5+ Kg7 28.Rxg6# 1–0

Шлехтер - Сальве
Санкт-Петербург

30.Re6! Rxe6 31.dxe6 d5 32.Qxh6+ Ke8 33.exf7+ Kxf7 34.Qh7+ Ke6 35.Qxg6 Ra2 36.b4 cxb4 37.Nd4+ Kd7 38.Bf5+ 1–0

«Чигоринский» приз в 50 рублей получил в Петербургском турнире любителей Аполлон Вяхирев:

Избинский - Вяхирев
Санкт-Петербург

36...Rg3!

Изящно, но сам Вяхирев считал, что еще лучше 36...Bd3

37.Qxh5 Rxg2 38.Qf5! Rxd2+ 39.Qxe4 dxe4 40.e6 Rd1+ 41.Kg2 Ra1 42.d5 Ra8 43.d6 Kg8 44.Kf2 (44.h7+ Kg7!) 44...b4 45.Ke2 c3 46.b3 c2 47.Kd2 Rd8 48.d7 Kf8 0–1

В Британии пострадал будущий неоднократный национальный чемпион, Фредерик Ейтс, он же Ятс и Йетс.

Холмс - Ейтс
Скарборо

18.R1xd5!! («В высшей степени элегантно!» – Шлехтер) 18...exd5 19.Rxd5 Qe7 20.Ng5 Nf8 (20...g6 21.Rxd7) 21.Bd6 Qf6 22.Bxf8 h6 23.Be7 Qg6 24.Qxg6 fxg6 25.Rd8+ Be6 26.Bxe6+ Kh8 27.Rxa8 Rxa8 28.Nf7+ Kh7 29.Bd5 Ra7 30.Bd6 1–0

Женское представление о красоте продемонстрировала леди из Британии:

Тэйлор - Хулдинг
Скарборо

20...Ng3+ 21.hxg3 Rd6 22.Ng4 fxg4 23.Bxg4 Rh6+ 24.Bh3 Rxh3# 0–1

Соавторы знаменитой миниатюры Жибо-Лазар (1.d4 Nf6 2.Nd2 e5 3.de Ng4 4.h3 Ne3!) вновь встретились в шахматном кафе «Режанс». Реванш не состоялся.

Лазар - Жибо

21.Nxc6! Qd3 (21...bxc6 22.Qxf6+!! Kxf6 23.Bc3+) 22.Rxf7+ Kxf7 23.Re7+ Kg8 24.Qxf6 Rh7 25.Re8+ Nxe8 26.Qf8# 1–0

Получил признание очередной «швиндель» Фрэнка Маршалла:

Розенфельд - Маршалл
Бат Бич

23...Qxe2! 24.Rxe2 Rxe2 25.Bxd2 Rxd2 26.b4 Nc4 27.Qf1 Nb2 28.Qa6 Re8 29.Qxc6 Re6 30.Qa8+ Kh7 31.Rf1

31...Rf2 32.Kg1 Rxf1+ 33.Kxf1 Bxh2 34.Qd5 Bg3 35.Qxe6 fxe6 36.Ke2 Bf4 37.a4 g5 38.a5 a6 39.Kf3 Bd2 40.b5 Bxc3 41.bxa6 Bxd4 42.Ke4 Ba7 0–1

В Московском «турнире шести» молодой шахматист Левенфиш, впервые игравший против мастеров, поймал могучего «Дуза», победителя Ласкера и Рубинштейна, в дебютную ловушку, а затем завершил дело прямой атакой:

Левенфиш - Дуз-Хотимирский
Москва

1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 Nf6 4.0-0 d6 5.d4 Bd7 6.Nc3 a6 7.Bxc6 Bxc6 8.Bg5 Be7? (8...exd4 9.Nxd4 Be7) 9.dxe5 Nxe4 (9...dxe5 10.Nxe5 Qxd1 11.Raxd1 Nxe4 12.Nxe4 Bxe4 13.Bxe7 Kxe7 14.Rfe1 Rhd8 15.Nd3+-) 10.Bxe7 Qxe7 11.Re1 d5 (11...Nxc3 12.exd6 Nxd1 13.Rxe7+ Kf8 14.Rxd1 cxd6 15.Rc7 Rd8 16.Ne5+-) 12.Nxd5 Qd7 13.c4 Nc5

