|
 |
||||||
|
Вахтанг Карселадзе был основоположником грузинской женской шахматной школы. Имена Ноны Гаприндашвили и Наны Александрия неразлучны с именем учителя. Благодарная грузинская федерация в 70-е годы организовывала великолепные мемориалы великого тренера.
Главной идеей турниров памяти Карселадзе была обкатка молодых грузинских талантов, в них участвовали только советские шахматисты. Они организовывались раз в два года, а в промежутках проводились мемориалы Виктора Гоглидзе, первого грузинского шахматиста мастерского (по нынешним понятиям явно гроссмейстерского) уровня. Вот те были международными.
Мемориалы Карселадзе собирали неплохой состав, и в одном из них в ноябре 1976 года я имел честь участвовать. Играли в великолепном Дворце шахмат, построенном в честь побед Ноны Гаприндашвили. Летел я туда смешно: у нас из Львова был рейс на Тбилиси два раза в неделю, и то через Днепропетровск. И при посадке в Днепре у самолета поломалось шасси, к счастью, без больших последствий. Только пришлось проторчать сутки в гостинице, пока злополучное шасси не отремонтировали.
…И вот турнир идет, все нормально, замечаний по службе ни у кого нет. В один из дней во время завтрака подходит ко мне Ратмир Дмитриевич Холмов и говорит: «Слышал, молодой, у тебя день рождения. Вечером после тура придем, подготовься». Это было понятно. Жили мы с международным мастером Юрой Аникаевым в «люксе», закупили несколько бутылок водки, вина, закуску. Подарка ждать не приходилось, сам приход ветеранов был высокой честью. Пришли Ратмир Дмитриевич, Анатолий Степанович Лутиков, Гена Кузьмин. Сидели хорошо, общались, мы с Аникаевым за весь вечер выпили по стаканчику грузинского вина и слушали застольные байки ветеранов.
Первым делом, глядя на стол, Ратмир Дмитрич вспомнил питание в японском плену, где он просидел полтора месяца во время войны. Япония в тот момент воевала не с СССР, а с американцами. А так как наши и американцы были союзниками, то возили друг другу разные полезные вещи – наши туда, в Сан-Франциско, зерно и руду, а оттуда разное добро для армии. Японцы и немцы тоже были союзниками, и им это не шибко нравилось, но оружие эти корабли вроде не возили. Но японцы нашли, к чему придраться, и арестовали корабль, на котором Ратмир Дмитрич служил юнгой. Посадили не в тюрьму, а на какую-то загородную дачу, типа пионерлагеря. И Ратмир Дмитрич говорил, что такого качественного питания у него никогда больше не было! Весь экипаж отъелся. Только сакэ он называл гадостью – да и какой морской волк будет это нюхать! Тут он вспомнил, как они обменялись впечатлениями с Ласло Сабо, попавшим в плен под Сталинградом и просидевшим до 1946-го. Речь шла в первую очередь о питании, и венгерский гроссмейстер в ответ на описание прелестей японской кухни грустно сказал: «А я, когда вернулся домой, весил 46 килограммов».
Именно тогда Ратмир Дмитрич рассказал смешную историю, как он с Бобби Фишером, Ефимом Петровичем Геллером, Доктором Марио Маринелли (псевдоним Милана Матуловича) и еще парой-другой гроссов гуляли после тура в ресторане македонского города Скопье. Дело было в конце 60-ых. Там выступал с концертом Булат Окуджава и одиноко ужинал за столиком. Ратмиру Дмитричу стало его жалко и, будучи крепко навеселе, он подошел к нему со словами: «Булат Шалвович, здесь мы сидим с великим Бобби Фишером, присоединяйтесь к нам!». На это бард ответил, что с незнакомыми он не пьет. Реакцию Ратмира Дмитрича цитировать дословно не будем – она понятна каждому советскому человеку: «Пошёл, старый мухомор, на…».
