|
|
А У НАС РЕЖИМ
Шахматы Зенона Франко: Ратмир Холмов, «центральный защитник»(онлайн-перевод)
Холмов родился 13 мая 1925 года в Шенкурске на севере России и умер в возрасте 80 лет в Москве 18 февраля 2006 года после повторного инсульта. О Холмове мы немного говорили в примечании 152 от 2007 года. Речь шла о его победе над Кересом в Тбилиси на чемпионате СССР 1959 года. Эту партию Холмов считал лучшей в своей карьере, наряду с триумфом над ним. Бронштейн с чемпионата СССР в Киеве 1965 года. Именно об этом мы сегодня и поговорим. «У него был необыкновенный природный талант, дар высшего класса», — сказал о нем Виктор Корчной, как рассказывает в великолепной книге-интервью «Смарт-чип из Петербурга» Генны Сосонко, добавив: «Это был такой талант, который Капабланка имел. Холмов знал вещи, даже не изучив их».
Позднее обучение и быстрый прогресс. Он научился играть в позднем возрасте по сегодняшним меркам, в 12 лет, но прогрессировал очень быстро. У него было тяжелое детство и проблемная юность, он считал себя «хулиганом», можно сказать, что шахматы были его спасением. Он быстро выделился. По окончании Второй мировой войны (в которой он участвовал), в 1946 году, переехал в Гродно, Беларусь. В 1947 году он пришел первым в четвертьфинале 16-го чемпионата СССР в Ярославле, опередив среди прочих Нежметдинова и Тарасова, и завоевал звание кандидата в мастера. В том же 1947 году он разделил 3-е место.
«Центральный защитник»
Советские коллеги прозвали его «Центральным защитником» из-за того, насколько сложно было его победить, это было его главным достоинством. Холмов специализировался на пассивной защите, которую большинство мастеров ненавидят и ищут контригру любой ценой, даже жертвуя материалом. Не Холмов, он терпеливо защищался, ожидая удобного случая, и с его большими тактическими способностями такая возможность предоставлялась часто. Это очень оригинальный талант. В статье 1965 года в журнале «Шахматы против СССР» Баранов и Микенас писали: «Холмов не входит в число знатоков дебюта. Однако с упорством, может быть, граничащим с упрямством, он смело приступил к теоретическим продолжениям. Он сделал это, потому что верил найти правильный путь даже в самых опасных положениях». Это еще один пример не только его огромной самоуверенности, но и необыкновенного таланта. Борьба присутствует во всех аспектах шахмат, и именно это больше всего привлекало Ратмира: его имя означает «храбрый воин». Холмов сообщил Сосонко, что не готовится к играм. «Я никогда не следовал никакой моде. «Все говорят, что я прирожденный защитник... Конечно, надо быть защитником, если ты не знаешь теории и уступаешь после дебюта! Тебе придется найти, особенно при игре черными, свои собственные ресурсы». Естественно, чтобы стать настолько хорошим, недостаточно хорошо защищаться, Холмов обладает еще и блестящей атакующей игрой. «Холмов также был мастером атаки, той атаки, в которой важнейшую роль играют импровизация и фантазия», — сказал Сосонко.