14.e6 Nxe6 15.Rxe6+! fxe6 16.Ne5 Qd6 17.Qh5+ g6 18.Nf6+! Kd8 (18...Ke7 19.Qg5+-) 19.Nxg6 Re8 20.Qxh7 Kc8 21.Nxe8 Bxe8 22.Qg8 Qd7 23.Ne5 Qe7 24.Rd1 Kb8 25.Rd7 Qb4 26.Qxe8+ Ka7 27.Nc6+ bxc6 28.Rxc7+ Kb6 29.Rxc6+ Ka5 30.Qh5+ Ka4 31.Qd1+ Ka5 32.a3 1–0

«Комбинация, начатая на 14 ходу, понравилась жюри (Алехин, Лурье, Терещенко), которое признало партию красивейшей в турнире и присудило ей установленный для данного соревнования чигоринский приз» (Г.Я. Левенфиш)

Под конец хорошая новость: красоты было больше, чем привыкли считать историки шахмат. Вот две партии, не вошедшие в, казалось бы, всеобъемлющую «Антологию шахматной красоты» Белова, Шакарова, Цатуряна и Виленского (М., 1996). Их отметили в любительском чемпионате Великобритании:

Уэнман - Гунстон

30...Bxb3! 31.axb3 Ra1+ 32.Kc2 R8a2+ 33.Nb2 Rxb2+ 34.Kxb2 Rxd1 35.Nd2 Nd7 36.h3 Ne5 37.Bf2 Nd3+ 38.Kc2 Rc1+ 39.Kxd3 Rc3# 0–1

Шорис - Диксон

21.Nxf6! Rxf6 22.e5 Rh6 23.fxg5 Bxg5 24.Nxg5 Nxg5 25.Bxg5 Qh8 26.Rf6 dxe5 27.Bxh6+ 1–0

Партия года

Словно по традиции, без приза за красоту осталась, быть может, самая известная партия года (Ну, может, она делит этот титул с петербургской схваткой Рубинштейн-Ласкер). Да и какая красота? Никаких тебе разгромных жертв, никаких нависающих над королем фигур… Тем не менее, партия настолько выразительна, что вошла в «Программу подготовки шахматистов-разрядников» как ясный пример атаки пешечного большинства на ферзевом фланге. Партию комментировали многие авторитеты, в их числе сам Капабланка, Ласкер, Каспаров… Она же включена Ирвином Черневым в классический сборник «Самые поучительные шахматные партии, когда-либо сыгранные в шахматы». Книга эта на русском не выходила, поэтому некоторые комментарии привести вполне уместно.

«Хотя Маршалл не делает каких-либо серьезных ошибок, Капабланка получает пешечный перевес на ферзевом фланге всего за 15 ходов. В руках Капабланки это позиционное преимущество оказывается решающим. Пешки продвигаются вперед при первой возможности, и их неумолимое наступление в конце концов вынуждает Маршалла отдать фигуру, чтобы не допустить коронации одной из пешек. Продолжение партии и после этого представляет интерес. В течение всего 14 ходов Капабланка, имеющий слона за две пешки, сплетает матовую сеть вокруг короля белых. Комментируя эту партию, Ласкер (который не был склонен к безудержному восхвалению своих соперников) отметил: «Игра Капабланки является примером того, как следует использовать для победы небольшое преимущество»».

Маршалл - Капабланка
23-я партия

1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 c5

«Капабланка избрал эту защиту под впечатлением победы Мизеса над Рубинштейном в их недавнем матче».

4.cxd5 exd5 5.Nf3 Nc6 6.g3 Be6 7.Bg2 Be7 8.0-0 Nf6 9.Bg5 Ne4 10.Bxe7 Qxe7

«Можно ли, защищаясь против ферзевого гамбита, получить лучшую позицию, чем эта?» – гордо заявил Тарраш в оправдание своей любимой системы игры, защиты Тарраша.

11.Ne5

«Рубинштейн против Мизеса играл 11.Rc1, но Мизес сумел использовать главные козыри своей позиции – давление по открытой линии и пешечное большинство на ферзевом фланге...Это был редкий случай, когда Рубинштейн, гроза чемпионов, был разгромлен столь быстро и эффективно» (в 27 ходов).