На эту тему можно вспомнить историю на Олимпиаде в Элисте. Главный судья Герт Гийссен сделал замечание Васе Иванчуку за то, что тот не записывает в цейтноте ходы. Напряжение было большое, украинская команда боролась за медали, и Вася послал его туда же, куда Ратмир Дмитрич послал Окуджаву. Гийссен немного знал русские спецвыражения, и скандал разгорелся грандиозный. Пришлось нашему Васе извиниться. А через пару лет на Олимпиаде в Бледе сам Гарри играл против великого китайского тренера Е. В цейтноте он пожертвовал ладью за проходные, но у Е тоже была одна проходная, хоть и не так далеко продвинутая, как у Гарри. Разнервничавшийся Гарри стал считать продвижение пешек пальцами: «Я туда, он – туда…» и так далее. Тут по просьбе китайского капитана подошел тот же неизменный главный судья Гийссен и осторожно взял чемпиона мира за руку: «Гарри, пожалуйста, не надо!» (естественно, на английском). Гарри цыкнул, полный текст в официальных источниках не сохранился, версии разные, судья во избежание ретировался. Ничего хорошего ему эта разборка не сулила.
Так что нелегкая судьба у шахматных судей! Правда, футбольных посылают намного чаще и намного дальше...
Доводилось советским шахматистам использовать самое мощное оружие и в других ситуациях. На Сашу Белявского в Мехико в 1978 году напали уличные бандиты, хотели отобрать сумку, стали ее просто вырывать из рук. От неожиданности интеллигентный Саша дал такую очередь, что бандиты все поняли и дали деру! По-видимому, решили, что перед ними русский моряк, а от этих ребят надо держаться подальше.
Но вернемся к нашей вечеринке... К часу ночи все было уничтожено, все навеселе. Ратмир Дмитрич заметил, что мало. А достать в советском Тбилиси ночью выпивку было просто нереально. Ратмир Дмитрич сказал, что пойдет и поищет. Пропадал он час, но триумфально возвратился с двумя бутылками водки и двумя вина. На наше недоумение ответил, что внизу в гостинице дежурили два приятных милиционера, и они на мотоцикле с коляской отвезли его на вокзал (Хорошо, что не в вытрезвитель! Но на то время Тбилиси и Ереван были двумя единственными городами в СССР, где не было этого знаменитого заведения). На вокзале ресторан работал круглосуточно, и посиделки продолжались чуть ли не до утра. На следующий день выползли к обеду – и тут неприятности. С почечным приступом увезли Анатолия Степановича в реанимацию. Но это еще были цветочки. Начался тур – мы с Аникаевым быстро расписали ничью, Кузьмина нет, и не могут найти – до тура не проснулся. А верхом всего стала партия Стуруа – Холмов. Ратмир Дмитриевич играл с полуоткрытыми глазами. Зрителей в прекрасном зале было около сотни.
 |
|||
|
|
Зураб Стуруа – Ратмир Холмов |
 |
|
Верхний ряд слева – мастер и известный тренер Давид (Додик) Джаноев. В 90-х годах был вынужден уехать из Тбилиси в поисках лучшей жизни. Но говорят, что вернулся назад.
Мастер Дима Гедеванишвили. Талантливый и хороший парень, давно нашел работу в Австралии, перебрался туда с семьей еще в 80-ых годах. Он океанолог по профессии, там было легче найти океан, чем в центре Тбилиси.
Тамаз Георгадзе (Дон Тамазио). Колоритнейшая фигура, на этой же сцене он достиг невиданного успеха в суперчемпионате СССР 1978 г. – 4-е место. Тамаз был тренером Карпова и сборной Испании. Потом стал крупным бизнесменом, владельцем обувных магазинов и магазинов строительных материалов в Тбилиси. Один из немногих шахматистов, ставших миллионерами.
Туга Меликсет Бек – известный судья, работает до сих пор. Особенно его любят в Пардубицах.