Сильный гроссмейстер
Холмов играл турниры во всех уголках СССР, как подчеркнул Дуглас Гриффин, в списке его участия помимо самых известных городов мы находим такие города, как Ачкабад, Тирасполь, Сухуми, Боржоми, Грозный, Барнаул, Норильск и т.д. Он поселился в Москве, хотя в конце 1940-х — начале 1960-х годов жил в Литве. На этом этапе он не менее 10 раз занимал или делил первое место на чемпионате Литвы. Он играл в финале 17 чемпионатов СССР. Его величайшим достижением стало разделение первого места на 17-м чемпионате СССР 1963 года с Борисом Спасским и Леонидом Штейном. Холмов выиграл множество турниров, таких как Мемориал Асталоса 1962 года, опередив Сабо и Портиша; Бухарест, 1962 год, опередив румынского номер 1 Георгиу; Белград 1967 года и Мемориал Капабланки 1968 года перед Леонидом Штейном и т. д. В 2000 году Холмов разделил первое место на чемпионате мира среди ветеранов в польских Ровы, набрав 8 очков из 11, с Марком Таймановым, Янисом Кловансом и Александром Черниковым. Холмов играл практически до конца своих дней: по версии Chessmetrics.com Холмов входил в число 25 лучших шахматистов мира с 1956 по 1970 год. Его наиболее заметным местом было 8-е место в 1960–61 годах, его наивысшее Эло оценивается в 2736 очков. Алкоголизм Несмотря на победы в очень сильных турнирах, а также триумфы над Кересом, Талем, Петросяном, Спасским, Фишером и даже молодым Каспаровым, Холмова никогда не отправляли играть на Запад. Он играл только в Восточной Европе и на Кубе, «которая тогда была нашей». Эпичнее было бы сказать, что это было по политическим причинам, но нет, он сказал: «Мне никогда не нравился коммунизм, но я не был диссидентом». Наиболее вероятная причина в том, что Холмов очень много пил, и во времена «холодной войны» его не считали хорошим послом; С другой стороны, тот факт, что эта болезнь не разрушила его шахматную карьеру, является подтверждением его врожденных способностей. В 1951 году ему изъяли месячную зарплату на год из-за скандала, вызванного употреблением алкоголя, участвовали также Тарасов и Нежметдинов, но наказан был только Холмов. В статье для сайта ChessPro Адриан Михальчишин рассказал, что произошло однажды ночью на мемориале Карселадзеде 1976 года в Тбилиси. Утром того же дня, во время завтрака, Холмов подошел к его столу, у Михальчишина был день рождения, Холмов объявил ему, что днем к нему зайдут. И действительно: «В одном из номеров гостиницы Михальчишин и его молодой коллега Юрий Аникаев слушали рассказы старших мастеров Холмова и Анатолия Лутикова (еще одного легендарного пьяницы) и гроссмейстера Геннадия Кузьмина. Когда запасы водки и грузинского вина закончились, Холмов на час исчез, а затем вернулся («триумфально») с новыми. «Ему каким-то образом удалось уговорить двух полицейских, дежуривших возле гостиницы, отвезти его на своих мотоциклах и коляске на центральный вокзал Тбилиси, где ресторан был открыт всю ночь». На следующий день Кузьмин не проснулся вовремя и проиграл по причине отсутствия. У Лутикова дела обстояли хуже: у него были проблемы с почками, и он находился в реанимации в местной больнице. Что касается Холмова, то он столкнулся с местным учителем Стуруа, который сначала несколько уснул. В красивом игровом зале было 100 зрителей... Холмов черными защищался ферзевым гамбитом. После 1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 Nf6 4.Bg5 Be7 5.Nf3 продолжилось нестандартным 5…Ne4?! (несколько преждевременно), а после 6.Bxe7 Он отбил на e7 королем 6…Kxe7? Сначала зрители поверили, что это ошибка монументалистов. Но нет, ошибки не было. Конечно, по дебюту черные выступили явно хуже, но Холмов не собирался легко сдаваться. Стуруа спровоцировали «пожертвовать» фигуру за четыре пешки; Позиция усложнилась, в какой-то момент черные стали лучше, и в конце концов Холмов выиграл. «Могу ли я иметь больше спортивных успехов, если бы не пьянство?» он сказал Сосонко: «Наверное, да, потому что потом всегда наступает какой-то нравственный крах, внутренне ты знаешь, в каком-то смысле, что ты сделал что-то не так. Нет, я не говорю о головной боли на следующий день. Это чувство стыда за то, что я сделал, проклинание себя и