11...Nxd4 12.Nxe4 dxe4 13.e3 Nf3+ 14.Nxf3 exf3 15.Qxf3 0-0

«Маршаллу стоило бы начать надвижение пешек на королевском фланге, где он имеет на пешку больше, скажем, ходом 16.е4, с дальнейшим Qe3, f4 и f5. Тогда он смог бы создать атаку на короля».

16.Rfc1 Rab8 17.Qe4 Qc7 18.Rc3

18...b5!

«Капабланка приступает к разыгрыванию своего козыря – пешечного большинства на ферзевом фланге».

19.a3 c4 20.Bf3 Rfd8 21.Rd1 Rxd1+ 22.Bxd1 Rd8 23.Bf3 g6

«Цель этого хода – вовсе не угроза Bd5 с выигрышем фигуры после Qg4 h5, как указывали многие комментаторы (Тарраш, Шлехтер, Панов, Голомбек, Гетц и другие). Его цель – открыть «форточку» королю и этим освободить ладью от защиты последней горизонтали. Так что это прелюдия к вторжению ладьи на вторую горизонталь, делающая невозможной защиту Rс2 из-за Bf5».

24.Qc6 Qe5 25.Qe4 Qxe4 26.Bxe4 Rd1+

«Важный ход, препятствующий переброске короля в центр».

27.Kg2 a5

«Ключевой ход стратегического плана черных: они надвигают пешки ферзевого фланга и организуют атаку на слабость – пешку b2».

28.Rc2 b4 29.axb4 axb4 30.Bf3 Rb1

31.Be2

«Маршалл упорно защищается. Он не только угрожает слоновой пешке, но и пытается приостановить прямое наступление. В случае 31...c3 32.bc b3 он хочет ответить 33.Rd2 b2 34.Bd3, и все пешки пропали».

31...b3! 32.Rd2 Rc1

«С мощной угрозой Rc2. Белые ее предотвращают, но все равно вскоре вынуждены пожертвовать фигуру, чтобы остановить пешки».

33.Bd1 c3 34.bxc3 b2 35.Rxb2 Rxd1 36.Rc2

«С этого момента Капабланка демонстрирует, как наилучшим образом использовать материальный перевес. Простыми и энергичными ходами он приводит партию к закономерному концу. Для изучающих шахматы это прекрасный урок: как много партий было сдано в позиции, где опытные шахматисты еще видят возможности продолжать борьбу».

36...Bf5

«Ладьи должны стоять позади проходных пешек – вот почему Капабланка прогоняет неприятельскую фигуру с удобной позиции».

37.Rb2 Rc1

«И вот почему он ставит свою ладью позади опасной проходной, одновременно привязывая к ней ладью Маршалла и ограничивая ее подвижность».

38.Rb3 Be4+

«Загоняя короля на край доски, ибо после f3 пешка теряется (Лс2+)».

39.Kh3 Rc2 40.f4 h5

«Это создает угрозу мата и помогает выиграть пешку».

41.g4 hxg4+ 42.Kxg4 Rxh2 43.Rb4 f5+ 44.Kg3 Re2 45.Rc4 Rxe3+ 46.Kh4 Kg7 47.Rc7+ Kf6 48.Rd7 Bg2 49.Rd6+ Kg7

«Теперь мат неизбежен». Белые сдались.

Сам Капабланка считал эту партию одной из самых безошибочных из всех, когда-либо им сыгранных.

Проблема года

Удивительным образом уже появление имени Капабланки вызвало всплеск разговоров о приближающейся «ничейной смерти» шахмат. Матч игрался до восьми побед, и вдруг, при счете 7-1 в пользу Капабланки, случилось неслыханное для практики того времени – одна за одной пошли ничьи: две, четыре, восемь… Девять! Никто не хотел уступать, никто не хотел рисковать, никто не хотел поражения. Маршалл перешел к стратегии «главное – не проигрывать!» Капабланка неспешно дожидался, когда противник ошибется в последний раз. Выяснилось, что мастерство лучших шахматистов двадцатого века выросло до того, что они могли раз за разом обходиться без особого риска и довольствоваться половинкой очка.