Далее известный судья и мастер Зураб Микадзе. Как и я, физик по профессии. Вскоре ушел из шахмат, но недавно вернулся опять и стал вице-президентом Грузинской федерации. У нас была очень теплая встреча в Тбилиси в 2011 году – крепко посидели!
Рядом с ним – местный судья, чьего имени я, к сожалению, не помню. Потом мастер Саша (Алик) Бокучава, талантливый парень, душа всех компаний, ушел недавно от нас.
Гроссмейстер Гена Кузьмин, замечательный шахматист и тренер с великими идеями. Недоиграл и недотренировал, сидит на печке у себя в Луганске, полавливая рыбу. Уже нет его старых дружбанов, Володи Савона и Виталия Цешковского. А как они с Цешем дружно работали (и без поддачи!), когда тренировали Майю Чибурданидзе!
Далее – автор этих строк, затем гроссмейстер Элизбар Убилава (Эло). Сын классика грузинской литературы, ставший известнейшим тренером в Испании. Тренировал чемпиона мира Виши Ананда и сборную Индии. Сейчас помогает Шаху Мамедьярову.
Гроссмейстер Костя Лернер (Кот) из Одессы, житель Израиля и наставник тамошних юниоров. Тренировал Анатолия Карпова во время четвертого матча. Умер в прошлом году, слишком уж много он курил.
Международный мастер Юра Аникаев (Аника-воин) из Новокузнецка. В Сибири ему надоело, он погрузил семью с пожитками в поезд, сдал квартиру и поехал на Украину в Ужгород. Там что-то не срослось, и он оказался в Николаеве, где его хорошо приютили. Работал журналистом. В последнее время пришла новость, что постригся в монахи где-то под Москвой.
Нижний ряд. Первая слева – незабвенный директор Дворца шахмат Лили Церодзе. Что бы ни говорили, но в Тбилиси был лучший клуб мира! А сейчас – ужас и боль! Власть хочет отобрать его – слишком уж жирное место в центре города у этих шахматистов!
Рядом с ней мастер Юра Чиковани. Он всегда гордился своим княжеским происхождением, был преподавателем английского. Известен тем, что поехал тренером Леонида Штейна в 1967 году на межзональный турнир в тунисский Сус, они оба там крепко гуляли, а потом разругались – надо же было Леониду Захарычу объяснить свой плохой старт! И Юру отправили с середины турнира назад – для тех времен невиданный скандал. Был учителем всех молодых грузинских шахматистов в защите Пирца, играл её бесподобно. И написал блестящую статью в «Шахматном бюллетене». Но кто это сейчас помнит?
Легенда грузинских шахмат – судья и автор Тенгиз Гиоргадзе. Друг юности Тиграна Петросяна по шахматному клубу Дворца пионеров и главный историк грузинских шахмат. Недавно умер.
Перед ним сидит будущий гросс Зураб Стуруа, муж гроссмейстера Нино Гуриели. Успешный игрок грузинской сборной, а затем и тренер национальной команды.
Рядом с ним гроссмейстер Гена Зайчик (Заяц), мой близкий друг, ныне житель Филадельфии, профессиональный покерист и немножко тренер. О его похождениях в Америке можно писать книгу. Начинал там с продажи пончиков в метро. Недавно мы устроили тройную видеоконференцию по скайпу, поздравляли Аршака Петросяна с победой на Олимпиаде и с вручением самой высокой государственной награды Армении – Ордена Святого Месропа Маштоца. (Теперь у Аршака больше всего государственных наград среди шахматистов – 6. Могу ошибаться, но по-моему, даже у Толи меньше!) Аршак поблагодарил и сказал, что самая большая награда для него – то, что он остался жив после того, как Заяц вез его лет тридцать назад в своей «шестерке» на Первую лигу в Телави. И въехал между двух грузовиков на узкой горной дороге!