игра с меньшей уверенностью, потому что в глубине души я чувствовал, что отступаю от моральных принципов». Его победа над Фишером Комментируя свою победу над Фишером для журнала «Шахматы Рига» № 3 за 1966 год, Холмов лаконично рассказал о том, что произошло накануне, что Смыслов дал ему очень полезную подсказку в дебюте, которую он успешно использовал. В интервью Сосонко Холмов рассказал подробнее: «Как я обыграл Фишера? Это было в 1965 году на Кубе, когда Фишер играл по телексу, и его пьесы передавали из Нью-Йорка. Во время игры я находился под большим давлением, понимая, что если я проиграю, Трой на меня нападет, они все вспомнят, особенно то, что произошло накануне вечером. Потому что? Бар отеля был открыт
Алкоголизм
Несмотря на победы в очень сильных турнирах и триумфы над Кересом, Талем, Петросяном, Спасским, Фишером и даже молодым Каспаровым, Холмова так и не отправили играть на Запад. Он играл только в Восточной Европе и на Кубе, «которая тогда была нашей». Эпичнее было бы сказать, что это было по политическим причинам, но нет, он сказал: «Мне никогда не нравился коммунизм, но я не был диссидентом». Наиболее вероятная причина в том, что Холмов очень много пил, и во времена «холодной войны» его не считали хорошим послом; С другой стороны, тот факт, что эта болезнь не разрушила его шахматную карьеру, является подтверждением его врожденных способностей. В 1951 году ему изъяли месячную зарплату на год из-за скандала, вызванного употреблением алкоголя, участвовали также Тарасов и Нежметдинов, но наказан был только Холмов. В статье для сайта ChessPro Адриан Михальчишин рассказал, что произошло однажды ночью на мемориале Карселадзеде 1976 года в Тбилиси. Утром того же дня, во время завтрака, Холмов подошел к его столу, у Михальчишина был день рождения, Холмов объявил ему, что днем к нему зайдут. И действительно: «В одном из номеров гостиницы Михальчишин и его молодой коллега Юрий Аникаев слушали рассказы старших мастеров Холмова и Анатолия Лутикова (еще одного легендарного пьяницы) и гроссмейстера Геннадия Кузьмина. Когда запасы водки и грузинского вина закончились, Холмов на час исчез, а затем вернулся («триумфально») с новыми. «Ему каким-то образом удалось уговорить двух полицейских, дежуривших возле гостиницы, отвезти его на своих мотоциклах и коляске на центральный вокзал Тбилиси, где ресторан был открыт всю ночь». На следующий день Кузьмин не проснулся вовремя и проиграл по причине отсутствия. У Лутикова дела обстояли хуже: у него были проблемы с почками, и он находился в реанимации в местной больнице.
Его победа над Фишером
Комментируя свой триумф над Фишером для журнала «Шахматы Рига» № 3 за 1966 год, Холмов лаконично рассказал о том, что произошло накануне, что Смыслов дал ему в дебюте очень полезную подсказку, которую он успешно использовал. В интервью Сосонко Холмов рассказал подробнее: «Как я обыграл Фишера? Это было в 1965 году на Кубе, когда Фишер играл по телексу, и его пьесы передавали из Нью-Йорка. Во время игры я находился под большим давлением, понимая, что если я проиграю, Трой на меня нападет, они все вспомнят, особенно то, что произошло накануне вечером. Потому что? Бар отеля был открыт всю ночь, и я пил Бакарди. Этот ром прекрасен на Кубе. Было уже очень поздно, когда меня разыскивал Смыслов. Давай, Ратмир, - сказал он мне, - я тебе покажу вариант, в котором ты завтра сможешь сыграть с Фишером. Мы пошли в комнату к Смыслову, и он показал мне новую идею в варианте Чигорина «Эспаньолы», но он был настолько пьян, что Василий Васильевич был уверен, что ничего не запомнит. На следующий день я сел играть и подумал про себя: что ты делал вчера? Ты будешь наказан за свое поведение, и это должно было быть прямо перед игрой с Фишером. Скажут, сукин ты сын, ты был совсем пьян. Я сидел, стиснув зубы и сжав кулаки, не вставал со стула. Представьте себе, на доске повторился весь вариант, который мы рассматривали тем вечером. После игры Фишер меня поздравил, но об игре мы не говорили. В том турнире в Гаване среди 22 участников было много сильных гроссмейстеров, но я не проиграл ни одной партии и не дотянул до первого места всего на пол-очка…»
|
|
|