Карикатура из журнала «Чесс Уикли». Бруклинский шахматный клуб. Табло счета: «Капабланка – 7, Маршалл – 1, ничьих 456387496821(или около того)». Слева игроков поторапливает старичок-организатор с пустым денежным мешком. Маршалл (с характерной сигарой) снова предлагает ничью…

Девять ничьих подряд вызвали в публике самые разнообразные толки. Сторонники теорий конспирации тут же усмотрели в этом простое и логичное объяснение. Оказывается, согласно договоренности, игроки получали гонорар за каждую сыгранную партию. И пока фонд матча (а он пополнялся за счет подписки членов шахматных клубов) не истощился, соперники якобы просто старались побольше заработать. Правдоподобие версии не является подтверждением ее подлинности, однако внезапная неприязнь зрителей к шахматистам, делающим «слишком много ничьих», проявилась отчетливо. Нетерпеливая публика еще понятия не имела о ничейных сериях в матчах Алехин - Капабланка и Карпов - Каспаров, однако первое предупреждение устроителям безлимитных поединков прозвучало именно сто лет назад.

Шоу года

Они были такие разные: сдержанный Карл Шлехтер, суховатый, как сама его игра, и порывистый Жак Мизес, неисправимый любитель осложнений. Именно его трудами и партиями обрела имя и стала полноценным боевым дебютом скандинавская защита, прозябавшая прежде под кличкой «Ферзевая пешка против королевской». Эта защита и принесла Мизесу успех в необычном для того времени матче: оба игрока играли вслепую. Публика была потрясена не только самим фокусом, демонстрацией резервов человеческой памяти и воображения, но и высоким качеством, зрелищностью поединков.

Шлехтер - Мизес
Штутгарт, 3-я партия

1.e4 d5 2.exd5 Qxd5 3.d4 Nf6 4.Nc3 Qa5 5.Nf3 Nc6

Маэстро Николаю Власову физкульт-привет из тьмы веков!

6.Bd2 Bg4

Сам Шлехтер ставит ходу восклицательный знак, а весь случившийся вариант аж до 15-го хода позаимствовал у мастеров прошлого «Фриц 10» для своей дебютной книги.

7.Nb5 Qb6 8.a4 Bxf3 9.Qxf3 a6 10.a5

10...axb5! 11.axb6 Rxa1+ 12.Bc1 Rxc1+ 13.Kd2 Rxc2+

и партию можно отдавать в коллекцию миниатюр Анатолия Мацукевича с присказкой: остальные тридцать ходов не изменили уже определившегося результата партии и матча. Шлехтер правда, указал пару усилений, но, скорее, для очистки совести.

14.Kd1 Rxb2 15.Qa3 Rb1+ 16.Kc2 Rxf1 17.Qa8+ Kd7 18.Rxf1 Nd5 19.Qxb7 Nxb6 20.Kb1 e6 21.Rc1 Nc4 22.Qa8 g6 23.d5 exd5 24.Rd1 d4 25.Rxd4+ Nxd4 26.Qd5+ Bd6 27.Qxd4 Re8 28.Qd5 c6 29.Qxf7+ Re7 30.Qg8 Re1+ 31.Kc2 Re2+ 32.Kd3 Rxf2 33.Qxh7+ Kc8 34.Kc3 Be5+ 35.Kd3 Rd2+ 36.Ke4 Rd4+ 37.Kf3 b4 38.Ke2 Rd2+ 39.Kf1 b3 40.Qg8+ Kc7 41.Qf7+ Rd7 42.Qxc4 b2 43.Qb3 Rd5 44.Qc2 Rc5 0–1

Общий итог матча: ничья и две победы Мизеса, обе в «скандинавке». Неплохая реклама для дебюта!