Еще Владимир Константинович Багиров говорил со своим оптимистичным юмором, вылезая из Гениной машины в Тбилиси: «Все понимаю, но как Заяц еще жив с такой ездой – этого не пойму!»
В СССР ему фартило в этом смысле – а в Филадельфии догнала судьба-злодейка. Гена спокойно припарковался возле дома, и вдруг сзади в него врезалась какая-то не совсем опытная и адекватная аборигенка. Полгода ходил с шеей в корсете и пару лет судился с ней за возмещение ущерба. В конце концов победил, но получил не очень много.
Но и у Аршака то приключение было не последним. В 1999 году, когда он жил во Львове, мы с ним ехали в такси по домам с вокзала, и шофер въехал на повороте между двух трамваев! Машину так покорежило, что ее впору было сдавать в металлолом, а нам ничего – только страху натерпелись!
Над Зайчиком легендарный первый грузинский гросмейстер Бухути Гургенидзе, умерший в 2008-м. Интересный человек, прожил сложную жизнь. Был опасен за доской для любого, особенно успешно играл против Тиграна Петросяна. Мы с ним жили в одном номере в Белграде на турнире ГМА в 1988 году. До сих пор перед глазами картина: открываю дверь, в дальнем углу с кровати из-под одеяла торчит огромная седая голова с большой сигарой – знатный был мужик! На этот турнир они ехали поездом из Москвы с Багировым, человеком двухметрового роста и трубным голосом. Никак не могли решить, кто будет спать на нижней полке. В конце концов наверх полез маленький Гургенидзе. Под Брянском поезд аварийно затормозил, и все с верхних полок попадали вниз. И Бухути Иванович очутился вместе с полкой на Владимире Константиновиче, к счастью, без последствий. Разгребая завал, Владимир Константинович протрубил на весь вагон: «Вот видишь, Бухути, не хотел ты лезть наверх. А что бы с тобой было, если бы я полез на верхнюю полку?!».
Далее герой этого рассказа Ратмир Холмов, о котором его закадычные друзья слагали песни: «Среди Холмов и Черепков я водку пить всегда готов».
Рядом с ним Анатолий Лутиков (по прозвищу Лука), тоже легендарный выпивоха, великий блицор (это он разбил молодого Бобби Фишера во время его единственного приезда в Москву в 1957 году). Поездил по всему великому СССР, как и Ратмир Дмитрич. Никак не могли найти себе пристанище, хотя в некоторых местах катались, как сыр в масле…
Анатоль Степанович был боец еще тот – самый выносливый и мощный. Известен протокол задержания двух гроссмейстеров ночью на входе в гостиницу «Метрополь» в Москве: Лутиков нес на спине Мишу Таля. Наш тренер Виктор Эммануилович Карт рассказывал, как он встречал с группой львовских корреспондентов Леонида Штейна после выигрыша тем чемпионата СССР в 1965 году. Выходит Штейн из вагона, и корреспонденты в ужасе: фотографировать нельзя – у чемпиона СССР огромный фонарь под глазом. На вопросы ответил, но о глазе ни слова. Потом Карту признался наедине: опять Лутиков – уже второй раз так воспитывал чемпиона СССР за неэтичное поведение во время карточного сражения… Анатолий Степанович долго не церемонился с молодыми, был суров, но справедлив, и они понимали свою неправоту и молчали.
Один из ведущих и талантливейших гроссмейстеров на просторах бывшего СССР гордо сказал: «А у нас режим – напьемся и лежим!» Вот еще одна история.
В Дубне располагался суперсекретный Центр ядерных исследований, где всемирно известные академики, большие любители шахмат Понтекорво, Флеров и Семенов решили проводить у себя международные турниры. Город был недоступным для иностранцев, но академики сказали: «Хотим видеть у себя гроссмейстеров». И точка. КГБ единственный раз взял под козырек! Ну и начиналось все замечательно, но на одном турнире собралась теплая компания и докирялась до того, что югославского гроссмейстера Драгутина Шаховича отправили в реанимацию. Поддача возобновилась с новой силой, оплакивали пропавшего бойца – гроссмейстер Милорад Кнежевич умолял: «Драгутин, как я без тебя поеду в Югославию?»