Маэстро Мизес в 1909 году

Фраза года

Стиль «Ультрамодерн» - эта фраза появляется в американском журнале «Шахматный еженедельник» более чем за десятилетие (и какое!) до знаменитых публикаций Тартаковера и Рети. Более того, труд Тартаковера был назван «Ультрасовременная шахматная партия» в пику «Современной шахматной партии» якобы «устаревшего» Тарраша. А в 1909 году именно недавний матч Ласкер - Тарраш был выставлен как образец «ультрасовременного стиля», ультрамодерна. Правда, вовсе не в похвалу, а в укор. Звучали и поныне знакомые сильным шахматистам упреки: эти прагматики (Ласкер и Тарраш) «не обогатили ни теории игры, ни знания о ней». Оба играли «по книжке» до глубокого миттельшпиля, а едва приходило время опираться на собственные силы, делали ошибки и «даже зевки», так что этот «ультрасовременный матч ничего не дал современным шахматам». А все якобы потому, что яркие, страстные, комбинационные шахматы прошлого уступили место осторожному и потому унылому и незрелищному передвиганию фигур… «Ультрамодерн» поначалу – бранное слово, так же как в свое время «славянофил» или «импрессионизм»…

Композиция года

Опять политика вмешивается в шахматы… Впрочем, может это шахматы снова вмешиваются в политику? Говорил же кто-то, что «пшеница использовала человеческий фактор, чтобы распространиться по всему земному шару». Так, может, «отличная композиция использовала политическую конъюнктуру, чтобы стать известной всем образованным шахматистам»? И действительно, замечательный этюд братьев Платовых, получивший первый приз престижного «Рижского ежедневника», занял особое положение в советской шахматной литературе именно благодаря политическому фактору. Он был отмечен в Большой Советской Энциклопедии и даже попал в роман Александра Котова «Белые и черные»:

- Пишут, что Ленин отлично играет в шахматы? И это верно? - спросил Тартаковер.

- Играет неплохо…

- Я читал, он решил труднейший этюд Платова, - вспомнил Тартаковер. - Помнишь: король же-три, слон е-семь, конь же-один. Пешки дэ-три и аш-четыре. Черные: король е-три, пешки а-два, дэ-пять и аш-семь.

- Знаю. Выигрывает слон эф-шесть, дэ-четыре, конь е-два, а-один, ферзь, конь цэ-один, - мысленно объяснил решение Алехин. - «Красивая штучка!» - написал Ленин брату об этом этюде. И действительно, красивая!»

Сами Платовы комментируют этюд так:

1.Bf6 d4

Производит впечатление, что теперь белым очень легко выиграть. Для этого как будто достаточно выиграть ферзя за две фигуры, затем завоевать королем пешку h7 и провести свою пешку «h». В действительности же мы имеем дело с очень тонким ложным следом, приводящим белых лишь к ничьей. Попытаемся осуществить этот план:

2.Nf3? a1Q 3.Bxd4+ Qxd4 4.Nxd4 Kxd4 5.Kf4 Kxd3 6.Kg5 Ke4 7.Kh6 Kf5 8.Kxh7 Kf6 9.h5 Kf7 и ничья. Выигрыш же достигается при помощи блестящей комбинации:

2.Ne2 a1Q 3.Nc1!

Характерная этюдная жертва, принятие которой ведет к немедленной потере ферзя после Bg5+. Теперь белые грозят дать мат слоном на g5. Не спасает черных 3...h6 из-за 4.Be5 и выигрывают. Следовательно, черным остается лишь защитить находящееся под прицелом слона поле g5:

3...Qa5

Но и поле а5 находится под косвенным контролем вездесущего коня:

4.Bxd4+ Kxd4 (или 4...Kd2) 5.Nb3+ с выигрышем.

«Из чрезвычайно простого и незаметного начального положения в ряде тонких неожиданных ходов развивается роскошная главная игра. Построение этюда свидетельствует о высокой технике» (Отзыв судей конкурса, братьев Бетиньш).

«Дорогой Митя! Получив твою задачку, я чуточку "раззадорился" на шахматы, – а то было совсем все перезабыл… Задачку твою я решил легко. А вот в "Речи" увидел сегодня этюд, который решил не сразу и который мне очень понравился... Красивая штучка!» (Из письма Ленину брату Дмитрию)

««Ленинский этюд» – так теперь часто называют это красивое произведение» (Грин А. П. Знаменитые композиции. М., 1973. С.35).

И еще немного о композиции. Любопытны рассуждения Ласкера о проблеме сочетания сложности и доступности задач и этюдов, опубликованные в начале 1909 года: «Если вы охотитесь на диких животных только ради спортивного удовольствия, вы не хотите, чтобы добыча досталась вам легко. Напротив, вам нравится поединок с быстрым и изобретательным зверем, ибо нет никакого удовольствия в расправе над беззащитным существом. Похожий интерес подогревает шахматиста, взявшегося за разрешение шахматной задачи. Он хочет ее решить, но при этом инстинктивно желает до последнего испытывать мучения. Он совершенно не хочет легкого пути. Ложные следы, способные запутать даже опытного решателя, только усиливают удовольствие от обнаружения единственного решения. Хороший шахматный композитор знает об этом инстинкте и стремится его удовлетворить. В последнее время искусство создания трудностей при решении значительно усовершенствовалось…» (Lasker's chess magazine, Vol.IX. P.92).

Новинка года

С заметки в еженедельнике «Чесс уикли» начинается закат гамбита Стаунтона, долгое время державшего поклонников голландской защиты в неприятном напряжении:

«Некоторое время назад выяснилось, что играя 1.d4 f5 2.e4!, белые временно жертвуют пешку и развивают сокрушительную атаку… В варианте 2…fxe4 3.Nc3 Nf6 4. Bg5! с6 (ход Стейница) 5. f3 Qa5 6.Qd2 что бы черные ни делали, их позиция оставалась настолько зажатой, что скорой катастрофы, казалось, не избежать. Однако Фрэнк Маршалл сообщил нам, что он нарвался на новый оборонительный ход, с которым ничего не смог поделать. Мистер Маршалл сыграл серию легких партий с мистером А. Шнайдером из Нью-Йорка, который вместо того, чтобы следовать Стейницу, сыграл вместо 4…c6 – 4…Nc6!

после чего обычная атака не удается».

Разобранный в заметке вариант 5.f3 d5 продержался сто лет и считается для черных сильнейшим даже в 21 веке.

Главное же антиголландское оружие – фианкетто – в том году только нащупывалось, и в сборнике Петербургского турнира Ласкер прокомментировал «нестандартный» для того времени порядок ходов 1.d4 f5 2.g3 так: «Начало довольно фантастическое, но мало ли дорог ведет в Рим?»

Старинка года

Атака Шатара-Алехина – один из примеров «случайного» названия дебютного варианта. Она была придумана любителем парадоксов Адольфом Альбиным (открывателем известного гамбита), а разработана Томасом Френсисом Лоуренсом, довольно сильным для своего времени английским шахматистом. В 1909-м году он применил «свой» ход на второй доске сборной Британии в принципиальном телеграфном матче со сборной США. Партия была опубликована в нескольких шахматных изданиях и вряд ли миновала внимание Алехина, впитывавшего тогда огромный объем шахматных знаний. Соперник Лоуренса, некто Барри, вовсе не испытал шока от новинки, но продемонстрировал знание темы в примечаниях для «Американского шахматного бюллетеня». За прошедшие сто лет вариант оброс густыми и ветвистыми продолжениями, а общая оценка, сделанная Барри, практически не изменилась: «Этот ход, хотя и не новый, шахматистам нашей страны может показаться новинкой. Теория не относит жертву пешки к числу некорректных, поскольку вскрывается линия для ладьи именно на том фланге, где белые ведут атаку; у них достаточная компенсация. Может быть, в партии против сильного игрока здесь нельзя добиться больше, чем ничьей, однако для этого требуется такая точная защита, такое умение предвидеть все возможные пути атаки, что шансы красивого выигрыша путем жертвы выше, чем шансы защититься». В последнем предложении Барри слегка намекнул на себя – он свел-таки партию с Лоуренсом вничью, хотя в целом США проиграли тот матч, даже имея Маршалла во главе (4:6).

Миниатюра года

Никакого конкурса миниатюр в том году не проводилось, что делает автора свободным в своем выборе. Предлагаемая миниатюра обладает целым рядом достоинств. Во-первых, она была отмечена редакцией журнала «Шахматист-любитель». Во-вторых, она не попала ни в базы данных, ни в гигантскую коллекцию Анатолия Мацукевича. В-третьих, белые сумели объединить в одной партии две блестящие идеи дебюта Бёрда: двух страшных слонов (по мотивам хрестоматийной партии Ласкер - Бауэр) и самоотверженную жертву ферзя. Куда уж больше для маленькой девятиходовой миниатюры.