Пока его оплакивали, Драгутин отдохнул в больнице, оклемался, вышел, выиграл пару отложенных и поделил первое место! Но академикам это не понравилось, и великолепный турнир отменили. Все герои той истории уже ушли из жизни…
Зеленый змий сломал столько шахматных талантов! Скажем лишь о безвременно ушедшем блестящем тренере, гроссмейстере Александре Панченко. Да, я знал ветеранов и удивлялся богатырскому здоровью Холмова, Лутикова, Суэтина, Цешковского. Всем им, казалось, жить за сто лет, но окаянная значительно укоротила их век. А Леонид Штейн? О Мише Тале и говорить нечего. И никто не мог выбить рюмки из их рук.
Следующая партия известна каждому культурному шахматисту. Однако, возможно, не все знают ее предысторию. Турниры памяти Капабланки проходили в знаменитой гостинице Havana Libre, бывший «Хилтон». Че Гевара был одним из главных организаторов того Мемориала. И участники имели в этой люкс-гостинице открытый счет. Ратмир Дмитрич и еще пара участников (особенно шведский гроссмейстер Гедеон Штальберг) пользовались этим по полной.
(О своей партии с Штальбергом великолепно написал Марк Евгеньевич Тайманов – они вместе обедали перед игрой, так тот выпил бутылку коньяку и четыре бутылки пива! Попал в безнадегу, но проснувшись на четвертом часу, заиграл в бисову силу, и Марк Евгеньевич еле спасся! А Владас Микенас вспоминал, как еще до войны в их партии Штальберг в аналогичном состоянии просто уснул в цейтноте, и Микенас его разбудил – на свою голову!)
Перед партией с Фишером (находившимся в США и передававшим свои ходы по телексу) Ратмир Дмитрич режима не соблюдал и утром не вышел на завтрак. И к нему в номер зашел руководитель советской делегации, Василий Васильевич Смыслов (кагебешников в роли начальников делегации на Кубу не засылали – неча!). Увидел, в каком состоянии Ратмир Дмитрич, и в своем стиле сказал: «Как же вы, батенька – такой опытный матадор, и так нализались? И что скажут в Спорткомитете, когда уступим Фишеру? Вот, покажу вам один вариантик в испанке из одной моей партии. Бобби любит такие структуры, а вы ему Кd4 и навесите! Смотрите только, не забудьте».
Как рассказывал Василий Васильевич, потом его очень заботило, запомнил ли Холмов весь вариант. Было уж очень подозрительно, глаза он практически не открывал. «Но недооценил я Ратмир Дмитрича, богатыря нашего! Все воспроизвел и со страшным грохотом водрузил конька на d4! Победа!»
Роберт Фишер – Ратмир Холмов
Испанская партия
Мемориал Капабланки, Гавана 1965
1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 a6 4.Ba4 Nf6 5.0-0 Be7 6.Re1 b5 7.Bb3 0-0 8.c3 d6 9.h3 Na5 10.Bc2 c5 11.d4 Qc7 12.Nbd2 Nc6 13.dxc5 dxc5 14.Nf1. Леонид Захарыч здесь сразу крепко поехал на маленького Энрике Мекинга и запугал!
14.Nh2 Be6 15.Qf3 Rad8 16.Ndf1 g6?! 17.Bh6 Rfe8 18.Ne3 
Nd4?! 19.cxd4 cxd4 20.Nf5! Bxf5 21.exf5 Qxc2 22.Rxe5 Bf8 23.fxg6! Bxh6 24.Ng4 Bg7 25.Nxf6+ Bxf6 26.Qxf6 hxg6 27.Rae1 Rf8 28.R5e4 Rd5 29.Rh4 Rh5 30.Rxh5 gxh5 31.Re5 Rc8 32.Rg5+ 1–0 Штейн – Мекинг, Сус 1967.