Д. Уокер - NN

1.f4 e6 2.Nf3 Nc6 3.e3 Bc5

«Я играю итальянскую партию. А вы что играете?» (Из классики)

4.b3 Nh6 5.Bb2 0-0 6.Bd3 d6 7.Ng5 g6? (7...f5=)

8.Qh5! f6 9.Bxg6 1–0

Загадка года

«Жил-был художник один». Двадцатилетний лоботряс, промотавший скудное отцовское наследство и не принятый в Венскую художественную академию из-за отсутствия дарования. Снимал в красавице Вене все более и более дешевые квартиры, и пока не вошел в пике, окончившееся в ночлежке, мог заходить в знаменитые венские кафе. Туда, где элегантные до чопорности черно-белые официанты повышают самомнение любого посетителя. Туда, где было принято и даже модно поигрывать в шахматы. Мог и наш художник поигрывать.

Жил-был в те же времена малоизвестный русский эмигрант, писавший себя как W. Oulianoff. Мотала его нелегкая судьба по Неаполям да Ниццам, по Женевам, Лондонам и Парижам. Заносила даже в Помпеи и на Везувий… Благо, есть партийная касса – 200 000 рублей от крупнейшего в России ограбления банка и круглая сумма от богатого наследника Николая Шмидта. Случайно мог эмигрант заехать и в Вену, случайно зайти в кафе – почитать новости, благо газеты бесплатно. Случайно сгонять партейку с «бедным студентом». Забавно представить:

- Как вас зовут, батенька?

- Адольф, а вас?

- Очень приятно, Владимир Ильич…

Как говорил Булгаков (не Михаил, правда, Сергей): «случайность - это пересечение двух необходимостей». Вот и встретились два одиночества, пересеклись две необходимости… По крайней мере, могли пересечься?

Так решила художница Эмма Лёвенштамм и наваяла картину: «Ленин и Гитлер», запечатлев их в жаркой схватке над шахматной доской в венском кафе. В 1984 году впервые всплыла информация о том, что творила художница с натуры, аккурат в 1909 году, когда приехала в австрийскую столицу практиковаться в написании портретов. В 2001 году информацию разнес по шахматным кругам немецкий журнал «Шах». Новости стали наворачиваться как снежный ком: что художница, дескать, показывала скептикам первую биографию Гитлера с автографом Ленина, якобы «подтвержденным графологами». (Какие графологи, если художница умерла в 1941 году?) Что дошло устное предание о том, что Гитлер тайно признался в своей страсти к шахматам (вспыхнувшей именно в Вене в 1909 году!) известному «шахматному организатору» Гансу Франку, но просил «никому не говорить». И, дескать, тот, кому Франк все-таки разболтал секрет, рассказал тому, кто разболтал дальше.

И все-таки партия «слухи против документов» в очередной раз завершается в пользу рутинных бумажек. В письме, написанном брату аккурат в начале 1910 года, Ильич признается, что забросил увлечение шахматами: «Не играл, кажись, год». А выдворенная с парадных полок читальных залов толстая многотомная «Биохроника» Ленина дополняет: и не бывал Ильич в Вене в 1909 году. Хотя именно там и тогда жил и издавал газету «Правда» (еще добольшевистскую) Лев Троцкий… И даже захаживал в кафе «Централь» и играл в шахматы на ставку. С кем? С кем угодно…

А Ленин появился в Вене, согласно той же «Биохронике», не раньше 22 июня 1913 года, тогда как его «шахматный партнер» Адольф отбыл из габсбургской столицы в Мюнхен 24 мая 1913 года.

Стоп, стоп, в Мюнхен!? Ленин и Крупская были там летом 1913 года, и даже веселились в легендарной пивной «Хофбройхауз»! Ну что ж: не в девятом, а в тринадцатом, не в Вене, а в Мюнхене, и не в кафе, а в пивной, в те несколько часов, что между двумя поездами… Как говорил историк Эйдельман – «Не было… Могло быть».

Скептики могут смело цитировать исключенное из нынешней школьной программы: «Коротка и до последних мгновений / нам известна жизнь Ульянова»… Но есть своя строчка и для любителей тайн и загадок: «Но долгую жизнь товарища Ленина / надо писать и описывать заново…»