14...Be6 15.Ne3 Rad8 16.Qe2 c4.
17.Ng5. После этой партии великие поняли, что надо выходить конем на другое поле – 17.Nf5.
17...Rfe8 18.Bg5 Nd7 19.Bxe7! Nxe7 20.Ng5 h6 (20...Nf8!) 21.Nxe6 fxe6 22.Ne3 Ng6? (22...Nc5! 23.Ng4 Nc6 =) 23.g3 Nf6 24.Red1 Rxd1+ 25.Rxd1 Rd8 26.Rxd8+ Qxd8 27.b3! cxb3 28.Bxb3 Nf8 29.c4 Qd7 30.Qc2 Qb7 31.cxb5 axb5 32.Ng4 N6d7 33.Qd3 Qc6 (33...Nc5 34.Qd6! Nxb3 35.axb3 Qxe4 36.Nxe5 ) 34.Qe3 Kf7 35.Nxe5+ Nxe5 36.Qf4+ 1–0 Фишер – О'Келли, Буэнос-Айрес 1970.
Виктор Львович получше понимал позицию и обыграл черными Таля, который вообще-то в этой испанке имел под 100%!
17...Bxf5! 18.exf5 Rfe8 19.Bg5 h6 20.Bxf6 Bxf6 21.Nd2 Ne7! 22.Ne4 Nd5 = 23.b3? (23.Qg4!? Qb6! =) 23...Nxc3! 
24.Nxf6+ (24.Nxc3? cxb3! 
) 24...gxf6 25.Qe3 cxb3 26.Bxb3 Kh7 27.Rec1? (27.Bxf7!? Qxf7 28.Qxc3 Rd4! ) 27...b4 28.a3 e4! 29.axb4 Rd3 30.Qe1 e3! 31.Bc2 (31.Bxf7 exf2+! –+) 31...Rd2 –+ 32.fxe3 Ne2+ 33.Kh1 Ng3+ 34.Kg1 Re2 35.Qd1 Qb7 36.e4 R8xe4 0–1 Таль – Корчной, 5-я партия матча, Москва 1968.
17...h6. Сам Василий Васильевич за годик до этого играл неправильно, но потом в анализе нащупал правильную нитку!
17...Bc5 18.Nd5 Bxd5 19.exd5 Ne7 20.Qxe5 Qxe5 21.Rxe5 Nexd5 22.Ne4 Nxe4 23.Rxe4 h6 24.Kf1 Rfe8 25.Rxe8+ Rxe8 26.Bd2 Kf8 27.Rd1 Re5 28.Re1 Rxe1+ 29.Kxe1 Ke7 30.Ke2 Ke6 31.f4 f5, и черные удержали эндшпиль против двух слонов благодаря симметричности пешечной структуры, Суэтин – Смыслов, Москва 1963.
Не спасает от удара Василия Васильевича и 19.a4? Nd4 20.cxd4 exd4 21.Bb1 d3 22.Qd1 Nxe4 23.Ng4 Nxf2 24.Nxf2 Rxf2 25.Be3 Rxb2 26.Qg4 Qe5 27.Bxd3 cxd3 28.Bxh6 Re2 29.Rf1 Bd6 30.Rf4 Qxa1+ 0–1 Винснес – Лендьел, Гаусдаль 1988.
Верным решением было надвигать фланг: 19.b3! Bc5 20.bxc4? (20.Rd1)
20...b4! Отличная позиционная жертва пешки – поле d4 можно заполучить и подешевле! 21.Bb2 bxc3 22.Bxc3 Nd4 23.Bxd4 exd4 24.Nd1 d3? (правильной была чернопольная стратегия – 24...Qe5 25.Qd3 Bb4 26.Rf1 Nd7) 25.Bxd3 Qe5 26.Ne3 Nh5 27.Ng4? (а вот это классно!) 27...Rxf2! 28.Nxe5 (28.Nxf2 Nf4) 28...Rf1+ Мулл – Лендьел, Дортмунд 1988 0–1 ввиду 29.Kh2 Bg1+ 30.Kh1 Ng3#.
19...Nd4!! Вот такой кирпич от Василия Васильевича попал в Бобби. До этого такой маневр-жертва не числился в арсенале у гроссмейстеров, а Василий Васильич его придумал!!
Но осталось загадкой – о чем думали два игрока из мировой десятки 60-х, когда получили эту же позицию 5 лет спустя? Неужели оба забыли знаменитую партию?
19...Rd7? 20.a4 Qb6? (и здесь нужно было 20...Nd4!) 21.Rd1 Rxd1+ 22.Qxd1 Kh8 23.Bb1 Rd8 24.Qe2 a5 25.axb5 Qxb5 26.bxa5 Nxa5 27.Bc2 Nb3 28.Rb1 Nxc1 29.Rxc1 Rc8 30.Rb1 Qc6 31.Ra1 Bc5 32.Nxc4 (перевес держало 32.Nd1!) 32...Bxf2+ 33.Kxf2 Qxc4 34.Qxc4 Rxc4 35.Ra8+ Kh7 36.Ra3 Kg6 37.Ke3 Rc7 38.Kd2 Nd7 39.Ra6 Nc5 40.Rb6 Kf6 1/2 Матулович – Решевский, Скопье 1970.
20.cxd4 exd4 21.a3 d3 22.Bxd3 Rxd3.
Фигуру пришлось отдать, ладья черных захватила линию при помощи пешки-гвоздя с4, и их перевес неоспорим.
23.Ng4 Kh7 24.e5. Не помогало 24.Nxf6+ Rxf6 25.e5 Rg6 26.g3 a5 27.Bd2 Qd7.
24...Nxg4 25.Qe4+ g6 26.Qxg4 Rf5 27.Qe4 Qd7. Черными играть просто при таком контроле над линией.
28.Be3 Qd5! Техника у Ратмира Дмитрича была проста, но эффективна.
29.Qxd5 Rxd5 30.f4 g5! Правильно: нужно максимально ослаблять пешечную цепь соперника.
31.g3 gxf4. Может, не надо было спешить с этим разменом, открывающим для Бобби линию «g»?
32.gxf4 Rf8! Опять четкость – на занимаемое ладьей поле должен встать король черных.
33.Kg2 Kg6 34.Rg1 Rd3 35.Kf3+ Kf5 36.Rg7 Bd8 37.Rb7. Другой защиты против Bb6 нет, но это отдает линию «g» сопернику.
37...Rg8 38.Rb8. Все еще нелегким был бы путь к победе после 38.Rf7+ Kg6 39.Rb7 Kh5 40.Rb8 Rg7 41.Ke4 Rg2.
39...h5! А эта жертва пешки – просто блистательное решение!
40.axb5 axb5 41.Rxb5 Bh4 42.Ke2 Rg2+ 43.Kf1 Rh2 44.Kg1 Re2 45.Bb6 c3 46.Kf1 Rh2. Против c3-c2 нет реальной защиты, поэтому Бобби сдался. Когда ему рассказали, в каком состоянии с ним играл Ратмир Дмитрич, то он его очень крепко зауважал.
А был еще у Ратмира Дмитриевича случай с Романишиным на одном из Кубков СССР. Проиграл он партию и спрашивает у Олега: «Вроде была неплохая позиция, не пойму, где же я тут напуделял?». На что Олег ему отвечает: «Да вы же, Ратмир Дмитрич, на 15-м ходу фигуру зевнули!»